«Завтрак слепого» кисти Пабло Пикассо, 1903 год. Изображение с сайта metmuseum.org
В мире слышащих и зрячих человек, не способный пользоваться слухом или зрением, вынужден приспосабливаться. Ему необходимо так или иначе воспринимать информацию о мире, чтобы общаться, получать образование, работать. Современные технологии даже позволяют слепым знакомиться с живописью, а глухим – с музыкой. Но насколько адекватным может быть это знакомство, и нет ли здесь оттенка абсурда?
Адаптированная классика. Инвалидам предлагают квазиискусство?
Мужской портрет кисти Эль Греко на выставке для незрячих в мадридском музее Прадо, Испания. Фото с сайта dailymail.co.uk
Во многих музеях мира для незрячих посетителей открываются особые тактильные галереи, где произведения искусства можно потрогать руками. Разработана технология перевода живописи в рельефы из пластика с помощью 3D-печати.
В России музей «Гараж» регулярно проводит экскурсии для инвалидов по зрению, во время которых посетители могут тактильно изучить многообразие форм, которые принимает современное искусство.
Одновременно предпринимаются попытки помочь тем, кто не слышит, познакомиться с известными музыкальными произведениями. Например, в Колумбийском университете (США) работают над преобразованием музыки для того, чтобы ее могли слышать люди с кохлеарными имплантами.
«Необязательно слушать все произведение, чтобы насладиться музыкой. Даже если в песне много сложных «слоев», иногда достаточно только вокала или некоторых инструментов», — считает профессор отоларингологии Анил Лалвани, руководитель проекта.
Однако, несмотря на все эти усилия, инвалид по зрению не сможет в полной мере оценить полотно художника, а инвалид по слуху – насладиться звучанием симфонии великого композитора. В конце концов, рельеф, примерно передающий расположение фигур на картине, и сама картина — это ведь не одно и то же.
На одной из недавних интегративных выставок в «Гараже» абстрактное полотно было представлено для незрячих рельефом, передающим неровности красочного слоя. Что можно понять, ощупав такой рельеф кончиками пальцев?
Зрячий зритель смотрит 9 секунд
На выставке чёрно — белых работ «Слепые пятна» кисти Джексона Поллока в Художественном музее Далласа, США. Фото с сайта 10best.com
Вопрос соотношения копии и оригинала не так прост, как кажется, особенно если одновременно речь идет о разных способах восприятия произведения, считает Мария Сарычева, координатор инклюзивных программ Музея современного искусства «Гараж».
— Такой постановкой вопроса мы противопоставляем зрительное восприятие искусства и тактильный опыт, в то время как мы не можем достоверно сказать о преимуществах и недостатках того или иного метода изучения искусства. Процесс тактильного осмотра на данный момент очень мало изучен, во многом именно потому, что мы всегда ставим зрительный опыт выше других сенсорных ощущений, — говорит Мария.
Между тем, согласно статистике, современный зритель смотрит на произведение около 9 секунд. Изучает ли он в этот момент работу художника, или же просто скользит взглядом по поверхности, никому не известно.
Жизнь показывает, что слепые могут не только радоваться произведениям изобразительного искусства, но и создавать их. В первую очередь, конечно, незрячие занимаются скульптурой и декоративно-прикладным искусством. Но встречаются и мастера в области живописи и графики.
«Еще неизвестно, кто получает более полный образ произведения – тот, кто смотрит глазами, или тот, кто имеет возможность ощупать его руками. Это зависит не от того, зрячий или незрячий, а от того, насколько человек способен воспринимать произведения искусства вообще», — согласен с Марией Сарычевой психолог, профессор кафедры индивидуальной и групповой психотерапии МГППУ Виктор Зарецкий.
Александр Васильевич Суворов, философ, психолог, педагог. Фото: Павел Смертин.
Он сослался на опыт общения со слепоглухим ученым Александром Суворовым. «Я был очень удивлен, когда узнал, что он слушает музыку, — рассказал Зарецкий. — Слушает ее он достаточно своеобразно: он колонки прикрепляет к груди. Но он хорошо различает и знает музыку, у него есть свои любимые произведения».
Что касается тактильного знакомства с произведениями изобразительного искусства, то на примере Александра Суворова профессор Зарецкий понял, что «чувствительность подушечек пальцев у незрячих несопоставима с нашей». Для таких людей «восприятие скульптуры на ощупь вовсе не ведет к потере информации», считает Зарецкий.
«У человека должен быть выбор»
«Конечно, человек с кохлеарным имплантом не может слышать звук в таком же глубоком тональном разнообразии, в каком мелодия звучит в оригинале. Но если он радуется уже тому, что просто слышит мелодию – это реабилитация», — считает Вадим Иванченко, помощник президента Всероссийского общества глухих. Причем подобная «музыкальная» реабилитация доступна любому инвалиду по слуху – и с кохлеарным имплантом, и со слуховым аппаратом, и тотально не слышащему человеку.
«Есть специальные технологии, позволяющие человеку, полностью не слышащему, ощущать низкочастотные вибрации. Именно поэтому, кстати, глухие включают громкий звук: чтобы по вибрациям ощущать музыкальный ритм», — добавил Иванченко.
По мнению Виктора Зарецкого, при посещении концерта у слабослышащего «ущербности не больше, чем у человека, который приходит туда за компанию с членами семьи, хотя плохо разбирается в музыке и мало что в этом понимает».
«Когда в зале сидит пятьсот человек, и звучит музыкальное произведение, представьте себе, сколько из них действительно воспринимают его достаточно глубоко и с пониманием. Все равно люди слушают по-разному: кто-то понимает, кто-то просто получает удовольствие, кто-то ощущает вибрацию, хотя и слышать может прекрасно, а у кого-то нет музыкального слуха, и вообще непонятно, как именно он воспринимает эту музыку», — сказал Зарецкий.
Описание картины — тоже картина
Незрячие посетители Музея американского искусства в Форт-Уорт (США), слушая искусствоведа, используют тактильные инструменты. Фото с сайта star-telegram.com
Когда родители или опекуны приводят детей-инвалидов в учреждения культуры на специальные занятия, это понятно. Перед ними стоит цель – развитие ребенка, расширение его кругозора. Чтобы отвечать этой потребности – рассказать слабовидящим детям о своей коллекции — сотрудники Иркутского художественного музея, например, недавно собирали на краудфандинговой платформе «Бумстартер» средства для создания тактильных копий картин из основной экспозиции.
Просветительские задачи преследуют и те специалисты, которые знакомят слабослышащих малышей со знаменитыми музыкальными произведениями.
Но действительно ли произведения живописи являются эстетическими объектами для взрослых незрячих людей? И получают ли эстетическое удовольствие неслышащие, улавливая звуки музыки?
«Если говорить о тактильных моделях, то они, конечно дают некоторое представление об эстетическом содержании экспоната, но все-таки, в первую очередь являются источником дополнительной информации о форме и масштабе произведения, — пояснила Мария Сарычева.
— Эстетическое же ощущение для слабовидящих и незрячих посетителей складывается в целом благодаря сочетанию тактильной модели и тифлокомментария, вербального описания произведения искусства, и это во многом зависит от мастерства тифлокомментатора».
По ее словам, люди с нарушением зрения приходят в «Гараж» с той же целью, что и все остальные: «это могут быть и поиск эмоционального контакта с искусством, и использование музея как пространства для образования, и поиск новых интересных собеседников».
«Здесь нет никаких различий, — подчеркнул Виктор Зарецкий. — Мне очень нравится высказывание Выготского, что для глухого нормально быть глухим, а для слепого нормально быть слепым. Просто все идет по другим каналам».
Иллюзия инклюзии?
Но, может быть, на самом деле это немного другое явление – создание особого художественного пространства, специально предназначенного для инвалидов? Особый набор произведений, пригодных для тактильного восприятия (если это подлинники, а не рельефные копии), особый жанр — художественное высказывание на жестовом языке.
Как следует из интервью куратора выставки для слепых в Третьяковской галерее Алены Герасимовой, незрячим посетителям доступны лишь те скульптуры, которые разрешают использовать для этой цели сами авторы. Причем взрослые слепые, как правило, такими вещами не интересуются. Главные энтузиасты – учителя-словесники, которые хотят приобщить к искусству своих слабовидящих учеников.
Получается, подобные выставки – всего лишь «иллюзия инклюзии». Иллюзия участия в обычной жизни для человека с ограниченными возможностями.
Координатор инклюзивных программ «Гаража» Мария Сарычева не согласна с таким выводом. Ведь «обычные» люди тоже приглашаются на мероприятия, открытые для инвалидов.
«Плохо, когда подобные инициативы воспринимаются как ориентированные исключительно на людей с инвалидностью, а не как доступные всем или способствующие тому, чтобы все посетители смогли получить свой опыт, пусть и несколько различными путями. Без подобной адаптации инклюзия в принципе невозможна, так как способы восприятия информации у всех людей разные», — отметила она.
В идеале произведения, предназначенные для незрячих и неслышащих, должны быть достаточно высокого уровня, чтобы доставлять радость при любом подходе и способе восприятия. Иначе инклюзия неизбежно окажется иллюзорной.
