Детство: от везения к невезению
Даша родилась на Дальнем Востоке. В три года приемные родители забрали ее из детдома в далеком Амурске и отвезли на юг. Тут, можно считать, повезло дважды – дети из далеких регионов нечасто находят семью.
Но потом сначала у приемной мамы случился инсульт, потом перелом позвоночника, а позже умер папа. И девочку снова отдали в детдом. «Я была замкнутая, и ребята меня не любили. Потому что они были детдомовские, а я – «домашняя»».
О приемных родителях Даша рассказывает по-разному: об отце – с теплотой, о матери – сухо:
«Мама жива, она живет все там же, под Анапой, в старом, почти развалившемся доме. Помогать ей сейчас я не могу, а остального – не получилось».
Про квартирный вопрос
Давний переезд с родителями «подарил» Даше неожиданную проблему, впрочем, обычную для российских сирот. По закону, выпускнику детдома полагается квартира. На практике чиновники делают все, чтобы ее не дать. Больше четырех лет Даша обивала пороги кабинетов, пытаясь добиться хотя бы прописки. Причем половину этого времени у нее на руках уже был собственный ребенок. То есть, официально и мама, и сын все это время считались бомжами.
Был момент, когда продолжать походы по инстанциям стало страшно: «Думала, вот сейчас они скажут: «Что за мать такая?» И заберут моего ребенка в детдом». Но вместо этого очередная заведующая выслушала молодую маму и написала на Дальний Восток. Оттуда пришел официальный ответ нужной формы: «Не проживает, уехала более двадцати лет назад». После этого Дашу вычеркнули из очереди на жилье в одном городе и, наконец, поставили в другом.
Ах, если кто-нибудь позаботился послать нужный запрос семь лет назад, когда Даша выпускалась из детдома! Теперь в очереди она – шестьдесят четвертая, а в год дают не больше десяти квартир. Но начальницу отдела, которая положила конец ее многолетним хождениям, Даша вспоминает тепло: «Ольга Валентиновна, очень верующая женщина».
«Носик немного кривоват»
Жизнь, впрочем, хождениями по инстанциям не ограничивалась. Почти сразу после школы Даша вышла замуж. Казалось, наконец, у сироты есть семья, муж и его родители, – и помогут, и подскажут. Очень скоро молодые стали ждать ребенка, решили, что рожать Даша поедет к свекрам. Так девушка оказалась в станице в ста километрах от Черкесска.
В советские времена, когда сюда переселились родители Дашиного мужа – украинец и русская – край был благодатный. Сейчас это не так – работы в округе нет, а найти ее некоренным жителям и вовсе сложно.
Беременность проходила прекрасно, что произошло потом – никто не понял до сих пор.
«Помню только, что во время родов врачи паниковали. Когда Ярик родился, он был синего цвета, его долго откачивали, – рассказывает Даша. А когда потом принесли, сказали: «Вот, носик немножко кривоват»».
В выписке, которую позже передали с ребенком, никаких подробностей родов и диагноза не было – только рост и вес малыша. Хотя на деле у него не видел один глаз и была парализована половина лица.
Из роддома маму выписали сразу, но уже через несколько дней она оказалась в больнице – разошлись швы. Пока Даша лечилась, малыш лежал в реанимации. Врачи, к которым мальчик попал позже, скажут: похоже, в это время с ребенком не делали ничего.
Каким образом молодая мама добилась перевода сына в другой регион, непонятно. Она говорит, просто встала и сказала: «Я – гражданка Краснодарского края. Везите ребенка в краевую больницу!»
У семьи одна надежда
В конце концов, маленького Ярослава выписали. Правда, направление на инвалидность не дали, сказали: «Подождите до года». На последние оставшиеся деньги Даша водила сына по врачам и массажистам, но, в конце концов, отвезла к свекрам. Алексей, отец Ярослава, начал к тому времени сильно пить, объясняя: «У меня – горе». Так что надеяться было не на кого – Даша отправилась на заработки.
Приехала к морю, снова попала в больницу, а когда вышла – с работы сняли, за снятую койку – долг. В довершение всего пошли дожди – курортный сезон свернулся, работы не стало совсем. Пришлось соглашаться на то, что предложили – делать рекламные вывески.
«Поработаешь у нас в агентстве – мы устроим тебя официально», – пообещал хозяин. Работали в гараже, жили – тут же. Когда работа была сдана, денег никому из исполнителей не заплатили. И полиция, разумеется, никакое заявление об этом не взяла. А свекры, тем временем, по телефону спрашивали о деньгах.
«Зато я научилась работать на фрезеровочном станке, паять и держать в руке «болгарку»», – рассказывает Даша.
Не слышит
Со временем жизнь наладилась: Даша ушла от пьющего мужа, забрала ребенка к себе. Мальчику удалось сделать инвалидность, так что теперь мама и сын могли жить на пенсию в шестнадцать тысяч рублей. На эти деньги надо было снять жилье, купить лекарства, поскольку бесплатные то полагались, то не полагались, и еду на двоих.
«Мой сын научил меня самостоятельности, – говорит Даша. Я давала объявления: «Няня на час». Люди звонили, и я говорила: «Мы пишем расписки, что я обязуюсь делать, я вам оставлю ксерокопию своего паспорта, а вы мне – копию документов ребенка. Но я буду только с сыном». Иногда удавалось заработать даже несколько сотен рублей в день, хотя так везло нечасто.
К тому времени врачи поняли, что, помимо проблем со зрением, у Ярослава неладно со слухом. У сурдолога мальчик наблюдался, но по документам считался слышащим, слуховые аппараты ему были не положены. Но, в конце концов, нашлась женщина, которая их мальчику просто подарила. А потом еще были люди, которые давали деньги на настройку – со всеми анализами и вкладышами на это потребовалось тысяч пятнадцать. Но когда все анализы были сделаны, стало понятно: ребенок – глухой, совсем.
«До этого он еще как-то слышал, – вспоминает Даша. Но теперь возникла другая проблема – глухой ребенок вот-вот мог стать слепо-глухим.
Даша кинулась в интернет искать, где в стране работают с такими детьми. Нашла детский дом в Сергиевом Посаде, выяснила, что вскоре его обитатели будут отдыхать на море, договорилась о встрече с директором. И та пообещала Ярика взять.
«Это было очень тяжело, – рассказывает Даша. – Я привыкла, что сын 24/7 со мной. Но ведь задача родителя – научить ребенка жить без родителя. А я не представляю, как научить жестовому языку ребенка, который не слышит».
В Сергиев Посад она поехала вместе с сыном, и месяца три проработала в детском доме санитаркой. Так можно было видеть ребенка хоть издалека. Потом, пока были возможности, Даша все время забирала сына на выходные. Но как раз когда их связь с сыном стала чуть менее тесной, в Дашину жизнь пришла любовь.
Николай
«Когда мы разошлись с первым мужем, я дала себе установку: мужчин в моей жизни быть не может. У меня есть цель – мой ребенок, все.
Еще давно, после смерти папы, я научилась отключать чувства.
То есть, в стрессовой ситуации у меня есть только цель. И неважно, что мне плохо, что у меня может быть нервный срыв – я думаю только о цели.
И вдруг – Коля. И ведь именно сын познакомил меня с ним.
Это было в храме в Анапе. До этого сын никогда не шел к мужчинам. С родным папой у них были такие дежурные отношения – тот с ним общался, в основном, любимым словом «нельзя». А тут мы сидели в трапезной, Ярик вдруг резко взял Николая за руку – и они пошли играть в песочницу! А потом еще ходили красить деревянную лошадку.
Помню, на море они учились играть в камушки. Именно тогда я поняла, как моему ребенку нужен отец. А Коля всегда хотел сына, и вот они нашли общий язык: Коля ему свои жесты показывает, а Ярик – свои. Но Коля остался в Анапе, а я с Яриком уехала в Москву.
Но потом мне снова надо было обратно на юг, чтобы оттуда правильно перевели детскую пенсию. И в Анапе началась вторая волна. Позвонил Николай: «Ты здесь, в городе? Так, пошли на море!» Он пытался меня отвлечь, развеселить. И за это я ему очень благодарна.
А потом Николай признался мне в любви. Приехал ко мне в Подмосковье. И вот мы вместе и я беременна».
Как выйти из замкнутого круга
Счастливого конца этой истории, впрочем, пока не случилось. Николай – строитель, но у него украинский паспорт, в России он работает нелегально. В какой-то месяц он может переслать семье приличную сумму, а потом – долгое безденежье, если с оплатой «кинули».
Именно поэтому Даша оказалась в «Доме для мамы» службы помощи «Милосердие». Однако ее первое решение в приюте было неожиданным.
«Я вдруг поняла: всю жизнь занималась устройством сына, и при этом сама оказалась не устроена.
Сейчас вторая беременность, дите родиться, и кто меня возьмет на работу без образования? А как зарабатывать, пока они маленькие?
В итоге я пошла учиться на веб-дизайн. А сейчас мне подарили еще и углубленный курс, и курсы фотошопа я оканчиваю. Если успею до родов – хорошо, нет – буду потом сама как-то учиться. Компьютер еще подарили. В общем, еще месяца полтора – и буду искать первых заказчиков».
А еще Даша строит планы на будущее: «Сейчас я просто хочу семью. Чтобы Ярик жил в семье, чтобы Соня понимала (мне сказали, будет девочка), что у нее брат есть.
Еще хочу хотя бы бегать начать. Пока занималась сыном, я сильно сдала, а детям нужна здоровая мама».
И неожиданно продолжает: «А вообще лет пять-шесть назад я не могла бы представить, что у меня в жизни будет столько всего интересного. Появились знакомые, которым можно позвонить, если очень тяжело. Я даже не могла мечтать, что увижу Москву, побываю в Лавре, в Храме Христа Спасителя. Я у Матроны была и даже на Красной площади! Если бы лет пять-шесть мне кто про это рассказал, я бы, пожалуй, не поверила.
Во всем надо искать радость. Когда ты для себя решаешь, что ты не будешь уставшей и замученной, а будешь что-то делать, такие чудеса начинают происходить!
На самом деле надо вставать в шесть утра и ложиться в десять вечера, чтобы был какой-то результат. Эти пять лет с Яриком научили меня дисциплине. У меня есть ежедневник, который подробно заполнен на каждый месяц: куда ехать и что делать. И вообще, Господь нас делает лучше. Вот после всех этих испытаний я стала общительная и уверенная в себе. Надо только ничего не бояться, потому что в твоих руках жизнь твоих детей».
Я смотрю на сияющие глаза Даши и думаю: хоть бы произошло чудо. Очень хочется, чтобы эта красивая женщина была, наконец, спокойна и счастлива.
Фото: Михаил Терещенко
