Скромная жизнь русских миллионеров
Надежда Филаретовна фон Мекк, урожденная Фраловская, родилась в 1831 году в деревне Сырокоренье Рославльского уезда Смоленской губернии. Она была дочерью тамошнего помещика Филарета Васильевича Фраловского.
Ее детство прошло в барском доме под пиликанье виолончели, игре на которой увлекался отец. Мать же ее, Анастасия Дмитриевна Потемкина, была племянницей Григория Потемкина. Да, того самого всесильного Потемкина-Таврического.
В семнадцать она уже замужем за Карлом фон Мекком – будущим миллионером и железнодорожным магнатом. В год венчания Карлу Федоровичу было всего двадцать семь, он служил в чине штабс-капитана по ведомству путей сообщения и имел на иждивении мать, младших братьев и сестер.
Надежда Филаретовна писала: «Мой муж был инженер путей сообщения и служил на казенной службе, которая доставляла ему тысячу пятьсот рублей в год – единственные, на которые мы должны были существовать с пятью детьми и семейством моего мужа на руках. Не роскошно, как Вы видите».
После свадьбы Карл Федорович прожил 28 лет. Умер довольно рано, в 54 года. Но за это время он сумел из простого железнодорожного служащего превратиться в миллионера, в одного из богатейших россиян.
Железнодорожные подряды, мостостроительство – много там чего было. Наследство, доставшееся Надежде Филаретовне, состояло из нескольких имений и нескольких миллионов рублей.
И что же со всем этим делать?
Роскошествовать фон Мекки так и не приучились. Витте писал: «Фон Мекк, инженер путей сообщения, был очень корректный немец; он нажил порядочное состояние, но жил довольно скромно».
Оставалось одно – добрые дела. Это как раз было занятием привычным. Еще глава семейства не жалел денег на благотворительность. Десять тысяч – на общежитие студентов-путейцев. Двадцать пять тысяч – Императорскому обществу любителей естествознания, антропологии и этнографии. Был членом попечительства о недостаточных студентах Императорского университета, почетным попечителем Каменец-Подольской гимназии.
И сам хорошо зарабатывал, и делиться умел.
Не удивительно, что вдова помимо миллионов унаследовала и эти качества железнодорожного магната. Одним из ее величайших авторитетов был Людвиг Второй, король Баварии. Он оказывал огромную поддержку композитору Рихарду Вагнеру.
«Русский Вагнер» обнаружился довольно быстро. Им стал Петр Ильич Чайковский
Добродетельные хлопоты
Благодеяния фон Мекк добрались до Чайковского не сразу. Но вектор благотворительной деятельности сомнения не вызывал – музыка и только музыка. Видимо, сказалась папина виолончель.
Шел 1876 год. Уже десять лет, как в Москве, на базе московского отделения Императорского русского музыкального общества была открыта и с успехом действовала Московская консерватория. Авторитет этого образовательного учреждения непрерывно возрастал.
Не удивительно, что первую финансовую помощь Надежда Филаретовна оказала ее директору, Николаю Рубинштейну.
Одно время она покровительствовала молодому композитору из Сен-Жермена Клоду Дебюсси. Она взяла его к себе на службу в качестве домашнего пианиста (а что такого? существует же домашний повар) и преподавателя музыки для своих дочерей.
Дебюсси вместе с фон Мекками путешествовал по Европе, подолгу жил в Плещееве – имении фон Мекк. Горя, что называется, не знал. Как сыр в масле катался.
Впрочем, этот рай закончился довольно быстро. Темпераментный француз имел неосторожность влюбиться в одну из своих учениц и, соответственно, дочерей Надежды Филаретовны, Соню. (Спустя много лет композитор посвятил Софье Карловне одну из своих знаменитых прелюдий – «Девушка с волосами цвета льна»).
В этой роли музыкант нисколько не устраивал свою хозяйку и благотворительницу. Он был отправлен обратно, в Париж.
Трагически окрашена помощь известному польскому композитору и скрипачу Генрику Венявскому. В 1879 году он концертировал в Москве, и прямо во время выступления с Венявским случился сердечный приступ.
Несчастного отправили на Божедомку, в Мариинскую больницу. А оттуда его забрала к себе домой Надежда Филаретовна. Она всячески выхаживала композитора, однако же весной 1880 года он скончался. Венявскому было всего 44 года.
Еще один поляк, Генрих Пахульский был сыном Альберта Пахульского, лесничего фон Мекков. По настоянию Надежды Филаретовны (и, соответственно, на ее деньги) он еще при жизни Карла Федоровича поступил в варшавский Музыкальный институт. А затем окончил и Московскую консерваторию.
Кстати, его брату, Владиславу Альбертовичу Пахульскому повезло больше, чем Клоду Дебюсси. Он тоже обучал музыке барышень фон Мекков и сумел-таки жениться на одной из них, на Юлии Карловне.
6000 рублей в год
Знакомство фон Мекк с музыкой Чайковского началось с симфонической фантазии «Буря», сочиненной по одноименной шекспировской пьесе. Это была музыка, будто написанная специально для нее. Затем – Первый концерт для фортепиано с оркестром. И снова – абсолютный резонанс.
В конце 1876 года Петр Ильич получает письмо от фон Мекк: «Говорить Вам, в какой восторг меня приводят Ваши сочинения, я считаю неуместным, потому что Вы привыкли и не к таким похвалам, и поклонение такого ничтожного существа в музыке, как я, может показаться Вам только смешным, а мне так дорого мое наслаждение, что я не хочу, чтобы над ним смеялись, поэтому скажу только и прошу верить этому буквально, что с Вашею музыкою «живется легче и приятнее»».
Композитор отвечает в том же тоне: «Искренне Вам благодарен за все любезное и лестное, что Вы изволите мне писать. Со своей стороны, я скажу, что для музыканта среди неудач и всякого рода препятствий утешительно думать, что есть небольшое меньшинство людей, к которому принадлежите и Вы, так искренно и тепло любящее наше искусство».
Завязывается оживленная переписка. И в результате Петр Ильич получает от Надежды Филаретовны годовое содержание 6000 рублей в год.
Этой суммы, разумеется, достаточно, чтобы почти полностью оставить преподавательскую деятельность и сосредоточиться на сочинении музыки.
В этом, собственно, и состояло целевое назначение пожертвования.
Но материальная поддержка – только часть того, что делает фон Мекк для композитора. Чайковский – своего рода первопроходец в музыке, его довольно часто критикуют, он то и дело сталкивается с обидными, несправедливыми рецензиями. Петр Ильич реагирует остро, болезненно, он невероятно ранимый. И восторженные письма госпожи фон Мекк на него действуют спасительно.
«Моему лучшему другу»
Чайковский работает. Фон Мекк занимается благотворительностью. Чайковский посвящает своей благодетельнице Четвертую симфонию. Надежде Филаретовне неловко, она просит, чтобы Петр Ильич снял посвящение.
Труженики нотопечатни Петра Ивановича Юргенсона, в которой издаются почти все произведения Чайковского, набирают отредактированное посвящение – «Моему лучшему другу».
Надежде Филаретовне посвящены Траурный марш, Первая оркестровая сюита. Эти посвящения тоже не разглашаются.
Между тем, переписка становится все активнее, все доверительнее. Писали обо всем – о погоде, о здоровье близких, о литературных новинках, о сплетнях, о ближних и дальних поездках. Ну и, конечно, о музыке.
И с каждым месяцем они становятся ближе друг другу.
«Только вечером нашел свободу, чтобы писать Вам, моя дорогая, добрейшая, несравненная! Когда случается в последнее время, что я подолгу не пишу Вам, не заключайте из этого, милый друг мой, что я меньше думаю о Вас, чем прежде. Знайте, что ни ошеломляющий успех, ни неудачи и горести, ни безумная суета городской жизни не могут заслонить для меня всегда присущую мне мысль о Вас и о Вашем благодетельном влиянии на всю жизнь мою».
Несостоявшаяся развиртуализация
В скором времени после заочного знакомства Петр Ильич и Надежда Филаретовна впервые увиделись. Пообщаться им тогда не довелось. Это произошло в Браилове, в винницком имении фон Мекков, где Петр Ильич отдыхал по приглашению своей покровительницы.
Встреча была случайной, оба прогуливались в экипажах. Неловко раскланялись – и сразу разъехались. Кучеры даже не придержали лошадей.
А в декабре 1878 года, во Флоренции произошла вторая встреча. И опять не удалось поговорить. Петр Ильич писал своему брату Анатолию: «Вчера я был в театре. Билет мне прислала Надежда Филаретовна, которая тоже была со всем семейством, и в антракте я с смешанным чувством любопытства, умиления и удивления рассматривал ее в бинокль. Она болтала со своей прелестной дочкой Милочкой, и лицо ее выражало столько нежности и любви (это ее любимица), что мне даже понравилась ее некрасивая, но характерная внешность».
Фон Мекк и вправду не была красавицей в привычном смысле слова, в обывательском его значении.
Но почему такая странность в отношениях? Об этом говорит сама Надежда Филаретовна, опять-таки в одном из писем: «Было время, что я очень хотела познакомиться с Вами. Теперь же, чем больше я очаровываюсь Вами, тем больше я боюсь знакомства, – мне кажется, что я была бы не в состоянии заговорить с Вами… Теперь я предпочитаю вдали думать об Вас, слышать Вас в Вашей музыке и в ней чувствовать с Вами заодно».
Петр Ильич тоже не настаивал на, выражаясь современным языком, развиртуализации. Да и не в его положении было на чем-то настаивать. К тому же, по большому счету, его тоже все устраивало. Воплощенная, материализовавшаяся фон Мекк, возможно, даже стала бы обузой.
В их отношениях непостижимым образом переплелись филигранные и хрустальные чувства с банальными жизненными обстоятельствами.
Разрыв
А в 1890 году дела Надежды Филаретовны вконец расстроились. Ее некогда немыслимое состояние практически иссякло. О чем она и сообщает композитору. И получает ответ: «Известие, сообщаемое Вами в только что полученном письме Вашем, глубоко опечалило меня, но не за себя, а за Вас. Это совсем не пустая фраза. Конечно, я бы солгал, если бы сказал, что такое радикальное сокращение моего бюджета вовсе не отразится на моем материальном благосостоянии. Но отразится оно в гораздо меньшей степени, нежели Вы, вероятно, думаете…
Верьте, что все это безусловная правда; рисоваться и сочинять фразы я не мастер. Итак, не в том дело, что я несколько времени буду сокращать свои расходы. Дело в том, что Вам с Вашими привычками, с Вашим широким масштабом образа жизни предстоит терпеть лишения! Это ужасно обидно и досадно».
На этом переписка завершилась. Фон Мекк не ответила. Можно с большой вероятностью предположить, что Надежде Филаретовне, с ее робким и застенчивым характером, который не смогли переменить все эти миллионы, было неловко отвечать.
Не писал и Чайковский. Вероятно, по той же причине. Как известно, он тоже особенной бойкостью не отличался.
Денежные поступления прекратились. Кстати, их общая сумма составила больше 85 тысяч рублей.
Известно, что оба мучительно переживали разрыв. И дело тут было не в деньгах – Петр Ильич зарабатывал много. Но никто не сделал первый шаг навстречу.
* * *
В конце 1893 года Петр Ильич Чайковский ужинал в ресторане Лейнера на Невском проспекте. Ему подали стакан сырой воды, на следующий день он заболел, а еще через четыре дня скончался от холеры. Влас Дорошевич, впрочем, утверждал, что роковой была куриная котлета.
А через два месяца в Ницце умерла Надежда фон Мекк. От туберкулеза легких.
