«У меня нет готовых ответов и рецептов. Могу рассказать собственный свой путь Великого поста, который я проходил, – предупредил отец Пантелеимон (Королев), настоятель Свято-Троицкого Данилова монастыря в Переславле-Залесском. – И, может быть, в чем-то он окажется для вас полезным».
По его словам, в пост происходит следующее: «Есть твои внутренние драконы, ты вытаскиваешь красную тряпочку и говоришь – я прекрасный рыцарь, пришел с вами сражаться. Машешь этой красной тряпочкой, драконы выходят, тебе сразу страшно, плохо, и ты пытаешься что-то делать. Хорошо и правильно, если ты пытаешься молиться, а не ограничиваешь свое постовое пребывание лишь гастрономическими моментами».
Что общего у постящегося и шулера?
Говорят, что карточные шулеры пилкой стачивают кожу на кончиках пальцев для того, чтобы тоньше чувствовать крапленые карты. Это парадоксально похоже на то, что мы делаем во время поста, предполагает отец игумен.
Вот есть нами нежно любимая плоть, которую мы холим, лелеем. Потом наступает пост, и мы говорим: «Извини, не твой сезон!» и начинаем ее «стачивать», чтобы повысить чувствительность.
«Пост, который проводится в правильном балансе пищевых предписаний и молитвы, участия в богослужении, приводит к определенной „сентиментальности«. То есть когда ты слышишь „На реках Вавилонских« или „Душе моя, душе моя, восстани, что спиши?«, понимаешь, что если бы до поста тебе это спели, ты бы реагировал на них более спокойно, – обращает внимание отец Пантелеимон. – Все эти переживания с постом становятся ярче. Но важно найти правильную грань: где мы повысили чувствительность кожи, а где мы уже добрались до мяса».
Как не уставать от Великого поста? Он же такой длинный!
Есть очень интенсивные недели – первая седмица, Страстная седмица. Самое сложное – пройди то, что между ними.
Получается странная история, говорит отец Пантелеимон. Мы постились первую седмицу, вторую, третью, а после этого в неделю Крестопоклонную выносим крест и говорим: вот сейчас отдохнем, но специфически – будем класть больше поклонов и строже поститься. «Как ни странно, это работает на дополнительную мобилизацию сил», – обращает внимание игумен.
Он также обращает внимание на то, как красиво об этом периоде поста написано в книге «Синаксарь» (Синаксарь – часть церковного Устава (Типикона), содержащая богослужебные указания на весь год, – прим.ред.): «…Как проходящие долгий и трудный путь усталые путники, найдя где-нибудь тенистое дерево, отдыхают, присев под ним, и со свежими силами идут дальше, так и теперь, во время поста, на пути скорбей и подвига, посередине его святые отцы посадили источающее жизнь дерево Креста, дающее нам облегчение и прохладу и делающее нас, уставших, сильными и способными к дальнейшему труду».
Человеку, который живет в городе, ходит на работу пять дней в неделю, бывает сложно попасть на специфично великопостные службы, потому что они в основном совершаются по будним дням. И оказывается, что ты постишься, ограничиваешь себя в еде, а вот сопровождающей все это храмовой молитвы нет, говорит игумен Пантелеимон.
Есть традиция, которая пришла к нам с Запада, в течение Великого поста служить по вечерам в воскресные дни акафист Страстям Христовым, так называемую Пассию. И это, считает он, дает людям, которые по будням не могут прийти в храм, возможность приобщиться к великопостным богослужениям, потому что только в это время читается этот текст, посвященный переживаниям событий Страстной Пятницы.
По возможности, хорошо побывать на чтении Покаянного канона Андрея Критского в первую седмицу, Мариином стоянии, литургии Преждеосвященных Даров, службе Субботы акафиста, литургии Великого четверга, службах Светлой седмицы.
Еще важно — если мы утром сходили на службу, к остальному, что происходит в течение дня, относиться так, чтобы это молитвенное настроение не перекрывалось. А если идем на службу вечером — весь день держать фокус на этом. «Есть даже такая афонская поговорка „Не бросай молитву, как тряпку, выходя из храма«», – напоминает отец Пантелеимон.
Во время поста мы пытаемся через организацию и упорядочивание мира физического упорядочить мир душевный. Как раз в этом и заключается ключевое отличие людей от ангелов, считает настоятель Свято-Троицкого Данилова монастыря в Переславле. Согрешив, человек может работать над собой через свою бренность, через ту «глину», из которой он сделан.
Человек может прийти в радостное состояние при помощи, например, еды и напитков, а может прийти в скорбное состояние при помощи воздержания от пищи и утомления своего тела. Или через перекрывание каналов, по которым поступают разные будоражащие вещи, – слуха, зрения, осязания, обоняния.
«Раздерганность и неупорядоченность нашей жизни приводит к тому, что нам кажется, будто все хорошо, пока не пробуем от этого отказаться, – предупреждает отец Пантелеимон. – Тогда мы понимаем, что не все хорошо. Наша самооценка становится более реалистичной: думал, я весь такой божественный, а тут вышел на лед, поскользнулся, упал и сказал те слова, которые я никогда и не говорил. Значит, немножко не такой божественный, и это тоже надо правильно пережить».
Как поститься «обычному человеку»?
По словам отца игумена, монастырь похож на корабль, где все решили плыть вместе под руководством капитана и каким-то образом распределяют обязанности: кто-то на веслах, кто-то на кухне. Здесь важна правильная мера, которая чаще всего выстраивается по самому слабому.
«Есть красивая история про монастырь, где повар готовил для братии. Основная часть братии съедала половину тарелки, а остальное оставляла, – приводит пример отец Пантелеимон. – Тогда повар стал меньше готовить, чтобы меньше еды уходило в отходы, а настоятель его очень сурово отругал: братья добровольно отказываются от той еды, которая им предложена, а ты сделал это для них обязательным». Эта история показывает, что, когда есть общий устав, поститься проще: «Все пошли на службу – и я пошел; все читают Псалтирь по очереди – и ты встаешь в красный угол что-то из нее почитать».
У преподобного Паисия Святогорца есть важная мысль про то, что не нужно стремиться читать особенно много духовных книг, напоминает отец Пантелеимон. Лучше всего когда ты, вдохновляясь прочитанным, переходишь от чтения к молитве.
По традиции в Великий пост читается Псалтирь. В рамках одного псалма бывает множество перепадов настроения – псалмопевец может благодарить Господа и тут же говорить о своем ничтожестве, может говорить о врагах, которые на него ополчились, и восхвалять красоту Божьего мира. Бывает, что какие-то из этих стихов особенно цепляют. Зацепило – не торопись, помолись, подумай. Красота Псалтири в том, что в ней полным полно тех коротеньких слов, которые могут отозваться на любое настроение.
Мирянин в отдельные моменты тоже пытается синхронизироваться с Церковью: «Один пришел в храм унылый, другой – сверхвеселый, а вышли из храма все ровненькие».
В остальное время мирянин совершает путешествие по волнам поста на своей маленькой лодочке. Она идет по волнам, ее болтает. Если есть духовник, ты плывешь на маленькой лодочке рядом с большим кораблем.
«Мера поста должна определяться таким балансом еды, внимательности, сокрушения сердечного, чтобы ты не терял из виду цель, к которой движешься», – замечает отец Пантелеимон.
По его мнению, пост больше похож на марафон, чем на спринт: «С какой скоростью ты в состоянии его пробежать, этот марафон? Надеюсь, это не последний пост твоей жизни, и важно его пройти так, чтобы на следующий год понять, что тому-то я немножко научился».
Если определено то, что ты в состоянии выдерживать, попробуй добавить еще чуть-чуть. Например, причащался прошлым постом в начале, в середине, в конце, а в этот пост стараешься причащаться каждую неделю.
«Я бы не рекомендовал начинающему поститься по монастырскому уставу, потому что это все будет непривычно и болезненно, – предупреждает игумен. – Где-то человек будет испытывать эйфорию, где-то он будет впадать в дикое уныние. Многие монастыри хранят истории про то, как юный послушник решает поститься строжайшим образом, а потом на Страстной седмице его приходится отпаивать молоком».
Без надрыва
«Предположим, мы едем по трассе, на которой не стоят никакие камеры, а нам надо добраться из пункта А в пункт Б. И мы втопили педаль в пол, нам хочется побыстрее. Но если мы чувствуем, что началась какая-то болтаночка, машина не слушается, надо снижать скорость», – проводит аналогию настоятель монастыря.
А еще агрессивный стиль вождения дает такой эффект: ты доехал, вышел из машины, а по ощущениям – все еще на скорости гонишь.
«Важно, чтобы мы приехали в Пасху, как в Пасху. Чтобы приземление в праздник было мягким и полезным, с сохранением всего того, что мы наработали за Великий пост», – говорит отец Пантелеимон.
Аскетический опыт говорит, что сложнее удержать благодать, чем ее получить, и хорошо, если ты не падаешь ниже, чем стартовал.
Надрывно проведенный пост приводит к тому, что на Светлой седмице пасхальные песнопения воспринимаешь с каким-то раздражением, и ты не в состоянии удержать эту радость.
От Пасхи до Пасхи
«Все Пасхи, которые мы проживаем, – это такие «порталы», сквозь которые мы потихонечку продвигаемся к Пасхе Вечной. Смысл в том, что, проходя через такой портал, мы становимся другими», – размышляет отец Пантелеимон.
Он говорит, что предпасхальный пост – возможность изменить себя, и нередко все начинается с того, что мы стараемся вести себя так, будто уже изменились: «Я не могу стать благородным и вежливым в момент, но могу усвоить какие-то нормы этикета».
Помните фразу «о том, что подумал кролик, никто не узнал, потому что он был очень воспитанный»? И это стало определенным проявлением любви и заботы. Мы не сможем встретить Пасху в высоком духовном порыве, если по-скотски поступаем с ближними.
«Мы ставим одной из целей поста способность получать радость оттого, что делаем правильные дела. Сначала это все мучительно, приходится делать через силу. А потом хочется, чтобы так было всегда», – заключает игумен Пантелеимон.
Иллюстрации Екатерины Ватель
