12-летний подросток из детского дома может читать только по слогам, и от того, что его взяли в семью, ему не станет легко в пятом или шестом классе. Вдобавок у него нет привычки к школьной дисциплине и домашним заданиям – он привык развлекать себя сам на последней парте или хулиганить. Чем ему могут помочь новообретенные родители?
В Москве проходит форум «Каждый ребенок достоин семьи. Образование со смыслом: особый ребенок в образовательном пространстве», организованном благотворительным фондом Наталии Водяновой «Обнаженные сердца». Среди прочих проблем обучения детей с аутизмом, тяжелыми множественными нарушениями развития и другими особенностями за четыре дня будут всесторонне рассмотрены проблемы приемных семей, возникающие из-за школьной дезадаптации детей. В первый день форума опытом преодоления таких трудностей поделились психологи, приемные родители, педагоги.
Специалист центра «Про-мама» и государственного ресурсного центра содействия семейному воспитанию Мария Терновская уверена: причин, приводящих к школьной дезадаптации ребенка без явных медицинских проблем, множество, но нет таких, с которыми нельзя было бы справиться. Она выступила модератором дискуссии.
Найдите сильные стороны своего ребенка
Елена Сергеевна Гобова – приемная мама, старший научный сотрудник ФГНУ «Институт социальной педагогики» РАО, взяла из детского дома девочку 11,5 лет в 2008 году.
– Что было на старте? Дочь практически не умела читать, при этом была прекрасной ученицей четвертого класса. Узнаваемо? Писать нам тоже плохо удавалось. Если слово в три буквы, то еще ничего, а если больше пяти букв, то проблема, – поделилась она воспоминаниями с участниками форума. – А ведь надо было уже писать сочинения и диктанты.
Елена Гобова
Фото А. Кузьмичевой
Конечно, диагнозы «педагогическая запущенность» и даже ЗПР (задержка психического развития) ставятся каждому обитателю детского дома. Ребенок не приучился вести «школьный образ жизни». На этапе знакомства с дочкой Елена Гобова приехала из своего города в ее – в школу к первому уроку, как прилежный родитель. Но дочери на уроке не оказалось.
– Спрашиваю, где она. «Детдомовские? А, эти завалятся на третий-четвертый урок». Они вваливались в середине урока, устраивались на какую хотят парту и не включались в процесс урока. Эти дети были в школе на особом положении.
С домашним образом жизни тоже был полный швах, поскольку в детском доме девочка прожила четыре года.
Через шесть лет – на сегодня – дочь Елены Гобовой закончила девять классов и спокойно сдавала ГИА – по выбору химию и обществознание на четыре, русский на четыре, по математике до четырех не хватило одного балла. Сейчас она учится в колледже.
– Как мы этого добились? Мы занимались. Имея 20-летнюю практику детского психолога, я знаю: многие родители думают, что отдали в школу – и порядок, школа должна научить. Но если занять такую позицию, школа вам ее моментально «отзеркалит»: мол, какого ребенка в середине года в четвертый класс вы привели, такого и имеете. Так что заниматься надо. Но делать с детьми уроки, дублировать прохождение школы – это ошибка, хотя и распространенная. Если вы понимаете, что ребенка можно и нужно развивать, займитесь этим.
Важно проинтуичить, в чем образовательная сфера будет шире и глубже школы. Например, у моей дочери были сильные руки, они хотели писать, вышивать, подтягиваться, хватать, а аудиальный и визуальный каналы развиты не были. Но руки были в одиночестве: что бы они ни сделали, глаза даже не могли оценить результат: ребенок заваливался под парту. Следовательно, я сконцентрировалась на кинестетике. Руки получили все, о чем мечтали: головоломки, вышивание, спорт и т.п.
Елена Гобова посоветовала приемным родителям, которые сомневаются в необходимости супервизии и психологического сопровождения для своей семьи, но не могут найти подобные «сильные стороны» своего ребенка сами, не пренебрегать помощью специалистов. Найти в ребенке то, что готово продвигаться, готово изменяться, готово учиться – иногда задача для профессионала.
Контролируйте мотивирующую деталь
Еще одно «ноу-хау» Елены Гобовой – «строительство моста» между домашним и школьным образом жизни. Например, важно, как ребенок садится за рабочий стол (по умолчанию считается, что любой приемный родитель купит ребенку отдельный рабочий стол).
– В 11 лет моя дочь делала что угодно, но не сидя за столом, а на кровати или где-то еще. Нужно сделать мост: взять любую деталь, которую вы можете контролировать. Я сделала так: мы выводили среднее арифметическое из оценок по каждому предмету по дневникам каждого года. В восьмом классе открывали дневник седьмого. 16 двоек за две недели по предмету – это не был рекорд. Надо найти такую деталь, чтобы у ребенка было желание сравнивать. Вот физика: в прошлом году было 3,2, а в этом 3,6, а в следующем уже будет «четверка», решили мы. И да – четверки по физике мы добились.
Семейное обучение – открытый путь
Галина Атмашкина – редактор и администратор форума сайта «Семейное образование» – взяла свою дочь Дашу в 9 лет. В третий класс девочку перевели «дежурно», и мама «боролась за четверку» по чтению – она знала, что ребенок читает по слогам, но очень любит сочинять истории.
Сначала понадобилось компенсировать физические проблемы ребенка. Например, еще до устройства в семью, когда Галина только навещала девочку и брала ее в гости, она заметила, у нее нарушено зрение. Потом выяснилось, что это сильная дальнозоркость, но в учреждении и до него очки ей не надевали. В школе Даша ничего не видела на доске.
– Очки ей подобрали, но ей все равно было тяжело. Мне советовали перевести ее в другую школу, сменить среду, потому что в эту ходили все дети из ее детского дома. Учительница меня напугала словами: «Даша-то еще ничего, а многие по два года в классе сидят». Я сразу поняла: вот что они там делают – сидят. Я поняла, что, взяв девочку в семью, хочу поместить ее в среду, где дети учатся с интересом, имеют увлечения помимо школы.
Один из возможных путей – малокомплектные школы. Но Галина Атмашкина показала девочку специалистам по семейному обучения, зная, что некоторые приемные дети занимаются так. Пришлось оформить договор со школой и ездить туда раз в неделю, заниматься дома и отправлять учителям результаты заданий.
– Это требует огромного участия родителя, но моя удаленная работа мне позволяла, – говорит Галина Атмашкина. – В итоге Даша подружилась с детьми во дворе и в доме. Конечно, когда ты становишься не только мамой, но и учителем, адаптация ребенка проходит сложнее. Вдобавок опека становится настороженнее: требует договор со школой, характеристики от преподавателей. Зато нашими помощниками становятся ее увлечения, появляется возможность вместе гулять и путешествовать по Москве и окрестностям, путешествовать по другим странам. Также дома больше игровых форм – например, нам через игру получается развивать английский язык.
Родитель-педагог – не значит единственный обучающий взрослый. У Даши, дочери Галины Атмашкиной, были два логопеда, два нейропсихолога, арт-терапия в АНО Центре «про-мама». Выявились наклонности – секция шашек и художественная школа. Занятия по физическому развитию были всесторонними, потому что девочка отставала в росте и весе: и йога, и ЛФК, и тэквондо, и у-шу, и велосипед, и хоккей, и коньки, скейт, ролики, хоккей на траве.
Прогресс за полтора года очевиден, хотя учиться еще долго. Однако Галина Атмашкина уже написала книгу-дневник «Наедине со школой», которую надеется издать.
Попал в семью – не значит в тот же миг «понормальнел»
Руководитель общественного ресурсного центра помощи приемным семьям с особыми детьми Наталья Степина отметила, что приемных детей в нашем государстве грубо разделили на две категории, хотя среди них следует выделять множество групп.
Наталья Степина
Фото А. Кузьмичевой
Приемных детей с особенностями развития сейчас приравняли к домашним детям с подобными особенностями. Их либо отправляют в коррекционные школы, либо «инклюзируют» наравне с домашними детьми. И хотя таким семьям тяжело, у них есть несомненный бонус: когда родители принимают ребенка, они уже знают о его проблеме, относительно готовы к ней, просчитывают перспективы, ищут своему ребенку специальную образовательную среду.
Приемных детей без особенностей, в свою очередь, попросту приравняли к домашним детям. Считается, что никакой особенной помощи им не требуется, словно как только ребенок попал в семью, он «понормальнел».
– Наш опыт показывает, что приемным детям нужна гораздо более тонкая дифференциация. Например, есть дети, которые в школьной жизни не соответствуют своему биологическому возрасту, хотя у них нет умственной отсталости или других нарушений. Государство требует, чтобы с семи лет их учили в школе, а им бы пару лет еще посидеть дома. А если уж идти в школу, то в исчезающее маленький класс с щадящим режимом обучения, а не в класс, где 30 человек. Таких щадящих школ сейчас нет даже в Москве – их уничтожила оптимизация.
Другая категория – дети с нарушениями эмоционально-волевой сферы, которые всегда влекут за собой нарушение поведения. В школах их называют «невыносимыми» – они дерутся, ползают по полу, получают ярлык «школьного неудачника».
– Школьные предметники и специалисты относятся к таким детям не как к объектам помощи, а как к тем, кого нужно наказывать, а семью ставить на учет. Мол, приемная семья нахватала «трудных» детей, а что с ними делать – не знает, – говорит Наталья Степина. – По представлению сотрудников школ, таких детей нужно «выдавливать» в школы для детей с девиантным поведением (в практике Натальи Степиной пытались записать в «девиантные» мальчика в 8 лет), либо в коррекционные школы (хотя многие из них упразднены), либо на домашнее обучение.
Семьи, взявшие к себе детей с нарушениями эмоционально-волевой сферы, очень уязвимы – среди них выше риск возврата детей в учреждения.
– У нас в центре за годы работы было 16 случаев риска возврата. Все они были связаны с поведенческими проблемами, причем в половине случаев семья не могла справиться с прессингом именно со стороны школы. К счастью, все возвраты, кроме одного, удалось предотвратить, – сказала Наталья Степина.
Нужно, чтобы процесс инклюзии сопровождался подготовкой учителей к появлению «трудных» детей в их классах и работой с родителями будущих одноклассников этих детей. Вторая задача – расширение профессиональных навыков психологов, педагогов, социальных работников.
– Мы мечтаем поделиться нашими детьми и обращениями в ресурсный центр – но не с кем, даже в Москве. А нужно, чтобы в школе уже и психолог и соцработник умели составлять индивидуальные образовательные маршруты для особых и для приемных детей, – говорит Наталья Степина.
Особые условия не всегда полезны
Юлия Яснова, мама шестерых детей, из которых двое приемных, рассказала о своем опыте «непопулярных решений». Ее старшие дочки попросили, чтобы в семье появились маленькие близняшки – к тому времени у них уже подрастали двое близнецов, очень дружных и дополняющих друг друга, и им хотелось «своих близнецов».
– В итоге три года назад мы получили годовалую девочку 6 кило весом с госпитальным синдромом и девочку 2,5 года с врожденной косолапостью и уже оперированными ножками. Когда я принесла их в поликлинику, мне заведующая врач сказала: «ты не могла выбрать что получше – у них же на лбу написано: умственная отсталость?» – вспоминает Юлия Яснова. – Когда через три года я снова их привела, заведующей не было, а медсестра мне сказала: а из глистиков-то выросли ничего дети!
Однажды Юлия купила приемной дочке прекрасную дубленку.
– Нянечка в детском саду, когда я забирала ребенка, рассказала мне с невинным видом: мы всем коллективом сбегали и потрогали. И я поняла, что будь у ребенка дырочка на колготках – так же всем коллективом сбегают посмотреть – и осудят (а кровного родителя и ребенка пожалели бы).
Самый интересный случай произошел в детском саду. Между одной из приемных дочерей и кровными близнецами разница 4 месяца, и их воспринимают как тройню. В садик они пошли вместе. Через недолгое время начались проблемы: у дочки начался атопический дерматит, причем лечение не помогает, а кровные близнецы стали проявлять агрессию к приемной дочке. Пришлось наблюдать:
– Оказалось, что воспитатели рассказали другим родителям, что Юля – приемная девочка из детского дома. В один прекрасный день я застала картину: родители других детей приходили в группу и все шли с конфетками к моей приемной дочке, и «сиротинушка» всех спрашивала: «Что вы мне принесли»? Двое близнецов рядом – но им-то конфет не дают. Они пытаются отобрать их у Юли, потому что она сама не делится. Родители их одногруппников видят, как «мачехины сыновья все отбирают у бедной сиротки», начинали кричать на них, что они плохие. Дети в шоке: мало того, что им почему-то конфет не дают, они же еще и виноваты. Непонимание ситуации вылилось в агрессию по отношению к приемной девочке.
Юля Яснова в тот момент поняла, почему у девочки не проходит дерматит: еще бы, каждое утро и вечер ее пичкают конфетами. Она пыталась поговорить с воспитателями, звала их домой, предлагала даже посмотреть в холодильник, чтобы убедиться, что ее приемная дочка живет в хороших условиях. В итоге приемного ребенка пришлось перевести в другую группу, оставив кровных близнецов в той, к которой они привыкли.
– Меня отговаривали: это стресс и риск новой адаптации. Но в другой группе ребенок расцвел: там воспитателям запретили это «жаление», выливающегося в странное противопоставление ребенка остальным. Мой совет приемным родителям – не бойтесь иногда принимать непопулярные решения, если вы как родители знаете, что нужно ребенку. А мой совет специалистам – не всегда выделять и подчеркивать приемных детей, поскольку это тоже большая травма для них, хотя большинство из них – с бомбой замедленного действия внутри.
Мы переоценили важность школы для детей в травмирующей ситуации
Директор фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская считает главной проблемой из многих существующих – сверхидею непрерывного школьного образования, которая почему-то совершенно не учитывает ситуацию, в которой находится ребенок, и его интересы.
Елена Альшанская
Фото А. Кузьмичевой
– Ключевое слово – нужно взять паузу при перемещении ребенка из семьи в детский дом или из учреждения в семью. Ребенок переживает травмирующий опыт, ему очень плохо, в его жизненной ситуации изменилось все, он находится в незнакомом доме с чужими людьми, ему не до учебы, и его обучение не происходит. А ему на следующий день после смены обстановки собрали портфель и отправили знакомиться с учителями. Кто-то из детей включится в учебу в тот же день, а кому-то лучше год посидеть без школы.
Часто говорят, что причина школьной дезадаптации детей-сирот – недостаточная подготовка школьных специалистов. Но Елена Альшанская считает, что таких специалистов, которые смогут разобраться с любой ситуацией мгновенного перемещения ребенка из травмирующей ситуации в школу, просто не существует в природе.
Часто детдомовским детям в школе ставят оценки просто за то, что они сидят на последней парте. Детей из детских домов тоже поголовно зачислили в массовые школы – а там не готовы к такому контингенту. Многие школы решили обойтись малой кровью – посадить их молча на последнюю парту, ставить им тройки или иногда четверки, ни о чем не спрашивая (и ничему не уча). Если работать честнее, таких детей придется сажать на три-четыре класса меньше, где они будут изгоями – это было бы форменное издевательство.
– Мне кажется, мы переоценили важность школьного образования в трагической для ребенка семейной ситуации. Для многих сначала нужны малокомплектные классы или индивидуальное обучение. Пауза должна включать оценку ресурсов ребенка: сколько ему нужно времени и подготовки, чтобы влиться в массовую школу. Конечно, есть более или менее сложные дети. Но если в нашей системе отстают и маргинализируются ВСЕ дети – то надо менять что-то в системе, хотя и понятно, что это потребует ресурсов, – заключила Елена Альшанская.
Например, Светлана Миронова – педагог-психолог из АНО центра «Про-мама» рассказала об опыте трехсторонних консилиумов, в которых участвовали представители школы, детского дома и центра «Про-мама». Это позволило несколько уменьшить тревогу родителей, педагогов и представителей детского дома перед массовым переходом детдомовских детей в обычную школу. Консилиумы с педагогами школы проводились и до инклюзии, и через месяц занятий.
Елена Лебедева из московского детского дома № 15, все воспитанники которого сейчас обучаются в трех общеобразовательных массовых школах, также предложила проводить семинары для педагогов школ по особенностям детей сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Этим могли бы заниматься те же психологи, что преподают в ШПР (школах приемных родителей).
Некоторые проблемы детдомовских детей в школе можно решить просто, выделив детскому дому деньги на то, чтобы они участвовали в экскурсиях и внеклассных мероприятиях, на которые родители домашних детей «скидываются» и что-то оплачивают. Дети из детского дома чувствуют свое неравенство и потому, что не могут потратить сто рублей в столовой. Также нужно как-то решать проблему несоответствия возраста ребенка и его уровня знаний, когда он не может «сесть» в класс к сверстникам.
– Хотелось бы, чтобы департамент образования разрешил школам приводить класс детей в соответствие их возрасту по индивидуальному плану обучения при дополнительном финансировании. В критерии ежегодного рейтингования школ надо включить количество обучающихся там детей сирот и детей из приемных семей.
