Шляпа со стеклами
Историю очков можно вести практически с любого периода развития цивилизации. При раскопках Трои были обнаружены диоптрические линзы из горного хрусталя. Но, возможно, с их помощью добывали огонь.
Император Нерон наблюдал за гладиаторскими боями, приставив к глазу изумруд. Но не исключено, что таким образом он просто защищался от слепящего средиземноморского солнца.
В X столетии арабский ученый Ибн аль-Хайсам записал: «Если смотреть через сегмент стеклянного шара, то он мог бы увеличивать предметы». Но не факт, что это наблюдение имело отношение к очкам.
Многие исследователи полагают, что первые очки созданы в 1284 году итальянцем Сальвино Д’Армате, но и у этой версии нет документального подтверждения. Первое же задокументированное упоминание относится к 1289 году.
А в 1305 году флорентийский монах да Ривалто писал: «Не прошло и 20 лет с тех пор, как было открыто искусство изготовления очков, призванных улучшить зрение. Это одно из самых лучших и необходимых искусств в мире… Я видел человека, первым создавшего очки, и я беседовал с ним».
Только в 1352 году возникло первое изображение очков. На фреске церкви Сан Никола в итальянском городе Тревизо монах Томмазо да Модена изобразил пишущего кардинала Уго ди Прованса с очками на носу. Существование очков в это время – факт неоспоримый.
Кстати, те очки, строго говоря, пенсне – действительно сидели только на носу – заушин у них не было. Чтобы очки не спадали, в переносье была вставлена пружина, сводящие стекла друг к другу. Очки, правда, все равно спадали, нос же натирался до крови.
В XVI столетии появляются первые очки для исправления близорукости – до этого они боролись только с дальнозоркостью.
А дужки с заушинами додумались делать лишь в XVIII столетии. До этого очки либо крепили на носу, либо привязывали к голове веревочкой. Была, впрочем, еще одна, весьма экзотическая технология – стекла пришивали к головным уборам. Но у нее был очевидный недостаток – носить шляпу следовало даже в помещении. Не удивительно, что этот способ был особо популярен среди дам, которые и без того не расставались с головным убором.
В девятнадцатом же веке появились линзы бифокальные, разной оптической силы. И только в 1873 году появилось понятие «диоптрия». С этого момента очки стали подбираться «по науке». Ранее же они примерялись, что называется, на глазок, а продавали их бродячие торговцы.
«В них смотря, многое кажется»
Долгое время очки – пусть и не очень удобные – были привилегией людей богатых, наделенных властью или просто знаменитостей.
Очки из зеленого берилла носил поэт Петрарка. Папа римский Лев X на охоту надевал очки от близорукости. У испанского короля Карла V имелось 27 пар очков. Михаил Федорович, основатель династии Романовых, носил «очки хрустальные с одное сторону гранены, а с другую – гладкие, что, в них смотря, многое кажется». Очки в серебряной оправе были у его сына, царя Алексея Михайловича. Восемь пар очков имел патриарх Никон.
А вот знаменитый архитектор Антонио Гауди людей в очках не жаловал. Он любил повторять, что «греки очков не носили». Писатель Петр Вайль предполагал, что зодчий испытывал «неприязнь к наглядному наглому исправлению Божьего промысла о человеке».
Есть, впрочем, еще одна версия. Сам Гауди не обладал идеальным зрением, при этом один его глаз был близоруким, а другой дальнозорким. При таком сочетании стекол о бинокулярном зрении можно забыть – глаза видят изображения разной величины.
Кстати, сам Гауди умер, попав под трамвай. Возможно, по причине столь категорического неприятия очков.
Очки и загубленная карьера
В большинстве стран мира очки – обыденный аксессуар, предмет, не вызывающий каких-либо эмоций. Давно ушли в прошлое те времена, когда простолюдины считали, что очки – это изобретение дьявола, что они отнимают у человека душу и высасывают глаза.
Зато в России до сих пор очков стесняются. В интернете полно фотографий: симпатичная девушка смотрит в объектив рассеянным, несфокусированным взором, а в руке держит очки, притом стараясь полностью эти очки прикрыть.
Причин тут несколько – и психологические, и экономические, и даже политические. С первыми все понятно – людей в очках уже не дразнят, но еще могут обратить на них внимание, неделикатно пошутить. Вторые тоже очевидны – долгое время в России продавались только очень страшные оправы. Нечто приличное везли из-за границы, стоило оно недешево и доставалось далеко не всем. С третьими причинами – политическими – все гораздо интереснее.
Со времен Павла I очки в России находились под запретом. Если дома еще можно было ими пользоваться, то на людях это было чревато крупными неприятностями. Главнокомандующий Москвы Гудович принципиально не принимал людей в очках, а увидев такового на улице, выпрыгивал из кареты и лично срывал с него очки. Кричал при этом: «Нечего меня разглядывать».
Запрет существовал и после смерти Павла. Антон Дельвиг, пушкинский товарищ по Царскосельскому лицею, вспоминал: «В лицее мне запрещали носить очки, зато все женщины казались мне прекрасны».
А роман Дмитрия Мережковского «Александр Первый», как известно, начинается со слов: «Очки погубили карьеру князя Валерьяна Михайловича Голицына».
Дядюшка расспрашивал его: «Поди-ка сюда, карбонар! За ушко да на солнышко. Расскажи, чего напроказил? Что за история с очками? А? Весь город говорит, а я и не знаю».
Преступление же состояло в том, что Валерьян Михайлович за время пребывания за границей позабыл реалии родных осин и появился в очках при дворе.
Допускался разве что лорнет, который можно было ненадолго поднести к одному глазу. Но и здесь следовало соблюдать осторожность.
Все хлопает. Онегин входит,
Идет меж кресел по ногам,
Двойной лорнет скосясь наводит
На ложи незнакомых дам, –
писал Пушкин, явно ставя – в соответствии с этикетом своего времени – в один ряд и пользование лорнетом, и оттаптывание чужих ног.
Сам император решал, для кого можно сделать исключения, кому можно позволить пользоваться в обществе очками.
В числе счастливчиков – именно волей царя – в частности, оказались министр финансов Егор Канкрин и сенатор и писатель Александр Михайловский-Данилевский.
Да, для ношения очков следовало иметь особые заслуги перед государством.
Показательны воспоминания критика Николая Добролюбова о своей юности в Нижнем: «Я пошел в дворянское собрание на хоры, чтобы посмотреть на выборы. Отыскав там Василия Ивановича, моего почтеннейшего дядюшку, я пошел с ним и долго не мог ничего видеть, потому что сначала не счел за нужное надеть очки, а тут, при таком многочисленном обществе, было совестно. Наконец, пришел ко мне сам Василий Иванович и, когда я поведал ему свое горе, посоветовал мне надеть очки, уверяя, что это ничего… Я послушался… – и не раскаялся: воистину – в очках увидел я новый свет… Да, хорошо, что я очки надел».
В советское же время, ознаменованное, как мы помним, гегемонией пролетариата, человек в очках вызывал подозрение и неприязнь. В школе же на очкариков устраивалась настоящая охота.
* * *
Впрочем, ситуация стремительно меняется. Операции на глазах уже сейчас фактически приравнены к косметическим. Существуют контактные линзы, а также специальные линзы, которые вживляются в хрусталик – по сути, очки, надеваемые внутрь глаза. Сами оправы делаются все изящнее, стекла становятся легче и тоньше. Появляются электронные очки для людей с серьезными дефектами зрения – вплоть до полной слепоты. А в городе Йошкар-Ола даже открыт музей очков.
Старая дразнилка «у тебя четыре глаза, ты похож на водолаза» вспоминается все реже.
