Рассвет мы встречаем в Старой Торопе Тверской области, сойдя с поезда. Дальше – еще около 2 часов на машине до деревни Бубоницы, где и живут Пажетновы – настоящая семейная династия, люди, спасающие медведей.
По пути наш водитель Вячеслав, житель города Торопец, с удовольствием рассказывает о здешних местах и красотах. Город живет еще с XI века, старше Москвы. В Торопце венчался Александр Невский, здесь шли бои русско-литовской войны (до Литвы отсюда чуть больше 500 километров), и когда-то в Торопце жило много литовцев.
Торопец – малая родина святителя Тихона, Патриарха Московского и вся Руси, тут – могила его родителей Иоанна и Анны Белавиных. Здесь очень много памятников, храмов, здесь можно увидеть валы Старого Городища и Малого Городища. В Торопце был установлен первый в России памятник Учителю – еще в 1974 году.
Сейчас в Торопце живут около 12 тысяч человек. Работа тут есть, здесь действуют химические предприятия.
Торопец – актуальное ныне место: тут делают защитные маски, которые сейчас так всем нужны.
Дорога к медведям непростая: едем по сплошным ямам. Ближе к деревне Бубоницы получше: недавно грейдер разровнял грунтовую трассу, а вообще, здесь постоянно ездят лесовозы, разбивая дорогу.
Вот мы и на месте. Теперь понятно выражение «медвежий угол», здесь заканчивается дорога, в этом укромном и уютном месте, на берегу совершенно волшебного небольшого озера, в окружении сосен и находится Центр спасения медвежат-сирот.
Это запад Валдайской возвышенности, и действительно, как и везде на Валдае, в лесу тут видимо-невидимо брусники. Мы успели прогуляться по экотропе в местном лесу, чудом никого не встретили: а говорят, тут водится много зверья, и медведи в том числе.
Медвежьи ясли
Для нас сделали исключение: мы побывали в святая святых, медвежьем домике, где живут маленькие медвежата. Нам разрешили присутствовать при их кормлении.
В полумраке и тишине, в перчатках сотрудники Центра молча достают медвежат по очереди из больших ящиков с дырками для воздуха. На плите разогрета огромная кастрюля с молоком, в смесь добавляют яйца, витамины, и каждого медвежонка кормят из бутылочки с соской – как младенца.
Оказывается, маленькие медвежата и звуки издают точно такие же, как дети. «Уааа, уаааа, уааа!» – слышится из ящиков, пока из бутылочек сосут смесь, причмокивая и придерживая бутылку лапками, первые малыши.
Некоторые особо требовательны: «Уааа!» переходит в грозное «Ааааа!» После кормежки медвежат пересаживают в отдельный загончик для игр: здесь они могут повозиться друг с другом в сене и полазать по коряге. Они еще совсем маленькие, сил мало, медвежата медленно переползают друг по дружке, обнимаются, урчат, жуют друг другу уши и иногда с любопытством поглядывают на нас, но их зрение еще совсем слабое.
«До 2012 года основной причиной сиротства медвежат была зимняя охота на медведей в берлоге, – рассказывает Сергей Пажетнов, руководитель Центра, когда мы всей компанией уже пьем чай в уютном гостевом домике, с бревенчатыми стенами, печкой посередине, за длинным деревянным столом. – Это жестокость. Мы долго боролись, чтобы такую охоту запретили, и это удалось сделать.
Сейчас – новая напасть: лесозаготовки. Медведица пугается звуков лесозаготовительной техники, человеческих голосов, убегает и оставляет медвежат. Ну и браконьерство, конечно».
Малоснежные зимы вообще опасны для медведей. В этом случае лес становится легкодоступным, даже самые укромные места, где медведи сооружают себе зимние убежища, идет зимняя охота на копытных, на зайцев, человек проникает в лес на дальние расстояния, охота идет с собаками, медведей спугивают.
Сами сотрудники Центра медвежат в лесу не ищут, их находят и привозят люди, или же вызывают специалистов на место.
«Местный комитет природных ресурсов должен составить бумагу с просьбой принять на реабилитацию медвежонка с последующим выпуском на место. И мы знаем гарантированно, что нас там примут осенью, чтобы мы могли выпустить медведей.
Мы охватываем достигаемые места Европейской части России, до 1500 км территории. Место выпуска должно находиться в удалении от населенных пунктов и быть обеспечено кормовой базой, ведь медвежата без мамы, они должны выжить в дикой природе», – объясняет Сергей.
«Если мы видим, что медвежонок привык к человеку, и уже его не выпустишь в природу, мы не берем такого медвежонка. Потому что он может повлиять негативно на других наших питомцев. Мы оцениваем по видеоматериалам их поведение, если не можем выехать на место», – говорит Сергей.
Урожай на медвежат – в январе. А осенью, к октябрю, подросших питомцев выпускают в природу. Передышки почти не бывает, работа идет постоянно. С малышами – глаз да глаз, кормить их нужно через каждые два часа, да еще и ночные дежурства. Когда подрастают – пореже.
А в Центре работают всего трое сотрудников. Сергей Пажетнов, его супруга Екатерина и сын Василий. Основатель Центра 84-летний Валентин Пажетнов уже не вовлечен в саму работу, но в курсе всех событий и по-прежнему является главным советчиком по медвежьим вопросам, продолжает деятельность: сейчас перешел в творчество, пишет рассказы и даже сказки, став три года назад членом Союза писателей.
Медведица – не мать-кукушка!
А почему медведица бросает берлогу с медвежатами? Не потому, что она мать-кукушка. Это защита популяции, таков инстинкт: она сможет потом принести еще медвежат. Шатуном она не станет, обязательно снова заляжет где-то, найдя укромное место.
Медведи, кстати, не специально роют себе берлоги, а находят подходящее укрытие и обживая его, выкапывают, вытаскивают коряги, то есть обустраивают место для зимовки.
Да и люди не всегда виноваты. «Вот самый банальный случай: инспектор-лесник в селе Марево Новгородской области, обходя выворотень в лесу, нос к носу столкнулся сзади него с медведицей. Она сделала на него несколько атак и убежала. А у него не было с собой ни собаки, ни ружья, он просто обходил территорию.
Он не был виноват в том, что спугнул зверя. Если бы зима была снежная, этот участок был бы менее проходим для человека, да и медведица бы не услышала. Но случилось вот так. В итоге один медвежонок остался сиротой, к счастью, мы успели его забрать, сейчас мы выхаживаем Моисея», – рассказывает Екатерина.
И ни разу за 25 лет изучения Центром медведей не было зафиксировано возвращение медведицы к берлоге. То есть, если медведица уже сорвалась и сбежала, она не придет назад к берлоге.
«Поэтому неправильно думать, что, мол, зря люди забрали медвежат, их мама бы к ним вернулась. Этого не будет. Но зато медвежат еще можно спасти, каждый час промедления для них смертельно опасен», – поясняют сотрудники Центра.
«Я молилась всем медвежьим богам, чтобы Кузя выжил»
Медвежат не всегда удается спасти. Были случаи, когда медвежата замерзали в берлоге, если зима морозная. Ведь медведь рождается совсем маленьким, это помещающееся на ладони почти голое слепое существо.
Если медвежата поступают в возрасте до 1,5 месяцев, то велик риск, что в результате переохлаждения у них разовьется пневмония, если еще в более раннем возрасте, как в этом году, то вероятность развития пневмонии еще выше – из 8 медвежат, поступивших в январе 2020 года, шестеро заболели, и их выхаживали.
Среди нынешних питомцев есть медвежата из Карелии. «Сначала болел Карел, потом внезапно начал болеть Кузя. Это была просто тряпочка, мы его отхаживали, он ничего не мог есть. Я молилась всем медвежьим богам. Ветеринары помогли нам восстановить Кузю», – говорит Екатерина Пажетнова.
Центру помогают высококвалифицированные ветеринары – специалисты по диким животным из Госпиталя дикой природы, с которыми Центр сотрудничает уже более 10 лет. Это настоящие энтузиасты, умеющие лечить диких животных.
У каждого медведя есть имя, хотя различить их очень трудно, но сотрудники Центра опытным глазом уже умеют видеть отличия. Имена дают сотрудники центра или те люди, которые их нашли. Чаще всего в этом случае медвежат называют Маша и Миша.
«У нас был год, когда нам привезли несколько Миш и Маш из разных мест. Как отличать? Тогда мы их окрестили Миша Питерский, Миша Архангельский и так далее – по месту, откуда их привезли», – рассказывает Екатерина.
Имена, которые дают малышам в Центре, более разнообразны. И начинаются они с первой буквы места, откуда прибыли медвежата. Например, из Бокситогорского района Ленинградской области в Центре растут медвежата Балу, Буян и Боня (в данном случае имена были выбраны путем народного голосования, которое организовала пресс-служба администрации области, но буква «Б» действительно привязана к Бокситогорскому району).
Из Карелии – Кузя, Карел, из Вологодской области – Веста и Веня, Даня и Даша из Демянского района Новгородской области. Была тут медвежонок Псковушка – по названию одноименной реки, ее было просто отличить от остальных: Псковушка была крупная, потому что родилась у своей мамы-медведицы одна, и у медведицы хватало молока на одного малыша.
Поневоле к медвежатам привыкнешь. Екатерина признается, что может и всплакнуть, когда медведей выпускают на волю и приходится с ними расставаться. Мужчины скупы на эмоции, но все равно переживают.
Сейчас у Кати есть любимчик Моисей, он самый маленький и пока еще наиболее беспомощный по сравнению с остальными косолапыми. Моисей – медвежонок со светлой мордашкой и очень темными глазами, он словно инопланетянин. Он как раз тот самый, маму которого спугнул инспектор. Из села Марево – поэтому имя на букву М.
Уникальная методика
84-летний Валентин Пажетнов, «дедушка», как он себя называет, заслуженный эколог России, доктор биологических наук, уже более 50 лет работает в Центрально-Лесном государственном биосферном заповеднике, а медведями начал заниматься в 1975 году.
Первоначально Валентином Пажетновым проводились многолетние исследования экологии и поведения бурого медведя как вида, а потом уже возникла идея попытаться вырастить медвежат и понять, возможно ли их вырастить таким образом, чтобы после выпуска они смогли адаптироваться к естественной среде обитания. Так была разработана уникальная методика.
За время работы Центра были спасены более 240 медвежат. И это самая крупная организация, спасающая медведей: здесь могут одновременно разместить до 15 медвежат.
Центр – некоммерческая организация, работает за счет сбора средств, помощи компаний-доноров. Например, большую поддержку оказывает компания косметики Lush, она частично оплачивает расходы, связанные с реабилитацией медвежат.
Эта компания производит косметику ручной работы исключительно из ингредиентов, приобретаемых у компаний, которые не допускают испытаний на животных. Помогает также английский благотворительный фонд The Born Free Foundation, поддерживающий проекты по сохранению природы в разных странах мира.
В начале двухтысячных в Центре прошла первая международная конференция по вопросам реабилитации медведей в мире: участвовали представители 15 стран, в том числе Финляндии, Индии, Кореи. Часто проходят совещания и конференции с участием студентов.
В минувшем году здесь прошла так называемая встреча старейшин – обменяться знаниями и опытом в Центр съехались биологи, давно изучающие медведя, специалисты из Москвы, Санкт-Петербурга, Брянской области, Карелии, Мурманска, Камчатки, Краснодарского края – фантастические люди, глубоко знающие тему.
В Центре активно развивается экологическое направление. В Бубоницах на биостанции «Чистый лес» работает, в частности, летний детский лагерь – экошкола «Медвежата», ею руководит Эльвира Пажетнова, старшая дочь Сергея Пажетнова.
Это летняя детская экологическая практика. Дети проходят обучение по различным направлениям. Отбора нет, каждый, кто хочет, может подать заявку, дети приезжают из различных регионов страны. Занимаются и археологией и ботаникой (в частности, бриологией – это наука, изучающая мхи, а в здешних лесах их много), и ходят по лесу и ищут следы жизнедеятельности животных, определяют, кому они принадлежат.
Главная идея метода – максимально оградить медвежат от влияния человека, чтобы не было привыкания. Кормят их практически в темноте, горит одна лампочка в помещении.
Позже, когда медвежата уже живут в огромном вольере, а это территория больше 2 гектаров, – исключительно закрытые лица, одна и та же одежда, перчатки, минимум запахов, разговаривать запрещено. Все сделано для того, чтобы медведи не запечатлели образ человека и не привыкли к нему.
Подросшие медведи живут в вольере, он огорожен электропастухом, там есть берлоги, в которых медведи могут залечь на зиму. Медведи могут ссориться, могут дружить. У них формируются пары, необязательно даже внутри одного помета. Есть доминирующие, лидеры. Иногда приходится вмешиваться, разнимать, чтобы медведи друг друга не поранили, иначе лишняя забота вылечивать их.
Это уже когда они подросшие в вольере. А они уже сильные в этот период, надо еще приложить усилия, чтобы разнять медведей, дерущихся за миску. «Уже когда видим только намек на драку, важно разнять. Бросаешься к ним за 3 метра и растаскиваешь их», – говорит Екатерина.
В середине лета вольер открывается в природный лес – и медведи сами натаптывают тропы, знакомятся с дикой жизнью. Но возвращаются к корму. Это нужно, чтобы можно было выпустить медвежат после ветеринарного осмотра в регионах их происхождения.
«Мы стараемся выпускать их там, откуда они и приехали. Это и Коми, и Архангельск, и так далее. Но в основном это Псковская, Новгородская, Смоленская, Тверская области», – говорит Сергей Пажетнов.
Медведи могут возвращаться к месту своего детства, в Центр. «Например, к нам как-то вернулся медведь Слава, через 10 дней. Мы его узнали по метке. Хотя выпустили мы его за 70 км по прямой (а дорога туда была около 140 км).
Как он ориентировался по времени и пространстве, никто не знает, – говорит Сергей. – Ведь медведей везут в транспортных клетках в машине. И на его пути к нам были два крупных населенных пункта. Значит, его никто не заметил, у него хорошая реакция на избегание человека. Мы выпускаем таких медведей повторно в более отдаленные леса, и больше они не возвращаются. .
Выпуск считается успешным, если по первому году выпуска медведь не контактирует с человеком. «Если он приходит к людям, к ягодникам, заготовителям леса, нам сообщают об этом, мы забираем его (наши медвежата мечены большими ушными метками, у каждого свой номер, у нас в документах все указано, откуда он).
Мы его укладываем на зимовку, за зиму медведь дичает, и его снова можно выпускать в лес», – отмечает Сергей.
Методика не подходит для выращивания белых медвежат. Белый медведь питается животной пищей, в отличие от бурого медведя, чья основная пища в природе – это растительность, насекомые, ягоды.. В итоге белых медвежат невозможно выкормить. У них должен сформироваться навык охоты. Белые медвежата ходят с матерью 3 года, учатся добывать рыбу, нерпу и так далее. Без умения охотиться они не выживут в дикой природе.
Человек сам провоцирует зверя на агрессию
Медведь – самый крупный наземный лесной хищник. До 3 лет он не опасен, не может добыть себе жертву. После 5 лет медведь может добывать животных в качестве пищи.
«Медведь опасен тем, что непредсказуем. У кошачьих или собачьих, или даже у копытных есть хоть какая-то мимика, эмоции передают хвост, морда, уши, ноги, – говорит Василий Пажетнов, сотрудник Центра. – А у медведя мимики нет, невозможно предугадать его следующий шаг».
Есть ли агрессия у медведя? Специалисты поясняют, что пока пищевой конкуренции нет, зверь безопасен. Но поэтому медведя надо все время кормить. Если он будет голодный, то может и напасть.
«Я против содержания диких животных в неволе категорически. Мы знаем случаи, когда хищники, тигры, львы, убивали человека. И с медведями это тоже было. Это рискованно, – говорит Сергей Пажетнов. – Поэтому, кстати, и цирковых медведей не укладывают в спячку на зиму. Потому что за время зимнего сна медведь дичает, и потом не получится с ним работать».
Ежегодно происходят случаи гибели людей от медведей, но, как правило, провокатором выступает человек. Зверь обычно пытается уйти.
«Напасть на человека может медведица, если она с медвежатами, или подранки, которых ранил человек. Медведь – высокоорганизованный хищник. Просто так к человеку он не пойдет, – говорит Сергей Пажетнов. – Медведи-шатуны в центральной части Европейской России – редкость, за 25 лет нашей работы нами не зарегистрирован ни один случай шатунов, а вот в Сибири это явление есть.
Лапы медведя не приспособлены к хождению по морозу и снегу, это случается именно в годы, когда медведь не улегся в спячку из-за голода. Недостаток корма толкает медведя в деревню за едой».
Кстати, это одна из причин, которая объясняет необходимость охоты. «Охота должна быть, только она должна быть рациональной и грамотной, – объясняют сотрудники Центра. – Только благодаря охоте у животных поддерживается страх перед человеком… Мы не сторонники охоты, мы не охотимся. Но охота – это прессинг со стороны человека в сторону животных, иначе дикие звери будут выходить к человеку».
А как себя вести, если встретишь медведя в лесу? Медвежья болезнь и правда существует, кстати, она, скорее всего, поражает не только зверя, но и самого человека, если они столкнутся друг с другом в лесу.
Конечно, немудрено испугаться. Но вообще, медведь сам старается уйти и избежать ненужной встречи. Поэтому главный способ избавить себя от знакомства с медведем – громко себя вести в лесной чаще.
Если вы заметили явные признаки, что животное близко (следы, свежий помет), то верный способ защититься – начать громко разговаривать, шуметь, обнаружить себя.
Сам медведь точно не стремится к встрече с человеком. Если все же вы нос к носу столкнулись с хозяином леса, ни в коем случае нельзя поворачиваться спиной и бежать, сработает инстинкт охоты, желание догнать жертву. Увеличьте себя в размерах – поднимите руки, «распушитесь» максимально, чтобы казаться больше.
«Нам нравится тишина. Здесь – наше место»
«В заповеднике мы работали на особо охраняемых территориях, основная работа была по изучению биологии бурого медведя, – говорит Валентин Пажетнов. – Но встала задача изучать медведя на обычных территориях, поэтому мы искали это место, нужна была территория обычного хозяйственного пользования. Нужно было добрать материал».
Так, в поисках подходящего места, супруги Валентин и Светлана Пажетновы и нашли деревню Бубоницы. Тут было всего несколько домов, удаленное тихое место. Валентин Сергеевич и Светлана Ивановна очень тепло вспоминают о своих соседях. И даже сохранили льняной рушник, вышитый соседкой, когда та была еще 15-летней девушкой.
Первая специальность Валентина Сергеевича – столяр. Он сам и дом построил, и обустроил все внутри. «Нам тут хорошо. Здесь – тишина», – говорит Светлана Ивановна.
Валентин Сергеевич и Светлана Ивановна вместе уже 61 год! Познакомились 1 января, а в марте поженились. «Пришли в ЗАГС, подали заявление. А сотрудники ЗАГСа говорят: «Мы даем время на раздумья. Молодой вы слишком, 23 года. Да и невесте всего 18 лет, подумайте, может, передумаете». А я горячий такой был: «Я что, просто так к вам пришел?» В итоге они согласились и зарегистрировали нас 8 марта, через 3 дня после того, как мы подали заявление».
На стене у Валентина Пажетнова висит фотография. Это медведь Астах, выращенный в Центре, который особенно запомнился.
«Вечером на делянке работали лесорубы, видят – пробежал медведь. Охотники из Торопца на следующий день с лесниками отправились к берлоге. Пошли по следам медведя, нашли трех медвежат, – рассказывает Валентин Сергеевич. – Оказалось, они недоноски. В страхе беременная медведица может родить раньше срока, так и произошло с этими малышами.
Медвежата весом около 400 граммов уже сформированы, иногда еще бывает очень тонкая кожица на подошвах лап. А у этих малышей эпителий еще был не до конца сформирован. У них была еще сукровица.
Мы его растили в коробочке, в байковых пеленках. Вес его очень существенно упал, задние лапки были как ласты, но сокращения в мыщцах были, и нам, к счастью, удалось его выходить. Выпустили в природу».
Потом Астах еще регистрировался в течение двух лет, на нем был ошейник с радиопередатчиком. Позже он с него снялся (на таких ошейниках есть специальная застежка, она сама отщелкивается, когда садятся батарейки).
«Наша цель – не только спасение и выхаживание медвежат для их последующего выпуска в дикую природу. А еще гуманная работа, которая показывает, что рядом с нами среда, за которую мы в ответе. Лес рубят все больше. А там, где эти вырубки совершены, среда меняется, и медведи потом годами туда не заходят.
А еще ведь до сих пор медведей преследуют зимой, охотятся на них ночью, с тепловизорами. Это ведь просто настоящее убийство!» – говорит, волнуясь, Валентин Сергеевич.
Медведь – настоящий символ нашей страны. Тотемное животное, которое можно увидеть на многих гербах российских городов. Пажетновы же, спасающие символ России, к своей работе относятся скромно. Но чувствуют себя рядом с медведями надежно. «Я за широкой медвежьей спиной, так что мне ничего не страшно», – говорит Сергей Пажетнов.
Фото Ирины Сечиной
