Словосочетания «материнский подвиг» или «святость материнства» вызывают у меня, многодетной матери, ужас и тоску. Потому что если материнство – это подвиг, то дети – это не радость и счастье, а тяжкий беспросветный труд у станка. И чем больше у тебя детей, тем ближе ты к званию стахановца от материнства. А тут уж и до соцсоревнований недалеко.
Нет, своих детей я родила для себя и для любимого мужа, чтобы наслаждаться тем, как они растут, как ищут себя.
Сейчас у нас есть и студенты, и школьники, и младенцы. Бывает ли тяжело? Конечно! Но сожаления о том, что из-за детей я не смогла объехать мир, не сделала сногсшибательную карьеру, и не живу на вилле, созданной именитым дизайнером, у меня нет. Моя жизнь с утра до вечера наполнена криками, воплями, требованиями, слезами, смехом, шутками и творчеством. И каждый день в ней случаются чудеса.
В воскресенье
Вчера у нас был обычный воскресный день. После посещения храма и праздничного завтрака все дети разбрелись по своим делам. В одной комнате один мальчик стал разучивать гамму на трубе, в другой учатся английские стихи, старшая дочь разговаривает по скайпу с друзьями из Ирландии, средний сын пришел на кухню, достал блендер и стал делать сорбэ из дыни. Летом он прочитал книгу Юлии Высоцкой, посвященную десертам, поэтому по выходным он так реализует свой творческий потенциал.
Единственный, кого вообще не слышно, это – старший сын. Завтра у него зачет по анатомии, ему надо выучить все связки. Из его комнаты доносится монотонное повторение латинских названий с разными суффиксами. Когда-то я тоже учила латынь на филологическом факультете. Часто то, мимо чего мы когда-то проходили в нашей жизни, чего касались, потом возвращается к нам с детьми. Это очень интересно вдруг обнаруживать. Потому что в такие моменты ты осознаешь, что продолжаешься с ними.
В нашем воскресном сумасшедшем доме иногда наступают паузы, например, когда наш папа вдруг решает, что надо всем собраться и поехать на конюшню. И все начинают искать штаны-куртки-шапки-варежки и обязательно у кого-нибудь не находится пары носков, и все начинают обвинять друг друга в пропаже.
Стоит крик, и лишь один человек знает, где лежат его вещи – пара перчаток, шапка и шарф. Это наш средний сын. Он не видит от рождения, но прекрасно ориентируется в пространстве и ничем не уступает своим братьям и сестрам.
Все уехали в конюшню, мы остались с годовалым младенцем. Самым активным и жизнерадостным. Не успеваю я вернуться из прихожей в большую комнату, где проходит большая часть нашей жизни и мы едим, как он уже вскарабкался по лавке на стол, схватил папины очки, забытые в центре стола, нажал на ноутбуке какие-то кнопки и запустил обновление всех программ.
Я спускаю его на пол, забираю очки и пытаюсь корректно закрыть компьютер. Он в это время, хватает из кармана мой телефон, устанавливает там какой-то арабский шрифт, бежит к выключателю и быстро гасит весь свет. Он переваливается на своих коротких жирненьких ножках с такой скоростью, что я не успеваю за ним.
Приходится достать игрушки, разложить на полу конструктор с крупными деталями и начать собирать пирамидку. Малыш останавливается, говорит: «мама?» и включается в игру.
Пока он занимается своими игрушками, я решаю сделать приятное своим дорогим старшим и замешиваю тесто. Часа через два они возвращаются, и мы все вместе пьем чай со свежими вафлями, макая их в растопленный шоколад. На полу в большой комнате разбросаны игрушки, на кухне из шкафчиков вынуты все кастрюли, в ванной – шампуни и мыло. Но пахнет теплым шоколадом и свежей выпечкой. За окном падает снег.
Утро понедельника
Сегодня мне надо было обязательно заехать в монастырь, расположенный недалеко от нашего дома.
Муж работает. Старшие дети уехали в школы и институты, одни завезли других. Наши дети-студенты очень помогают нам с завозом и забиранием младших братьев-сестер из школ. Я посадила двух младших детей в машину и отправилась с ними по делам.
Автомобиль мне пришлось освоить три года назад. За год до этого мы переехали из города в подмосковный поселок, и оказалось, что единственный вид общественного транспорта здесь – электричка. Первый год, чтобы купить продукты на рынке или поехать с детьми на занятия мне приходилось вызывать такси – благо здесь совсем другие цены нежели в Москве. Но потом стало понятно, что без личного транспорта не обойтись.
Когда я выше писала о чудесах в нашей жизни, я имела ввиду не что-то глобальное (хотя и такое с нами происходило), но чудеса ежедневные. Скажем, я понимаю, что надо осваивать автомобиль, но с чего начать. Заговариваю об этом с мужем в тот момент, когда у нас есть возможность обсудить что-то серьезное и не под детские крики – в очереди на кассе в супермаркете.
«Да, – говорит он. – Надо искать инструктора, брать уроки». Но как искать его в незнакомом подмосковном городке, где мы пока знаем только три точки – монастырь, супермаркет и рынок?
Мы выходим из магазина, выкатываем тачку, полную продуктов и прямо у выхода стоит машина с надписью «Автошкола». За рулем сидит симпатичный дядька, с которым мы тут же договариваемся об уроках и уже на следующий день он учит меня трогаться и переключать скорости.
Итак, мы едем с младшими детьми в монастырь. Само собой подойдем к мощам любимых святых, и затем – в церковную лавку. Некоторое время назад мы с мужем зашли сюда и увидели иконы, вырезанные из дерева. Объемная икона – это то, о чем мы мечтали для нашего слепого сына. У него уже были небольшие иконочки Святителя Николая, но хотелось сделать для него икону именно его святого.
У матушки, продававшей книги, мы спросили, можно ли заказать деревянную икону определенного святого такого размера, чтобы ее можно было бы «рассмотреть» незрячему человеку. Святой нашего сына изображается обычно не один, а с братом, и оба они – на конях.
Вот такую икону мы и хотели сделать для ребенка, но понимали, что стоить она будет очень дорого. Матушка расспросила нас о том, почему мы хотим такую икону, мы рассказали ей о нашей семье, о сыне, она взяла наш телефон и сказала, что перезвонит нам после разговора с мастером.
Прошло несколько недель. Мы почти забыли об этом разговоре, решив, что мастер не взялся за нашу икону. Как вдруг мужу позвонили. «Приезжайте, забирайте, икону вашу вырезали и освятили», – сказали на том конце провода. «Сколько же это стоит?» – спросил муж. «Нисколько, мастер учил своего ученика, поэтому отдает вам ее за пожертвование на ваше усмотрение».
Вот эту чудесную икону и предстояло нам забрать сегодня в церковном магазине. Икону, о которой мы так мечтали, и которая появилась совершенно чудесным образом в нашем доме.
