В 2015 году, когда поток беженцев из мусульманских стран (по масштабу сопоставимый только с потоками перемещенных лиц времен Второй мировой войны), хлынул в Германию, во многих местах (на стенах домов, в витринах магазинов) можно было встретить излучающие радость объявления: «Добро пожаловать, беженцы! Оставайтесь с нами и привозите свои семьи!».
Главное слово в этих объявлениях на самом деле было не «добро пожаловать», а – «семьи».
Принять в немецкие школы примерно полмиллиона новых детей из мусульманских семей (со множеством вытекающих из такого решения рисков) – это, по сути, оказалась единственная для Германии возможность создать дополнительные рабочие места для молодых специалистов с высшим образованием. И альтернативы такому решению – нет. Реально.
Это, как выяснилось, единственный общеевропейский рецепт борьбы с дискриминацией по возрасту в бюджетной сфере.
Германия проживает демографическую драму. В крупнейшей бюджетной сфере – образовании – наш богатый европейский сосед ничего не может поделать со своей демографией. Каждому второму учителю в немецких землях – от 50 до 60 лет. В школах разных германских земель имеются – по официальным данным – около 40 тысяч вакансий: там, как и в России, тоже не хватает учителей математики, информатики, естественных наук. Но выпускники вузов не спешат подавать свои резюме на эти, казалось бы, привлекательные места: одних молодых людей отпугивает уровень зарплаты (с учетом общей стоимости жизни в разных немецких землях она невысока), других – и для них это важнее – необходимость вливаться в школьный коллектив, которому за 50. И, наконец, не исключено (так считают эксперты), что 99% заявленных вакансий в немецких школах в реальности не существует. Все свободные места давно поделены между коллегами-педагогами, которые не желают впускать в свой коллектив выпускников вузов и благодаря этой возможности берут себе полторы и две ставки.
Мотивы? Да те же, что и у нас, в России: «Они – ничего не умеют, они будут нам обузой». Не надо объяснять, что это – тоже эйджизм, то есть дискриминация по возрасту.
У нас, в России
Современный эйджизм по-разному проявляется в разных секторах рынка труда. В менеджменте и IT технологиях соискателям старше 40 лет трудно, а после 50 лет – почти невозможно найти вакансию. (Замечу: при этом, по данным некоторых соцопросов, главные потребители IT-технологий в своей служебной деятельности это не 20-летние, а те, кто уже достиг 40 лет).
Зато в бюджетных сферах (особенно в образовании и культуре) именно молодое поколение имеет минимальные шансы найти работу.
При этом и тот и другой сектор рынка труда (и коммерческий, и бюджетный) последовательно формирует негативный образ человека старше 50-ти. А в некоторых случаях – даже старше 45-ти.
В первом случае говорят о соискателе вакансии, старомодном, не владеющем иностранным языком, не поспевающем за развитием новых технологий. Одним словом, – это тот, кому отказывают в приеме на работу.
Во втором – складывается образ консерватора, препятствующего молодежи получать вакансию, проявлять себя на новом месте работы, а особенно – занимать в коллективе лидерские позиции. Это – тот, кто отказывает молодым в приеме на работу.
За день до войны
Правительство колеблется, принимая решение о повышении пенсионного возраста в России. Дело в том, что социальные последствия этого шага могут оказаться катастрофическими.
В результате с рынка труда будут выброшены миллионы молодых людей. Почему? Потому что их потенциальные рабочие места не освободятся в срок: ведь те, кто должен был выйти на пенсию в 55 и 60 лет, останутся работать еще как минимум на десять лет.
В странах с развитой системой пособий по безработице незанятую молодежь могли бы перевести на пособия. В России такой возможности пока нет: для молодых людей, оставшейся за бортом, не предусмотрены стабильно выплачивающиеся пособия. Нет и эффективно работающих социальных программ для молодых безработных.
Однако при таком раскладе поколение россиян после 45-ти, не говоря уже о потенциальных пенсионерах, тоже не останутся в выигрыше. Рынок труда отыграется именно на них. Чтобы предоставить места молодежи (а этого требуют даже государственные программы), работодателям придется любыми способами выживать людей старшего поколения с их рабочих мест. И никаких торжественных «проводов на пенсию» (как это было еще в 90-е годы, не говоря уже о советские временах), не предвидится: работающие люди, не достигшие 60 лет, могут лишиться не только зарплаты, но и возможности получать пенсию.
Если молодое поколение в этой ситуации останется без жизненных перспектив, то поколение старше 50 – без средств к существованию. Ведь по индексу качества жизни пожилых людей, в 2015 году Россия заняла 65-е место в рейтинге из 96 стран.
Противостояние молодого поколения с людьми старшего возраста – во всяком случае, в течение ближайших двадцати-тридцати лет – может оказаться глобальным. Старшее и младшее поколение, поставленное в условия выживания, будет перетягивать канат без особой жалости. И если в 20 веке мы услышали про «войну полов», в 21-ом нам грозит оказаться свидетелями «войны возрастов».
Инаковость другого возраста
Все чаще озвучивается мысль, что россияне должны учиться понимать и принимать людей старшего возраста такими, какие они есть. Даже если эти люди, увы, занимают чьи-то рабочие места.
С чего начать?
С детского сада. Совсем недавно исследователи обратили внимание на очевидный факт. Оказывается, геронтофобию (негативное отношение к пожилым людям) дети и подростки усваивают еще в школьном возрасте.
«На повседневном уровне это проявляется в стремлении дистанцироваться от всего, что связано со старостью, к избеганию контактов с пожилыми людьми», – описала симптомы этого явления Татьяна Сергеевна Афанасьева, доцент кафедры педагогики и проблем развития образования Белорусского государственного университета. Мы пользуемся данными ее социологического исследования только потому, что как выяснилось, что в российских школах подобные исследования пока не проводились.
Она опросила 423 учеников 5-11классов школ и гимназий. И получила ответы, над которыми следовало бы задуматься ее российским коллегам.
Оказывается, современная школа – а это место, где поколение в возрасте с 6 до 17 лет проводят большую часть своего дня – практически игнорирует тему человеческого старения.
Только 22, 3% опрошенных школьников отметили, что получали на уроках (от учителей, во время внеклассных мероприятий) хотя бы какую-то информацию по этому поводу.
82,64% рассказали исследовательнице, что разговор о пожилых людях в их школе (или гимназии) заходит крайне редко и возникает лишь от случая к случаю, под праздники.
Почти половина школьников (46,7%) не смогли вспомнить ни урока, ни повода, по которому обсуждалась эти темы. По их словам, они что-то знали о старении лишь потому, что «наша учительница – давно уже пенсионерка», либо – в связи с праздничными датами (Днем победы, Днем пожилого человека). Еще 14% учеников смогли припомнить школьные встречи с ветеранами.
Но вот что самое интересное: школьники очень хотели узнать о том, что думают и какими ощущают себя стареющие люди!
Об этом Татьяне Афанасьевой рассказали более половины опрошенных детей (53,29%).
Дети и подростки подтвердили, что им интересно узнать побольше о старости. Одни хотят лучше понимать своих пожилых родственников (бабушек и дедушек). 28, 57% дали очень серьезный ответ: «Это важно для меня и моего будущего, потому что я тоже состарюсь». А четверть школьников (24,36%) тоже честно, ответила, что им эта тема вообще-то интересна, но они пока не знают, почему.
Почему же тогда больше трети детей (35,03%) заявили, что не хотят ничего знать о пожилых людях? Одни наугад ответили: «скучно», другие – «страшно» («потому что лучше умереть молодым», признались они).
Оба ответа подтверждают простую истину: школа не сделала ничего, чтобы рассказать детям о людях старшего возраста. Чтобы объяснить, что инаковость другого возраста надо попытаться понять.
«Мы можем констатировать, что на сегодняшний день школа не стала источником формирования позитивного образа пожилого человека, – отмечает Татьяна Афанасьева. – Эта ситуация приводит не только к дистанцированию поколений и снижению статуса пожилого человека в обществе, она порождает эйджистские и геронтофобные установки. Мы можем говорить, что отношение к пожилому возрасту – это потенциальное самоотношение человека. От того, каким оно будет, зависит социальная и внутриличностная гармония в последующие годы».
Омоложение
Ситуацию комментирует Ирина Всеволодовна Абанкина, кандидат экономических наук, профессор, директор Института развития образования Национального исследовательского университета – Высшей школы экономики (НИУ-ВШЭ)
– Все чаще высказываются опасения, что российский рынок труда в ближайшие годы ждет схватка между людьми молодого и пожилого возраста. Молодые стремятся полностью вытеснить людей старше 40 в бизнесе, IT технологиях. Но в бюджетной сфере, напротив, работники старшего возраста уверенно вытесняют молодых. Учитывая такой расклад, можно ожидать в России в ближайшие годы серьезного противостояния в отдельных сферах рынка труда?
– Если говорить о системе образования, я не вижу угрозы прямого столкновения. Потому что молодежи в российских школах (так же, как и в учреждениях культуры) пока очень мало. Контингент учащихся сокращался на протяжении многих лет. Следовательно, оказывался невозможным и приток в школу новых, молодых кадров. Сегодня та небольшая доля молодежи, которая присутствует в школьных коллективах, не может определять их атмосферу или диктовать корпоративную школьную культуру. Поэтому почвы для конфликта двух возрастов, двух ментальностей, внутри системы образования пока нет. Однако все может обернуться иначе, если контингент учащихся будет расширяться (дорастут до школьного возраста дети «пика рождаемости» 2012-2013 годов). Повторюсь: чем больше детей будет в школах, тем скорее в эти школы придут молодые учителя. Тогда, вполне возможно, противостояние в педагогических коллективах начнет развиваться более драматично.
– Сегодня регионам предъявлены квоты на привлечение молодежи в бюджетные организации. В некоторых регионах России муниципалитеты идут на увольнение пожилых педагогов, чтобы как-то отчитаться за выполнение «дорожной карты» своего региона( «Дорожная карта» в образовании – это расписанный поэтапно план реформирования).
– В «дорожных картах» субъектов Федерации по переходу на эффективный контракт зафиксированы несколько необходимых условий. Одно из них – омоложению кадров в бюджетной сфере. Например, доля молодых педагогов в школе должна быть не ниже 15%. Но реально во многих школах она составляет не более 3-5 %. Чтобы выполнить «дорожные карты», регионам в ближайшие годы надо обеспечить фактически утроение количества молодых педагогов. А дополнительных ставок в образовательных организациях нет.
– Но тогда администрациям бюджетных организаций придется увольнять часть работников старшего возраста?
– К сожалению, да. Нередко задачу решают за счет того, чтобы проводить на пенсию тех, кто достиг соответствующего возраста. Только тогда удастся взять на их место молодых и выполнить условия «дорожной карты». А если человек не достиг пенсионного возраста?
– Но сегодня нельзя уволить человека лишь за то, что он находится в определенном возрасте! Это считается дискриминацией и может быть оспорено в суде.
– Да, утверждение, что работник не справляется – в силу возраста и по другим причинам – с определенными требованиями, не может быть основанием для увольнения. Работника нельзя уволить за то, что он с чем-то «не справился». В этом случае требования, с которыми он не справился, должны быть прописаны в его должностной инструкции, и перед увольнением работнику следует дать время на их освоение. Например, для повышения компьютерной грамотности ему должен быть дан как минимум учебный год – и лишь затем осуществлена проверка: освоил он новые навыки или нет. Кроме того, по закону, кандидата на увольнение надо предупреждать заранее. Надо предложить ему другое место работы (причем, в той же организации!). И лишь в случае, если этот человек дважды откажется от предложенного места, и этот отказ будет официально зафиксирован, – администрация получает право уволить работника. В противном случае, если увольнение прошло без соблюдения всех этих условий, работник может обратиться в суд и будет в судебном порядке восстановлен в должности. Суды, как правило, идут ему навстречу.
Так что, как видите, война возрастов на рынке труда вот-вот начнется.
А между тем
