Госпиталь Святого Иуды Фаддея в городе Мемфисе (штат Теннесси, США) является крупнейшим в мире научно-клиническим центром по лечению онкологических заболеваний у детей. Эта больница знаменита на весь свет тем, что существует на деньги благотворителей и что в нее берут лечиться детей со всего мира – и при этом совершенно бесплатно. О том, чтобы у нас было что-то подобное, мы можем только мечтать. В российских условиях содержать больницу на благотворительные средства не представляется возможным.
Фото http://www.knoxvilledailysun.com
Мемфисскую больницу, основанную в 1962 году американским актером-комиком ливанского происхождения Дэнни Томасом, все в один голос называют идеальной. Этот эпитет не кажется преувеличением: где еще лучшие врачи при помощи новейших технологий будут спасать детей от смерти, не требуя платы и создавая комфортные условия для жизни ребенка в кругу родных? Но самое невероятное в этой сказочной истории то, что больница почти полностью существует на деньги благотворителей.
В 2013 году содержание госпиталя обошлось в 690 млн долларов. На лечение детей, страдающих от рака, деньги переводят бизнесмены, звезды шоу-бизнеса и спорта, крупные корпорации. Но самый важный вклад делают обычные люди. Больнице ежегодно помогают 9 млн человек, а средний размер пожертвования составляет всего 29 долларов.
Пожертвования составляют почти 70% от годового дохода больницы. Эти средства для нее собирает Общество американцев ливанского и сирийского происхождения (ALSAC). Всего лишь 8% от бюджета госпиталя покрывают деньги, полученные от страховых компаний. То есть скудная медицинская страховка пациентов Святого Иуды практически не тратится на оплату дорогостоящего лечения. К тому же полис имеется далеко не у всех американцев, и уж тем более его нет у приезжающих в больницу иностранцев. Лечение таких пациентов на 100% является безвозмездным.
Кроме бесплатного лечения, абсолютно бесплатным является и пребывание в больнице ребенка и его родителей. Рядом с госпиталем построены специальные жилые корпуса для краткосрочного, среднесрочного и длительного пребывания. Семьи бесплатно кормят, обеспечивают всем необходимым и даже выплачивают по 100 долларов в неделю на мелкие расходы.
Часть пожертвований идет на финансирование научных исследований, которые проводятся в больнице. Они играют очень важную роль: новейшие разработки сразу же применяются на практике, и во многом именно они позволили достичь феноменальных результатов по излечимости.
Полвека назад, когда больница только открывалась, в Америке выживал только каждый пятый ребенок, заболевший раком. Сегодня благодаря разработанным и опробованным здесь методам лечения выживает 80% пациентов.
Во всех отношениях больница в Мемфисе является уникальной. Чтобы в полной мере осознать это, стоит сказать несколько слов о классификации американских медучреждений. В США насчитывается около 6000 лечебных стационаров. Они бывают трех типов: государственные, коммерческие и некоммерческие (non-profit).
Госпиталь Святого Иуды формально относится к последним. Лечебных учреждений этого типа в Соединенных Штатах большинство – около 60%, на них приходится порядка 70% коечного фонда. Как и коммерческие, они лечат пациентов за деньги (в St. Jude за пациентов платит благотворительный фонд), активно занимаются маркетингом и вообще полностью «заточены» на получение прибавочной стоимости.
Отличаются друг от друга эти два типа тем, что коммерческие больницы распределяют прибыль среди акционеров, а некоммерческие вкладывают ее в развитие больницы – улучшение технического оснащения, повышение квалификации персонала и пр. К некоммерческим больницам предъявляется ряд требований: они должны тратить не менее 3–7% от общей суммы расходов (в зависимости от штата) на безвозмездное лечение, должны привлекать к работе волонтеров и т.д. В среднем больницы некоммерческого типа тратят на бесплатную помощь 3,2% от суммы расходов. У больницы Святого Иуды, согласно годовому отчету, этот показатель в 2013 году составил 21%!
Стоит, впрочем, сказать, что попасть к Святому Иуде не так просто. Существует ряд строгих ограничений. Во-первых, диагноз ребенка должен подходить под исследования, которые ведутся в клинике. Во-вторых, пациента должен направить его лечащий врач. В-третьих, у ребенка должен быть «открытый протокол», то есть он не должен получать лечения до поступления в госпиталь.
Последнее условие особенно трудно выполнить: через курс химиотерапии или переливание крови проходит большинство пациентов, прежде чем им советуют ехать в город Элвиса Пресли. Так говорят люди, пытавшиеся пристроить маленьких пациентов в заветный госпиталь. На то у американских врачей есть свой резон, но для многих наших соотечественников это закрывает путь в мемфисскую клинику.
Как уже было сказано выше, госпиталь Святого Иуды – совершенно исключительный случай даже для западного мира. По данным Forbes, это всего лишь одна из двух больниц, вошедших в американский топ-50 благотворительных организаций по объему привлекаемых донорских средств (11-е место).
Другие госпитали по такой модели не работают. Обычно помимо благотворительных поступлений больничная касса наполняется за счет бюджетных средств, выплат от страховых или непосредственно из кармана пациентов. При этом пожертвования составляют весьма незначительную часть дохода. К слову, второй госпиталь, представленный в списке Forbes, – Memorial Sloan Kettering Cancer Center (45-е место) – подчиняется общему правилу: привлеченные деньги меценатов составляют всего лишь 8% от его бюджета.
Вообще, американские больницы не предоставляют данных о сумме полученных благотворительных средств. В годовых финансовых отчетах эти поступления учитываются в графе «Прочие доходы». Как правило, это мизерная часть доходной части бюджета больницы, в среднем около 3%.
Выводы о роли доноров в финансировании больниц можно сделать также, исходя из общей суммы благотворительных взносов, перечисляемых клиникам. По данным Giving USA Foundation, в 2010 году американским больницам пожертвовали порядка 23 млрд долларов. Примечательно, что им достается не так уж много средств из общей суммы, которую американские граждане и компании ежегодно отдают на благотворительность, – всего лишь 8%.
Всего же на здравоохранение в США тратится 2,26 трлн долларов в год. Таким образом, пожертвования составляют около 1% от этой суммы. Полностью содержать медучреждения на эти деньги нереально.
Схожая ситуация наблюдается и в других странах с развитой системой здравоохранения. Например, в Израиле, где многие больницы были построены и действуют в настоящее время не без помощи доноров, полностью благотворительных и к тому же бесплатных больниц не существует.
Даже популярный медицинский центр имени Эдит Вольфсон, названный в честь своей основательницы-альтруистки, сегодня имеет статус государственного учреждения и оказывает помощь больным либо за деньги, либо по страховке. Та же ситуация – в клиниках «Шаарей Цедек» и «Ихилов».
На постсоветском пространстве несколько лет назад предпринималась попытка организовать детскую клинику по модели больницы Святого Иуды. Однако она потерпела крах. Жена бывшего президента Украины Екатерина Ющенко и ее фонд «Украина 3000» на протяжении семи лет собирали деньги на «Детскую больницу будущего» – клинику для тяжелобольных детей, которые, по замыслу, должны были лечиться там бесплатно.
Первоначально предполагалось, что больница заработает в 2012 году, однако и теперь, спустя почти два года, здание больницы даже не начали строить. За первый год фонду удалось собрать около 50 млн долларов, но почти все эти деньги уже разошлись на проектировочные и изыскательские работы, и административные расходы. Последние несколько лет от фонда нет никаких вестей…
Как обстоит дело с российскими больницами и их финансированием, знает каждый. В предновогодних «прямых линиях» и «больших пресс-конференциях» президента с каждым годом звучат все более обнадеживающие цифры о состоянии российского здравоохранения. Но с каждым годом эти цифры все больше расходятся с реальностью.
Российским больницам категорически не хватает денег, которые перепадают из бюджета и от страховых компаний. Особенно тяжко им приходится в свете перехода к одноканальному финансированию и страховой медицине.
Даже ведущим медицинским центрам приходится уповать на помощь благотворителей. «Многолетний опыт Российской детской клинической больницы в сотрудничестве с благотворительными организациями из года в год подтверждает тот факт, что на сегодня мы как государственное бюджетное учреждение не имеем оснований для отказа от внебюджетной доли финансового и материального донорства со стороны третьего сектора», – говорится, к примеру, на сайте РДКБ.
Благотворительные средства в России играют иную роль, чем в Америке. Мы не можем рассчитывать на то, что деньги филантропов помогут освоить передовые методы лечения или бесплатно исцелить от рака всех детей – и своих, и иностранных. У нас пожертвования – это необходимая подпорка, без которой рухнет все, без которой в поликлинике не окажется ваты и медицинских перчаток.
Российские больницы не публикуют в открытом доступе свои финансовые отчеты. А если что-то и можно отыскать, то там нет расходов на благотворительность. О донорских поступлениях не сообщает даже, например, больница святителя Алексия, митрополита Московского, существующая на пожертвования. Впрочем, несложно подсчитать, что того объема средств, который в России направляется на благотворительные нужды, на финансирование больницы не хватит ни при каком раскладе. Достаточно сопоставить порядок цифр: россияне, согласно подсчетам «КСО – Русский центр», в год суммарно делают пожертвований на 3 млрд долларов – то есть почти в 100 раз меньше, чем в США. В Америке, как мы помним, одним только больницам ежегодно достается 23 млрд долларов.
Известная больница в Тарусе, при которой действует благотворительный фонд, является едва ли не единственным медучреждением, пытающимся работать по западным образцам. В 2012 году, согласно финансовому отчету, фонд собрал на благотворительных концертах и от частных жертвователей 3,3 млн рублей. Но и эта клиника имеет статус «государственного бюджетного учреждения здравоохранения», а значит, и она не может полностью существовать на донорские средства.
Можно долго перебирать причины, по которым осуществить в России проект в духе госпиталя Святого Иуды не представляется возможным. Их много, и они лежат на поверхности: это и скромный общий объем пожертвований, и утраченные традиции меценатства, и недоверие граждан к «третьему сектору», и отсутствие стимулов от государства к развитию благотворительной деятельности, и чиновничьи преграды, и коррупция, и структура системы здравоохранения… Однако когда в конце 1950-х годов Дэнни Томас отважился на столь безумную затею, это тоже казалось невозможным. Но у него получилось. Может, получится и у нас?
