В Европе, Америке и ряде других стран мира родные пациента, которому требуется интенсивная терапия, могут находиться вместе с ним в реанимации. В России родственники больного не имеют такого права. Наше здравоохранение бдительно охраняет медицину и врачей от посягательств неразумных граждан, способных только навредить самим себе и своим близким.
Поиск доказательств
Временами мы терпим такое положение, чтобы не вызывать раздражения у тех, от кого зависит жизнь и здоровье наших близких, иногда возмущаемся. Некоторые даже бунтуют, как это сделала Надежда Пащенко, потребовав пустить ее в реанимацию к умирающему годовалому сыну. Об этом случае и о других подобных в статье «Дверь в реанимацию: обстоятельство непреодолимой силы» писал наш автор Антон Меснянко в августе прошлого года.
Перечитав статью Антона, я задалась целью найти то, что я так люблю искать, а именно, научные доказательства. В данном случае доказательства того, что присутствие родных и близких способствует выздоровлению больного. Неожиданно для себя я нашла не совсем то – или совсем не то? – что искала. Находки показались мне интересными, и я с удовольствием поделюсь ими с читателями.
Полисемия здравоохранения
Health care, забота о здоровье, – так по-английски называется здравоохранение. Слово «care» имеет много значений: забота, опека, наблюдение, уход, внимание, осторожность, тщательность, а так же беспокойство и тревога.
Читая на англоязычных медицинских ресурсах статьи, посвященные присутствию близких пациента в реанимации, я постоянно сталкивалась с выражением patient and family-centred care, то есть здравоохранение, ориентирующееся на пациента и его семью. Подробно прочитать об этой концепции, уже принятой многими учреждениями и работниками здравоохранения и активно продвигаемой разнообразными фондами и общественными организациями, можно, например, на сайте Института семейно-ориентированного здравоохранения (США, Мэрилэнд). Я лишь замечу, что суть ее почти полностью отражается в значениях существительного care. Это забота о больном и его близких. Это внимание не только к пациенту, но и к членам его семьи. Это осторожность и тщательность не только в процессе лечения и ухода, но и в общении с родными пациента. И беспокойство. Непременное беспокойство о моральном духе больного. Как известно, он влияет на физическое здоровье, но дело не только в этом. Радость и душевное равновесие – это самостоятельные ценности, идет ли речь о пожилом человеке, умирающем от рака, или о маленьком ребенке, госпитализированном по поводу инфекции, о юноше с травмой или о беременной женщине на сохранении. Все они имеют право на счастье, и «система заботы» призвана не просто удлинить жизнь человека, но увеличить в ней число радостных дней, часов, минут. Эта система беспокоится и том, как переносят болезнь пациента его мать или жена, пожилой отец или малолетний сын.
Я не случайно употребила, казалось бы, безличное слово «система». Забота – функция не только врача или медицинской сестры, ее призваны проявить санитары, нянечки и те, кого на Западе принято называть «парамедики» (помощники, получившие достаточную подготовку для того, чтобы помогать и работать под руководством квалифицированного специалиста).
Вот интересная история, рассказанная американским психологом Барри Шварцем на конференции TED. В типовой список обязанностей уборщиков в американской больнице входят самые обычные ежедневные дела: пропылесосить, помыть полы, стереть пыль с мебели, вынести мусор и тому подобное. Все это – работа с предметами, а не с людьми. Собственно говоря, обязанности уборщика одинаковы в больничном отделении и в морге. Однако проводя исследование в одной из больниц, психологи узнали, что Майк, например, приостановил мытье пола в коридоре, когда увидел, что из палаты вышел пациент, чтобы немного размяться, прогуливаясь взад-вперед. Шарлин решила не пылесосить в комнате для посетителей, потому что в кресле дремал родственник тяжелого больного, проведший ночь у его кровати. А Люк дважды помыл пол в палате, где лежал юноша в коме, отец которого не видел, как он делал уборку в первый раз, и уже собирался расстроиться по этому поводу. Такая забота о психологическом комфорте пациентов и их родных, по определению Шварца, есть пример практической мудрости и добродетели, которая должна играть все большую роль в жизни общества.
Однако вернемся в реанимацию.
Избежать сомнений и снизить тревогу
Признаюсь, я удивилась, узнав о том, что всего лишь 5% отделений интенсивной терапии в США включили в правила внутреннего распорядка пункт о присутствии членов семьи пациента в палате, как во время проведения реанимационных мероприятий, так и в момент его смерти, если таковые мероприятия не увенчались успехом. Но удивлялась я недолго. Бюллетень Американской ассоциации медицинских сестер интенсивной терапии вслед за этим фактом сообщает еще один: по данным опросов, даже в тех больницах, где подобная практика не была прописана в правилах, медицинские сестры по просьбе родственников всегда проводили их к больному в палату интенсивной терапии.
Анализ медицинской литературы (в бюллетене даются ссылки на 41 источник) свидетельствует о двух важных преимуществах присутствия родных в реанимации.
Цитирую дословно:
«Для пациента. Почти все дети хотят, чтобы их родители присутствовали во время лечебных процедур, а взрослые пациенты сообщают о том, что присутствие родных успокаивает их и помогает им справляться с болезнью.
Для членов семьи. Присутствие рядом с больным родственником помогало им избежать сомнений в отношении состояния близкого человека, а также убедиться в том, что для него делается все возможное. Это снижало тревогу и страх за любимого человека. Это давало возможность удовлетворить насущную потребность быть рядом с ним и поддержать его. Присутствие рядом с умирающим родственником позволяло пережить катарсис, завершить отношения с близким человеком, и легче перенести горе, связанное с его уходом».
Совсем не похоже на научные выводы, правда? Нет ничего, например, о повышении процента полностью поправившихся благодаря присутствию родственников, нет сравнения с данными контрольной группы, в которой реанимационные мероприятия проводились в отсутствие близких пациента…
«Удовлетворить насущную потребность быть рядом» – ради этого Ассоциация медсестер призывает всех своих членов проверить, что записано в правилах внутреннего распорядка их отделений интенсивной терапии и срочно внести пункт о допуске членов семьи в реанимацию, если его там нет. Да, конечно, пускают и так, но мало ли что, пусть запишут для пущей важности, а то вдруг встанет на пути родственников медсестра-бюрократ, не обладающая практической мудростью, в которую так верит психолог Барри Шварц. Что написано пером, как известно…
Что написано пером?
На нашу тему – так много интересного, что в рамки статьи все не уместить. Вот, например, австралийские «Государственные стандарты оказания медицинской помощи детям и подросткам в учреждениях здравоохранения». Документ длинный, подробный, написанный с учетом всех разнообразных потребностей младших пациентов. В нем постоянно подчеркивается детская и юношеская уязвимость в сравнении со взрослыми, и медицинским учреждениям предписывается всячески заботиться об их физическом и психологическом комфорте, а так же о том, чтобы время, проведенное в больнице, ни в коем случае не пропало для их развития.
Стандарты и рекомендации медицинской помощи детям разработаны в соответствии с положениями Конвенции ООН о правах ребенка, ратифицированной Австралией в январе 1991 года. (К слову, 1993 году наша страна также ратифицировала Конвенцию.) Далее подчеркивается необходимость принимать во внимание и уважать национальные и религиозные особенности среды, из которой происходит юный пациент, никоим образом не оскорблять его чувство принадлежности определенной культуре, руководствоваться этими же принципами при общении с членами его семьи.
Каковы же конкретные требования к лечебным учреждениям? Обо всех рассказать не получится, но пункт 2.1.2 хочется процитировать дословно. (Уточню, что ребенок в терминологии «Стандартов» – это индивид от 0 до 12 лет).
«Родители и опекуны, находящиеся с ребенком, должны быть обеспечены всем необходимым оборудованием; например, удобным креслом или раскладной кроватью в палате, местом для сидения в отделении скорой помощи. Допуск постоянного присутствия родителей с ребенком в больнице влияет положительно на эмоциональное состояние как ребенка, так и родителя, помогает ребенку более успешно справляться с заболеванием.
Дополнительное оборудование для родителей/опекунов:
– необходимо обеспечить оборудование для питания, то есть небольшую кухню с холодильником и микроволновой печью;
– должны быть обеспечены специальные условия для кормления грудью и хранения сцеженного грудного молока;
– такие удобства, как душ и туалет, должны быть обеспечены;
– рекомендуется оборудовать отдельное помещение для братьев и сестер, посещающих пациента, по типу семейной комнаты, либо помещение для проживания семьи пациента».
(Напрягая воображение, пытаюсь представить, как российское здравоохранение вдруг рекомендует детским больницам оборудовать семейные комнаты, в которых мама с папой будут пить чай, а маленький пациент – играть со своими братьями и сестрами.)
И еще:
«4.5. К родителю/опекуну необходимо относиться как к члену коллектива, работающего с ребенком, признавая при этом его приоритет. 4.6. Медицинским учреждениям рекомендуется обеспечить доступ родителей, находящихся в состоянии стресса, к сетям социальной поддержки».
Я не буду приводить полностью список типов медицинских учреждений и прочих сервисов, которым предписано руководствоваться «Стандартами». Скажу лишь, что в их число входят и отделения интенсивной терапии, и заведения, оказывающие помощь психиатрическим больным.
Думаю, комментарии излишни.
Охрана versus забота
А что же с научными исследованиями? В медицинских журналах множество статей о благотворном влиянии присутствия родственников в реанимации на состояние пациентов, однако все они, как я отметила выше, носят, скорее, гуманитарный, нежели строго научный характер. При всем уважении к науке, я не вижу смысла спорить с тем, что медицина – это, прежде всего, область практической деятельности. Она, безусловно, опирается на научные достижения, но не в меньшей степени – на практическую мудрость, которая есть, по Аристотелю, сочетание стремления и умения поступать нравственно.
«Охрана» нейтральна с точки зрения морали. «Забота» нравственна. И я очень хочу, чтобы место нашего сурового, непреклонного и не особенно эффективного пограничника заняла бы грамотная, добрая и мудрая медсестра, тетушка Забота.
