Игры, парадоксы, перевертыши – вот, что рисует шестилетний Игорь из Петербурга. Основательные вещи вроде домов оказываются у него внезапными, вдруг оказавшимися, а «хлеб упал на землю», которому полагается вообще-то падать «вдруг», наоборот, – сама основательность. Мама Игоря, Ольга Меньшикова написала два рассказа о своих детях – Игоре и маленьком Тимофее. Рассказы, о внимательной, не нарисованной любви, вроде бы бесхитростные, но требующие такой честности и точности, какая бывает только у по-настоящему талантливых людей. |
Игорю 5 лет
Oбычный будний день, на часах около 6-ти утра. Сначала просыпается мой грудной сын Тимофей. Он не плачет, просто открывает глаза и начинает гулить. Я беру его к себе на кровать, чтобы не разбудил старшего – 5-летнего Игоря. Но Игорь спит чутко. Он не слышит, как звенит будильник у папы, но как только раздается голосок Тимоши, он сразу просыпается, встает и прибегает к нам. Я зажигаю ночник – желтый месяц с глазом и кладу маленького на пеленальный столик. Игорь с головой заворачивается в наше одеяло как в кокон. Он делает это, чтобы не видеть, как Тимоша трогает меня ручками и касается меня ножками («колет ногами»). Раньше это вызывало истерики и требования, чтобы я отошла от Тимофея. Мы делаем зарядку и массажик. Когда я начинаю рассказывать Тимоше «Сороку-ворону», Игорь кричит, что пятый пальчик не хочет каши, и что Сорока накормила только четыре пальчика («мама накормила четыре»). Я ставлю Тимофея на колючий коврик и Игорь читает стихотворение:
Аист белый, длинноногий,
Покажи домой дорогу!
Топай левою ногой,
Топай правою ногой,
И тогда придешь домой,
И тогда придешь домой!
Потом он хватает погремушку и начинает греметь ею на тахте. Я кладу на тахту Тимофея, и он пытается ползти к игрушке.
– Что поставим Тимофею? – спрашивает Игорь.
– Пятерку.
– Тимофей какой?
По правде говоря, такие вопросы иногда выводят меня из себя. Он может задавать их пачками целый день. Они кажутся мне глупыми, и я обычно реагирую так:
– А ты что, сам не знаешь?
– Маленький. А я какой?
– Скажи.
– Взрослый.
Я молчу, начинаю одевать Тимошу.
– Мама, я взрослый! – кричит Игорь.
– Да.
Если ничего не сказать или сказать, что он не взрослый или не совсем взрослый, начнется плач.
Тимофей беспокоится, он уже хочет кушать. Игорь радуется. Он любит, когда братик плачет.
Наконец, Тимоша одет и накормлен. Я начинаю заниматься Игорем. До выхода в садик еще есть время, и мы всегда тратим его на что-нибудь полезное.
– В какую игру будем играть? – спрашиваю я. При этом нужно оглашать весь список, причем в строгом порядке. Он регулярно пополняется новыми настольными играми и занятиями. Игорь выбирает что-то, что ему хочется делать сегодня. Бывает, мы играем в одну игру по 2 месяца каждый день, но все равно выбор за ним.
– Хочу обводить оранжевые линейки! – восклицает Игорь, и я достаю недавно подаренные трафареты, альбом и цветные карандаши.
– Не линейки, а трафареты.
– Тра-фа-ре-ты, – по слогам выговаривает Игорь, – Мама, а как получается тра-фа-ре-ты?
– Т-р-а-ф-а-р-е-т-ы, – по буквам говорю я.
– Что получилось?
– Трафареты.
Вопросов вроде «как что получается», будет еще штук 50 за сегодняшний день.
– Что будешь обводить?
– Вот это, вот это, вот это, вот это, вот это…, – Игорь показывает на все картинки.
Он садится прямо в пижаме за маленький столик у кровати и начинает обводить.
– Ай, едет линейка! – плаксиво кричит он.
– Придерживай ее рукой.
– Ай! Не получается!
– Давай помогу.
– Ай! – Игорь заливается плачем.
– Придерживай покрепче и получится.
– Ай, хочу, чтобы не получалось! – он начинает со зверским лицом бешено водить карандашом по бумаге, карандаш ломается, все летит на пол. Игорь нервно смеется. Я тоже смеюсь, пытаюсь все обратить в шутку. Он толкает меня и начинает плакать. Это надолго. Стараюсь его отвлечь.
– Хочешь, я куплю тебе сегодня шоколадный сырок?
– Да, – оживляется Игорь и вытирает слезы. – А ты будешь есть шоколадный сырок?
– Нет, я его не люблю.
– А если ты съешь шоколадный сырок, то ты как скажешь?
– Бе-е-е!
Игорь заливается смехом и начинает спрашивать про все подряд:
– А если ты какашку съешь, то ты как скажешь?
– Я ее не буду есть.
– А если ты случайно какашку съешь?
– Б-е-е!
– А если ты козявку съешь?
– Все, хватит говорить про всякие гадости!
– Нет, один раз, скажи «Б-е-е!»!
– Не хочу!
– Скажи! Скажи!
– Последний раз, ладно?
– Да!
– Б-е-е!
Игорь просто счастлив и уже забыл про свои неудачи с трафаретами. Я собираю с пола карандаши, альбом и трафареты. В комнату заходит папа.
– Привет и пока! – говорит он. Тимофей гулит ему, лежа в кроватке на животе. Игорь молчит.
– Игорь, пока!
– Пока, – нехотя, еле-еле произносит Игорь и вяло машет ему рукой, повернувшись спиной.
– Ну, все, давай в садик собираться, – говорю я. – Снимай пижаму, положи ее под подушку и пошли мыться.
– Нет, давай дорисуем, – Игорь вспомнил про трафареты.
– Дорисуем, когда из садика придешь.
– Нет! Давай сейчас!
– Только одну картинку и без истерик, ладно?
– Только держи мне.
Игорь обводит замок, привидение, инопланетянина и летающую тарелку.
– Все, Игорь, в садик опоздаем!
– Теперь раскрашивать!
– Ладно, только быстро!
Пока он раскрашивает, я быстро делаю зарядку, принимаю душ и одеваюсь. На часах без десяти восемь. Игорь протягивает мне альбом. Все раскрашено довольно красиво.
– Молодец! – хвалю я его. Он медленно снимает пижаму, кладет ее под подушку, скомкав. Идет под душ.
– Ой, грязь, смой грязь! – говорит он мне в ванной фразу, которую он повторяет каждый день перед мытьем.
Я смываю невидимую «грязь» душем. Он залезает в ванну и принимает контрастный душ, страшно визжа, когда я его поливаю холодной водой.
– Вытери мне ноги и понеси как петуха! – говорит он мне.
– Не вытери, а вытри, и нести я тебя не буду, ты же взрослый, сам сказал, а взрослые сами ходят.
Игорь смиряется с этим доводом и идет в комнату сам.
– Я буду в коконе одеваться!
– Ладно!
Я даю ему одежду.
– Мама, подними мне кокон, – просит Игорь, натягивая трусы. То же самое с колготками. Потом он одевает тапки и мы идем чистить зубы. Бабушка занимается Тимофеем, а мы начинаем одеваться в садик. Игорь бросается к вешалке и, увидев, что его зеленые штаны на месте, ликует от радости.
– Мама, нитогда не стирай зеленые штаны, нитогда! – восклицает он.
– Ни-ког-да, скажи правильно.
– Ни-тог-да. Ой! Не получается! Мне поставили! – плаксиво восклицает он.
Я так до сих пор не понимаю, что ему поставили. Он всегда говорит это, когда не может произнести что-то сложное. Может, помнит об операции по удалению аденоидов и миндалин, которую он перенес в 4 года?
Он надевает зеленые штаны и отламывает длинный язычок от молнии. Вижу, что чувства двоякие – смотрит на меня виновато и в то же время рад, что у него в руках «что-то прямое». Так он называет палки, ручки, карандаши и другие предметы, которые он «катает» на прогулке или дома, то есть попросту носит перед глазами, а иногда при этом гудит.
– Ну вот, как же ты будешь застегивать эти штаны в садике? Кто тебе поможет? Это же новые штаны!
Игорь виновато молчит. Надевает сапоги. Куртку и шапку я одеваю ему сама, потому что уже нет времени, завязываю шарф. Мы выходим из квартиры в коридор.
– Мама!
– Что?
– Коридор это чего?
– Туннель.
– Это чего?
– Туннель.
– Это чего?
– Я тебе уже сказала.
Игорь обожает туннели, и повторение этого слова вызывает у него неописуемую радость.
Он нажимает кнопку лифта. Лифт открывает двери с ужасным скрежетанием, мы входим, и Игорь нажимает на первый этаж.
– Это что в лифте скрипит? – спрашивает он.
– Механизм. Надо смазать и скрипеть не будет.
– Ме-ха-низм, – повторяет Игорь понравившееся слово. – Мама, а как получается «механизм»?
– М-е-х-а-н-и-з-м.
– Получилось что?
– Механизм.
Мы выходим на улицу и идем к трамвайной остановке. Игорь видит припаркованную возле соседнего дома зеленую машину и бежит.
– Мама, беги! Зеленая машина!
Игорь. Зеленая машина
Я бегу вместе с ним. Утренняя пробежка, очень хорошо! Мы бегаем так с ним каждый день от зеленой машины до трамвайной остановки.
Подъезжает трамвай. Мы выходим на второй остановке и идем к садику.
– Ой, чего-то нет света в садике, – говорит Игорь свою любимую фразу.
– Есть в одном окошке.
Мы поднимаемся в группу.
– Игорь, привет! – говорит Ваня.
– Привет, – Игорь садится рядом с ним и начинает раздеваться.
– Привет, Игорь, – говорит Никита.
– Привет, – еле слышно отвечает Игорь. Запала хватило только на бодрый ответ Ване.
– Вот это кто? – спрашивает Игорь, показывая на Никиту.
– Ты что, не знаешь, я Никита, а это Гоша, – Никита показывает на Гошу, входящего из группы в раздевалку с игрушечным тигром в руках. – А Ваш Игорь вот чего сделал, – говорит Никита и показывает на отгрызенный нос у тигра.
– Что же ты так, Игорь?
– Он все грызет, – подключается Лиза. – У него с головой не все в порядке.
– Лиза! – восклицает ее мама.
– Лиза, ты скоро в травме окажешься на одной ноге, – говорит ехидно Игорь.
– Что? – удивляется Лиза.
– Игорь, разве можно так говорить? – упрекаю его я. «Что-то подумала Лизина мама?» – думаю мимоходом. Но зацикливаться на этом не хочется, да и некогда. Быстро помогаю Игорю раздеться и надеть шорты и сандалии. Провожаю его до группы.
– Поздоровайся!
– Здрасьте! – говорит Игорь, ни на кого не смотря, и идет мыть руки.
– Здравствуйте, – здороваюсь я с воспитательницей.
– Ну, все, пока! – машу я рукой Игорю, и он машет, но стоя ко мне спиной.
За Игорем мы идем вместе с Тимофеем. Я оставляю коляску внизу, беру Тимофея на руки и поднимаюсь в группу.
– Как он себя вел? – спрашиваю я у воспитательницы.
– Ничего не хотел делать на занятиях. На прогулке, правда, поиграл в подвижную игру. Не спал.
Игорь выходит ко мне в одних колготках.
– А где шорты?
– Ни за что не захотел надевать их на колготки, только на трусы.
– Переодевайся, я жду тебя внизу, – говорю я и, попрощавшись с воспитательницей, выхожу на улицу. Через 10 минут появляется Игорь, и я начинаю его отчитывать. Это происходит почти каждый день.
– Почему ты неправильно одеваешься? Ты же говоришь, что ты взрослый. Все взрослые одеваются нормально. Шорты надо надевать на колготки.
– Они мне малы.
– Еще не малы. А почему ты не занимался?
– Мама, – плаксиво говорит Игорь, – погладь меня.
– Не за что тебя гладить!
– Погладь! – он начинает плакать. Я обнимаю его.
– А ты будешь завтра делать задания?
– Да, – плаксиво говорит Игорь.
– Ладно, я завтра приду за тобой и спрошу, делал ли ты что-то или нет.
До дома мы идем в полном молчании. Только когда дорога раздваивается, Игорь просит пойти по левой дороге.
– Игорь, нам надо зайти в детскую поликлинику и купить в аптеке памперсы и сок Тимофею. Пошли здесь.
– А я буду стоять с коляской?
– Да.
– А что ты мне купишь?
– Вкусное.
Тогда Игорь охотно сворачивает к поликлинике. Я ставлю коляску около лестницы, даю Игорю привычный инструктаж:
– Никуда не отходи, смотри за Тимофеем, ни от кого конфетки не бери, если что, зови маму.
Иду в поликлинику. Конечно, переживаю, как они там. Но делать нечего. Бабушка заболела, папа наш придет поздно. Игорь часто так стоит с коляской. А один раз даже оставался с малышом дома, пока я ходила в аптеку.
Быстро покупаю все необходимое и уже через 5 минут выхожу. Игорь стоит у коляски и беседует с какой-то тетей.
– У Вас малыш заплакал, я дала ему соску, – говорит тетя.
– Спасибо!
– Что тебе тетя сказала? – спрашиваю я Игоря, когда мы уже идем к дому.
– Ты мне купила вкусное?
– Да. Смотри! – показываю ему гематоген.
– Ура! Ура! Вскричала детвора!
– Ну а что тебе тетя сказала?
– Это твой братик?
– А ты что ответил?
– Нет, это Котофей.
– А Котофей не твой братик?
– Нет, просто Котофей. Это не Тимофей.
– Ладно, бери свой гематоген. Шоколадный сырок придется купить завтра, в аптеке он не продавался.
Съев гематоген, Игорь восклицает:
– Мама, я голодный!
– Сейчас придем, и будешь кушать.
Подходим к дому. Игорь первый поднимается по лестнице и сразу открывает нам дверь нараспашку. Выхватывает у меня ключи и открывает вторую дверь. Вызывает грузовой лифт, возвращает мне ключи. Так он делает всякий раз, как мы возвращаемся с прогулки с братиком. С нами садится в лифт соседка.
– Тебе какой этаж? – спрашивает она Игоря.
– Девятый.
– Нажимай.
Он нажимает и спрашивает:
– А тебе какой этаж?
– Игорь, на тебе, а Вам!
– Ничего страшного!– смеется соседка. – Мне десятый.
– А когда ты меня к себе пригласишь? – спрашивает Игорь.
– Игорь, зачем тете тебя приглашать?
– С удовольствием приглашу вас к себе, отчего не пригласить такую компанию? – смеется она. Мы выходим из лифта и идем к нашей двери. Игорь тянется и нажимает на звонок.
– Во я какой большой стал! – восклицает он радостно. – Вот до этого! – он показывает на свою макушку. – А Тимофей до какого?
– Ты уже сто раз спрашивал.
– Говори «до пупа».
– Сам говори.
– Тимофей до пупа.
Бабушка открывает нам дверь. Я раздеваюсь и несу раздеваться Тимофея.
– Ой, не клади его на стол без меня!
– Я его положу на тахту. Раздевайся быстро, как взрослый, надевай тапки и мой руки после улицы!
Игорь моментально все делает, лишь бы я без него не положила Тимофея на стол. Бежит к Тимофею и ложится у его ножек. Когда я снимаю с него колготки, Игорь восторженно кричит:
– Ой, какие ноги!
– Ноги по дороге, – отвечаю я всегда на это по традиции. Тимоша нетерпеливо перебирает ножками.
– Ой, Тимофей меня колет ногами! – кричит Игорь довольный.
Мы идем на кухню пить сок.
– А когда я буду пить такой сок? – спрашивает Игорь.
– После Тимофея.
– Я голодн-ы-ый!
– Доставай себе сам творожки из холодильника, открывай, бери ложку и ешь.
– Мама, хочу вот это, – Игорь показывает на кукурузные палочки.
– А что это? – делаю вид, что не понимаю я.
– Кукурузные палки, – нехотя говорит Игорь.
– Ладно, возьми 10.
Игорь уплетает творожки и отсчитывает 10 кукурузных палочек. Съев все это, восклицает:
– Голодн-ы-ый!
– Сейчас я покормлю Тимофея и займусь тобой.
Мы идем с Тимошей кормиться в комнату. Игорь с «чем-то прямым» в руке начинает носиться по коридору туда-сюда. Тимоша трет глазки.
– Игорь! Не бегай! А то Тимофею никак не заснуть!
Игорь приходит к нам в комнату и шепотом спрашивает:
– Я какой?
– Взрослый.
– Голодн-ы-ый!– восклицает он.
Тимофей вздрагивает и начинает плакать. Я готова побить Игоря, но сдерживаюсь.
– Сию минуту пошел в другую комнату! – шепчу я сквозь зубы. Игорь убегает.
Наконец, Тимофей накормлен и уложен спать.
– Мама, я голодн-ы-ый! – опять кричит мне Игорь.
– Тебе яичницу поджарить?
– Да! Только с глазами. Два глаза. И я буду есть глаза.
– Ладно.
– И зеленью посыпать. И солью.
Я делаю Игорю яичницу с ржаным хлебом. Он в восторге. Съев все, он жалобно произносит:
– Голодный.
– Придет папа, и мы будем ужинать. Ты же ел в садике. Просил добавки?
– Да.
– Все, потерпи. Давай делать задания.
Логопед задает нам задания, которые нам надо делать перед каждым занятием.
Мы садимся за стол, достаем учебник.
– Смотри, на этой картинке тебе надо нарисовать солнышко над самым низким деревом.
– Только оно садится, – Игорь рисует половинку солнышка, которое вот-вот скроется за деревом. – И хочу нарисовать дождик.
– Не надо, здесь про это ничего не написано.
– Нет, хочу дождик!
– Ты ведь нарисовал солнышко, значит, дождя нет.
– А я нарисую грибной дождик.
– В задании не написано, что надо рисовать грибной дождик.
– А если я нарисую, то чего будет?
– То тебе поставят двойку.
– Ой, тогда не буду рисовать.
Мы переходим к самому нелюбимому и трудному для Игоря заданию – найти лишний предмет. На картинке три больших цилиндра и один маленький. Все цилиндры синие, а один из больших красный. Игорь тупо смотрит на картинку и по очереди тыкает в каждый цилиндр. Понять, что здесь лишнее для него не под силу. Я вспоминаю слова психолога из коррекционного садика, где мы были на консультации, что по этому заданию определяется интеллект, и внутренне начинаю раздражаться, что Игорь, вроде бы такой умный мальчик, не понимает таких простых вещей.
– Что здесь лишнее? – спрашиваю я.
– Вот это, – Игорь, не глядя, тыкает в большой синий цилиндр.
– Посмотри внимательно! Этот предмет не такой как остальные, он другой, он отличается. Что здесь другое?
– Я не зна-а-ю, – стонет Игорь и ложится головой на стол.
– Посмотри внимательно, – начинаю нервничать я.
– Вот это, – Игорь скорее случайно, нежели специально тыкает в маленький цилиндр.
– А почему он лишний?
– Я не зна-а-ю, – плаксиво тянет Игорь и тяжело вздыхает.
– Смотри, потому что он маленький. Все большие, а он маленький. А может быть лишним и красный. Все синие, а он красный.
Игорь не слушает, он вертит в руке очередной прямой предмет.
Мы переходим к чтению. Игорь раскрашивает картинки, начинающиеся на гласные и согласные. Я закрываю их и прошу его:
– Вспомни, что ты раскрашивал.
Игорь пытается поднять мои руки, но я ему не даю.
– Во всех этих словах есть звук «м».
– Я не зна-а-ю, – опять стонет Игорь. Моя подсказка для него ничего не значит.
– Ну, вспомни, что ты красил черным карандашом.
– Майку.
– А красным?
– Дом.
– А что вкусное ты раскрашивал?
– Ежевику! И буду ежевику есть! Ням-ням-ням, – Игорь начинает изображать, как он ест нарисованную ягоду под моими руками.
– Это малина. Она красная. А ежевика черная. В слове «ежевика» нет звука «м». А какое насекомое ты раскрашивал?
– Муху. И она не кусается.
– Да.
– Все, хватит. Давай читать вот это, – Игорь показывает на слоги.
Начинаем читать.
– А. М.
– Читай вместе.
– А. М.
– Давай петь.
Мы поем:
– А-а-а-м-м-м. Или коротко: «Ам».
– М. А.
– Ма! – громко говорю я, изображая пальцем дугу под этим слогом.
– Ма! – повторяет Игорь.
Дальше все идет как по маслу. Потом мы переходим к заданиям на звуки «С» – «С’».
На странице изображены серп, серьги и песец. Игорь не может назвать ничего из нарисованных предметов. Говорю ему, что это такое, объясняю назначение серпа и серег. Но это еще не все. Автор требует составить с каждым из слов предложение. Меня иногда поражают авторы детских заданий, но это отдельная тема. Игорь не понимает, что такое предложение, хоть ты тресни.
– Я тебе рассказала про то, что здесь нарисовано, а теперь ты мне расскажи! Расскажи про серп. Что им делают?
– Косят травку.
– Повтори за мной: «Серпом косят траву».
– Серпом косят траву, – вяло, чуть слышно и нечетко говорит Игорь.
– Ну-ка повторит четко и ясно.
– Серпом косят траву! – полукричит-полувоет Игорь.
– Это предложение. Когда ты рассказываешь что-то о чем-то. Понятно?
– Да, – Игорь смотрит в окно, болтая ногами и теребя «что-то прямое».
– Мама, я голодный, – тихо говорит он.
– Мы еще не закончили.
Игорь с моей помощью произносит: «Серьги надевают тети» и «Песец живет на севере». Далее нужно нарисовать в пустой клетке картинку со звуком «С’». Это вообще нереально. Из известных нам слов мне на ум приходит только «сито». Я приношу сито из кухни и прошу Игоря нарисовать его. Он берет карандаш, и в этот момент просыпается Тимоша.
– Рисуй сам, когда нарисуешь, позови меня.
Я переодеваю Тимофея и прихожу в комнату с ним на руках. Игорь нарисовал вполне приличное сито.
– Молодец! Бери еще 10 кукурузных палок!
Игорь опрометью бежит на кухню.
Приходит папа. Тимофей смеется, глядя на него, тянет к нему ручки.
– Подожди, Тимофейка, я еще не умылся, – папа заглядывает на кухню, – Привет, Игорь!
– Привет, – сквозь зубы говорит Игорь.
– Что надо сделать?
– Привет, – Игорь смотрит папе в глаза.
– Молодец.
– Давай есть! – оживляется Игорь, – Голодный.
Папа умывается. Я кладу в манеж Тимофея и разогреваю картошку с мясом.
– И кто будет это есть? – спрашивает Игорь.
– Все.
– И я?
– И ты.
– Только из тарелки с пеликанами.
– Доставай ее.
Счастливый Игорь забирается на табуретку и достает тарелку с пеликанами.
– Вот какая взрослая тарелка! – восклицает он.
Мы зовем бабушку и садимся все вместе за стол. Тимофей плачет один в манеже. Я беру его на руки, даю ему сушку, и он тоже ест со всеми. Игорь съедает все мясо, потом неохотно переходит к картошке. Хлеб он ест только после того, как на тарелке ничего не осталось. Я наливаю ему чай.
– Голодный, – шепчет он мне после чая.
– Суп хочешь?
– Да! – радуется Игорь. – Только картошку не клади.
Я наливаю ему суп. Игорь уплетает его за пять минут.
– Голодный, – говорит он и смотрит на меня умоляюще.
Папа не выдерживает. Он готов вот-вот закричать на Игоря. Я останавливаю его.
– Игорь, как тебе не стыдно? Ты столько всего съел! – говорит бабушка, – Мама уже устала кормить тебя.
– Голодный, – говорит Игорь шепотом.
Он открывает холодильник и видит, что папа принес яблоки.
– Хочу вот это! – весело кричит он.
– А что это?
– Яблоко.
Я мою яблоко и даю его Игорю.
– Игорь, что ты делал сегодня в садике? – спрашивает папа.
– Играл.
– Во что?
– В игры.
– В какие?
– В другие, – типичный вечерний разговор.
– Папа, – вдруг оживляется Игорь, – Сделай мне «вжих-вжих», «вжих-вжих»! И потом съешь меня! – это значит покрутить его, потом положить на диван и понарошку съесть.
– Ты же только что поел.
– Сделай, сделай «вжих-вжих»! – просит Игорь.
– Давай поиграй во что-нибудь тихое, а потом я сделаю «вжих-вжих».
Игорь покорно идет в комнату и достает конструктор.
Мы с Тимошей идем за ним. Игорь играет на ковре. Тимофей пытается ползать рядом.
– Тимофейка! – покрикивает Игорь, – Не ломай мне дом!
Я вся трепещу от радости: сын наконец-то начал общаться, да и интонации при общении у него стали нормальные, детские. В голосе звучит просьба. Дом построен. Игорь бежит известить папу и бабушку о том, что его нельзя ломать. Если кто-нибудь посягнет на его сооружение, истерика на полчаса гарантирована. Мы перебираемся на тахту. Тимофей переворачивается, хватает игрушки.
– Мама, у Тимофея понос! – это любимая тема Игоря. Он обожает придумывать всем болезни и их лечить.
– Лечи его!
– И я дам ему «Смекту» (Игорь произносит «Сметку»), – он бежит в другую комнату и приносит карандаш, – Вот, Тимофей, пей сметку. А теперь ему не покакать. Я сделаю клизму, – он бежит в комнату, карандаш перед глазами, и прибегает со стирательной резинкой, прикладывает ее к попе Тимоше, – Пшшш! Вот, Тимофей, тебе клизма. А теперь у него заболел зубик. У него кариес, – опять то же самое, на этот раз он прибегает со степлером, – Будем сверлить. Др-др-др! А теперь у Тимофея конъюктивит. Надо закапать капли, – в роли капель теперь линейка, – Тимофей заливается плачем: ему надоело быть пациентом. Тогда Игорь начинает перекатывать его с боку на бок, приговаривая:
– У-ух! У-ух! – словно качая на качелях. Тимоша смеется и гулит. Игорь в восторге. Вдруг он что-то вспоминает и бежит к папе.
– Ты обещал «вжих-вжих»!
Папа крутит его, бросает на диван и начинает «есть». Игорь хохочет и брыкается. Тимофей удивленно слушает, что за звуки раздаются из соседней комнаты.
– Ну, все, дети, пора ложиться спать! – говорю я. Папа начинает готовить ванночку для Тимофея. Я несу его в ванную, и Игорь увязывается за нами. В ванной не протолкнуться, но я не прошу Игоря уйти: пусть участвует в купании. Он держит меня за руку, когда я намыливаю Тимофея и поливаю его водой.
– Мы вместе с мамой помыли Тимофея, – радостно говорит он.
Я закутываю Тимофея полотенцем, и мы идем в комнату. Игорь стоит около пеленального столика, держа руку у ног Тимофея, «чтоб не колол маму ногами».
– Все, Игорь, иди, смотри мультик, я буду кормить и укладывать Тимошу, – говорю я, когда Тимофей обработан кремами и маслами и одет. Игорь покорно идет смотреть мультики. Я укладываю Тимошу. Игорь, как всегда в последнее время, выбирает фильм про насекомых «Империя чужих». Он обожает подобного рода фильмы. До этого смотрел каждый день «Микрокосмос», тоже про насекомых, а совсем маленький – «Птицы» про перелетных птиц. Проходит 15 минут, я пытаюсь сказать, что уже пора спать, но Игорь вскрикивает:
– Нет! Хочу посмотреть, как разрушится дом!
Я не помню, долго еще до этого эпизода или нет, и есть ли он вообще на этой кассете.
– Игорь!
– Мама, перемотай, где разрушится дом! – пискляво просит Игорь. Я ставлю на перемотку, и Игорь со смехом смотрит быстро крутящиеся кадры фильма. Наконец, доходит до его любимого места. Он громко хохочет, увидев, как дом взрывается.
– Ну, все, раздевайся и иди спать.
– Голодный, – шепчет Игорь и жалобно смотрит мне в глаза.
– Будешь чай с бутербродом с сыром и с вареньем?
– Да! – радостно кричит он и бежит на кухню. Я кормлю его. Потом он раздевается, опять принимает контрастный душ, сам чистит зубы, выгоняя меня из ванной, и идет в кровать. Перед тем, как лечь, он «прогоняет страшную полоску», то есть закрывает штору, чтобы на потолке и на стенах не было отражения от фонарей и фар машин. Уже лежа, молится «Боженьке»:
– Прогони все страхи, и еще я не хочу умирать. И мама пусть не умирает, только папа и баба. И дай мне хлеб насущный без пшеницы. Все, больше ничего не хочу.
После этого я обязательно должна прошептать ему на ушко, что он взрослый и что летом мы поедем далеко-далеко. Я гашу свет и выхожу из комнаты. Наш день прошел, Игорь мгновенно засыпает.
Я собираю со стола наши книжки и карандаши и вижу рисунок, который он нарисовал, пока я укладывала Тимошу после прогулки, – круглая голова, круглые глаза, нос как буква «г», рот полоской, прямоугольное туловище без шеи с пупом и грудями, в стороны руки с палками-пальцами (муж посчитал, что их пять на каждой руке), ноги с палкой между ними и подпись большими буквами: МАМА.
Игорю 6 лет
Помнится, я писала про наш день, когда Игорю было 5 лет. Как он изменился за год? Об этом мой следующий рассказ.
Игорь. Все цифры в домиках кроме единицы
Я просыпаюсь рано, в 6 утра. Игорь ещё спит. У него теперь своя комната. Маленькую кровать отдали двоюродному брату, а Игорь спит на диване. Тимофей выходит из кроватки, залезает ко мне на тахту и просит сисю. Мы лежим с ним какое-то время в темноте. Потом я зажигаю ночник. Мы читаем детские книжки, провожаем папу на работу. В 7 часов появляется Игорь. Он сразу подходит к окну и смотрит на ещё тёмное небо.
– Как спал? – спрашиваю я его.
– Нормально.
– Что во сне видел?
– Лагерь.
Летом Игорь был в лагере «Онега». Он вспоминает о нём каждый день.
Мы выбираем книжку для Игоря, чтобы почитать перед садиком в постели.
– Хочу про времена года. И буду повторять.
– Посмотрим, если надо будет повторять, то будешь повторять. Будешь читать книжку про зиму?
– Да.
– Смотри, здесь повторять не надо, а надо слушать и отвечать на вопросы.
– У! – обиженно кричит Игорь. – Хочу всё повторять за тобой!
– Когда будем читать такую книжку, где надо будет повторять, будешь повторять.
Мы начинаем читать про зиму. Игорь очень хорошо отвечает на все вопросы. Я радуюсь за него и стараюсь не думать о том, что книжка предназначена для детей 2-4 лет. Увидев на картинке, как дети наряжают ёлку, Игорь кричит, что тоже будет наряжать ёлку на праздник.
– А какой будет праздник? – спрашиваю я.
– Ёлка.
– Нет, как он называется?
– Новый год.
– Правильно.
Игорь смеётся и колотит ногами по ножкам Тимофея, присевшего рядом с нами и заглядывающего в книжку. Тимофей кричит «бо-бо» и начинает плакать. Игорь хохочет.
– Если будешь бить кого-нибудь, ёлку украшать не разрешу.
– Не буду! – быстро произносит Игорь.
Потом мы читаем его любимого «Мальчика с пальчика». Игорь останавливается на странице, где нарисована ночь, луна, страшный волк и смотрит минут пять на всё это.
– Это не буря? – спрашивает он.
– Нет.
– Бури не будет?
– Нет.
– А завтра?
– Не знаю.
– Ой, не знаешь ты! – плаксиво восклицает он.
– Послушай по радио прогноз погоды и узнаешь.
– А в Америке?
– Что в Америке?
– Будет буря?
– Не знаю.
Звонит будильник.
– Всё, собираемся в садик.
Игорь теперь всё делает сам. Сначала зарядку, потом водные процедуры, после которых надевает синий махровый халат и важно идёт в свою комнату. Там он одевается, потом чистит в ванной зубы, выходит в прихожую и одевается на улицу.
– Быстрее тебя! Быстрее тебя! – кричит он нервно, видя, что я надеваю туфли. – Ой, не надо быстрее меня! – плаксиво восклицает он.
Чтобы он не расстраивался, я медленно кладу в сумку ключи, телефон, поправляю ему шарф.
– Вот, я быстрее тебя! – довольно говорит он.
Мы прощаемся с Тимошей и с бабушкой и выходим.
Теперь Игорь не смотрит на зелёную машину. Его интересует светофор. Он ждёт зелёного света и гордо говорит:
– Можно идти.
Мы переходим дорогу. К остановке подъезжает трамвай.
– Побежали, трамвай!
Игорь вырывает у меня руку и бежит один рядом со мной.
В трамвае он вырывает у меня из руки карточку:
– Я буду пикать! – он протягивает карточку контроллёру. Когда у него на аппарате зажигается свет, Игорь просто счастлив. Мы садимся на свободное место. Игорь кладёт лицо на колени, закрывает глаза и делает вид, что он крепко спит. Старушка, сидящая напротив, критически смотрит на него, потом на меня, но ничего не говорит. Я делаю вид, что ничего не замечаю, смотрю в окно и стараюсь не нервничать и не смотреть на Игоря, потому что со стороны он выглядит ужасно. Мы подъезжаем к нашей остановке и идём к выходу. Я с ужасом вижу, как Игорь берёт в рот куртку впереди стоящей женщины.
– Ты что, больной! – не выдерживаю я.
Игорь смеётся. Женщина, к счастью, ничего не заметила.
Мы выходим, и Игорь опять сам гордо переходит дорогу. Но хоть нам и светит зелёный свет светофора, какой-то новый русский на джипе едет на всей скорости, не обращая внимания на пешеходов.
– Псих! – кричит Игорь.
– Вот видишь, даже когда нам зелёный свет, кто-то может ехать и не остановится, – говорю я ему. – Так что смотри внимательно.
– Это псих? – спрашивает Игорь.
– Да. Ненормальный. Едет на зелёный свет для пешеходов.
– Его надо в психушку?
– Да.
Игорь безумно счастлив. Он хохочет и радостно смотрит на меня.
– Посмейся, мама!
Я смеюсь вместе с ним. Игорь бежит далеко вперёд, потом садится на корточки и ждёт меня у поворота к садику.
В раздевалке мама помогает Вале надеть джинсы. Игорь копирует Валины жесты. Мама Вали даёт ей носовой платок. Валя высмаркивается. Игорь, не долго думая, тоже высмаркивается прямо себе в ладонь и уже хочет вытереть сопли о свитер, но я хватаю его за руку и посылаю мыться в туалет. Воспитательница встречает нас хмуро, в её взгляде я читаю следующие слова: «Ну вот, припёрлись тут». Игорь подходит к ней и гладит по спине:
– Я люблю тебя! – говорит он ей, заглядывая в глаза.
– Не тебя, а Вас, – поправляю я его.
– Я люблю Вас, – исправляется Игорь.
– Угу, иди в группу, – вяло реагирует воспитательница.
Игорь бежит в группу.
– Пока, Игорь! – кричу я ему, и он вяло машет мне рукой, повернувшись спиной.
Мы с Тимофеем идём встречать Игоря. Тимоша ходит по раздевалке, снимает игрушки с крючков, с опаской заглядывает в группу. Игорь одевается.
– Он стал более агрессивным, – жалуется воспитательница. – И задания сегодня не делал. Мы сегодня фотографировались, так он отказался. Мы полчаса его уговаривали!
– Что ж ты так, Игорь?
– Ой! – стонет Игорь и со всей силы сжимает голову Тимофея. Тот кричит «бо-бо» и пытается вырваться.
– Прекрати издеваться над братом! – строго говорит воспитательница.
– Игорь, что ты мне обещал?
– Обещаю! Обещаю! – кричит Игорь.
– Вот видите, он и к братику лезет.
– А в чём проявляется его агрессия?
– У него истерики, когда дети подходят даже на метр к его домам из конструктора. Он их не подпускает, размахивает руками. А детям-то тоже хочется поиграть в конструктор.
– Будем беседовать с ним.
Мы прощаемся с воспитательницей и идём домой. Я стараюсь как можно мягче объяснить Игорю, что так делать нельзя, он снова обещает, что больше не будет.
– Кричать на детей не будешь?
– Не буду.
– Руками махать не будешь?
– Не буду.
– А задания делать?
– Буду.
– Ладно, завтра я спрошу у воспитательницы, как ты себя вёл.
– А если я хорошо себя вёл, ты мне что купишь?
– Шо-
– -колад! А Тимофею?
– Ты его угостишь.
Игорь с этим смиряется.
– Бури не будет вечером, бури не будет ночью? – задаёт он свой любимый вопрос.
– Нет.
– А в Америке?
– Не знаю.
Игорь опять убегает вперёд, мы догоняем его с коляской. Так и идём до школы, куда он ходит на курсы. Он то убегает, то идёт рядом, заглядывая Тимофею прямо в лицо и смеясь.
В школе Игорь, не торопясь, раздевается и идёт сдавать одежду в гардероб. Номерок прячет в карман брюк.
– Кто меня будет встречать?
– Мы с Тимофеем.
Приходит с мамой Алёша, если можно так выразиться, друг Игоря. Игорь подходит к нему вплотную и заглядывает в лицо. Алёша бьёт его, Игорь смеётся, снова подходит к Алёше, тот снова его бьёт. Игорь счастлив.
– Я мазохист, – говорит он, подходя ко мне. – Мама, я эту девочку не люблю, – показывает он на девочку, которая раздевается с нами рядом. Бабушка девочки смотрит на него, потом на меня.
– И бабушку эту не люблю, – говорит Игорь, показывая на её бабушку.
– Игорь, не говори глупости, – я теряюсь, как на это можно адекватно отреагировать.
Игорь подсаживается к девочке, заглядывает ей в лицо. Девочка с каменным лицом смотрит прямо перед собой и делает вид, что не замечает нападок Игоря.
– Игорь, раз ты не любишь девочку, то не лезь к ней. Или ты в неё влюбился? – я пытаюсь всё обратить в шутку.
– Нет, я её не люблю.
Диалог, к счастью, продлился недолго. К Игорю подходит другой Игорь. Он тоже пытается с ним дружить.
– А ты так умеешь? – Другой Игорь показывает ему какое-то гимнастическое упражнение. Мой Игорь тут же его повторяет. Потом они прыгают, встают в позу ласточки, бегают вместе. Я успокаиваюсь.
Приходит учительница и просит ребят построиться. Игорь тут же берёт папку с тетрадями и пенал, подбегает к ней и берёт её за руку.
– А я умею газ разжигать!
– Замечательно, – с наигранным восхищением реагирует учительница.
– А я умею по-испански до тысячи считать!
– Здорово! Пошли, Игорёк.
Игорь. Человек
Мы с Тимофеем идём гулять и приходим за Игорем через полтора часа.
Получив в гардеробе одежду, Игорь взахлёб начинает рассказывать:
– Мы писали равно и плюс и я раскрашивал и за границу не заезжал и потом я рисовал на компьютере баночкой с краской. Я как себя вёл? Хорошо? – тут же спрашивает он у уходящей учительницы. Она кивает с усталой улыбкой и уходит.
Мы выходим из школы с Алёшей и его мамой, которая вечно всем недовольна и начинает критиковать учителей и курсы вообще. Я слушаю её, поддакиваю, не задумываясь над её словами. Алёша с Игорем подходят к куче песка. Алёша копает ямку, наливает туда воду из лужи. Игорь находит пластмассовую ложку и делает то же самое.
– Накакали! – кричит Алёша, показывая на мокрый песок.
– Ой, накакали! – Игорь взрывается смехом.
– Написали! – кричит Алёша, выливая воду под ноги Игорю.
– Ой, написали! – Игорь опять взрывается смехом.
Игра заходит далеко. Алёша начинает поливать Игоря водой из лужи. Куртка вся в грязных подтёках. Мама Алёши, кажется, ничего не видит и молчит. Я отвожу Игоря от Алёши. Мы идём домой. Игорь с Алёшей забегают вперёд. Алёша хватает с земли палку с гвоздями и замахивается на Игоря. Я бегу изо всех сил выручать Игоря. Мама Алёши что-то кричит мне вслед, грозит Алёше. К счастью, успела. Дома опять начинается соревнование, теперь на раздевание.
– Мама! Мама! Быстрее меня не раздевайся! – кричит Игорь, округляя глаза. – И Тимофея не раздевай!
Я вешаю его куртку, джинсы, ожидая, пока он разденется. Раздевшись, Игорь сразу бежит мыть руки. Теперь нам можно раздеваться.
– Зачем ты вторая? – спрашивает Игорь.
– Почему.
– Ты вторая?
– Почему ты вторая? Повтори правильно!
– Нет, я теперь всегда буду говорить «зачем».
– Потому что я тебе поддалась.
Игорь бежит на кухню за шоколадным сырком.
– Сначала нормально поешь, а потом будешь сырок!– говорю я.
– Только я сам буду разогревать!
– Хорошо.
Мы вместе выкладываем мясо с макаронами на тарелку, Игорь ставит её в аэрогриль, нажимает на разогрев.
Когда всё разогревается, он сам достаёт прихваткой тарелку, ест, потом идёт в комнату, подходит к окну и смотрит на вечернее небо. Он готов созерцать его часами.
Приходит папа. Тимофей бежит к нему, прижимается спиной к папиным ногам. Папа подбрасывает его и ласково разговаривает с ним. Игорь подбегает к папе и кричит:
– Покатай меня на спине!
– Игорь, а поздороваться?
– Привет!– быстро говорит Игорь, не глядя в глаза.
– К кому ты обращаешься?
– Привет! – Игорь посмотрел на миг папе в глаза.
Папа катает его на спине, крутит его, Игорь хохочет.
– Мама, а теперь поиграем в пчёлку.
Я превращаюсь в пчёлку и с жужжанием бегу за ним и за Тимофеем, делаю вид, что кусаю их. Они радостно визжат. Потом пчёлкой становится Игорь.
Я укладываю спать Тимофея. Игорь тем временем успевает ещё поесть и почистить зубы. Мы смотрим «Ералаш».
Показывают сюжет про зиму. Толстый мальчик бросает снежки в девочек. Им это надоедает, они надевают на него голову снеговика. У Игоря начинается истерика.
– Ой, сломали снеговика! – причитает он. – Ой, плохие! – его визг превращается в хрип, он нервно дёргается под впечатлением увиденного. Мы все начинаем объяснять ему, что это игра, что снеговик не живой, что ребята нового слепят, но он не слушает и ещё долго не может успокоиться.
После «Ералаша» Игорь идёт в комнату, раздевается и надевает пижаму. Слышу его монолог:
– Плохие девочки, сломали снеговика. Надо их запереть в комнате на защёлку. А если сломают защёлку, то надо прибить её гвоздями. И к ним страхи придут. И надо пустить к ним жука рогача и муху це-це, чтобы они научились себя вести.
Я с радостью думаю, что Игорь хоть что-то запомнил из вчерашнего визита в Зоологический музей.
– Мама, иди почитай мне «Приключения Карика и Вари»! – кричит Игорь. Он называет девочку из книжки Варей, а не Валей, «потому что в садике Варя».
Я ложусь с ним рядом. Мы читаем про то, как Карик и Валя (или Варя) выпили напиток, который превратил их в маленьких, ростом с насекомых, человечков. Игорь хохочет, услышав слово «трусики», которые остались большими и упали на пол с уменьшившихся в размере детей.
– Ой, трусики! Я люблю трусики! – кричит он несколько раз.
Папа сердится в соседней комнате и громко говорит Игорю:
– Тебе ещё рано говорить про трусики! Замолчи, а то накажу!
Тогда Игорь шепчет свою любимую фразу про трусики, заговорщически смотрит на меня и мы вместе тихонько, чтобы не услышал папа, смеёмся.
Прочитав Игорю одну главу, я целую его и говорю:
– А что случилось дальше, ты узнаешь завтра. Всё, спать!
– Только дверь оставь открытой и включи телевизор! – просит меня Игорь.
– Хорошо.
Он быстро засыпает, и я закрываю дверь, в надежде, что он на этот раз не прибежит к бабушке ночью, увидев в комнате очередной страх или заслышав за окном приближающуюся бурю.
Ольга МЕНЬШИКОВА, Санкт-Петербург
См. также: За закрытыми дверьми
