«Надо всегда целовать своих детей»: мигранты о семье и детях

Я не из Таджикистана, я из Памира. Это в Таджикистане, но совсем другое. Уууу, если вы не были в Памире, вы ничего не видели! Там толпы ходят французов, англичан, американцев. Они приезжают просто посмотреть, ходят с такими вот глазами.

Там был и умер Александр Македонский. Вы этого не знали? Уууу, ничего вы не знаете. Памир – это «крыша мира»! Это Таджикистан, Афганистан, Китай, Индия, Пакистан. Ничего больше говорить не буду, езжайте сами посмотрите. Горы, поля. Лучше Гималаев! Люди у нас лучшие живут!

Нас семеро у родителей. Пять сыновей и две дочки. Я самый младший, семидесятого года. Братья мои – в Москве, Екатеринбурге, Уфе, один – в Америке, в Лас-Вегасе, я не шучу. Его дочка, моя племянница, выучила английский в Душанбе, поехала в Америку работать. Сама там осталась, мужа завела, отца туда привезла, сейчас оформляют документы на гражданство. Вы думаете, я шучу? Я скоро туда поеду, фотографии вам привезу.

Я тоже сейчас оформляю документы. У меня есть вид на жительство, а надо гражданство, чтобы больше проблем не было с полицией. Они, понимаете, пока у человека нету паспорта российского, они его в покое не оставят. Им нужны деньги-деньги-деньги! Почему Умарали, мальчика, который умер, забрали? Потому что отец его денег не дал! А мог бы найти, позвонить брату-свату, хоть кому. Ну максимум семь тысяч дал бы, их бы оставили в покое. Почему не дал? Почему не занял? Я не знаю.

Понимаете, везде есть хорошие люди, а есть плохие. Как в исламе есть сунниты, вот мы сунниты, мы за добро, понимаете? А есть шииты. И ничего с этим не сделаешь. Просто надо принять, что есть хорошие, а есть плохие.

Те, из полиции, которые забрали Умарали, это плохие люди. Это зло! Они зачем нужны? Зачем государство их поставило? Чтобы они защищали народ. Какая разница, какой народ? Народ – это люди, все люди, русские, таджики, узбеки. Они никого не защищают. Им нужны только деньги. Потому что государство мало платит. И здесь выбор: можно стать плохим, а можно хорошим.

Наше государство тоже очень мало нам дает. У нас нормальной, даже хорошей, зарплатой считается 200 долларов. А раньше знаете, что в Таджикистане добывали? Камушки разные, слышали? Рубины, алмазы, – это все было богатство страны и народа. А потом народу сказали, что он ни при чем. Хотя что я вам рассказываю, вы все знаете. Раньше государство заботилось, теперь надо сам за себя, сам за свою семью. У нас все ждут, когда придет Евросоюз. Тогда жизнь нормальная будет. Не знаю…

Хорошие люди есть, и их очень много. У меня племянник в Уфе родил тройню, верите? Тройню! И ему, таджику, дом дали. Кто-то через посольство Таджикистана помог, не знаю. Потом гражданство быстро сделали, чтобы проблем не было. Плохие люди так не сделают.

Я в Москве два года. Работаю отделочником в новом жилом комплексе. Плитку кладем, лестницы, перила делаем, стены. Платят очень хорошо, хорошая контора. Каждый месяц 30-35 тысяч и без задержек. Я 5 плачу за жилье, 10 на еду и транспорт, 5 тысяч полиции уходит обязательно, потому что они постоянно проверяют, – зарабатывают, понимаете? Обычно около 15 тысяч семье отправляю. Для них это большие деньги, чтобы жить и ни в чем себе не отказывать, как говорится.

У меня две дочки. Одна в седьмом классе, другая в институте, в Душанбе, учится на менеджера. Сына нет, жена больше не может забеременеть. Но то, что я узнал, я вам скажу. Дочки, – это благословение от Бога. Если у вас есть дочки – это от Бога, это его знамение.

Вы верите в Бога? Знаете, что такое знамение? Не важно, Иисус или Мухаммед, если есть дочки – это значит, что Бог есть. Я каждый день им звоню. Сначала жене, потом старшей дочке в Душанбе. Каждый вечер. Прихожу с работы и первым делом звоню. Дочки – это тепло и нежность. Я руки и ноги им буду целовать, когда приеду. Надо всегда целовать своих детей. Целовать-целовать-целовать.

У меня мама есть. Она очень старая. Моя жена, лучшая жена, она уже много лет за ней ухаживает, как если бы это была ее мама. Раньше она на работу ходила, а потом перестала, из-за моей мамы. У меня слезы текут, когда я думаю, что у меня лучшая жена на свете. А мама, живая мама, – это тоже знамение. Пока жив кто-то из родителей, то у тебя есть земля, понимаете?

Ооо, у нас много гектар земли. У нас овцы, коровы, козы, куры, гуси. Мы зерно выращиваем, хлеб сами печем. У нас очень много земли, но очень мало людей, чтобы ее обрабатывать. Дома живет только моя мама, жена, дочка и сестры с детьми. Все их мужья – кто где. А что делать? На 200 долларов нельзя накормить большую семью.

У кого большая семья – те уезжают из семьи, это закон такой, понимаете? В Москве вы можете жить вместе со своими детьми и женами, потому что здесь много хорошей работы, можно никуда не ехать. Привезти сюда свою семью? Никогда. У меня дома мама и земля, я еще год поработаю и домой поеду.

Я хочу жить со своей семьей, потому что у меня больше ничего нет. Я здесь не потому, что мне так нравится, а потому что у меня, у нашей семьи, нет выбора.