Три года назад Алла Ильинична Левушкина получила премию «Призвание» в номинации «Верность профессии». Рязанский хирург продолжает работать в свои 90 лет! И даже подумать не может, чтобы уйти со своего рабочего поста. «Больные ждут. Вот я ушла в отпуск – и никто не хочет к другому врачу. Так и говорят: «Мы вас дожидаться будем!»», – рассказывает Алла Левушкина.
«Наш школьный выпускной превратился в первый день войны»
Рязань – родина Аллы Левушкиной. Отец был лесником, а мама – учительницей. Правда, проработала она в профессии недолго. «Мама была очень верующий человек. А учителей в то время заставляли снимать с детей кресты. Она не могла этого делать – и не стала преподавать. Переучилась и ушла в бухгалтеры», – вспоминает Алла Ильинична.
Вроде бы не в кого было становиться врачом, правда, тетя работала терапевтом. И сначала маленькая Алла грезила о геологии. Ей очень нравилась идея походной романтики. «Мне нравится, когда нужно бороться с трудностями, преодолевать сложности. А потом я прочла «Записки врача» Викентия Вересаева. И так меня это увлекло, что я начала мечтать о другом. Решила, что тоже стану врачом».
Врач – профессия, связанная с преодолением, – болезни пациентов, собственная усталость, нужно постоянно учиться новому… Характер Аллы Левушкиной был как раз под стать выбранному делу.
В июне 1941 года Алла закончила 7 классов школы, ее брат Анатолий закончил 10 классов. 22 июня был школьный выпускной. «Тогда было все очень спокойно, свободно, мы ничего не боялись, гуляли допоздна, ходили по улицам. Родители никогда не волновались. После нашего праздника я пришла домой около 12 часов ночи, легла спать.
Толя пришел уже под утро – и вдруг заговорило радио. Мы все вскочили. Объявили войну. Мне было очень страшно. Я, хотя не разбираюсь в политике, сразу стала думать почему-то об Англии – поддержит ли она нашу страну. Помню, позже мы очень радовались, когда Англия стала нашим союзником».
Из мужчин в семье не всех взяли на фронт. У Анатолия был туберкулез колена, у отца семейства «сухая рука» после старого ранения. Двоюродный брат Аллы, Владимир Дементьев, воевал, был ранен под Курском, дошел до Берлина.
«А мы, дети, учились дальше. Школа у нас была в каком-то сарае. Учились в две и даже в три смены. Толя поступил на факультет журналистики в Свердловске, но, как только Рязанскую область начали бомбить, бросил институт и примчался к нам. «Как же я там могу сидеть, когда вы тут под бомбежками!»»
Май 1945 года врезался в память. «Мы спали, и тут вбегает мама: «Вы что спите! Победа!!!» А на улице и плачут, и целуются все как родные. На каждой улице объятия незнакомых людей. Все, как показывают в наших старых фильмах, – правда, ничего не преувеличено, все так и было».
Первые пирожные
После войны Алла Левушкина поступила во Второй московский медицинский институт имени Сталина (раньше он был имени Пирогова – и сейчас это имя возвращено институту).
«Мы очень любили свой институт. Песня еще такая была: «Где-то там на Малой Пироговке хорошо знакомый дом». Это место стало для меня родным домом. Мы соперничали с Первым мединститутом, считали, что мы – лучше! Правда, встречались мы в основном на демонстрациях.
Знаете, а я любила то время. В первые послевоенные годы было очень голодно. Мы, студенты, еле выживали. А уже года через два все наладилось. То нам хлеба не хватало, а тут уже и пирожные появились.
Мы, молодые девчонки, любили себя ими баловать. Хулиганили, ездили на трамвае зайцем, а сэкономленные деньги на сладости тратили. Нас ловили контролеры и вели в милицию. А там журили: «Ну что, опять деньги на пирожные спустили? А ну, марш домой заниматься!» И отпускали».
Боевое крещение
Уже с третьего курса Алла начала практику. Так случилось, что первым ее учителем стал Борис Петровский, знаменитый советский хирург, академик, позже – министр здравоохранения.
Петровский был профессором в 4 городской больнице Москвы, где студентка Левушкина занималась в хирургическом кружке. Крохотного роста, маленькая девушка выделялась среди однокурсников. Всегда была в идеально чистом белоснежном халате, с аккуратно забранными волосами.
«Вы будете мне ассистировать», – обратив внимание на студентку, предложил Борис Васильевич. «Я так обрадовалась! Забралась тут же на скамейку и давай помогать. Я маленькая, со своим ростом не доставала толком до операционного стола, чтобы все видеть и правильно работать, приходилось вставать на скамеечку, подставку. Так всю жизнь и работаю, на специальной подставке. А однажды условий таких не было, пришлось на таз вставать», – рассказывает Алла Левушкина.
Шла операция опухоли молочной железы. И вдруг брызнула кровь, попала даже на потолок! И на лицо Аллы. «И Борис Васильевич сказал, быстро взглянув на меня: «Ну вот, я окрестил вас в хирургию!» Потом, когда я была уже проктологом, а он министром, мы с ним встретились на каком-то мероприятии. И он меня узнал. Видимо, запомнил, может, и по росту. «Ну что, значит, стала хирургом?» Мы засмеялись».
Доктор Айболит
После окончания института Алла Левушкина отработала три года в Туве, но потом вернулась в Рязань, в родные места. Здесь как раз очень требовались врачи, особенно на отдаленных территориях. Начала развиваться санитарная авиация. И Левушкину стали отправлять на вызовы.
«Мы постоянно летали в разные районные больницы. Там были малоопытные врачи. Залезут во внутренности, а доделать не могут. Один раз отрезали желудок, а сшить не могут. Каких только случаев не было. Мы – срочно на самолет, летим».
Летали в разные деревни, в глушь. Однажды, вспоминает Алла Ильинична, самолет все кружил над полем, но не садился. Оказалось, пилот увидел стаю волков.
А вокруг пустошь, ну как сесть? «Не могу же я вас, доктор, на волков высадить! Они сожрут нас!» – кричал пилот. «Сажайте самолет! Никто меня не тронет!» – спорила Алла. Пришлось летчику подчиниться, ведь больной ждет, срочная операция! «Мы сели, а там уже и машина санитарная подъехала. Я не боюсь волков. Они никогда сами не бросятся первые. Вообще, мне всегда даже жалко волков, зря их обижают».
Проктология – новая наука
В 1960-х годах Алла Левушкина получила специальность проктолога – и стала врачом на вес золота. Ведь в то время проктология была наукой практически неизведанной. Да и желающих заниматься таким специфическим делом почти не было.
«Стало известно, что Александр Наумович Рыжих, первый наш советский специалист по проктологии, организует курсы. Пришла путевка, ехать предложили мне. Я сначала отказалась: совсем недавно умер отец, мама заболела… Путевка обошла все рязанские больницы, даже областные, но никто не захотел ехать. И опять вернулась к нам. «Поезжай!» – уговаривали меня коллеги. Я решилась: поговорила с мамой, и мама согласилась».
Алла училась четыре месяца. Вернулась – и начала сразу делать операции. Правда, Левушкина с присущей ей неугомонностью и упрямством не успокоилась на полученных знаниях.
«Мне не понравилась сфинктеротомия, метод, разработанный Рыжих. Мне захотелось поучиться еще в куйбышевской школе проктологии, у профессора Аминева. Это были две научные школы проктологии в Советском Союзе. Я поехала, и много еще училась и оперировала. Они оперировали сложные свищи другим способом, мне этот метод больше понравился, и я стала работать по принципам куйбышевской школы. Специализировалась и на детской проктологии. В Рязани я стала первым врачом-проктологом в 1960 году, а чуть позже приехал второй врач из Челябинска, Анатолий Кубезов, и мы работали в тандеме. Мы создали отделение проктологии в нашей Рязанской областной больнице на 40 коек».
«Женщина становится хирургом, только если это призвание»
Есть мнение, что женщина не может быть хорошим хирургом. Алла Ильинична соглашается, что среди хирургов действительно большинство мужчины. «Но если хирург – женщина, то поверьте: она отличный хирург. Просто так женщина никогда не придет в эту специальность. Если она хирург, значит, это призвание».
При этом Алла Левушкина не считает свою специальность самой сложной. «Мне вообще кажется, что самые умные – это терапевты. Они все знают, они рассудительные.
А мы, хирурги, – очень быстрые. Нам главное отрезать.
А сложности? Думаю, самое сложное – это не причинить вреда. Задача врача – сделать так, чтобы организм человека нормально работал, чтобы он был здоров».
Алла Ильинична убеждена, что возраст не может быть помехой ни в каком деле, главное – самоощущение. «У меня твердая рука. У нас вообще ни у кого не дрожат руки, для хирурга это невозможно. А работать в хирургии и не практиковать нельзя. Это просто скучно! Сейчас я уже не берусь за большие полостные операции, за онкологию, делаю проктологические операции. Но практически каждый день».
Сколько было сделано операций за 65 лет, подсчитать уже невозможно, замечает Алла Левушкина. Но в год ее руки делают до 200 операций.
«Самое главное – любить свою профессию и любить больных. Это первостепенно для любого врача».
