Рядовой пациент не читает научных исследований, но проникается доверием к внимательному специалисту. Пожалуй, самый внимательный среди внимательных – врач-гомеопат, и это одна из самых важных причин популярности гомеопатии, побочного дитя медицины, от которого она периодически отрекается, но не решается окончательно изгнать из дома.
Внимательный врач
Прошло более 200 лет с тех пор, как немецкий врач Самуэль Ганнеман, неудовлетворенный состоянием современной ему медицины и результатами собственной практики, решил посвятить себя занятиям химией и фармацевтикой и неожиданно столкнулся с фактом, давшим совершенно новое направление его мысли.
Переведя статью о лечении малярии с помощью коры перуанского хинного дерева, Ганнеман решил проверить утверждение о том, что лечебное действие хинина обусловлено его вяжущими свойствами. Другие вяжущие вещества, рассуждал Ганнеман, не лечат малярию, а значит, есть еще что-то, характерное исключительно для хинина, обеспечивающее его полезный эффект.
Испытав лекарство на себе, врач установил, что у здорового человека хинин провоцирует симптомы, сходные с проявлениями малярии, и пришел к выводу, что его лечебное действие обусловлено именно этим подобием. «Если вещество вызывает определенный набор симптомов у здорового индивида, то оно способно излечить больного, страдающего от данного набора симптомов», – этот принцип стал краеугольным камнем гомеопатии.
Механизм действия гомеопатии, по Ганнеману, заключается в том, что препарат вызывает своего рода лекарственную болезнь, которая является ответной реакцией организма на непривычный раздражитель, поэтому в случае подобия лекарственной и натуральной болезней эта ответная реакция преодолевает не только лекарственную болезнь, но и то заболевание, по поводу которого было назначено лечение.
Препаратом гомеопатии может стать практически любое органическое или неорганическое вещество, извлеченное из живой и неживой природы: экстракты частей растений, животных, минералов.
Некоторые из них совершенно очевидно вредны в значительных дозах, поэтому Ганнеман стал их разводить и постепенно пришел к тому, что разведение, сопровождающееся «потенцированием» (встряхиванием пробирки), высвобождает «витальную силу» вещества, делая его более эффективным в борьбе с заболеванием.
Важным принципом классической гомеопатии является тщательное изучение всех особенностей физического и эмоционального состояния пациента. Гомеопат тратит часы на выяснение подробностей того, как спит пациент, как работают его органы пищеварения, в каких ситуациях он потеет, а в каких, наоборот, мерзнет, что вызывает у него радость, а что – тревогу. Ему важно знать обо всех физических травмах и эмоциональных потрясениях, пережитых его подопечным с рождения, а еще лучше – с момента зачатия в утробе матери.
Врач назначает одно гомеопатическое средство и наблюдает за развитием реакции на него, а затем на основе наблюдений вносит коррективы по ходу лечения.
Гомеопат лечит не болезнь (нозологическую единицу), а человека, и двум разным пациентам при одних и тех же симптомах могут быть прописаны разные препараты.
По мнению многих, такое внимание к пациенту само по себе является целительным, снижает уровень стресса, высвобождает гормоны, несущие ощущение благополучия.
Общепринятую, «ортодоксальную» медицину гомеопаты до сих пор часто называют аллопатией, то есть лечением противоположностью: инфекции – антибиотиками, воспаления – противовоспалительными, судороги – противосудорожными лекарствами. На самом деле это не вполне верно, так как принцип воздействия подобным в официальной медицине тоже применяется. Например, психостимулятор риталин избирательно используют для подавления возбуждения, с которым больной не может справиться из-за того, что «выключен» центр торможения. Парадоксальным образом именно «включение» центра торможения при помощи возбуждающего активного компонента позволяет успокоить перевозбудившегося пациента.
Официальная медицина в цивилизованных странах опирается на законы физики и химии, на научные знания о том, как устроен организм человека, какие факторы являются причинами заболеваний, какие терапии могут повлиять на эти факторы и привести к полному или частичному выздоровлению, каков механизм их действия – в этом главное ее отличие от гомеопатии.
Лекарственные препараты в современном мире разрабатываются в научных лабораториях, проходят испытания и на их основании сертифицируются государственными агентствами. (Этот процесс, разумеется, далеко не идеален, но это отдельная тема.) Таким образом, главная претензия к гомеопатии со стороны ее критиков – это отсутствие четкого научного описания механизма ее действия, а также и самих доказательств того, что эффект применения гомеопатической терапии превышает эффект плацебо.
Лошади и гомеопатия
Сами гомеопаты несколько расходятся в этом вопросе. Одни рассуждают так: за 200 лет метод снискал огромное количество поклонников, массив описанных фактов излечения пациентов говорит сам за себя, зачем нужны еще какие-то доказательства? Другие же вполне согласны с тем, что научные свидетельства эффективности гомеопатических средств нужны, и при этом утверждают, что они существуют, причем вполне убедительные. Мы их рассмотрим позже, сначала приведем всего несколько рассказов врачей и пациентов об эффективности гомеопатического лечения из великого множества, передающихся письменно и устно.
Британский врач конца XIX века Джеймс Комптон Бернетт врачебному делу учился в Вене, затем вернулся в родной Глазго и практиковал там. Будучи в глубоком кризисе после смерти одного из юных пациентов Барнхилльской больницы, Бернетт поделился с другом, врачом Королевского лазарета Альфредом Хоуксом, своим разочарованием в современных медицинских методах, на что Хоукс посоветовал ему обратиться к гомеопатии.
Бернетт отнесся к его совету скептически, однако решил попробовать гомеопатический препарат аконит для лечения часто встречающейся простудной лихорадки. (Юный Джорджи, смерть которого так потрясла доктора, умер от плеврита, осложнения от простуды.)
Все дети, поступавшие в больницу с жаром, находились в одной палате до выяснения точного диагноза. Бернетт приготовил препарат и велел сиделке дать его пациентам на одной половине палаты. На следующее утро доктор с удивлением обнаружил, что «аконитная» половина пациентов больше не страдала от жара.
В отличие от своих сотоварищей, дети играли на своих кроватках и радовались жизни. Кроме одного малыша: у него оказалась корь, а не простуда. Маленького пациента перевели в специальную палату для кори, остальные же через два-три дня отправились домой.
Бернетт продолжил эксперимент. «То же самое повторялось изо дня в день: те, которые получали аконит, обыкновенно через сутки или двое суток находились на пути к выздоровлению, исключая только те сравнительно редкие случаи, когда простуда оказывалась предвестницей какой-нибудь специфической болезни, как-то: кори, скарлатины, ревматической лихорадки; на них аконит очень мало влиял.
Большинство же случаев представляли настоящие простуды, которые аконит излечивал сразу, хотя малютки обыкновенно становились бледными и, как я потом узнал, очень сильно потели. Дети же, находившиеся на неаконитной, правоверной стоpоне, были в худшем или в том же самом положении и были переведены в больницу большей частью с локализованными воспалениями, катарами, корью и проч.
…Однажды я не мог сделать своих обычных обходов… и, когда я опять пришел утром в детскую палату, сиделка показалась мне какой-то сдержанной и с несколько притворной покорностью сообщила мне, что, по ее мнению, можно отпустить всех больных. «Это почему?» – спросил я. «Да так как вас, доктор, не было ни в воскресенье, ни вчерашний день, то я давала ваше противолихорадочное средство всем; право, я не могу более видеть ваших жестоких опытов; все вы, молодые врачи, только производите опыты». Я только сказал: «Хорошо, впредь давайте это лекарство всем вновь поступающим». Так и делалось до моего оставления должности, и результатом этого лечения аконитом было обыкновенно быстрое понижение температуры, а затем выздоровление».
Джеймс Бернетт, как и многие гомеопаты конца XIX – начала XX века, описывает множество успешных случаев из своей практики, его статьи и свидетельства других авторов конца XIX – первой половины XX века нетрудно найти и почитать в сети. Обратимся, однако, к современности.
На одном из родительских форумов мама американского мальчика, страдающего аутизмом, рассказывает, как никто из врачей и психологов не мог справиться со страстью ее сына забираться на высокие предметы и прыгать с них.
Пятилетний ребенок не осознавал опасности, и его невозможно было оставить одного ни на минуту без того, чтобы не подвергнуть риску тяжелой травмы. Канадский гомеопат Рудольф Верспур прислал этой женщине по почте препарат Tarentula Hispanica (приготовляемый из ядовитого паука тарантула), после приема которого мальчик в течение 8 часов успокоился и перестал стремиться к прыжкам.
Британка Мэри Смит страдала от неизлечимого гематологического заболевания. Перепробовав все средства, имеющиеся в арсенале современной медицины и не добившись успеха, врачи развели руками. Врач-гомеопат предложил ей лекарство на основе обычной пищевой соли. Постепенно Мэри поправилась, не сомневаясь при этом, что именно гомеопатия спасла ей жизнь.
Осенью 2008 года на Кубе был использован гомеопатический препарат Lepto nosode для защиты 2,5 миллионов граждан от лептоспироза, вспышка которого ожидалась вслед за тропическим наводнением. Защитный эффект значительно превзошел результаты обычной иммунизации: всего 10 инфицированных и ни одного летального исхода против тысяч больных и многих смертей в предыдущие годы при обычной вакцинации. Гомеопатический препарат был приготовлен институтом Финлея, который является разработчиком вакцин для Кубинского здравоохранения и вообще работает в системе официальной медицины, а отнюдь не альтернативной.
В Москве большой популярностью пользуется гомеопатическая клиника Любови Лурье. Любовь Еремеевна закончила Первый московский медицинский институт имени Сеченова и в течение 10 лет успешно занималась хирургической практикой. Однако когда сама она заболела тяжелым гайморитом, ей не помогли ни операция, ни самые сильные антибиотики. Тогда заведующий отделением, в котором Любовь Еремеевна работала, предложил ей попробовать гомеопатию. Она согласилась, хотя гомеопатия в те времена не поощрялась и врачи не афишировали свою практику.
Любовь Лурье рассказывает, что облегчение наступило в течение нескольких дней после принятия препарата, и ей удалось довольно быстро поправиться. Так возник у нее интерес к гомеопатии. Она тщательно изучала предмет, начала практиковать, в 1990-е организовала школу классической гомеопатии в Москве и сейчас продолжает работать вместе со своими коллегами. Любовь Еремеевну часто рекомендуют друг другу родители на детских форумах как внимательного и глубокого человека и отличного специалиста.
Пожалуй, самое интересное и удивительное – это многочисленные свидетельства ветеринаров, ведь если действие гомеопатии на человека еще можно объяснить эффектом плацебо, то животные к нему нечувствительны.
«Наши основные пациенты – это собаки и лошади, – говорит британский ветеринар-гомеопат Марк Эллиот, – но мы также лечим кошек, небольших грызунов, кроликов, морских свинок и даже рептилий; я лично вылечил слона от артрита, а мои коллеги – жирафа. Метод работает для всех видов так же, как и для человека». Особую гордость Эллиота вызывает тот факт, что при помощи гомеопатических препаратов ему удалось излечить 80% пациентов-лошадей, страдавших гипофизарным базофилизмом (тяжелое нейроэндокринное заболевание, вызываемое раком мозга).
Итак, мы имеем массив данных. Но как же быть с научными доказательствами? Есть ли они?
Лечение или самовнушение?
Удивительно, но есть. Почему удивительно? Потому что большая часть исследователей, получивших свидетельства эффективности гомеопатических препаратов, бралась за эксперименты с целью доказать, что гомеопатия не работает.
Доктор Дэвид Рейлли, преподаватель медицинского факультета университета Глазго, был убежден в том, что действенность гомеопатии не превышает эффекта плацебо. В самом деле, гомеопатические дозы препаратов не просто малы для того, чтобы хоть как-то влиять на пациента. При широко использующихся высоких разведениях лекарств в препарате (будь то жидкость, порошок либо сахарная гранула) нет ни одной молекулы исходного лечебного вещества.
Рейлли решил исследовать воздействие высоких разведений пыльцы-аллергена на 35 больных сенной лихорадкой, дав препарат примерно половине из них, а остальным – просто сахарные горошины. Эксперимент был двойным слепым, то есть ни сами пациенты, ни наблюдавшие за их самочувствием медики не знали, кто принимал препарат, а кто – плацебо.
По утверждению Рейлли, результат явился шоком для научного коллектива: в группе, принимавшей препарат, улучшения, совершенно определенно, проявились сильнее, чем в группе плацебо. Рейлли перепроверил результат с помощью еще одного эксперимента, затем провел аналогичное исследование для другого типа аллергии и опять получил свидетельства того, что действия гомеопатического лекарства явно превосходило эффект плацебо.
Это далеко не единственная научная работа, свидетельствующая в пользу действенности гомеопатических препаратов. Группа эпидемиологов Школы здравоохранения и медицины университета Вашингтона (Сиэтл) работала с детьми, страдающими от диареи в Никарагуа и Непале. В обоих случаях проводились двойные слепые рандомизированные плацебо-контролируемые исследования, и оба дали положительные результаты. Более того, авторы исследования провели и метаанализ данных тоже с положительным результатом.
Есть исследования, свидетельствующие о пользе гомеопатии в лечении респираторных заболеваний, гинекологических проблем, синдрома дефицита внимания и гиперактивности у детей. Одно из сравнительно недавних исследований позволяет сделать вывод о том, что гомеопатическое лечение облегчает состояние при заболеваниях мышц и скелета.
Критики гомеопатии утверждают, что все эти исследования носят ограниченный характер, группы испытуемых сравнительно небольшие, а потому результаты нельзя считать репрезентативными. Между тем, как уже было сказано выше, есть и метаанализы, отбирающие наиболее тщательно проведенные исследования и пересчитывающие обобщенные результаты, которые пришли к выводам о реальной пользе гомеопатических препаратов.
Так в весьма уважаемом Британском медицинском журнале (British Medical Journal) группа эпидемиологов из Нидерландов опубликовала обзор 105 исследований, 81 из которых дало положительные результаты. Авторы высказывают сомнения в том, что все исследователи были беспристрастны, а все работы выдержаны в строгих методических рамках, но даже при подобном допущении количество объективно позитивных данных стало для метааналитиков сюрпризом.
«Доказательства эффективности, представленные в данном обзоре, весьма вероятно, являются достаточным основанием для того, чтобы сделать гомеопатию стандартным методом при определенных показаниях», – пишут они.
Надо заметить, что большая часть метаобзоров Кокрановской группы экспертов, знаменитой своими строжайшими требованиями к исследованиям, не находит положительного эффекта гомеопатии, однако даже один из их метаанализов признает действенность гомеопатических препаратов календулы и Traumeel S против дерматита и стоматита, вызванных химиотерапией у раковых больных.
Критики гомеопатии продолжают настаивать на том, что в ее случае мы имеем дело с эффектом плацебо, даже в ветеринарной практике. Кто сообщает нам об улучшениях в состоянии животных? Их хозяева. А они люди, значит, не чужды самовнушения и психосоматики.
Но тогда нам придется признать, что ожидания хозяина неким не вполне понятным образом передаются домашнему питомцу либо подопечному на ферме, что, пожалуй, еще меньше соответствует современным научным представлениям, чем принципы гомеопатии. И если, например, случай исцеления Мэри Смит от фатального недуга, как и другие подобные случаи, является эффектом плацебо, то почему женщина не поправилась в результате действия предшествовавших гомеопатии вполне ортодоксальных медицинских терапий? Почему роль плацебо не сыграли они? Или испытанные и научно верифицированные классические методы оказались в реальности контрпродуктивны?
Тут уместно будет привести чрезвычайно интересные данные одного сравнительного исследования препаратов, причем отнюдь не гомеопатических. В 2008 году британские ученые – а кому же доверять, как не им? – получили очень интересные результаты, исследуя эффективность нейролептиков для снижения проявлений агрессии и самоагрессии у пациентов с умственной отсталостью.
В течение 4 недель три группы пациентов получали рисперидон, галоперидол и плацебо. Во всех трех группах к концу периода наблюдалось снижение симптомов: на 65% для галоперидола, на 58% – для рисперидона и – внимание! – на 79% для плацебо. Конечно, с практической точки зрения, результат всего лишь означает, что данные препараты против означенных симптомов не работают, однако он заставляет задуматься о том, как непросто порой интерпретировать экспериментальные данные.
Впрочем, научные скептики не разглядывали бы с лупой положительные результаты ряда исследований гомеопатических препаратов, если бы на сегодняшний день существовало хоть сколько-нибудь убедительное рациональное объяснение механизма их действия.
Память о козе
Вернемся к сакраментальному вопросу: как может действовать вещество без вещества?
В гомеопатии применяются «десятичные» (1:10) и «сотенные» (1:100) разведения, обозначаемые римской цифрой X (или буквой D) и римской цифрой C, соответственно. Эти разведения повторяются многократно, число повторений при этом обозначается цифрой перед символом разведения. Например, повторенное три раза десятичное разведение (1:1000) обозначается «3D», а повторенное 12 раз «сотенное» (1:1024) – «12С». Вероятность того, что 1 моль разведения 13C содержит хотя бы одну молекулу исходного вещества, равна 1%, для 14С – 0,01%. Разведения с индексом 40С приблизительно соответствуют 1 молекуле на всю наблюдаемую Вселенную, а ведь бывают разведения 200С!
Долгие годы между гомеопатами и их критиками велись споры о так называемой памяти воды. Первые утверждали, что вода сохраняет новоприобретенные свойства даже после того, как вещество или препарат разбавлены в ней до практически нулевой концентрации, вторые возражали, замечая, что подобное утверждение противоречит всем известным законам химии.
Кульминацией дискуссии стала история «открытия» французского иммунолога Жака Бенвениста. В 1988 году в журнале Nature была опубликована его статья, описывающая серию потрясающих экспериментов. Исследователи подвергали человеческие базофилы (клетки крови, участвующие в аллергических реакциях) действию специального раствора антител и выясняли, какой их процент реагирует на препарат. Затем они разбавляли раствор и повторяли опыт. И так много раз. Разбавление дошло до 1 к 10 в шестидесятой степени, то есть в растворе уже не осталось действующего вещества, однако реакция продолжалась.
Редактор журнала Nature Джон Мэддокс не увидел в исследовании явных методических ошибок и напечатал статью, однако предложил повторить эксперимент в присутствии независимых экспертов. Такими экспертами стали сам Мэддокс, Джеймс Рэнди (иллюзионист и скептик, активно занимающийся разоблачением мистификаций и лженауки и основавший для этих целей специальный фонд) и Уолтер Стюарт (физик и внештатный сотрудник Национального института здоровья США). Группа приехала в лабораторию Бенвениста и повторила эксперимент.
В первой серии опытов полученные данные очень близко совпали с опубликованными в статье. Однако Мэддокс заметил, что в процессе исследования экспериментаторы знали, в каких пробирках находится антиген в высоком разведении, а в каких – плацебо. Во второй серии опытов он потребовал соблюсти условия двойного слепого метода. В помещении велось видеонаблюдение, надписи на пробирках были зашифрованы. Хотя все (включая группу Мэддокса) были уверены, что результат повторится, эффект немедленно исчез.
Но на этом история не закончилась. В 2002 году международная группа ученых во главе с профессором Мадлен Эннис из Королевского университета в Белфасте заявила о том, что ей удалось доказать реальность эффекта, описанного Бенвенистом. Однако в ходе опытов, проведенных под наблюдением вице-президента Королевского общества профессора Джона Эндерби, заявления Эннис не подтвердились. Вопрос о «памяти воды» на сегодняшний день считается закрытым.
«Экстраординарное утверждение требует экстраординарных доказательств, – говорит Джеймс Рэнди. – Например, если я скажу вам, что в моем саду возле дома, который находится во Флориде, США, пасется коза, вам несложно будет это проверить. Да, выглядит как коза, пахнет как коза, – вот, в сущности, и все доказательства; но если я заявляю, что в моем саду пасется единорог, это будет совсем другое дело!»
Утверждение, что гомеопатический препарат работает, является, по мнению Джеймса Рэнди, таким единорогом, существование которого требует доказательств более чем основательных.
Бекхэм и шарики
Несмотря на их отсутствие, государственные медицинские агентства стран с развитой современной системой здравоохранения как минимум терпимы к гомеопатии. Положение ее в разных странах неодинаково. В Австрии и Германии, например, нет специальных юридических норм, регулирующих гомеопатическую практику, в то время как во Франции и Дании для такой практики требуется лицензия.
В большинстве европейских стран гомеопатия пользуется популярностью, а в некоторых, например во Франции, в ряде областей Великобритании, Дании, а также в Люксембурге, расходы на гомеопатическое лечение покрываются из средств государственного медицинского страхования.
В США гомеопатические препараты пользуются спросом, и те из них, которые продаются через сеть аптек, получают одобрение FDA (Администрацией контроля продуктов питания и лекарственных средств), которая сертифицирует все фармакологические продукты.
Интересно, что в Европе и США достаточно большая часть врачей в системе официальной медицины (в некоторых странах до 45%) использует гомеопатические препараты. В Германии около 11% населения использует гомеопатию, во Франции – 36%, причем их количество постоянно растет. А вот в Британии оно, наоборот, падает, несмотря на то, что гомеопатией лечится королевская семья и другие известные личности, например Дэвид Бекхэм.
Надеюсь, мне удалось изложить основные актуальные факты и суждения о гомеопатии. Остается сделать личное признание. Автор данной статьи обладает скептическим умом и не склонен доверять рассказам о пасущемся в саду единороге. Однако именно строгий научный подход заставляет признать, что вероятность существования этого мифического животного хоть и бесконечно стремится к нулю, но не равна ему. А потому не исключаю, что однажды сложатся некоторые жизненные обстоятельства, которые заставят меня отправиться на охоту за единорогом.
Источники:
Successful Use of Homeopathy In Over 2.5 Million People Reported From Cuba
