Врач-психотерапевт Надежда Афанасьевна Дробышевская – автор двух книг: «Детская правда» (Минск, 2003), которая рассказывает о пациентах детских психиатрических больниц, попавших туда за асоциальное поведение; «Не должны быть потеряны дети» (Москва, 2013), в которой анализируются различные аспекты проблем социального сиротства, семейного неблагополучия и преступности несовершеннолетних. В настоящее время она неизлечимо больна. Наш корреспондент побеседовал с Надеждой Афанасьевной о ее последней книге и о том, как важно обычное человеческое общение.
Фото http://www.zyorna.ru
В 2003 году вышла первая моя книга, через 10 лет – вторая. По сути это документальные материалы, мои дневники. И жизнь показывает, что книги эти нужны. Но их не хватает, и, к моему большому сожалению, не находится финансовой возможности их переиздания.
В последней книге была глава «Общение с детьми». Это моя боль, что главу не включили в книгу! Но, тем не менее, книга состоялась и получила диплом.
Но хочу сказать, что сегодня на первом месте среди проблем – общение детей с родителями, со взрослыми. На виртуальное общение мы хорошо перешли, а от общения лицом к лицу все по разным причинам уходят. Не умеют. Общение – это большое искусство. Я, как психотерапевт, никогда не использовала какие-то иные технологии кроме одной – диалога. Существует такой метод Сократа. И это работало потрясающе! Но для этого нужно время, силы и знания. По словам знаменитой профессора-психиатра Груни Ефимовны Сухаревой, чтобы быть психиатром, надо иметь интеллектуальную подготовку, чтобы быть психотерапевтом, нужно иметь интеллектуальную подготовку (то есть, знания), плюс опыт и искусство. Надо уметь вчувствоваться в душу каждого пациента и, в то же время, работать так, чтобы самому не повредиться.
Если бы Бог дал мне жизнь… К сожалению, я заболела неизлечимой болезнью. Но у меня были мысли и материал на следующую книгу под названием «Нам некогда». Мы не только не умеем общаться, но родителям и учителям еще и некогда. Учителям некогда потому, что у них другие цели и задачи, за которые с них спрашивают. Милиции, кстати, тоже некогда. Энтузиастов – единицы среди всех категорий. И счастливы те дети, которым выпадет встретить таких людей. Но больше тех, к кому применяют исключительно репрессивные меры.
Есть на телевидении передача «Пусть говорят». Много плохого я могу сказать про эту программу, но, в то же время, за неимением другого ведущий выполняет роль, за которую я его ценю. Он выполняет роль психиатра и духовника. Рассматривают различные случаи, и заканчивается передача пожеланием: берегите себя и своих близких. А как? В следующей программе все повторяется по новой. При всем моем уважении к представителям шоу-бизнеса, заключительное слово в такой программе должно быть за священником, богословом. Потому что вопросы рассматриваются духовного порядка.
Выпала духовная составляющая из процесса семейного воспитания. Воспитание стали понимать так: накормить, одеть, дать образование. Пришел как-то ко мне мой родственник, генерал, ему уже 80 лет, а мне – 70, и стали мы вспоминать свою школу. Мое сердце всю жизнь переполнено чувством великой благодарности к учителям. Предметы, которые они преподавали, я уже не помню, но помню, сколько они давали нам знаний по предмету «Как быть человеками», воспитывали чувство ответственности. То, чему сейчас в семье не учат.
Тот же гражданский брак… Пусть бы не муссировали эту тему в средствах массовой информации, пусть бы был хоть один канал, который бы говорил, что это – блуд.
Когда я говорю «гражданский брак», «блуд», не надо воспринимать это как оскорбление. Я не осуждаю, а констатирую факт и жалею этих людей. Те, которые понимают это, на меня не обижаются. В гражданском браке страдают дети, и эти страдания – не на год или два, а на всю жизнь. А потом эти дети, становясь родителями, продолжают эту цепочку зла…
У меня есть близкие мне и дорогие люди, которые имеют внебрачных детей. Есть такие, кто, осознав свое состояние, покаялись и пришли в храм. Например, одна такая знакомая родила ребенка вне брака. Все время злилась и не могла простить того мужчину, который не женился на ней. Свое состояние выплескивала на ребенка. Он стал неуправляемым, дошло до психиатрии. Тогда-то к ней попала моя книга «Детская правда». У нее хватило мужества признать свои ошибки и изменить свое состояние. Все наладилось, и она вышла замуж…
Эта глава про общение очень важна для меня. Там я приводила примеры. Один из них, как я общалась с ребеночком с 3-х лет до 10-ти. С моим родственником. Родители его в разводе. Когда мы встречались, то всегда очень долго беседовали для того, чтобы у ребенка не было невыясненных вопросов. Более того, надо по взгляду ребенка уметь определить, что у него есть вопросы.
Пример. Однажды меня пригласили на консультацию к мальчику, который дрался в школе, его собирались выгонять. Мама долго не признавалась, что семья неблагополучная, но потом сказала. Расплакалась и призналась, что отец пьет, не участвует в воспитании, бывает, бьет. А ребенку нужно одно – чтобы дома был мир, тогда и учеба будет идти по-другому, все будет по-другому.
Фото spb.mk.ru
А мальчишка весь в веснушках, симпатичный такой! Имя Сергей, а фамилия, кажется, Воробьев. И его дразнят – «рыжий воробей». А он начинает обидчиков бить. Говорю ему: «А ты, когда идешь домой, тебе хочется с кем-то поговорить?» Кивает головой – да. А мама рядом сидит. «А с кем бы ты хотел поговорить?» Молча смотрит на маму. Мама радостно смотрит на меня. «А дома кто-нибудь видит, что с тобой надо поговорить». Сергей отрицательно качает головой. Мама же тупо уставилась куда-то вдаль, на лице – ужас. Вопросы остаются без ответа, и ребенок уходит с этим в школу. Я ему говорю: «Ты такой симпатичный, мог бы в драмкружке участвовать». Так он записался! Ребенок ищет какой-то путь, но никто ему не подсказывает его. Это как в трудный момент, если сломана нога, человеку нужно дать костыль…
Еще примеры из главы, которая не опубликована. Однажды приезжаю в гости к родственникам, у которых маленький внук. Перед тем, как он зашел в комнату, я выключила телевизор. Он заходит и взрослым, деловым тоном говорит: «Кто выключил телевизор?» Отвечаю: «Я. И сейчас объясню почему». Чувствуется, что ему это не нравится, но он хочет понять. «То, что показывают в этой передаче, нужно сливать в унитаз. А моя голова, мои глаза и уши – не унитаз». – «Понятно, – говорит он, – у моей бабушки голова – унитаз».
Потом мы говорили с семьей этого мальчика о том, что они несут ответственность за то, что слушают и смотрят их дети. Что когда они вырастут и будут делать нечто ужасное, то не спрашивайте «откуда это?» Вы сами это и вложили. Безусловно не осознанно, не задумываясь о последствиях. Мозг – самый сложный компьютер, который все накапливает и в свое время выдаст такое, что будет рыдать вся семья, а сделать, может быть, уже ничего нельзя будет.
Вот как важно общение! А нам некогда. Знаете, какова цена этой спешки? Олигархи тоже теряют детей, через наркотики, через алкоголь. Это не зависит от социального положения.
Знаете, по жизни так происходит: женщина – это тактик, мужчина – стратег. Женщина знает сиюминутную ситуацию, а мужчина – на расстоянии. И Господь соединяет их вместе. Наше современное чисто женское воспитание приводит к тому, что мало стратегов, даже среди мужчин. Если бы стратегическое мышление было у наших видных деятелей, то никто бы не посмел ставить на каждом углу казино. Потому что те деньги, которые получит общество от этих игр, никогда не окупят тяжелые последствия в будущем…
Если человек в семье получил воспитание, в него заложен какой-то фундамент. Раньше его закладывали родители, религия, род и культура. Все работали в одной связке, в одном направлении, чтобы дать прочный нравственный фундамент.
Сегодня мы утратили эти основы. Возвращаемся к ним, но маленькими шажками. С одной стороны, мы возвращаемся… Но эти казино, эти лотереи… Я как специалист с большим стажем скажу, что туда идут те, кто хочет получить денежки нахаляву.
Почему теперь все поголовно плачут от работы сантехника? Где найти хорошего столяра, слесаря? Раньше учили зарабатывать кропотливым трудом, усидчивостью. Сейчас акцент делается на то, как выиграть… И на генетическом уровне получается какая-то порча. Если вспомнить Владимира Михайловича Бехтерева, посмотрите, какие твердые основы – его дети и внуки при тяжелейших испытаниях в лагерях и тюрьмах, состоялись как профессора.
А вот современный пример из ток-шоу: юноша, у которого уже около 8 лет тюрьмы за спиной, но нет образования, нет специальности, нигде не может устроиться на работу. Ему говорят: вон, сколько вакантных должностей – сторож, грузчик дворник. А этот парень вслух объявляет, что ему стыдно убирать двор. А воровать – не стыдно? Это же паразит на шее государства. Царю Николаю II не стыдно было копать, дочери его были сестрами милосердия и сидели у постелей раненых с гнойными ранами и пытались их спасти. Нынче не воспитывается то, что труд – это красиво.
В собственных глазах все видят себя специалистами. Кстати, на этом «прокалываются» даже большие фирмы. Они проводят тесты и получают по ним «крутого» специалиста. А когда он приходит на место, то де-факто оказывается, что у него только желание есть уметь, а работать он не умеет.
Где-то я читала, что раньше в деревне одной из престижных была профессия кузнеца. Вот собирается мальчишек 10, хотящих стать кузнецами. А мастер одного посылает двор мести, другого дрова порубить, третьего за водой. Кто-то из детей возмущается: я пришел на кузнеца учиться, а что он мне другую работу дает?! И они уходят. Остается двое-трое, которые выполняют все, что велит кузнец. Вот из них выйдут настоящие мастера.
Что я хочу сказать этими примерами? Все приобретается большим трудом. А сегодня молодежь хочет результат быстро и легко.
Фото http://svpressa.ru
Можно сказать так: сегодня в каждом окошке свой пожар, своя беда. Еще хочу сказать о родителях… Они не понимают, что не только их неблагополучным детям нужно встречаться с психологом, но и им самим. «Зачем, – говорят они, – проблемы с ребенком, а не с нами?» А их ребенок днями просиживает у компьютера, в ушах – наушники, так что не дозваться, только если по голове постучать. Говорю родителям: «Скажите, пожалуйста, а кто ему покупал эти игрушки?»
Меня поразил один случай. Мама приводит семилетнего ребенка в храм на раннюю службу. Я обрадовалась – какой мальчик хороший, так рано пришел на службу! А мама говорит: у нас условие – он придет на службу, исповедуется и причастится, а я разрешу ему в компьютере поиграть. В моем представлении – это страшная вещь, потому что Церковью не торгуют.
Однажды в Московской области я встретилась с одним батюшкой, у которого есть православная школа. Он рассказал, что одни родители готовы ему дать миллион и ребенка на воспитание – сами не справляются. И подытожил: без родителей ему не нужен ни миллион, ни ребенок. Только с родителями. Нельзя перекладывать обязанности, у священника – они одни, у родителей – другие. Священник, как и педагог, как и врач-психотерапевт не может воспитывать вместо родителей – только вместе!
У нас хотят, чтобы педагог не обидел, врач не обидел, батюшка не обидел ребенка. Только гладить по головке? А в результате, куда ведут эти благие намерения? В ад. После говорят такому чаду: «Урод, ты мне не нужен!» Нужно, чтобы у родителей был авторитет перед детьми. В общем, непросто быть родителями!
Еще пример. Моя родственница приехала летом с дачи и привезла небольшую корзинку клубники для девочки, которой 4 годика. Сидят две бабушки этой девочки и я. Спрашиваю у девочки: «Скажи, пожалуйста, ты любишь маму?» – «Очень люблю мамочку!» Говорю: «Тогда давай поделим клубничку – одна тебе, одна – мамочке». Малышка с удовольствием это сделала. Съела свои ягоды и уже взгляд на клубнику мамы. Уже рукой тянется. Не пускаю: «Но это же надо маме оставить». Девочка начинает уже проявлять силу, а я не даю. На меня с удивлением смотрят две бабушки. Наконец, говорю: «Нет, ты должна потерпеть, потому что ты любишь мамочку. Если любишь – значит, потерпишь». Одна бабушка была так поражена этой сценой: «А мы же говорим: мне не надо – ты съешь». С таким воспитанием, когда вырастет эта девочка, будешь просить – не даст. Она просто не будет понимать, что надо кому-то что-то оставить, поделиться.
Какая еще сегодня проблема в обществе – никто не хочет видеть боль. Все настроены на радостное состояние, повеселиться… Когда мне пришлось столкнуться с онкологией, я пришла в онкодиспансер. То, что я там увидела, описать невозможно. Насколько одиноки люди в беде! Насколько нуждаются в психологической, да и в другой помощи! И насколько ее мало.
Конечно, есть редчайшие исключения. Как-то я была на рынке, и в одной лавке девочка увидела, что я плохо себя чувствую, так она предложила мне стульчик. А когда узнала, что живу я напротив, то проводила меня до квартиры. Девочка эта приглянулась мне душевным отношением и участием – она заметила то, что ее мама, хозяйка магазинчика, не увидела. Я ей подарила свою книгу, а она обняла меня, и вижу – слезы в глазах. Она мне даже предложила свой телефон на случай, если что-то понадобится. Говорю: «Откуда ты такая, Катюша?» Она: «А я долго на бабушку смотрела – я понимаю».
Но это не частые случаи, к сожалению. Больной чаще всего становится не нужным – надо ухаживать, хлопотать.
Еще момент. В педагогический институт сегодня приходит настолько неподготовленная молодежь. Мне пришлось выступать в одном таком вузе и я спросила: «Как вы понимаете фразу «не должны быть потеряны дети»?» Трудно поверить, но на факультете социальной педагогики некоторые студенты ответили: не должны быть потеряны в лесу, в толпе, в чужом городе… Может, придет к ним это понимание. Но счастье, когда это понимание, а также чувство сострадания, ответственности за свои поступки прививается с детства.
Да, появляются дети-сироты, это есть в обществе и это не нормально. Распределить детей-сирот по детским домам – это «бить по хвостам». Плохая слава у этих учреждений. Их воспитанники боятся потом раскрыть, что воспитывались в детском доме или школе-интернате. И понятно почему… Хотя там тоже есть люди, которые совершают подвиг. Но это энтузиасты. Система никогда не заменит родителей. А в приемных детских семьях часто берут детей люди неподготовленные и идут на минное поле, не будучи саперами. Потом такие последствия… И сколько еще не раскрыто детских боли и слез…
Есть один путь исправления ситуации. Говорить об ответственности быть матерью, о том, что не льготы будешь получать как мать-одиночка, а нести свой тяжелый крест. И если люди будут тебе помогать – слава Богу. Девочка уже в школе должна знать, на что пойдет. Нужно половое просвещение не в том плане, как пользоваться презервативами, а в том – какая это ответственность быть матерью. И заповеди Божии никто не отменял и никто их не отменит и не опровергнет.
