В июле 2011 года, за четыре дня до своего дня рождения, Елена Волохова попала в страшную автомобильную аварию. Она чудом выжила, но лишилась правой ноги и руки.
Сегодня Елена – автор нескольких благотворительных инициатив, в том числе фондов «Опора», «Полноценная жизнь», «Звездный путь» и их дочернего проекта «Развитие диалога „Пациент-врач«», созданного в поддержку людей с инвалидностью и ВИЧ.
У Елены двое уже взрослых детей, дом, сад, за которым она сама ухаживает. В свободное время Елена пишет картины.
Мы говорим с Еленой про меняющие жизнь события, про то, что сначала кажется лишь болью и жестокостью, а позже оказывается рождением в новую жизнь. Вместе с Еленой мы постарались посмотреть на это, в том числе с женской точки зрения.
Я так и не знаю, что произошло тем вечером на Новорижском шоссе
– Когда я очнулась после операции, больше всего меня, как это ни странно, огорчило то, что обрезали мои длинные волосы, ниже пояса волосы. Мысль о том, что теперь у меня одна рука и одна нога, даже не приходила в голову. Наверное, это была психологическая защита.
Я так и не знаю, что произошло тем вечером на Новорижском шоссе. Мимо пронеслась машина, а у меня то ли лопнуло колесо, то ли дернулся руль – но за долю секунды машину раскрутило и она влетела в столб, который упал на автомобиль и буквально его раздавил. Ногу мне оторвало сразу; я была не пристегнута и вылетела через пассажирскую дверь. Ехавший следом мужчина остановился, перевязал ногу своим ремнем. Рука была переломана вся, и ее долго пытались спасти в институте Склифосовского, но в конечном итоге ампутировали.
До аварии я занималась детьми, домом, садом. Хоть и получила юридическое образование, но поработать по специальности не удалось: родила первого ребенка, потом второго. К моменту аварии дочке Соне было 7 лет, а сыну Паше – 8. Дети внешне никак не отреагировали на аварию. Как мне потом объяснили, у них еще не могло сформироваться взрослое чувство беды, ужаса. Дети понимают такие события по-другому и переживают все не так, как взрослые.
Но у них были внутренние переживания. Сын-третьеклассник вдруг стал плохо учиться. Я старалась поддержать детей, быть веселой. Я много думала о том, что произошло. До аварии я верила в Бога вообще, а где-то через два года после аварии наступил переходный этап: я пыталась разобраться, что Он хотел мне этим сказать?
На тот момент я уже несколько раз вышла на подиум, приняв участие как модель в международном конкурсе для людей с ограниченной мобильностью Bezgraniz Couture. Обо мне снимали передачи как о женщине с необычной судьбой, которой удалось выжить в страшной аварии и не потерять себя. Люди писали мне в соцсетях. И их слова натолкнули меня на мысль: Господь оставил меня здесь для того, чтобы я помогала другим.
Я очень благодарна Богу за то, что Он дал возможность его услышать и понять. Самое простое – это сказать: «А, ну понятно, Бог наказал». Это самый легкий вариант. Мы все не святые, и в такой формулировке можно было бы найти себе оправдание, успокоиться и быть несчастной.
У меня был очень долгий момент принятия себя вот такой
Услышать ответ – как тебе жить дальше – это одно. А реально жить на уровне дарованного тебе высокого смысла – ох-ох-ох как тяжело. Сложности пришли через год-полтора, когда прошла неизбежная шоковая эйфория: вот, случилось, надо привыкать, то-се, прыгать, протез, показы мод, восхищение людей: ах, какая вы сильная… Через какое-то время я почувствовала себя совершенно несчастной. Я смотрела с ужасом на себя в зеркало и понимала, что я уродина, калека. Плакала.
В этот момент я принимала решение о разводе: не смогла поверить, что нужна моему мужу такая. И очень переживала из-за этого. Хотя муж меня после аварии очень поддерживал, носил на руках во все протезные предприятия, помогал во всем. В какой-то момент я поняла, что эти мысли меня просто убивают. И что если так будет продолжаться дальше, то можно просто сойти с ума, спиться – и кому станет легче? Это не те мысли, которые куда-то выводят.
И уже когда я встала на ноги, я поняла, что, хотя мы родные люди, я не хотела жалости от него. Его мама, Нина Дмитриевна, очень помогала тогда. Ей пришлось уволиться с работы и приехать из Вологодской области в Москву помогать. Она стирала, убирала, готовила, провожала детей в школу и ухаживала за лежачим инвалидом, то есть за мной.
Сейчас у каждого своя личная жизнь, мы нормально общаемся, у нас дети уже взрослые. Я посчитала, что так будет правильней – в том числе правильней для меня, потому что я не могу быть женой сейчас.
Потом я стала приводить себя в порядок, в том числе с помощью шоковой терапии: начала пытаться в чем-то коротком выходить на улицу. Смотрела на протез и говорила себе: а что? красивая нога! Мне было страшно выходить в шортах в первое время, я была в напряжении – собрана, как в кулак. Я не смотрела на людей, счастливо улыбалась – но в шоке. Внутри это был взрыв.
Очень много знакомых отсеялось – во-первых, потому что люди не хотят видеть инвалида в своем окружении. Во-вторых, они боятся, что нужны будут деньги, нужно будет помогать. И очень большое количество знакомых растворилось. Но они мне в тот момент были и не нужны – я сосредоточилась на себе и понимала, что сейчас будет меняться все, и люди вокруг – тоже.
Те новые люди, которые приходили в мою жизнь, смотрели совершенно другими глазами, с уважением. С желанием поддержать, помочь, разобраться. Я это ощутила как заряд энергией. Есть люди, которые тебя именно заряжают – ты поговорил с человеком, и тебе прямо хорошо, не знаю, как это объяснить.
До травмы у меня была обычная жизнь: я не работала, сидела с двумя маленькими детьми, занималась домом. Во многом завидовала тем людям, которые ходили на любимую работу. Тогда я чувствовала, что не нашла себя. Мне требовалось, видимо, какое-то потрясение, которое перевернет и изменит мою жизнь.
У меня спрашивают: «Хотела бы ты вернуть все назад? Опять с рукой, с ногой?» А я говорю: «Нет. Меня все устраивает. Я получила намного больше: у меня поменялось мировоззрение, отношение к людям».
Спаси себя – и многим вокруг поможешь
Я прыгала с парашютом, занималась дайвингом, карате. Постоянно пробовала что-то новое, что человек в обычных условиях вряд ли будет пробовать… Я спасала себя. А когда ощутила себя другой, новой, начала искать возможности помогать другим.
Конечно, и себе подобным, организовав «Опору» – всероссийскую организацию инвалидов с ампутациями, которая помогает людям с ампутациями законодательно и документально (люди, попавшие в аварии или после болезни не знают, как получить инвалидность, куда идти, какие документы заполнять). Сейчас она действует уже в 49 регионах страны.
В проекте «Развитие диалога „Пациент-врач«» мы работаем с людьми, которые прошли через ампутацию или получили серьезный диагноз. Главная задача показать – жизнь с ампутацией другая, но в ней много ценного, и рядом есть те, кто готов ее с вами разделить. Как и в любой другой кризисной ситуации.
Идея сервиса «Пациент-врач» родилась, когда я лежала в институте Склифосовского после аварии. Я еще тогда спрашивала у врачей и медсестер, где люди общаются после ампутаций, кто им помогает. Но такого сообщества не было. Так появилась «Опора», а «Пациент-врач» эту историю расширяет, тут мы помогаем еще и людям с меняющими жизнь диагнозами: например, тем, кто живет с ВИЧ или гепатитами. К сожалению, в нашей стране занижается статистика, но таких людей очень много. И вот, мне стало интересно, чем они живут. Постепенно у нас собралось сообщество грамотных специалистов и ребят, кто однажды столкнулся с этими диагнозами.
Есть сайт «Опора», есть соцсети. Я сама отвечаю везде людям, которые пишут. Для того чтобы попасть в «Опору», нужно заполнить анкету, прикрепить документы. У нас нет членских взносов, но проектов очень много. Это и прыжки с парашютом, и дайвинг, и сноуборд, и полеты в аэротрубе.
Экстремальные виды спорта – самая эффективная реабилитация для людей с ампутациями.
Заключены договора с больницами, где проводятся ампутации. Больница информирует, дает брошюрки, разработанные совместно с медико-социальной экспертизой и врачами. Там есть все советы, все подсказки: как готовиться к протезированию, психологическая помощь.
У нас большая команда, но больше половины работают на волонтерских началах. Нашими спонсорами выступают бизнес-компании, мы подаем заявки на президентские гранты.
Мои проекты для меня – общение с удивительными людьми. После того как мы создали «Опору», «Развитие диалога „Пациент-врач«, у меня изменилось отношение к окружающим, к свободному времени. Теперь каждая минута на счету, и я не могу тратить время зря. А еще, когда делаешь что-то для людей, это возвращается ответным теплом. Для меня самое важное – видеть счастливые глаза других. Это моя награда.
