С момента трагедии в «Крокус сити холле» прошел год. Эти 365 дней быстро миновали для нас, людей посторонних, случайных, «мимо проходивших». И бесконечно долго – для тех, кто потерял 22 марта 2024 года своих близких.
Среди жертв этого теракта есть те, кто не найден и не опознан до сих пор. Родственники не имели возможности проститься с ними, похоронить и навещать могилу. В первые дни после трагедии таких, только по официальным данным, было не менее 143 человек. По этому показателю «Крокус» лидирует среди крупнейших террористических атак, таких как «Норд-Ост» и Беслан.
Чтобы узнать о том, сколько из погибших так и не были найдены, мы поговорили с нашей коллегой, журналисткой Еленой Вербениной, чей сын – 25-летний Максим Вербенин, погиб в «Крокусе». Из-за страшного пожара, в эпицентре которого оказалось тело Максима, застреленного боевиками, не осталось ничего, даже фрагментов инвалидной коляски, на которой молодой человек передвигался. «В свидетельстве о смерти Максима стоит дата 18 октября, в этот день его официально признали умершим», – рассказывает мать.
Теракт в «Крокус сити холле»
Вечером в пятницу, 22 марта 2024 года, перед началом концерта группы «Пикник» в «Крокус сити холле», расположенном в подмосковном Красногорске, произошел теракт.
Четверо нападавших открыли стрельбу по посетителям концертного зала. Одновременно с этим, они поджигали кресла с помощью заранее заготовленной горючей смеси. В здании вспыхнул пожар, общая площадь которого оценивалась примерно в 13 тысяч квадратных метров.
В результате террористической атаки погибли не менее 145 человек, были ранены 551 человек. Здание концертного зала выгорело почти полностью и до сих пор не восстановлено.
Ответственность за произошедшее взяло на себя ИГИЛ (террористическое движение, запрещено в РФ).
На следующее утро в Брянской области были задержаны четверо подозреваемых. По заявлению директора ФСБ Александра Бортникова, всего к теракту оказались причастны более 20 человек. Все они были задержаны. На данный момент следствие еще не закончено.
На сегодняшний день теракт в «Крокусе» по количеству официальных жертв (145) превосходит число погибших в театральном центре на Дубровке (130) в октябре 2002-го и уступает только нападению боевиков в Беслане в сентябре 2004 года (334). По количеству пропавших без вести «Крокус» лидирует.
12 килограммов останков
Сразу после теракта по данным Следственного комитета РФ без вести пропавшими предварительно числились более 100 человек из нескольких тысяч зрителей, пришедших в тот злополучный вечер на концерт «Пикника». «В Следственный комитет РФ поступило 143 заявления от потерпевших о пропаже их родных или близких людей в результате террористического акта», – говорилось в заявлении СК.
Первые дни сотни семей метались по городу, искали своих родных по больницам и моргам, проверяли списки погибших и выживших. «Со вчерашнего дня на связь не выходил», «Точно находились на территории «Крокуса», «На звонки не отвечает, последняя смска была с концерта «Пикника», – такими сообщениями были переполнены тогда чаты и форумы. Близкие пропавших в «Крокусе» собирались у бизнес-центра в Красногорске, где развернулся штаб помощи пострадавшим при теракте. Туда же передавали паспортные данные и фотографии.
Заявки на поиск также поступали в ДПСО «ЛизаАлерт». В пресс-службе отряда «Милосердию.ru» рассказали, что всего было отработано 26 заявок, причем в некоторых значилось сразу по несколько человек. Первая заявка в отряд поступила 22 марта в 23:24, последняя – спустя восемь дней после трагедии. Волонтеры «ЛизаАлерт» осуществляли прозвон больниц, готовили для медиков специальные ориентировки и помогали семьям с дополнительными контактами горячих линий. В результате поиска в одном случае удалось найти родных потерявшегося человека, во втором – самого пострадавшего, который, к сожалению, погиб.
Через несколько дней стала появляться информация о первых опознанных телах.
Родителей 16-летней Златы Фигуриной – Игоря и Анну – террористы расстреляли одними из первых. Проводив на концерт дочку, они даже не дошли до выхода. Ориентировки на пропавшую Злату разлетелись по соцсетям, и уже вечером 24 марта родственников пригласили на опознание. Как оказалось, девушка сидела на балконе, пули террористов ее обошли, но она задохнулась в дыму. Через месяц после гибели, 22 апреля, Злате Фигуриной должно было исполниться 17.
Две родные сестры, Анна и Татьяна Макарские, девчонками уцелели во время теракта в 1999 году в Волгодонске. На тот момент Ане и Тане было 17 и 9 лет. Спустя 25 лет – 41 и 34. Анна по-прежнему жила в родном Волгодонске, к младшей сестренке в Мытищи приехала в гости. Во время теракта старшая успела позвонить маме: «Мы задыхаемся, мы горим, помогите!»
Поначалу обе находились в списках пострадавших, но живых. Однако через некоторое время они оттуда исчезли, а у их матери взяли биоматериалы для генетической экспертизы. Вечером 26 марта имена сестер появились уже среди погибших. «Прах предали земле в Волгодонске. Я была на отпевании», – рассказывает Ирина Халай, возглавляющая созданную после теракта в Волгодонске правозащитную организацию «Волга-Дон».
34-летняя Людмила Щукина тоже искала своих родителей, 65-летнего Олега и 63-летнюю Людмилу Сытниковых. «На концерт «Пикника» они ходили не первый раз. Папа – полковник запаса, руководитель на одном из московских предприятий, мама – экономист», – рассказывала Людмила. Мы говорили вскоре после трагедии, и тогда она прислала видеоролик из того самого зала. Последний, на котором ее родители запечатлены живыми. Спустя несколько минут в зале начался кромешный ад.
«Я пыталась им дозвониться в 20:30, как только узнала о случившемся, но телефон был вне зоны доступа», – вспоминала молодая женщина. Людмила цеплялась, как за соломинку, за мысль, что родители могли потерять сознание и их увезли на скорой. Потом у нее взяли образцы ДНК, и 27 марта Сытниковых опознали.
Уроженец Новосибирска Григорий Будько погиб, спасая незнакомую ему беременную женщину, – закрыл ее от пуль. На концерт «Пикника» он пришел вместе с матерью своей невесты. Хотел сделать приятное будущей теще, а в результате совершил подвиг. Опознать Григория удалось только с помощью анализа ДНК, которая сдала его родная сестра-близнец Ульяна. Тело страшно обгорело, экспертам потребовалось время, чтобы идентифицировать его и установить причину смерти. Спустя год после трагедии Ульяна рассказала журналистам, что ей «выдали 12 килограммов останков Гриши». Бывшая с Будько будущая теща по имени Татьяна не найдена до сих пор. От ее тела не осталось ничего.
Тех, у кого никого не нашли, осталось около 10 человек
Сын нашей коллеги, журналистки Елены Вербениной, был признан умершим только спустя семь месяцев после теракта. Но тело 25-летнего певца Максима Вербенина так и не нашли.
«Что бы мне ни приходилось проходить за этот год, это ничто по сравнению с тем, что уже случилось. Знаете, такое состояние, когда ты умираешь, умираешь и все никак не можешь умереть», – опустошенно произносит Елена.
На концерт Максим Вербенин пошел вместе со своей девушкой Наташей. Молодой человек передвигался на инвалидной коляске, у него диагноз СМА III типа. Обычно всегда и везде опаздывал, как говорит мама, а тут, как назло, пришли вовремя. Прислали последнее селфи из такси…
После того, как услышали выстрелы, Максим с Наташей рванули к сцене, как и остальные зрители.
Все выходы были заняты террористами. По словам спасшейся Наташи, цель боевиков была не просто расстрелять людей, а загнать всех в зрительный зал и сжечь. Кто-то крикнул, что через сцену можно выскочить на улицу.
К сожалению, у Максима не было шансов: как и положено, в «Крокусе» были пандусы для инвалидов, но только не на ступеньках на подмостки.
Выстрел был в спину. Максим упал и закрыл собой девушку.
«Все случилось на ее глазах. Наташа получила сильные ожоги. Утром я дозвонилась в больницу, и она мне сказала, что надеяться не на что. Я поняла, это правда», – продолжает Елена.
Женщина благодарна, что ей не пришлось ничем заниматься самой, город выделил ей адвоката для оформления юридических деталей. Она была в таком состоянии, что с трудом ставила подписи.
«Тех, у кого никого не нашли, вызывали на опознание. Все происходило очень щадяще. Каждому назначали свое время. Встречали нас психологи, священники… Они оказывали моральную поддержку и духовную, выдавали литературу, если надо, поили водой… Опознание проходило по фотографиям. Я никого не узнала. Тогда же у меня взяли генетический материал, защечную слюну для экспертизы ДНК», – говорит мать.
Она с трудом припоминает, что таких, как она, у кого близкие пропали без вести, к тому времени осталось около десяти человек.
«Был страшный пожар, находили только отдельные неопознанные фрагменты, насколько я знаю. От Максима совсем… ничего, даже от металлической коляски… Он находился в самом эпицентре».
В «Крокус» по ночам
Погибшим Максима Вербенина признали по показаниям свидетельницы, той самой Наташи. «Свидетельство выдали уже глубокой осенью, в нем было указано, что Максим умер, не погиб, а почему-то умер… 18 октября. Как мне объяснили, в случае, если тело не найдено, человек через какое-то время признается умершим. С 22 марта прошло семь месяцев без четырех дней», – повторяет женщина.
Елена говорит, что в этом мире осталось два места, где она чувствует себя немного спокойнее – спальня ее сына в темных мальчишеских тонах и с его портретом, который она поставила после, и «Крокус», куда она берет такси и приезжает даже ночью. Я спрашиваю про могилу Максима, которой у него никогда не будет.
«В июле я поехала на могилу к своему отцу, он умер в 2013-м. Я побывала там и поняла, что не готова видеть могилу сына. Правильно это или неправильно, я не знаю, но как есть. Я не готова увидеть тело сына. Не готова увидеть гроб. У меня психика спасается именно тем, что всего этого не было. А был и есть в другом мире молодой, прекрасный парень, веселый, юморной, интересный, яркий, мужественный, преодолевающий трудности, который поет свои песни».
Она постоянно слушает песни Максима. Не может не слушать, не умываясь слезами. Говорит, что раньше думала, что это какая-то гипербола, как можно умыться слезами? А сейчас, что это самое точное определение того, что ощущает человек в страшном горе. «Когда-нибудь я обязательно достигну того, чтобы слушать сына со светлой печалью», – надеется Елена. Она пытается работать, писать о детях-инвалидах с таким же диагнозом, который был у Максима, потому что кто-то же должен. Недавно пережила травму позвоночника, после чего ездить в «Крокус» стало тяжелее. С другими потерпевшими почти не общается. Сперва создали общую закрытую группу в телеграме, но совершенно нет ресурса на общение. Елена Вербенина не уверена, что пойдет на суд над террористами, когда тот начнется.
Временный мемориал
Я побывала в «Крокусе» за неделю до 22 марта. Год назад здесь все было совсем не так. Москвичи в знак поддержки приносили бесконечные игрушки, цветы и свечи к бывшему концертному залу.
Стихийно оборудованное место прощания и скорби начиналась от входа в бывший концертный зал и заканчивалось у входа в метро «Мякинино». Возле обгоревшего остова, похожего на корму страшного черного корабля, на металлических ограждениях висели наскоро, от руки написанные записки с фамилиями пропавших и погибших…
Сейчас ничего этого нет. Стихийный мемориал заменили на аккуратный временный, похожий на беседку. Он расположен метрах в 150 от бывшего концертного зала. Под навесом гипсовый ангел, рисунки, конфеты на земле и стенд, почему-то всего с 20 фотографиями. Среди них и Максим Вербенин с микрофоном в руках. Посетители многочисленных выставок, которые проходят в «Крокусе», останавливаются, всматриваются в лица…
Сначала я подумала, что это снимки тех погибших, чьи тела так и не нашли. Но тут и фотография сестер Макарских, а их опознали. Остальных сложно определить. Имена есть только на нескольких фото.
Но видно, что за мемориалом бережно ухаживают. Накануне в Москве прошел ураган, стенд повалило, фотографии разметало, но уже утром все было на своем месте. Вероятно, это временное место памяти доживает свои последние дни.
Со дня на день здесь, почти рядом с «Крокусом», откроется постоянный мемориал погибшим. Пока что конструкция затянута зеленым полотном и ограждена забором, за которым двое рабочих приводят территорию в порядок.
Как сообщила пресс-служба «Крокуса», новый памятник представляет собой двойную девятиметровую стелу из черного мрамора. Автором выступил президент «Крокуса» Эмин Агаларов.
«Максим обожал «Крокус», – говорит Елена Вербенина. – Он ведь выступал здесь с концертами. Он любил здесь бывать, потому что тут все хорошо приспособлено для колясочников. Он не чувствовал себя как человек с ограниченными возможностями. Широкие лифты, широкие двери. Кроме выхода на сцену, но здесь уже ничего не поделаешь… Когда я приезжаю в «Крокус», меня душат слезы, я обнимаю его портрет здесь и плачу так, что не могу дышать. Тем не менее, как мне кажется, это намного легче, чем ехать на кладбище, на кладбище же ночью не приедешь. А сюда я могу в любой момент».
Елена говорит, что когда подходит к обгоревшему зданию, у нее почему-то нет страха, а есть желание слиться с ним, со всем, что внутри, замереть и остаться. «Это тонкая ниточка, при помощи которой я могу дышать одним воздухом с моим ребенком, как будто бы он и сейчас здесь», – объясняет она.
«Имена должны быть известны заранее»
Данные о том, сколько всего людей пропало без вести в «Крокусе», до сих пор закрыты. Идет следствие. Рассекретят ли их потом?
В сети можно найти разные сведения. Первая и последняя официально озвученная информация – пропали 143 человека. К началу апреля 2024-го, как сообщал телеграм-канал Baza, пропавшими без вести все еще числились 95 человек, «списки составлены сотрудниками оперативных служб на основе обращений родственников». До начала мая в СМИ периодически проходили короткие новости о том, что кого-то из исчезнувших опознали по ДНК и признали погибшим.
Вряд ли нам скажут, сколько их было. А, может, точной информации вообще нет.
Наверняка, среди пропавших без вести могли оказаться не москвичи, которые приехали на концерт, не сказав никому из родственников, где они. Возможно, близкие их все еще ищут, но никак не связывают это исчезновение с мартовской трагедией в «Крокусе».
«С этой точки зрения, недавняя законодательная инициатива покупать билеты на развлекательные мероприятия только по паспорту имеет определенный смысл, – рассказывает эксперт Ассоциации адвокатов России за права человека Юлия Архипова. – Начиная с 15 марта действительно все билеты на зрелища – театры, концерты и прочее – в РФ начали продавать только по документам: хочешь попасть на мероприятие – укажи свои идентификационные данные. Мера понятная – безопасность, точно знать число посетителей, установить личности заранее – если случится теракт, чтобы были известны имена…»
