В семнадцать лет я первый раз попробовал зайти в храм. Был тогда еще некрещеный, соответственно и креститься не умел, и как свечки зажигать не знал – спички с собой принес. Ну, бабушки и начали шептаться: «Колдун! Колдун!» После этого желание снова сходить в храм еще долго не возникало.
Потом я уехал в Питер учиться на врача и там впервые и увидел Православие по-настоящему. На втором курсе друзья из общежития привели меня на беседу с батюшкой, потом предложили попоститься вместе с ними в Великий пост. Я решил попробовать, просто ради интереса. Соблюдал пост, Евангелие читал каждый день, а после Пасхи решил, что уже хватит. Но так скучно стало снова жить «по-нормальному», тоскливо как-то, неинтересно…
Тут одна знакомая мне и говорит:
– Тебе бы покреститься.
И я крестился, до конца не понимая, зачем. А после крещения батюшка мне говорит:
– Ну, ты теперь православный, изучай «Закон Божий», в церковь ходи. Причащайся…
Вот тут-то все и начало меняться, я стал потихоньку не то что осознавать, но как-то ощущать, что нашел Путь, которым идти дальше… К сожалению, многие крестятся «просто так», ради моды или еще зачем-то. Например, мой институтский друг собирался креститься, потому что в книжке про магию прочитал, что некрещеный маг – как бы «ненастоящий», а его тогда уж больно ко всякому чародейству тянуло. Сколько у нас крещеных и сколько из них ходят в церковь? Да и я бы среди них мог оказаться. Не такой уж я послушный тогда был, чтобы к советам священников прислушиваться.
Но что-то во мне изменилось. Причем неожиданно, в одночасье. И я решил – надо так надо. «Делай что должен и будь что будет», как пел особо любимый тогда мной Борис Гребенщиков (признан в РФ иноагентом). Буду жить по-новому. Вернее, я даже не решал, все само собой естественно происходило. Например, я сразу бросил курить. Первые полгода после крещения и не хотелось как-то, а потом периодически желание возникало, но я с ним уже справлялся, с Божией помощью…
Вернулся в Новгород уже сознательно верующим человеком. Работал в больнице, а в свободное время помогал алтарником в храме. Довольно часто люди просили помочь, привести к их детям в больницу священника.
Я, естественно, приводил, а батюшка все время поговаривал:
– Надо бы тут своего капеллана больничного завести, если люди так просят…
Накануне престольного праздника вечером в нашем храме служил наш владыка архиепископ Лев, я читал шестопсалмие. После чтения захожу в алтарь, а он мне и говорит:
– Ну, что? Завтра в диаконы тебя рукополагать будем!
Я, конечно, мечтал о священнослужении, но на завтра уже были запланированы операции и другая работа в больнице. Благоразумно промолчав о своих планах, я утром пораньше сделал, что мог, в больнице, попросил заменить меня на операциях и к службе был уже в храме.
Затем через месяц меня рукоположили во священника. И с тех пор я уже восьмой год пытаюсь совмещать священнослужение и врачебную практику.
Первое время было непривычно. Даже, бывало, ловил себя на том, что в храме на исповеди спрашиваю: «На что жалуетесь?», а в больнице при сборе анамнеза у родителей собираюсь спросить: «Всех прощаете?». Впрочем, это только первое время, когда со службы сразу бежал в больницу, а из больницы на службу и везде, конечно, опаздывал.
А вообще я в больнице выступаю только как врач, хотя веры своей, естественно, не скрываю, часто бывает, и в подряснике прихожу. Если кто-то ко мне как к священнику обращается, то обязательно отвечаю, если просят, служу молебны, совершаю Крещения, но с «духовным врачеванием» не навязываюсь. Очень уважаемый мной приснопамятный митрополит Антоний Сурожский, кстати на заре свого священнослужения тоже совмещавший его с врачебной практикой, говорил, что нечестно, когда человек приходит с просьбой о медицинской помощи и в какой-то степени зависит от врача, навешивать на него, как бы в нагрузку, еще и свое мировоззрение.
Сейчас окружающие уже привыкли к моему двойному служению. Хотя бывает конечно, что иногда доносятся слухи, об одном докторе, который «попом в церкви подрабатывает!» А в епархии меня только поддерживают. Еще когда рукополагали, владыка мне советовал врачебную практику не оставлять, благословил и в аспирантуре учиться.
Иногда при разговоре со мной вспоминают Святителя Луку Войно-Ясенецкого. Это почти сразу после моего крещения началось, когда я в медицинском институте учился. Священник, у которого я исповедовался в Иоанновском монастыре на Карповке, подарил мне про него книжку и сказал:
– Вот, смотрите, есть кому подражать.
Святитель Лука был поистине великим человеком. Я слышал о нем и от старых врачей и от пожилых священников. Для меня он живой пример возможности совмещения священнослужения и работы врача. Когда почти ежедневно случаются ситуации, что нужно быть по обеим специальностям в разных местах и одновременно, вместо того, чтобы отчаиваться, я знаю кому помолиться! Интересно, что меня рукополагали во священника 11 июня – день памяти Святого Луки. Я и сына в честь него Лукой назвал.
Так что несмотря ни на что, медицину бросать не хочется. Я люблю свою специальность и чувствую, что нужен людям как врач. Думаю, что и для Церкви это немаловажно. Ведь недаром Святителю Луке его медицинскую работу в годы войны приравняли к служению в Церкви.
Сложно, конечно, все совмещать, но моей жене с тремя детьми и отсутствующим мной куда сложней, чем мне с двумя моими служениями!
