Муза писателя, она же Нина Николаевна, она же, возможно, Ассоль
Нина Грин родилась в 1894 году в городе Гдове, нынешней Псковской области, в семье банковского клерка Николая Сергеевича Миронова. Когда ей было 20 лет, Мироновы перебрались в столицу. Девушка сразу же поступила на Бестужевские курсы (гимназию она окончила еще в провинции). А через год в первый раз вышла замуж.
Ее избранником стал молодой юрист Сергей Коротков. Семейное счастье продолжалось год, после чего Сергей был призван в армию и убит на фронте. Нина Николаевна остается одна.
В 1917 году, будучи машинисткой в газете «Петроградское эхо», она познакомилась с сочинителем Александром Грином (настоящая фамилия – Гриневский). Он в то время уверенно входил в свою славу.
Ну познакомилась и познакомилась. Ничего больше тогда не произошло, никакого великого чувства не вспыхнуло. Она все так же продолжала настукивать на клавишах чужие тексты, а Александр Степанович – писать свои.
Они снова встретились в начале 1921 года. Просто случайно – на Невском. Узнали друг друга. А уже 7 марта – поженились. Сказка будто бы из прозы Грина.
Александру Степановичу в это время было сорок лет. Не много, но и не мало. В этот жизненный период вошли два неудавшихся брака, бродяжничество, матросская служба, пребывание под судом за участие в краже, воинская служба, революционная деятельность, дезертирство, тюрьма, ссылка, сыпной тиф.
И множество рассказов. Впрочем, лучшие будут написаны уже в новом браке.
В 1922 году, через год после свадьбы, Грин завершает свою самую известную вещь – повесть-феерию «Алые паруса», хотя начал он ее еще в 1916 году.
Константин Паустовский утверждал: «Если бы Грин умер, оставив нам только одну свою поэму в прозе «Алые паруса», то и этого было бы довольно, чтобы поставить его в ряды замечательных писателей, тревожащих человеческое сердце призывом к совершенству».
Первую страницу украшал эпиграф-посвящение: «Нине Николаевне Грин подносит и посвящает Автор».
Любовь Евгеньевна Белозерская, супруга Михаила Булгакова, писала о Грине: «С ним пришла очень привлекательная вальяжная русая женщина в светлом кружевном шарфе. Грин представил ее как жену».
Произошла же эта встреча в 1925 году. Сама же Нина Николаевна усмехалась: «Он меня крепко идеализировал».
Тогда же, в начале двадцатых годов, появляются рассказы Грина «Крысолов» и «Словоохотливый домовой», роман «Блистающий мир». Ясно, что вдохновляет писателя все та же Нина.
На юг, за трезвостью
В 1924 году семья писателя – а она состояла из трех человек: самого Грина, его жены и тещи Ольги Алексеевны – перебралась на юг, в Крым. В этом состояла хитрость Нины Николаевны. Она притворилась больной, будто бы ей нужен южный климат. Но главная цель была в том, чтобы увезти любимого супруга – можно сказать, своего Грэя – от бесконечных ленинградских писательских пьянок. К сожалению, у Грэя были серьезные проблемы со спиртным.
Хитрость удалась. Именно в Феодосии появляются два прекрасных романа – «Бегущая по волнам» и «Золотая цепь».
Горький пишет об Александре Степановиче: «Полезный сказочник, нужный фантазер».
Маяковский ворчит: «Прилавок большого магазина «Бакинский рабочий». Всего умещается 47 книг… Из умещенных – 22 иностранных… Русский, так и то Грин».
Стихотворец, похоже, завидует.
Первое время жили в Феодосии. Именно этому городу суждено было войти в историю как «город Александра Грина». Правда, еще и живописца Айвазовского.
Конец феодосийского счастья
Времена, однако же, меняются. Сказочники больше не нужны. Наоборот, вредны. Лидия Сейфуллина, член правления Союза советских писателей, заявляет: «Грин – наш идеологический враг. Союз не должен помогать таким писателям! Ни одной копейки принципиально!»
Феодосийское счастье длилось шесть лет. В 1930 году семья переехала в Старый Крым – жизнь в дорогой Феодосии была больше не по карману.
Горькому летит отчаянная просьба – помочь хотя бы чем-нибудь. Но Алексей Максимович не отвечает. Денег нет. Снова начинаются запои.
В перерывах между этими запоями писатель берет лук и стрелы и идет охотиться на птиц. Романтика тут ни при чем, просто три взрослых человека должны ежедневно что-то есть.
Однако же у птиц другое мнение. Чаще всего Грин возвращается ни с чем.
Зато удается – продав золотые часы – приобрести собственный домик. Маленький, неказистый, из дешевого крымского ракушечника, с земляным полом. Зато свой. И даже с садиком, в котором росли полевые цветы, орех и дикая слива.
А спустя два года Александр Грин умер от рака желудка. На одном из последних снимков он лежит в постели. На тумбочке вместо лекарств – бутылка с остатками коньяка и рюмка. На подоконнике – пепельница. Зато рядом с пепельницей – ваза с цветами.
Он прожил всего 51 год. Из них последние три были невыносимыми. И не только для писателя. Можно себе представить, как все это время мучилась его жена. А ведь была еще и теща.
Впрочем, тут Нина Николаевна проявила какую-то абсолютную мудрость. Когда Ольга Алексеевна принялась, по всеобщей традиции, регулярно пилить своего зятя за пьянство, Нина просто отселила мать в отдельную квартиру.
Она вообще была нечеловечески мудра. Запои мужа сохраняла в тайне ото всех. Если он напивался в гостях, делала вид, что ничего не происходит. Когда же ее начинали упрекать, спокойно возражала: «Вы знали, что Александр Степанович пьет. И тем не менее поставили на стол вино. Значит, вы были готовы к этому. А для меня он сейчас вообще практически трезвый».
Ненавязчиво подчеркивала собственный романтичный образ – плавно двигалась, во времена всеобщей моды на яркие коротенькие платьица носила белые юбки в пол.
Прекрасно помнила историю подарков – когда, что и при каких обстоятельствах ей подарил супруг. И все его подарки она искренне любила. Вот, например, как она описывала одно колье: «Узкий золотой филигранный поясок заканчивался крошечными золотыми шариками, идущими по всей длине его. А на каждом шарике висело по небольшой речной жемчужине. Оно пленяло глаз тихой нежностью».
Александр Степанович же, чтобы купить ко дню рождения жене подарок, как-то раз продал свое единственное пальто. А у нее день рождения в конце октября. В Крыму в это время не так уж и жарко.
Нина Николаевна выходит из тени
И вот в 1932 году Нина-Ассоль выходит из тени своего мужа. Теперь она – главная в этой истории.
Нет, Нина Николаевна не сочиняет прозу. Она занята другим делом. Его принято называть увековечением памяти. И за этим скучным канцелярским штампом укрывается огромный одухотворенный мир.
В случае с Грином все довольно сложно. С одной стороны, это признанный писатель. Фактически еще при жизни ставший классиком. Но с другой – запойный алкоголик, идеологический враг советской власти.
Что ж, тем интереснее будет эту задачу решать.
Вдова начала с выбора места на кладбище. Прекрасно понимая, что впереди – огромная посмертная слава, она специально выбирает место с видом на Черное море. Для будущих поклонников творчества Грина следует создать нужную атмосферу. Все должно работать на образ великого писателя-романтика.
Проходит два года – и в Старом Крыму появляется мемориальная комната Грина.
Одновременно Нина Николаевна, уже как общественный деятель, участвует в создании историко-краеведческого музея в Старом Крыму. Следит за тем, чтобы Грин не был позабыт.
К счастью, с годами его образ очищается. Пьянство и стрельба по птицам постепенно забываются. Грин теперь – в первую очередь его произведения, над которыми плачут жены и дочери высоких советских чиновников.
Приходит война, а после войны – 10 лет лагерей. Дело в том, что во время оккупации Крыма она оставалась на полуострове, не смогла бросить тяжело больную мать. Да, при отступлении немцы угнали ее, как и многих других, в Германию, на трудовые работы. Но этот факт не помешал советской власти осудить вдову.
В лагерях ее, кстати, уважали и администрация, и заключенные. И, по воспоминаниям таких же, как она, сиделиц, «даже омерзительную лагерную баланду она умела есть так, словно это было изысканное кушанье».
Полностью Нина Николаевна будет реабилитирована только в 1997 году.
Куры против памяти
Удалось вернуть тот дом, в котором Александр Степанович провел свои последние дни. Правда, не сразу. Его прибрал к рукам местный партийный босс, обустроил там курятник и ни за что не хотел отдавать.
Сразу же после освобождения Нина Николаевна принимается восстанавливать старые литературные знакомства. Она опять свой человек в писательской среде. При каждой возможности рассказывает про курятник.
И в «Литературной газете» появляется фельетон Леонида Ленча «Память и курица»: «Постояв в благоговейном молчании у могилы писателя, паломники шли на улицу Либкнехта, чтобы взглянуть на тот маленький, двухкомнатный домик из ракушечника, в котором жил и умер Александр Грин. Приходили и видели, что время, ветры и непогоды основательно здесь поработали: крыша просела, рамы искорежены… А самое главное, что это уже не домик, а… курятник. Да, курятник! В нем живут куры и петухи, преимущественно белые леггорны. Они кудахчут, кукарекают, хлопают крыльями».
Прочитав фельетон, Нина Грин заявила: «Это самая вкусная курица, какую я когда-либо ела».
В результате все ее старания не прошли даром. В 1960 году, к 80-летию со дня рождения писателя наконец-то открыли его дом-музей. Там было на удивление много подлинных экспонатов. Особенно если учесть птичье прошлое домика. Дело в том, что еще до ареста Нина Николаевна, понимая, к чему все идет, раздала их знакомым. А потом они снова сошлись в доме Грина.
Самой же Нине Николаевне приходилось несладко. Вдова Максимилиана Волошина Мария писала: «Она в полном забвении и нищете в Старом Крыму проживает. Иногда ко мне приезжает. Дружить мы не дружим. Она всех чурается. Но мы общаемся, как два старых беззубых крокодила. Когда-то Нина красавицей была. Сильфида».
А сама Нина Николаевна говорила про себя: «Бела, как лунь, лыса, как столетний кутила».
* * *
Нина Грин скончалась в Киеве, у своих друзей, в 1970 году. Последнюю просьбу Нины Николаевны – похоронить ее между могилами мужа и матери и тем самым вернуть в родную семью – власти проигнорировали. Захоронили в другом месте кладбища, абсолютно случайном.
Но через год друзья тайком перезахоронили Нину Николаевну. Одна из участниц этой «церемонии» писала: «Гроб несли сменяясь. Освещенный огнями с шоссе, он, казалось, плыл по воздуху. Не исключено, что если бы в эту пору забрел на кладбище местный житель, то пошла бы гулять по окрестностям легенда о том, как Нина Николаевна сама себя перезахоронила».
Семья все же воссоединилась.
А имя Ассоль и название «Алые паруса» стали расхожими брендами. Так сегодня называют все подряд – от конфет до праздника выпускников.
