Семейный психолог, психотерапевт, мама 11 детей Екатерина БУРМИСТРОВА ответила на вопросы нашей корреспондентки Софьи БАКАЛЕЕВОЙ.
Родители боятся, дети капризничают
Аня и Лиза жили в счастливой семье. У папы была своя фирма, которая продавала итальянскую посуду. Им всегда хватало денег и на аквапарк в день рождения, и на дорогие подарки «от Деда Мороза», и на поездку к морю. Но счастье их было не в этом. А просто спокойно и радостно было у них дома.
Но однажды папе пришлось спасать свой бизнес. Он стал приходить домой поздно, на прежде любимые шуточки дочек не реагировал. Стал хмурым. И мама стала замкнутой. У нее было хроническое заболевание, с которым она давно примирилась. Просто привыкла вовремя принимать лекарство. И теперь оно стремительно исчезало из аптек. Мама тоже не отвечала на шутки.
Однажды родители поругались и перестали разговаривать друг с другом. Именно в тот день Аня впервые проснулась ночью в слезах. Дальше больше. Аня погрузилась в череду бесконечных ночных кошмаров.
Сейчас нами управляет страх
– Екатерина, сейчас многие родители испытывают тревогу. А их дети тоже чувствуют это?
– Тревога была более характерна для ковидного времени. Сейчас взрослые (и родители в том числе) испытывают целый спектр других негативных эмоций.
На первое место среди эмоций, которые владеют сейчас взрослыми людьми, я бы поставила страх. Многие жалуются на неопределенность, потерянность, опустошенность.
У кого-то негативные эмоции вылились в апатию и паралич. Те, кто постарше, кто помнит кризис 90-х, опираются на свой опыт и чуть спокойнее переносят происходящее, а главное – чуть увереннее смотрят в будущее. А вот молодое поколение родителей, переживающее первый масштабный общественный кризис, испытывает более острые негативные эмоции.
Я отношусь к тем семейным психологам, которые уверены, что семья – это система сообщающихся сосудов. И переживания родителей считываются детьми (особенно детьми дошкольного возраста) совершенно независимо от того, хотят те и другие этого или нет.
Это как запах, который незримо распространяется по квартире. Не заметить, не почувствовать его невозможно. Впрочем, это удается отчасти подросткам, которые научились уже «ставить стенку», «экранировать» родительские эмоции.
Ребенок может не понимать, что конкретно происходит. Но очень остро чувствует изменение эмоциональной гаммы в доме. Даже если родители пытаются «держать лицо». Он понимает, что стало «плохо», «страшно», «напряженно», скорее эмоциональным интеллектом, чем рационально.
Ребенок умеет считывать сигналы, но не умеет расшифровывать
– А если родители «держат лицо», как эмоции просачиваются наружу? Через что?
– Через целую сумму микропризнаков. У человека, испытывающего ту или иную эмоцию, меняется мимика, пантомимика (движения тела), тембр голоса, скорость реакции и так далее. К трем годам ребенок вполне способен считывать эти изменения. Одна моя знакомая рассказывала, что по звуку ключа в замке понимала, в каком настроении мама возвращается домой.
Ребенок не только приглядывается и прислушивается, он очень внимательно подмечает ваши спонтанные проявления, скажем, когда вы разговариваете с кем-то по телефону. Обращенную непосредственно к нему речь, скажем «убери игрушки», он может и не услышать. В прямом смысле не услышать, а не сделать вид. А ваш разговор с подругой – впитать до мелочей. Потому что ему важно считать маркеры «опасно»-«безопасно». Для него это вопрос выживания.
– Почему сразу «вопрос выживания»? Скажем, родители в тревоге. Но почему ребенок воспринимает это так катастрофично?
– Он очень хорошо умеет считывать сигналы, но не умеет еще их расшифровывать.
Если вы оба, мама и папа, ходите грустные и напряженные, он может думать, что вы разводитесь. Если вы бросили в разговоре, что будете экономить на еде, возможно, вы имели в виду, что не будете ходить в рестораны, а ребенок может услышать это как «умрете с голоду».
Его мир пока черно-белый, в лучшем случае – раскрашенный в несколько основных цветов, без оттенков, как у художников-примитивистов.
Адаптированная версия происходящего
– Как быть, если и «лицо сохранить» не работает, и ребенка не хочется разрушить своими эмоциями?
– С ребенком обязательно нужно говорить, но выдавать ему адаптированную версию происходящего. Конечно, взрослому в страхе и неуверенности хочется на кого-то вылить свои эмоции. Совершенно точно, не нужно для этого использовать своих детей. Да возможно, и вообще близких людей. Они не смогут без эмоций, не вовлекаясь выслушать ваши рассказы про разрушающийся бизнес, поломанные планы, надорванный семейный бюджет.
В идеале нужно найти профессионального помощника: психолога, психотерапевта, священника. Но в данном случае хорошо работает и так называемый ресурс распределенных социальных связей. Подруга или друг, прихожанин, коллега, сосед могут стать отличными собеседниками, если они, во-первых, готовы вас выслушать и, во-вторых, готовы выслушать вас, оставаясь при этом в ресурсе, не увеличивая ваше беспокойство и страх.
И вот когда вам стало легче, когда вы сами проработали свои переживания, можно выработать адаптированную версию происходящего для детей.
Важно! Выработать всем взрослым в семье общую версию, чтобы не вызывать разногласий и тем самым не повышать уровень беспокойства ребенка.
– До какого возраста нужна «адаптированная версия»?
– Я считаю, что с детьми старше 12 лет можно говорить обо всем как есть. С детьми младшего возраста говорить следует адаптированно. В первую очередь о том, что волнует их самих.
Нужно объяснить ребенку то, что он видит. Да, в стране экономический кризис, поэтому «Макдональдс» и инстаграм не работают. Если в жизни вашей семьи грядет переезд, объясните, почему вы приняли решение переезжать, и расскажите, что вас ожидает на новом месте.
Обязательно расспросите, что тревожит его самого. Ведь мы, взрослые, не всегда знаем, какую именно информацию и через какие источники получают наши дети. Возможно, он увидел какой-то ролик в тиктоке, и тот растревожил его.
Самый главный посыл, который стоит донести ребенку: «Мы справимся! Мы как семья найдем решение! Да, жизнь изменилась, появились новые проблемы (не надо говорить, что их нет), но мы ищем пути их преодоления».
Вернуться к рутинам
– Как дети реагируют на происходящие изменения?
– Дети реагируют появлением или возвращением прежних страхов, невротических знаков (у тех детей, у которых невротические проявления были раньше, больше шансов таких проявлений в это время), это может быть заикание, подергивание, ночной энурез и проч.
И самое главное, что мы должны понимать: дети чаще всего реагируют на стрессовые ситуации ухудшением поведения.
Если ваш ребенок стал чаще капризничать, ныть, «зависать» на вас, стал агрессивно себя вести, самое бесполезное сейчас – призывать его к порядку и «хорошему поведению». Он делает это не нарочно и уж тем более не назло. Он чувствует ваши негативные эмоции, они отзываются в нем собственными страхами, и при этом он совершенно не может осознать, что происходит и почему.
Постарайтесь вернуться к тем рутинам, которые были для вас привычны раньше, – прогулки наедине, чтение книжки на ночь, разговор перед сном. Выделите для ребенка время, которое вы действительно можете провести спокойно, когда вы сами в ресурсном состоянии, поваляйтесь вместе или сходите в приятное место, посмотрите кино.
Два главных фильма, которые я советовала бы сейчас посмотреть родителям (можно с детьми): «Жизнь прекрасна» (1997, реж. Роберто Бениньи) и «В погоне за счастьем» (2006, реж. Габриэле Муччино).
В обоих фильмах главные герои – отцы. И обе истории повествуют о том, как в самых тяжелых обстоятельствах отцы стараются оградить своих детей от ужаса действительности, сохранить им волшебный мир детства. Лучший подарок, который мы можем сейчас сделать детям.
Выйти из «заговора молчания»
Родители Ани и Лизы вышли из «заговора молчания», когда поняли, как тяжело и страшно их детям. Они поговорили друг с другом. И впервые с начала кризиса признались друг другу в том, чего так боялся каждый из них. Как панически боится потерять благополучие семьи отец, который, как ему кажется, несет за это ответственность. Как страшно было маме, которая представила, что в один миг разрушится ее здоровье и она окажется в больнице, не в состоянии позаботиться о дочерях.
«Я не могу пока это исправить, но я не хочу, чтобы мой страх отравлял моих детей», – решила мама. И они впервые поговорили с девочками.
«И что, больше никогда не поедем на море?» – тихо и серьезно спросила Анечка. – «Конечно, поедем. Только, возможно, не в этом году. И вообще, бабушка давно звала нас в деревню. Там живут лошади, за ними можно ухаживать».
«Лошади – это круто», – подумала Анечка и погрузилась в спокойный сон.
Найти рецепты поддержки можно в рамках бесплатной антикризисной программы Екатерины Бурмистровой.
Иллюстрации Дмитрия Петрова с использованием изображений pexels.com, pixabay.com
