«Самый маленький пациент, которого мы выходили? Недоношенный мальчик, весил всего 450 граммов. Это было уже во время войны», – говорит Дмитрий Бессонов. Войной он называет то, что происходило в его родном Донбассе с 2014 года.
Дмитрий Анатольевич – врач-неонатолог, анестезиолог, заместитель главного врача Донецкого республиканского центра охраны материнства и детства. Здесь под постоянными обстрелами женщинам помогают рожать детей и выхаживают тех, кто появился на свет раньше срока.
Судьба троих
Вообще, у доктора был выходной: в тот понедельник он планировал побыть с семьей и немного отдохнуть. Но обстреливать Донецк начали с утра, и к обеду обстановка не становилась спокойнее. Звонили из роддома посоветоваться, что делать. Было ясно, что дежурившие в тот день женщины – врач, две медсестры и санитарка могут запаниковать и принять неправильное решение. После обеда доктор Бессонов сел в машину и поехал на работу.
Город к тому моменту совершенно обезлюдел. Кто мог прятались в подвалах, подземных переходах и других укрытиях. В бомбоубежище Донецкого республиканского центра охраны материнства и детства спустили почти всех пациентов. К вечеру одна из женщин даже родила там ребенка.
Но троих малышей эвакуировать не смогли: по состоянию здоровья их нельзя было отключать от аппаратов жизнеобеспечения. Дмитрий Бессонов ехал на работу и для того, чтобы принять решение: какой будет судьба этих троих, которые не могут сами спрятаться от обстрелов.
«Риск попадания снаряда – 50 на 50, или прилетит, или нет»
Он объясняет, что первым делом оценил состояние здоровья маленьких пациентов. Понял, что отключить детей от аппаратов, чтобы спрятать их в безопасном месте, никак нельзя. Еще 12–18 часов и состояние детей могло бы стабилизироваться, но, если бы было принято решение перемещать их немедленно, насмарку пошли бы все усилия, которые доктора прикладывали, чтобы этих крох выходить.
«Было очевидно, что если мы примем решение их переводить, то риск ухудшения состояния, вплоть до самых печальных последствий, стопроцентный. Риск попадания снаряда – 50 на 50, или прилетит, или нет», – говорит доктор. По старой врачебной привычке он просто взвесил вероятности и выбрал вариант, при котором польза превышает возможный вред, и лично остался рядом с детьми.
Удар пришелся по крыше в 20 метрах от места, где укрывали малышей
В это время мамы двоих маленьких пациентов уже прятались в бомбоубежище, у еще одного новорожденного мать успели выписать, но она постоянно была на связи с медиками. Вместе с Дмитрием Бессоновым в отделении реанимации новорожденных остались врач Наталья Матюхина и медсестра Татьяна Бондаренко. Со своим начальником они смогли вывезти кювезы с детьми в коридор, не нарушив работы аппаратуры, и укрыться там.
Конечно, женщины боялись. В критической ситуации им приходилось думать и о безопасности пациентов, и о собственной. Выбор сложный, есть риск принять неверное решение. Именно поэтому так важно было, что Дмитрий оказался рядом со своими подчиненными.
«Поймите, никто не ехал под обстрел, я ехал потому, что там была сложная ситуация и очевидная опасность», – объясняет он. Говорит, что был готов остаться с кювезами в отделении совсем один. Для того, собственно, и отправился в роддом. Но в итоге успокаивал Наталью и Татьяну как мог, мотивировал личным примером.
«Сказать, что всем стало легче, не могу, но было понятно, что коллеги не брошены, они получили поддержку».
Так прошло несколько часов, и стало ясно, что обстрел не прекращается. То тут, то там были слышны взрывы. А в 19:00 прилетело по корпусу, в котором располагается Республиканский центр охраны материнства и детства.
Удар пришелся по крыше всего в 20 метрах от места, где доктор Бессонов с коллегами укрывали малышей.
«Не вижу в этом ничего героического»
На фото, которые вскоре заполонили новостные ленты, видно огромную дыру диаметром в несколько метров на крыше роддома. Выбитыми оказались около сотни окон в шестиэтажном здании, от прилета пострадали также стеклянные перегородки между палатами интенсивной терапии. Дети не пострадали – они были надежно защищены в коридоре отделения.
На следующий день всех троих смогли перевезти в другую больницу. Несмотря на пережитый ужас, состояние малышей стабилизировалось, как и предсказывал доктор Бессонов.
Им не хватало для этого всего каких-то полдня, но выцарапывать это время пришлось ценой героизма врачей.
«Судьба двоих детей мне известна, там все благополучно, просто их ситуация требовала времени, которого у нас тогда не было. Третий, самый сложный малыш, также был выписан с улучшением через полтора-два месяца, но там изначально был сложный диагноз, и о полном выздоровлении речи не шло. Однако ребенок в семье», – рассказывает Бессонов.
Вскоре после происшедшего он стал героем новостных репортажей, 21 июня глава ДНР Денис Пушилин вручил доктору медаль «За отвагу». «Не вижу в этом ничего героического, просто так нужно было сделать и с профессиональной, и с человеческой точки зрения», – говорит врач.
«Мы сотрудников выхаживали, как недоношенных детей»
Последствия июньского обстрела почти полностью ликвидированы: вставили окна, завершается монтаж кровли. Про любимый роддом доктор Бессонов может говорить часами. «Я там живу!» – коротко формулирует он и объясняет, что сейчас даже вынужден брать с собой на работу пятилетнюю дочь: детсады в Донецке не работают, оставить ребенка не с кем, потому что и папа, и мама врачи. «Она у нас дочь роддома, знаете, как раньше были сыны полка», – улыбается Дмитрий.
Работы хватает: несмотря на постоянные обстрелы, женщины не перестали рожать, и, увы, не всегда это происходит по беспроблемному сценарию.
«Мне часто задают вопрос: стало ли больше преждевременных родов? Нет, не стало, процент все тот же. А вот почему происходят преждевременные роды – здесь есть изменения. Они все чаще случаются не из-за здоровья матери, а из-за внешних причин.
Все эти восемь лет женщины находятся в состоянии стресса, доходит до развития тяжелых осложнений, которые мы до этого только в учебниках видели», – рассказывает Дмитрий Бессонов.
Учиться справляться на практике с самыми трудными случаями доктору и его коллегам приходится в условиях тяжелейшего кадрового голода. В 2014 году Бессонову, который на тот момент проработал в роддоме больше 20 лет, предлагали уехать на Украину, сулили отличные должности в ведущих роддомах страны. Он остался: важно было сохранить преемственность, кому-то передать уже имевшиеся у него знания.
Тогда в Донецком республиканском центре охраны материнства и детства работал Дмитрий и еще один врач, который только недавно прошел ординатуру и почти не имел опыта. Пришлось все начинать заново, готовить специалистов. «Мы их, как недоношенных детей, выхаживали, переживали за них, страховали. Сейчас это уже опытные сотрудники. Причем они, наверное, „повзрослели« гораздо быстрее, чем это могло бы произойти в мирной жизни», – говорит доктор.
«Это был шок: не хватало памперсов и детского питания»
Бороться за жизнь недоношенных детей Дмитрию Бессонову и его коллегам приходится с помощью давно устаревшей техники. Когда-то Донецкий республиканский центр охраны материнства и детства был в топе лучших перинатальных центров Украины, но после 2014 года все закончилось.
«Мы замерли в одной точке. Ничего не потеряли, но и не развиваемся дальше, потому что наша работа требует новой техники и того, что есть, уже недостаточно. Многое устарело морально, а что-то – физически», – объясняет Бессонов.
Наталья Зоткина, директор фонда «Право на чудо», который с начала специальной военной операции помогает Донецкому республиканскому центру охраны материнства и детства, подтверждает, что у роддома, как и у других перинатальных центров в ДНР и ЛНР, есть огромная проблема.
Медицинская техника не проходила положенное ей сервисное обслуживание последние восемь лет, тогда как в норме эту процедуру повторяют каждый год-два. Зоткина вспоминает: когда из Донецка им в фонд прислали видео с неработающими кювезами для выхаживания недоношенных, было грустно. «Техника стоит без дела, хотя могла бы работать и спасать чьи-то жизни».
Врачам нужны тесты на билирубин и лампы для фототерапии, чтобы лечить желтуху новорожденных, новые кювезы, неонатальные мониторы, стерилизаторы для посуды и инструментов, пеленальные столы. Возможно, поставки медицинского оборудования смогут наладиться после того, как Донецкая и Луганская республики вошли в состав России, но пока врачи вынуждены справляться собственными силами.
«Мы начали помогать Донецку с марта, и первый запрос был – подгузники и специальное питание для недоношенных. Это был шок, что нет таких элементарных вещей», – рассказывает Наталья Зоткина.
С тех пор фонд, который специализируется на помощи детям, рожденным раньше срока, регулярно отправляет в Донецкий республиканский центр охраны материнства и детства и другие перинатальные центры ДНР и ЛНР посылки с гуманитарной помощью. В них самое простое, но самое нужное: маленькие памперсы нулевого размера, детские смеси, гигиенические товары, одежда для недоношенных детей. К 17 ноября – Дню недоношенных детей – прислали воздушные шары, чтобы можно было украсить отделение и устроить пусть небольшой, но праздник.
«Поражает, насколько врачи привыкли и адаптировались к тому, что происходит вокруг них. Они не жалуются, не плачут, просто делают свое дело: работают, продолжают спасать детей. Это пример мужества для меня. Да, тяжело, сложно. Но – с надеждой на лучшее», – говорит Наталья Зоткина.
