Запасы препаратов и субстанций в стране есть. А еще есть рынок Востока и Азии. Китай, например, может покрыть максимальные объемы потребностей России в фармсырье. Перебои же с поставками из Европы временные, они связаны с перестроением логистических маршрутов и изменениями в процессах финансовых расчетов.
«Жду свой препарат уже три недели»
Граждане столкнулись с нехваткой лекарств в аптеках. Например, Ольга Б. бесплатно получает импортный препарат варгатеф, стоимость упаковки – около 150 000 рублей. Но вот уже три недели поставки нет.
«Я это связываю именно с последними событиями, потому что до этого все работало без перебоев. Лекарство дорогое, вполне может быть, что его не будут поставлять. Причин задержки пока не знаю. А аналогов варгатефа нет. Это высокотехнологичное лекарство. Продержаться без него, конечно, можно. Но в моем случае это гормоны со всеми вытекающими последствиями».
«У нас семейная проблема с мигренью. Я покупаю суматриптан, – рассказывает Екатерина К. – 19 января упаковка (10 таблеток, 100 мг) стоила 640 рублей, 1 марта уже 750 рублей. Сегодня она стоит уже 984 рубля в „Горздраве«. Суматриптан – импортное действующее вещество, его поставляют в Россию и здесь делают лекарства. Если не будет поставок, не из чего будет делать таблетки».
Елена Г. отправилась в аптеку за лекарствами от аллергии и астмы, но провизоры сказали, что слишком поздно – покупатели все смели. Аналоги есть не у всех препаратов. У пульмикорта, например, нет прямой замены.
Некоммерческие организации также фиксируют начавшиеся сложности с обеспечением их подопечных лекарствами и оборудованием. Например, фонд «Хрупкие люди» столкнулся с резким ростом стоимости на штифты канадского производства Fassier-Duval (производитель Pega Medical).
«Это объяснимо, ведь стоимость их привязана к курсу доллара. Цена выросла в 2 раза: штифт стоил 350 000 рублей, сейчас – 700 000 рублей, – рассказала «Милосердию.ru» Елена Мещерякова, основатель и директор фонда «Хрупкие люди». – Штифт необходим нашим подопечным детям, которые склонны к частым переломам.
Этот металлический стержень вставляется в кость, он раздвигается как стереоскопическая антенна и растет вместе с ребенком. Его не нужно менять. Раньше детей приходилось оперировать постоянно, штифты были не раздвижные. А с таким штифтом, как Fassier-Duval, ребенок может жить обычной жизнью сверстников.
Это золотой стандарт лечения в мире. Штифт держит кость и даже при переломах помогает костям срастаться, можно даже обойтись без гипса. Причем эти штифты входили в квоту. Сейчас пока непонятно, как все будет происходить дальше. Квоты будут распределяться в апреле.
Сегодня мы закупили штифты по максимуму, с учетом подопечных и наших возможностей, 7 штук. Но этого мало. Более того, мы боимся, что штифты могут вообще перестать поставлять. Родители все напуганы, в тревоге».
Фонд «Помоги.Орг» не смог заказать для больницы сенсоры для диабетиков. «Мы оплатили счет, но через день деньги нам вернули, хотя накануне оплаты подтвердили, что поставка должна быть в конце марта. Это сенсоры американской компании Abbott», – рассказывает Людмила Баранова, руководитель проектов фонда.
С помощью такого сенсора можно было в течение двух недель следить за уровнем глюкозы по приложению. Не надо было колоть пальцы (а те, у кого скачет уровень глюкозы, их кололи не по одному разу на дню). «Теперь опять будут колоть старыми датчиками. А американские сенсоры были очень удобны, особенно для детей», – замечает Людмила Баранова.
Ажиотаж рождает пустые полки
Сложности с перебоями в поставках лекарств и субстанций пока в основном связаны с логистикой, поясняет Николай Беспалов, директор по развитию RNC Pharma: «Ряд контейнерных перевозчиков отказались от поставок, а 60–65% фармацевтических субстанций завозилось по морю в контейнерах.
С другой стороны, еще и ряд российских банков отключены от SWIFT, из-за этого невозможно провести платежи, приходится открывать альтернативные счета или вести работу через другие юрлица. Надеемся, что в ближайшее время поставки возобновятся. Официальных запретов на поставки в Россию фармацевтических товаров нет, как нет и каких-то демаршей со стороны поставщиков. До начала II квартала ситуация должна нормализоваться».
Андрей Бунич, экономист, глава Союза предпринимателей и арендаторов России, считает, что тотального дефицита на фармрынке в России ожидать не стоит: «Многое уже делается в России, а будет еще больше. Развиты поставки из Китая, Индии. Есть дженерики. Есть недорогие лекарства, которые просто еще не распространены, многие их не знают, потому что вся реклама в руках монополистов. Сейчас начнутся новые поставки, будут образовываться новые связи. Это временные перебои. А через какое-то время и бизнес наладит новые каналы и производства».
Минздрав РФ уже поспешил успокоить потребителей – дефицита быть не должно. В частности, основные мировые производители инсулина письменно подтвердили продолжение своей работы на российском рынке и продолжение поставок.
Кроме того, сейчас уже предложен законопроект, который направлен на регулирование обращения лекарственных препаратов и медицинских изделий в РФ в условиях санкций.
Согласно документу, производители медицинских изделий, а также организации, осуществляющие ввоз медицинских изделий в РФ, не вправе приостанавливать или прекращать свою деятельность без уведомления уполномоченного федерального органа исполнительной власти. Уведомление должно поступить властям РФ минимум за полгода до приостановки производства или прекращения поставок. Законопроект еще не принят, но сегодня эти процедуры ускорены.
Представители сферы медицины и фармации склонны согласиться с официальными данными власти: резкого дефицита лекарств не ожидается. Например, Ольга Демичева, президент МБОО «Справедливая помощь Доктора Лизы», врач-эндокринолог, специалист по паллиативной помощи, запросила положение дел в представительстве датской компании «Нова нордик», которая поставляет препараты для лечения диабета. В своем ответе представительство компании заверило, что планов по выводу своих активов с российского рынка и прекращению поставок инсулинов и пептидов первого типа нет.
«Мы, врачи, стараемся разъяснять, какие возможны замены, а они в 99% случаев абсолютно возможны. И я стараюсь связываться с представительствами компаний, которые производят наиболее клинически значимые препараты», – поясняет Ольга Демичева.
То, что происходит сегодня в аптечных сетях, последствия паники, убеждена Ольга Демичева:
«Пациенты, страдающие хроническими заболеваниями, предполагая, что зарубежные компании могут уйти с российского рынка, устроили ажиотажный спрос на лекарственные препараты, которые нужны на длительный период. Мы видим, как сметается с полок не тот запас, который требуется на ближайший месяц, а уже годичный. А ведь поставки в аптеки просто не рассчитаны на такой поток, поэтому возникает дефицит склада, нет препарата на полках. В итоге люди еще больше пугаются, видя пустые полки.
Винт ажиотажа еще закручивается, начинается хаотичное истеричное приобретение. Это не способствует нормальной ситуации ни в лечебном процессе, ни в психоэмоциональном состоянии пациентов.
Санкции в адрес нашей страны вызывают антипатию. Они отвратительны тем, что бьют по самым незащищенным. По больным, детям, малоимущим, по людям скромным, не имеющим капиталов или домов за рубежом. Это люди, которые живут от зарплаты до зарплаты и нуждаются в защите общества. Но они оказываются мишенью номер один для тех, кто вводит для России санкции.
Нужно максимально защитить людей от травматизации. Поэтому можно только резюмировать: создавать ажиотаж сейчас нет оснований, лекарства у нас есть и будут».
Александр Вандышев, глава профсоюза провизоров, управляющий московской аптекой № 254 «Симплекс», отмечает, что происходящее сейчас – типичная ситуация паники: «Это пример бессознательной потребительской активности. Ведь особых проблем во взаимозаменяемости препаратов нет. Сбои в логистике решаются. В этом случае не доверять Минздраву, который говорит о расчете запасов на год вперед, нет оснований. Кроме того, по всем международным законам задерживать гуманитарные грузы запрещено».
Разворот на Азию: новые возможности
По данным RNC Pharma, около 80–85% российских препаратов делают из импортных субстанций. Причем субстанции как раз не европейские. В 2021 году 76,7% сырья ввезли в Россию из Индии и Китая, и только 19,7% приходится на страны Евросоюза.
«Надеяться на Европу, очевидно, не имеет перспективы, – говорит Александр Вандышев. – Мы будем поворачиваться к Востоку и Азии. С этим пока тоже непросто – из-за суматохи на валютном рынке поставщики из Индии, Китая просят делать предоплату, чтобы подстраховаться. Но все же это выход, мы и так работаем с поставками субстанций из этих стран».
«На Китай и Индию, действительно, приходится 75% поставок фармсубстанций. При этом мы специально провели анализ, что будет, если предположить, гипотетически, остановку поставок фармсырья из Европы, – говорит Николай Беспалов. – В этом случае доля импорта из Китая и Индии вырастет до 91%.
Даже не надо будет специально искать альтернативных производителей, процесс может пройти только за счет существующих поставщиков сырья. Кстати, к слову, Европа тоже зависит от поставок китайского и индийского сырья, это глобальная проблема. Так что наша ситуация в этом смысле не уникальна.
К качеству азиатской продукции вопросов нет. Есть примеры, когда китайское сырье сначала поставляется в Европу, а потом часть этого сырья поступает к нам из Европы как произведенное в Европе. Но, конечно, не все можно заменить и заменить быстро, стремиться к этому не надо, это лишь вариант для действительно кризисной ситуации. Плюс вполне возможно – придется искать альтернативных поставщиков, как в Азии, так и в странах Латинской Америки».
«Будем развивать отечественное производство»
«Что касается возможностей российской фарминдустрии, то серьезные шаги в ее развитии были предприняты давно, потом активизировались и в период пандемии коронавируса, – рассказывает Николай Беспалов. – В частности, большая работа была проделана в рамках госпрограммы «Фарма-2020».
В отношении критически важных позиций у нас уже многое сделано, с точки зрения независимости от поставок сырья и лекарственной безопасности. Мы разработали и производим собственные вакцины, инсулины, рекомбинантные факторы свертываемости крови и так далее. Пока, конечно, нельзя сказать, что мы полностью обеспечены всем необходимым. Но основные позиции в критической ситуации мы закроем как собственными силами, так и с помощью азиатских партнеров».
Елена Мещерякова видит несколько вариантов, как избежать дефицита штифтов: «Мы будем искать обходные пути поставок, например через Казахстан. Также встал вопрос о производстве штифтов в России. Пока то, что делается у нас, низкого качества, причем размер штифта только один. А у Fassier-Duval большой размерный ряд – 12 диаметров.
Фонд «Хрупкие люди» уже нашел несколько российских компаний, думаем, как начать производство штифтов на их базе. Это сложно, хотя сама конструкция кажется простой. Есть производства таких штифтов в других странах, например в Корее, в Турции, в Индии. «Но нам все равно нужны свои, отечественные. Ведь даже в новых клинических рекомендациях будет отдаваться предпочтение отечественному оборудованию», – замечает Елена Мещерякова.
Стоит запастись только жизненно важными лекарствами
Много ли запасов лекарств в стране? Пока достаточно, говорят эксперты.
По данным Минпромторга, запаса препаратов из перечня жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов (ЖНВЛП) и сырья для их производства хватит на год. Причем эти запасы превышают четверть объема продаж за 2021 год.
Если говорить о ценах, то существует государственная система регулирования цен на ЖНВЛП. Правда, если сильно подорожает сырье, то цены все же придется корректировать в сторону увеличения даже на препараты в рамках перечня.
«Контракты на поставку сырья заключаются в валюте. И чтобы производителям купить следующую партию субстанций для производства лекарств, сначала надо купить валюту по новому курсу. Поэтому сырье уже подорожало. Но, надеюсь, рост цен не будет носить критичный характер, и если выбирать между ростом цен и дефицитом, то первый вариант, конечно, предпочтительнее», – поясняет Николай Беспалов.
Экономист Андрей Бунич, в свою очередь, не исключает и отката цен назад, на понижение, через какое-то время: «Может активизироваться параллельный импорт. Те каналы, которые блокировали основные импортеры, в том числе на законодательном уровне. Теперь эти возможности откроются».
Сейчас, считает Николай Беспалов, для потребителей самое правильное – не делать безумные запасы, а при необходимости поменять корзину потребления. В случае резкого подорожания или недоступности каких-то препаратов имеет смысл переключаться на аналоги, тем более что для большинства лекарств, с которыми мы сталкиваемся повседневно, в 95% случаев замена спокойно находится, и сопоставимого качества, отмечает эксперт.
«Запасы требуются только тем, кто страдает хроническими заболеваниями, людям, которые вынуждены постоянно принимать какие-то препараты. Это диабетики, люди, страдающие гипертонией, другими сердечно-сосудистыми заболеваниями и так далее. Запас лучше сделать на срок до полугода, – говорит Николай Беспалов. – А вот запасаться обычными лекарствами (от температуры, от простуды) смысла нет, мы не можем сейчас предположить, заболеем мы или нет и чем конкретно.
Пополнить запасы домашней аптечки можно, но не более того. При этом препараты тоже имеют срок годности, года через два невостребованные запасы придется выбросить. И, еще раз подчеркну, дефицита таких привычных для нас в повседневной жизни лекарств не ожидается».
Коллажи Татьяны Соколовой
