На детей-инвалидов окружающие смотрят настороженно, иногда с нездоровым любопытством. Однако диалог в стиле: «Не смотрите на нас так, вы не в зоопарк пришли – А вы идите отсюда, гуляйте на другой площадке», – это не выход. А где выход?
«Иди отсюда, тупой!»
Шестилетний Борька радостно врывается на детскую площадку и подлетает к первому встречному ребёнку: «Здравствуй, как тебя зовут? Давай играть в догонялки!»
Две минуты дети увлеченно бегут друг за другом, потом Борьку «салят». Нужно разворачиваться и догонять, но он снова и снова этого не понимает. А еще – может, например, подойти, обнять и поцеловать незнакомого человека. Борька – «особенный ребёнок». А его повторяющиеся поступки – так называемое «стереотипное поведение».
Диагноз «аутизм» Борьке поставили полгода назад. А еще сказали, ему очень важно быть в обществе других детей, иначе он замкнется совсем. Но как только дети сталкиваются с его особенностями, играть с ним не хотят. Говорят: «Иди отсюда, ты тупой».
Как найти общий язык в песочнице?
О проблемах «особых» детей в песочнице мы поговорили с психологом Катериной Дёминой:
– Нужно ли как-то специально учить малышей общаться с детьми-инвалидами?
– В песочнице мы не должны учить детей специальному поведению, но только оберегать их всех друг от друга. У всех детей еще нет единой картины мира, нет даже намека на то, что этот мальчик «странный», потому что им все «странно».
Дошкольники и младшие школьники воспринимают «странность», только если в поведении особого ребенка есть конкретные неадекватные действия, например, ребенок громко смеется невпопад.Дети могут быть агрессивными, если ребенок, например, «лезет», совсем не считывает социальный контекст. И при этом дети не знают, что это инвалидность. Они реагируют как на «вредность».
Вопрос «Он что, дурачок?», «почему она такая странная?» возникает, если ребенок активно чего-то не может – не может перепрыгнуть палочку в первом классе, плохо разговаривает, кричит и сопротивляется, то есть когда дети не могут взаимодействовать в обычном режиме.
Если ребенок неагрессивный, его «странности» маленькие дети не замечают.
Например, особость ребенка с синдромом Дауна маленькие дети считывают слабо, ментального диагноза тоже, скорее всего, не заметят. На задержки развития они не обращают внимания, и скорее будут адаптировать свои игры под такого ребенка.
К колясочникам и вообще к нарушениям опорно-двигательного аппарата дети очень лояльны – скорее будут помогать, поддерживать. Их надо только чуть-чуть направить в эту сторону. Но травить не будут.
Насколько я могу судить из своего опыта, травлю, предвзятость чаще всего провоцируют именно взрослые – отношением, поведением и комментариями.
– Если предвзятость уже есть, кто может помочь обычным детям ее преодолеть?
– Взаимодействие детей с особенным ребенком зависит от поведения его мамы. Мама должна предложить обычным детям простые правила общения с ее ребенком. Например: «Если ты хочешь, чтобы Гоша тебя услышал, встань прямо перед ним и скажи ему в лицо медленно».
У детей вообще нет вопроса: «Почему этот ребенок странный?» Есть вопрос: «Как с ним себя вести?»
И очень важно маме особого ребенка не видеть в остальных «врагов», которые непременно хотят обидеть ее малыша. Часто люди делают ошибки просто от незнания.
О школьной травле
«Дело было два года назад. Две одноклассницы прижали дочь (у нее ДЦП) в закрытом классе и срезали клок волос. Я узнала об этом случайно, а классная руководительница вообще подключилась в последнюю очередь».
– Что делать, если «странного» ребенка подтравливают?
– В моей практике был случай: в одном классе учились девочка с тяжелым ДЦП, но с очень высоким интеллектом, и девочка из неблагополучной семьи, которая пыталась подтравливать первую. В разговоре со второй моментально выяснилось, что у нее дома непростая ситуация, и ей некуда сливать агрессию.
Я вызвала ее на разговор и просто объяснила, что не так с ее одноклассницей, почему важно ее поддерживать и что она может от этой дружбы получить полезного.
После разговора девочка моментально переключилась из парадигмы «Преследователя» в «Спасателя» и стала главной защитницей одноклассницы.
Что интересно, девочка с ДЦП в этой паре – лидер.
Кстати, это часто бывает: одна плохо ходит и медленно пишет, но очень умная. Вторая хорошо бегает, но интеллект снижен социально. Вместе они составляют неплохую пару: одна сообразит – другая сделает; одна делает уроки за двоих – другая носит два портфеля.
Кстати, здоровая девочка в этой паре заметно подтянулась в учебе. Подруга не очень внятно говорит, но ей не надоедает объяснять учебный материал по многу раз – она привыкла, что ее не понимают. Причем говорит она медленно – подруга успевает сообразить все в объяснении.
– Как еще могут повести себя в отношении ребенка-инвалида дети в классе или детском лагере?
– В любой общности будут дети с сильным радикалом заботы, будут дети равнодушные, которым просто неинтересно, и есть агрессивные дети, которые были жертвами насилия; они будут нападать.
– Получается, что проявляющие агрессию к инвалидам – это люди травмированные, например, сами пережившие травлю? Получается, что к конкретному ребенку эта агрессия вообще не имеет отношения? А что именно их провоцирует?
– Строго говоря, переживших агрессию людей нельзя отнести к «здоровым». Здоровые дети как раз будут толерантны. Пережившие агрессию – это травматики.
В общении мы все проецируем на окружающих людей свои качества. В отношении к детям с особенностями травматиков активизирует то, что «на них можно напасть» – это просто проекция раненой части их собственной личности.
Как мамам договориться
«Как-то вечером мы с Борькой катались на горке. Кроме нас там были еще мама с дочкой лет трех. А Борька у меня мальчик крупный, выглядит на все восемь. А когда напрягается, начинает так побадывать головой.
На горке Борька задел эту маму головой, она сделала ему замечание. А мой мальчик, если сделать замечание, реагирует своеобразно – хохочет.
В общем, так получилось, что взрослая женщина просто скинула Борю с горки. Нет, разбираться я не стала: во-первых, сама была в шоке, во-вторых, ребенок перепугался, мы побежали домой. С тех пор у нас рев: «Я боюсь идти на эту горку». И когда видит женщин с маленькими девочками, тоже пугается».
Психолог Катерина Дёмина:
– Как маме ребенка-инвалида наладить контакт с родителями других детей?
– Доброжелательная внимательная мама, которая занимается ребенком, вызывает симпатию. Истеричная, кричащая: «Отстаньте от него, он инвалид, как вы можете?», – или та, которая насильно заставляет детей играть с ее ребенком, вызывает агрессию.
Спокойная мама, не настаивающая жестко, чтобы с ее ребенком общались, имеет гораздо больше шансов найти союзников. Среди других мам всегда найдется кто-то с сильным радикалом «Спасателя», или просто лучше информированный, или тот, у кого в детстве было что-то похожее – какой-нибудь родственник с особенностями здоровья. Такому человеку уже не страшно, и он проявляет готовность поддержать.
– Что именно нужно рассказать о ребенке другим родителям?
– Бесполезно говорить: «Он такой, полюбите его таким!» Лучше дать простое объяснение: как ребенок слышит окружающих, что он может и чего не может, как с ним лучше взаимодействовать.
Не нужно требовать, чтобы с особенным ребенком общались как с нормой. Надо разъяснить, в чем может понадобиться помощь, потому что одни дети помощь воспринимают спокойно, а другие обижаются и говорят: «Я сам!»
Нужно объяснить характерные реакции: например, если ребенок с РАС кричит, не надо его уговаривать, а надо просто посидеть спокойно.
Еще важно корректно объяснить, интеллектуально сохранен или не сохранен ребенок. Потому что, при всех особенностях внешности, с сохранным легче поддерживать контакт и взаимодействовать.
Что поможет родителям особых детей найти друзей в мире здоровых, читайте также здесь:
Быть счастливым или страдать: трудный выбор родителей детей-инвалидов
