Кристина иногда говорит, что хочет повеситься. До недавнего времени она вообще не верила, что что-то можно исправить и сдвинуть с места. Сейчас у молодой женщины появились помощники, люди, неравнодушные к ее судьбе, возможно, ее жизнь изменится. А пока история Кристины выглядит очень нестандартной.
«Я совершила чудовищную ошибку в жизни, но у меня, несмотря ни на что, есть неутолимое желание жить, начать новую жизнь!» – говорит Кристина.
Сбежать из счастливого детства
Детство Кристины Бальчевой совершенно не обещало сложностей в будущем. Девочка родилась в закрытом военном городке на окраине Сергиева Посада. В хорошей интеллигентной, пользующейся уважением семье: мама – ведущий специалист, руководитель, папа – архитектор, бабушка и дедушка – ведущие работники на местном градообразующем предприятии, где разрабатывали вакцины против биологического оружия.
Поселок негласно, кстати, так и называют – Вакцина. Проникнуть туда непросто, охрана. А вот как туда проникают наркотики, непонятно и никто не знает. Но то, что это самое наркоманское место в округе, знают все.
У Кристины были прекрасные перспективы. Талантливая девочка отлично училась, хорошо и быстро освоила английский язык, замечательно рисовала. А потом начались проблемы…
С 6 класса девочка начала убегать из дома. Семья Кристину искала и возвращала домой, но все повторялось. Надеялись, что это подростковое и пройдет. Но скоро это превратилось в какую-то привычку бродяжничать.
Учителя шли навстречу, жалели любимую ученицу. Кристине все же дали аттестат, чтобы она поступила в художественную школу. И она туда поступила, училась. Работы дочери хранятся дома, и Ирина, мама Кристины, часто достает их, вспоминая Кристину.
В силу своей общительности Кристина легко находила общий язык со взрослыми людьми. Когда Ирина в очередной раз наконец-то разыскивала дочку, то обнаруживала, что дочка не пропала, а уже устроилась на работу: то это было турагентство, то еще какая-то компания, то отель, и все это были места, где требовался хороший английский. Умную девочку, да и выглядящую презентабельно – стройная, красивые волосы – брали на работу с радостью.
Признана безвременно пропавшей
В 2003 году, в 18 лет, Кристина приехала из роддома с сыном. А через неделю юная мама сцедила молоко и сказала: «Мне надо отъехать к друзьям в Москву». И не вернулась.
«Я сразу поняла, что дочь не вернется», – говорит Ирина. Стали сами растить ребенка. В мальчике семья души не чаяла. Но вскоре врачи сообщили, что у Ильи аутизм, надо оформлять инвалидность.
Бабушки-дедушки – они же юридически чужие люди, а решения о лечении ребенка может принимать только мама или официальный опекун. Поиски Кристины не давали результата.
Кристина приехала домой, когда сыну был год. Но ребенком не заинтересовалась и вскоре снова пропала. Тогда уже требовалось принимать решение по вопросам лечения мальчика. В результате в 2004 году Кристина была лишена родительских прав.
О том, что малыш останется на воспитании в семье, договорились по обоюдному согласию, утверждает Кристина.
А Ирина, мама Кристины, говорит обратное: «У дочери совершенно нет материнского инстинкта, она просто бросила ребенка».
Позже родные подали заявление на розыск Кристины, ее не нашли. В 2009 году пришлось обратиться в суд, как сказано в решении суда, «для прекращения регистрации в интересах ребенка». Кристина «вела аморальный образ жизни, не училась и не работала», – такие показания семьи фигурируют в судебном решении.
В итоге Сергиево-Посадский суд вынес решение о признании Кристины безвременно пропавшей. Позже, в 2014 году, поскольку Кристина так и не нашлась, ее признали умершей.
Сейчас Илье уже 16 лет. Мальчик считает своей мамой бабушку Ирину, а папой – прадедушку. Психологи советовали не объяснять ребенку столь запутанную семейную историю, в силу особенностей психики он не сможет понять. Мальчик на домашнем обучении.
«Илья сам научился читать и быстро печатать на компьютере, сам осваивает английский язык. Может наизусть цитировать сказки Пушкина, читает огромные книги. Он действительно умный и талантливый!» – говорит Ольга, учитель Ильи. Говорят, в маму, да и похож на нее.
Ирина ни с кем не общается, разговаривать отказывается. Но корреспонденту «Милосердия.ru» удалось поговорить с мамой Кристины.
«Кристина страшно талантливая. Она играла на аккордеоне, машину уже в 14 лет могла водить, английский язык отлично знала. Ее ждала прекрасная жизнь. Но она при этом страшный человек», – говорит Ирина.
На вопрос, почему семья обратилась в суд за признанием Кристины пропавшей, Ирина отвечает: «Она была к нам жестока. Ребенка оставила, не давала на него денег. Когда мальчику было чуть больше года, и Кристина приехала к нам, она даже не отреагировала на него».
Ирина долгое время хранила рисунки дочери, как память, а сейчаc разорвала последний сохранившийся. По словам Ирины, дочь не звонит, но иногда пишет СМС, то «Мамочка, прости меня», то, наоборот, злые и обидные. «Не могу поверить, что все это случилось со мной», – говорит Ирина.
Кристина выдает свою версию: «У меня с мамой вообще нет отношений. Да, мама моего сына растила. Но не могу простить, что она меня лишила дома и фактически я теперь «мертвая»», – плачет Кристина.
Из СИЗО отпустили, уж слишком сильно кричала
Кристина говорит, что увлеклась наркотиками из-за отца ребенка. Он был наркозависимым. «Вот пыталась его вытянуть, два года воевала. А в итоге сама влезла. Больше и не вылезла. Много было попыток бросить. Это тяжело. Очень важна поддержка близких, помощь, самому не справиться уже. Это сложно, но реально! Главное – захотеть, в голове своей. Я очень хочу бросить», – говорит она.
С наркозависимостью справиться не удавалось. В 2016 году Кристину как-то задержали в Москве – тогда ей выписали штраф за употребление наркотиков), начали пробивать по базам и выяснили, что она числится умершей.
Собственно, до этого Кристина и сама об этом не знала. «Меня много раз задерживали и ничего, пробивали по базам и отпускали. А тут в очередной раз полицейский пошел проверять, возвращается с круглыми глазами и говорит: «А чего это вы не свои данные называете? Бальчева Кристина Михайловна умерла!» Тут-то я сквозь стул и провалилась», – вспоминает Кристина.
«Теперь получается, что ходит какое-то тело, которое пытается выдать себя за Кристину. Ведь все ее документы аннулированы, и даже ОМС восстановить не удалось», – говорит Анастасия Кузина, журналист, которая, узнав о судьбе Кристины несколько лет назад, сейчас тоже помогает ей.
Тем временем к юридическим проблемам добавились проблемы со здоровьем. В 2018 году в отношении Кристины возбудили уголовное дело по 228 статье УК (Незаконное приобретение, хранение, сбыт наркотиков).
Кристина попала в СИЗО, однако у нее были сильнейшие боли в ноге. За несколько лет до этого ногу уже лечили, но плохо. В ноге флегмона, это гнойное воспаление, а если его не лечить, события могут развиваться по самому худшему варианту.
Находясь в СИЗО, Кристина написала жалобу в ОНК. Она рассказала, что капельницы ей ставить отказались, зато «прописали костыли и щит для кровати», только в СИЗО этого нет.
«Так что спина и позвоночник продолжают очень сильно болеть, а ноги отнимаются, – говорилось в жалобе Кристины, – обезболивающие выдаются как придется». Общественники подключились к ситуации.
Арестантка так кричала от болей, что, видимо, просто надоела сотрудникам изолятора. Арест сменили на подписку о невыезде.
А заодно именно там, в ходе медицинского обследования, у Кристины диагностировали онкологическое заболевание. 3-я стадия рака шейки матки.
«Ситуация действительно выглядит юридическим казусом. Но недаром наши органы любят поговорку «Был бы человек, а статья найдется». Действительно, это в больницу у нас трудно попасть без документов, а в изолятор – легко, – поясняет ситуацию Н., юрист по гражданским правам. – А если он вдруг потом объявится, ему придется восстановить себя в правах через суд. Этому могут помочь, в частности, свидетельские показания, фотографии, в суд вызовут родственников. Чаще всего это формальность».
Человек-никто
Кристина оказалась в замкнутом круге. «Когда я познакомилась с Кристиной, она была в ужасном моральном состоянии. Она была измучена болью и бессонницей. Кристина и от наркотиков не может избавиться, потому что они помогают снизить боль.
Она была бы рада измениться, но она никому не нужна. Люди, подобные Кристине, не ходят по врачам, потому и о своей болезни она не знала и запустила ее. Но кроме оскорблений и унижений, она бы не услышала ничего», – говорит Анастасия Кузина.
Так и случилось с Кристиной, когда в 2016 году начались проблемы с ногой. Возник тромбоз, поднялась температура. Анна Алимова, тогда соцработник Фонда содействия защите здоровья и социальной справедливости Андрея Рылькова, которая к тому времени уже давно курировала женщину (сейчас Аня – волонтер фонда «Дом друзей» и продолжает помогать Кристине), приехала по звонку Кристины.
Вызвала скорую, ее удалось госпитализировать, но у женщины началась ломка, и врачам пришлось привязывать пациентку к кровати. Лечить не стремились, больше осуждали, что сама, мол, виновата, спихивали из одной больницы в другую.
В 2017 году процесс воспаления вернулся, на ноге уже были незаживающие язвы, врачи брезговали, не хотели подходить. Когда Анна приехала навестить Кристину, застала ее в ужасающем состоянии: перевязку не поменяли, все бинты были пропитаны гноем, кровью.
Санитарки брезгливо комментировали «увлечение» Кристины, врачи были заняты своими делами и только под нажимом Анны обращали на «неудобную пациентку» внимание.
Через месяц Кристину выписали, и Анна ездила к ней сама через весь город, чтобы делать перевязки: на ноге было просто живое мясо. В общем-то, надо было делать пересадку кожи, но такой возможности не было.
«Фактически Кристина была почти наверняка обречена. Анна ее тогда буквально вытащила. Больницы не хотят принимать наркозависимых, – говорит Анастасия Кузина. – Я стала тоже помогать, потому что мне жаль Кристину. Она мыкалась, как на острове. Я сразу подумала про центр паллиативной помощи, но для меня было шоком, что нас отправили сначала к врачам».
Московский онкостационар Кристину не взял, потому что нет документов. А платный онкоцентр не взял, потому что надо лечь в стационар».
Не так давно Кристина попросила отвезти ее в наркологию, чтобы была хоть какая-то передышка от испытываемых мучений. Решили вызвать «скорую». Приехавшие врачи долго мучали женщину расспросами, ставили градусник и мяли живот, но в итоге отказались везти и в наркологию («не имеем права»), и в онкологию («состояние не острое»).
«По закону, у нас любой человек в критическом состоянии имеет право получить медпомощь. Потом, если острое состояние уходит, пациента не могут держать в стационаре, чаще выписывают. С наркотиками должно быть так же, как с диабетом, ведь диабетикам в стационарах дают необходимые препараты, но по факту в больницах чаще нет нужных препаратов для наркозависимых.
Получается замкнутый круг, – говорит Анна Алимова. – Наркология не может принять человека с другим осложнением, это риски, поэтому там Кристине говорят: «Подлечи ногу и приходи». А обычная больница говорит: «Мы, конечно, можем вас взять, но не будем, сейчас начнется абстиненция и она сама сбежит». А в худшем случае просто грубо посылают.
Люди, несколько раз столкнувшиеся с грубыми отказами врачей, уже перестают обращаться за помощью. Не верят, что помогут, и боятся унижений. Меня в свое время тоже много унижали, и это был ужасный опыт, хотя моя история – еще не самый худший вариант».
Настя и Аня повели Кристину к платным специалистам, которые посоветовали сначала сделать МРТ, а потом идти в поликлинику по месту жительства. МРТ сделали с трудом – только по знакомству.
А в понедельник Кристину принял врач Михаил Ласков. «Это единственный онколог в Москве, который, выслушав историю Кристины, не сказал «Мы не можем», а сказал: «Везите, конечно»», – говорит Анастасия. И уже есть надежда, что ситуация с лечением как-то сдвинется с места.
Тем временем следствие по делу, по которому проходит Кристина, продолжается. И если Кристина останется жива к началу судебного процесса, то ей еще успеют вынести приговор (а это до 10 лет лишения свободы).
Юристы предполагают, что в случае вынесения приговора Кристину в связи с ее состоянием здоровья могут освободить от исполнения наказания, но пока ничего не ясно.
Кристина решила не сдаваться, 30 мая в Сергиевом Посаде состоится первое заседание суда по делу о восстановлении ее в гражданских правах. Цель – оспорить старое судебное решение и отменить собственную «смерть». А потом – долгая работа по восстановлению бумаг и ОМС в том числе, чтобы на полных основаниях добиваться лечения.
Владимир Цвингли, юрист фонда Андрея Рылькова, рассказал, что заявление в суд пришлось отправить по почте, а иначе как без документов?
«Умереть от рака из-за того, что нет паспорта, в ХХ веке – это просто смешно, – сквозь слезы говорит Кристина. – Теперь я знаю, что в тюрьму могут посадить без документов, а лечить – нет».
Лана Журкина, директор «Дома друзей»:
– Запросы на медицинскую помощь без документов нам приходят каждый день. И ситуации всегда сложные. Вот приходит грузин из Абхазии. Без документов, но с огромной опухолью на спине. Или молодой сильно пьющий мужчина, хочет попасть в наркологическую клинику, но нет документов, восстановить не может по причине запойности.
Онкологические больные тоже не редкость на улице. Но с ними проще всего: обычно они заинтересованы в восстановлении документов и получении лечения. Без документов можно получить консультацию врача, схему лечения и даже госпитализацию в частное учреждение. Но за деньги. И немалые.
Мы даже при наличии полиса ОМС вынуждены оплачивать некоторые услуги для больных, потому что нет времени на ожидание.
Случай с Кристиной осложнен и ее зависимостью, и статусом умершей. Сейчас ей нужно онкологическое лечение, причем срочное.
Обычно восстановить документы – не проблема. Часто идут навстречу, когда сопровождающий соцработник описывает ситуацию и поясняет, почему надо срочно. Без сопровождения процедура может затянуться, не потому, что есть чей-то злой умысел или нежелание помочь, просто не всем удается сохранить навыки коммуникации, не могут сформулировать, не могут набраться смелости и просто пойти в МФЦ. Много препон у человека, выпавшего из социума.
Александр Саверский, президент «Лиги защиты пациентов»:
– Врачи обязаны оказывать помощь в экстренных случаях, то есть в ситуации, угрожающей жизни. Является ли 3-я стадия рака угрожающей? Думаю, да, но понятно, что Кристина еще может и будет жить. А как ей бороться за свое здоровье и жизнь без документов? Кстати, в 323-м законе «Об основах охраны здоровья граждан» есть 11 статья, где говорится о недопустимости отказа в лечении. Но одновременно и в Конституции РФ хоть и говорится о том, что все имеют право на бесплатную медицинскую помощь, но оговаривается, что речь идет о гражданах РФ, а Кристине, получается, еще надо доказывать свое гражданство, как и свою личность.
В любом случае экстренные ситуации не требуют наличия полиса или других документов. А наркомания – тоже заболевание, отказывать в помощи не могут.
Одно не может исключать другое, то есть если нужно пациента лечить от онкологического заболевания, то наличие другой болезни (в данном случае наркомании) не повод отказывать в лечении.
Требование уважения к пациентам не защищено административными и даже уголовными нормами. Официального кодекса этики врача у нас нет, хотя Минздрав в свое время пытался его принять.
Получается, нет никакого рычага воздействия на равнодушных или хамящих врачей.
Ольга Демичева, специалист по паллиативной помощи. Член Российской ассоциации паллиативной медицины:
– Дважды у меня были такие пациенты: терминальные онкобольные с болевым синдромом и при этом героиновые наркоманы. Оба – молодые мужчины. Трудно было добиться эффективного обезболивания у них: резистентность к опиоидам. Но помогали, в полном объеме. Как всем. Труднее было с подбором лечения и дозами, но мы делали все возможное. Мы не судьи. Мы врачи. Перед смертью и болью все равны. Врач не может, не смеет осуждать больного, врач оказывает помощь.
Андрей Лисов, юрист:
– Родственники пропавших без вести людей сталкиваются с многочисленными проблемами, в том числе с необходимостью совершения операций по недвижимости, получения алиментов или пособия по потере кормильца и так далее. Гражданский кодекс РФ (статья 42 ГК РФ) позволяет признать человека безвестно отсутствующим или пропавшим, если информация о нем не поступает по месту его жительства или по месту нахождения заинтересованного лица в течение года.
Однако признание человека пропавшим без вести не означает аннулирования его гражданских прав, за ним сохраняются все права и обязанности, включая право собственности на движимое и недвижимое имущество, обязанности по выплате кредита или алиментов.
Суд может назначить управляющего имуществом пропавшего без вести гражданина, который будет осуществлять управление принадлежащим пропавшему движимым и недвижимым имуществом и при необходимости погашать существующие или возникшие задолженности.
С иной ситуацией мы сталкивается в том случае, если человек признается умершим. Согласно статье 45 ГК РФ, суд может признать человека умершим в тех случаях, если в месте его жительства нет сведений о месте его пребывания в течение пяти лет, а если он пропал без вести при обстоятельствах, которые могли угрожать его жизни или повлечь его гибель, то признание умершим осуществляется в течение шести месяцев со времени исчезновения.
Днем смерти человека официально считается день вступления решения суда в законную силу. С этого времени паспорт гражданина аннулируется, прекращаются любые дела в связи с его смертью.
Однако если выяснится, что гражданин жив, суд должен отменить принятое ранее решение, а гражданин имеет право потребовать восстановления документов и возврата всего принадлежавшего ему имущества. Придется доказать свою личность в суде.
Для этого могут быть использованы сохранившиеся документы, фотографии, биометрические данные (отпечатки пальцев и т.п.), приняты показания свидетелей, в первую очередь близких лиц – супруги или супруга, родителей, детей, братьев, сестер, готовых подтвердить, что данный гражданин действительно является их пропавшим родственником.
Подать заявление в суд можно по почте, это позволит избежать необходимости предъявления документа, удостоверяющего личность, но перед судебным заседанием лучше запастись любыми документами, которые позволят идентифицировать человека. Это могут быть студенческие билеты, читательские билеты, медицинские книжки, водительские права и так далее. После вступления решения суда о признании человека живым в законную силу все его имущество должно быть ему возвращено, сделки с имуществом аннулированы.
