Чат «Сети, сито, лопата» в Telegram:
«Едем на берег.
Сбор на штабе «Шлагбаум», Бугазская коса около 11.00 (лучше не опаздывать, чтобы не пропустить машину заброски)».
Мы тоже не хотим пропустить машину заброски, поэтому срочно пишем в чат, чтобы найти попутчика до штаба.
Штаб «Шлагбаум» в станице Благовещенская – самый отдаленный штаб. Дальше только штаб «Дельфины» в Веселовке, туда добираться еще сложнее.
Здесь, в Благовещенской, заканчивается береговая курортная линия, которая тянется от Анапы, и начинается узенькая Бугазская коса. Здесь нет такого курортного размаха, как в Анапе. Это отдых для любителей тишины. И ветра.
Станица Благовещенская – самое популярное в России место для кайтсерфинга. Неудивительно, что хозяева кайт-школ и другие молодые предприниматели с первых же дней включились в очистку пляжей. Помимо финансового интереса у них тут любимое дело, родное место отдыха (для кого-то – с детства) и социальная ответственность за чистое море.
«Шлагбаум» оборудовали активисты. Они же – сами себе благотворители. Молодые предприниматели организовали этот штаб на свои личные средства. Это потом подтянулась помощь от МЧС и пожертвования неравнодушных людей.
– Я руководитель штаба. Один из пяти. А вы аккредитованное СМИ? Нам разрешили общаться только с аккредитованными.
Мире на вид лет 28. У нее короткая стрижка, и в своих спортивных штанах она похожа на теннисистку: такая же пружинящая, стремительная, уверенная и модная. Но нет, у Миры другое дело – свое агентство рекламы и маркетинга в Краснодаре. Она говорит быстро и решительно: «Я с самого детства отдыхаю здесь – на косе. Поэтому я не могла не участвовать. Мы на свои деньги быстро оборудовали здесь штаб. Мы хорошо зарабатываем».
Она показывает мне в своем телефоне фотографии. Вот открытая, по-декабрьски заброшенная веранда, предоставленная местным рестораном, под Новый год здесь уже варят кашу для волонтеров в больших котлах и выдают инвентарь для уборки, средства защиты. «Мы и Новый год здесь встретили. Нас было человек 20».
Сейчас это закрытое, обогретое и оборудованное помещение, в котором ежедневно готовят еду, снаряжают СИЗами и кормят волонтеров. По 150–200 человек в день.
– Мы купили сюда уличные газовые обогреватели, как в ресторанах, стеллажи, каждый день покупаем сюда продукты.
– А сколько своих денег вы сюда уже вложили?
Мира смущенно улыбается.
– Месячную зарплату? Полугодовую? Все сбережения?
– Ежедневное содержание штаба обходится в 530 000 рублей.
Полчаса назад Мира привезла на своей машине коробку с подобранной замазученной птицей. Она очень быстро, резко и уверенно передвигалась по штабу, собирая необходимое. Ветошь. Салфетки…. А когда врач стал ставить птице зонд и вливать шприцем физраствор, неожиданно испугалась:
– Ой нет, я не смогу, я шприцев боюсь.
«Продам мазут. Недорого. Самовывоз»
В штабе остановка походная. Но идеальный порядок. На каждом пункте свои координаторы. В уголке выдачи средств индивидуальной защиты можно попросить даже теплую шапку или носки, если забыл или потерял. Организаторы закупили теплые вещи и продолжают принимать посылки от желающих помочь. Пункты выдачи заказов работают бесперебойно.
На «Стене любви» автографы всех, кто здесь побывал: имена и города, сердечки и пожелания. Самая популярная надпись – «Море, прости!». Самая смешная – «Продам мазут. Недорого. Самовывоз».
В каждом штабе можно получить сорбент – полисорб или его аналоги. Всем, кто трудится с мазутом, рекомендуют пить его перед едой 2-3 раза в день.
Полисорб я выпила еще утром перед выездом в штаб: ничего, на вкус не сильно противный, как сильно разведенный крахмал. Сейчас уже можно и позавтракать.
Во всех штабах кормят сытно, вкусно и много. В любом штабе, куда ни придешь, с порога предлагают поесть или хотя бы попить чаю. При мне координатор кухни, передающая дела своему сменщику, составляла памятку для волонтеров, раздающих еду:
«Надеть перчатки. Надеть шапочку. Предлагать как можно больше еды. Не ждать, пока попросят».
Здесь всегда есть брикеты шоколадок и упаковки с печеньями, паллеты с водой и ящики свежих яблок. Самое трогательное – домашние пироги, булочки и торты, которые постоянно несут местные жители. Кто-то наварит борща, кто-то напечет сосисок в тесте, кто-то принесет рукодельный зефир. Остаться голодным просто невозможно.
«Ребята, кому положить завтрак? Каша манная с бананом, каша овсяная с изюмом и семечками». Горячую еду регулярно готовят такие же волонтеры.
Мазут, после выброса на берег, был засыпан песком. Визуально его местоположение невозможно определить, практически везде на глубине от 2 до 10 см находятся мазутные «пироги» – обширные слои или мелкие фракции, смешанные с песком
К обеду обязательно будет суп. Сегодня – борщ с мясом. Походный термос на 30 литров наполняется свежим супом дважды в день. На второе можно выбрать вкуснейший плов или гречку с тушеной печенью. Другой термос – поменьше – для веганов. В каждом штабе для веганов продумывают еду отдельно. Свежий салат. Каждый день.
Заглядываю на кухню:
– А сколько сегодня вы готовите?
– Просили 150 порций приготовить.
Молодой человек носит термосы с готовой едой в штаб:
– Мам, а веганами называют тех, кто не ест мясо? А мы как называемся?
– Люди.
Проедет только «Урал»
Мы уже надели СИЗ, очки и респиратор. Флешбэками всплывают воспоминания о ковидном госпитале. Когда ходила туда волонтером, снаряжались почти так же. Особенно когда начинаешь поверх СИЗа надевать бахилы и заматывать скотчем. Но здесь есть своя фишка. Эко-волонтеры не хотят переполнять и без того пострадавшую природу использованными средствами защиты. Поэтому не сильно загрязненные СИЗы используют дважды: режут на кусочки и наматывают на сапоги вместо бахил.
«Урал» подошел! Пора грузиться».
Военный грузовик для перевозки людей – большой. Очень большой. Мы подходим к борту и запрокидываем голову в поисках хоть какой-нибудь ручки, за которую можно ухватиться. Не находим. Чтобы залезть в кузов, нужно поставить ногу на маленькую подножку и ждать, пока сильные руки сверху втянут тебя в кузов.
– Посадите Наталью Васильевну в кабинку!
Наталья Васильевна ни по возрасту, ни по комплекции не сможет взобраться даже на подножку.
– А вы откуда?
– Из Усть-Лабинска. Мы сюда пять часов добирались на нашем желтом сарайчике – школьном автобусе. В полтретьего ночи выехали.
– И что? Вас заставили?
– Да не, не заставляют. Нашему району выделили этот участок и просят, чтобы каждые выходные хотя бы один человек от нас съездил. Вот мы решили собраться все вместе и съездить за раз. У нас здесь в группе и администрация наша, и руководитель управления образования, и заместитель, и секретарь. Я вот педагог.
Места на скамейках закончились. Но трое встают ногами на бортик и едут «снаружи», держась за… Не знаю, изнутри не видно, за что они там держатся. Но сидящие внутри тихо им завидуют: по дороге открываются восхитительные виды и им достанутся лучшие впечатления.
Бугазская коса легла тонким перешейком между Черным морем и Бугазским лиманом. Можно перебежать его поперек за 5 минут. И с одной стороны увидеть энергию моря, а с другой – тут же – безмятежность лимана. Лиман своей полированной гладью завораживает и невольно заставляет остановиться. Будто молча внушает: «Все хорошо. Все незыблемо. Все по плану». В лимане плавают абсолютно чистые птицы. И вид белоснежных лебедей вызывает у всех, кто едет в машине, прилив восторга. «Птички! Живите!»
«Урал» резко останавливается. На каждой такой остановке плотные ряды людей в белых комбинезонах съезжают в сторону кабины. Будто кто-то невидимой грубой рукой хочет уплотнить и без того плотные ряды.
– Кто там впереди говорил, что нельзя потесниться? Вон еще сколько места! – раздается веселый голос от борта. Взрыв смеха. Потесниться здесь можно, только умяв ряды.
Береговую линию между Анапой и Витязевом уже поделили на зоны. Каждому району Краснодарского края выделили свою зону очистки. Бугазская коса – самая удаленная от центра Анапы. Там, где заканчиваются муниципальные зоны, остается труднодоступная зона – для волонтеров, последняя – для МЧС. Туда дольше всего добираться.
Особенность этого района – особая структура песка, из-за которой сюда может проехать только высокопроходимая техника. Внедорожники здесь регулярно застревают и беспомощно крутят колесами, только сильнее закапываясь в песок.
На обратном пути подсядем на другой «Урал» – с сотрудниками МЧС. Они возвращаются с дальнего участка косы.
– Ну как там?
– Лепешки мазута лежат. Складываем их лопатами в мешки.
– А почему без респираторов?
– Да нормально!
Люди в скафандрах и гигантские куличики
С утра на косу опустился густой туман. И если вчера в кофте и в куртке было невозможно жарко работать, то сейчас холодный ветер продувает до костей. Застегиваю СИЗ с капюшоном. Так сразу теплее. Не продувается.
Кажется, что здесь снимают фильм про колонизацию незнакомой планеты. В молочном тумане по песчаному пейзажу медленно двигаются белые люди в масках и респираторах. Кто-то копает, кто-то неторопливо переносит с места на место сита – большие, как носилки. Кто-то тащит белые мешки. Как будто художник по костюмам специально подбирал их по цвету.
Туалетная кабинка с надписью ЧС смотрится особенно комично посреди этого лунного пейзажа. «ЧС» – чрезвычайная ситуация – так подписано все, что используют для ликвидации последствий. Но туалетная кабинка будто и сама по себе создана для ЧС.
Там, где уже отработали сеялки, вырастают гигантские куличики. И группа в белых костюмах продвигается дальше, оставляя за собой все больше песочных пирамидок.
Стационарные сеялки – это местное ноу-хау. Металлические сетки на подставках похожи на мольберты. Двое набрасывают песок на сетку, один стучит по ней, чтобы не застревал песок. Песок проходит сквозь сетку, кусочки мазута остаются на сеялке и падают через воронку в мешок.
Ручные сеялки здесь тоже есть. Попробовала: в одиночку держать и трясти деревянную рамку с сеткой, полной песка, тяжело, быстро устают руки. Результативнее сеялки на двоих – как носилки. Еще результативнее – сеялки-мольберты.
Придумал их Ставрий Асланов. Ставрий – предприниматель, поставляет продукты в санаторно-курортный комплекс. Но его первое, техническое, образование не позволило ему сидеть сложа руки.
По три пальца на каждой руке у Ставрия замотаны пластырем. Он крепит воронку к новой сеялке и неожиданно отдергивает палец, поверх одного из пластырей капает свежая кровь.
– А отчего у вас все пальцы забинтованы? Оттого что много пришлось мастерить?
– Нет, это оттого, что я неаккуратный.
Это его чат «Сети, сито, лопата» постоянно выкладывает результаты работы с сеялкой и сетями и зовет помощников.
«В первые дни после выброса задача была – не скажу проще – была понятнее. Вот лежит мазут, ты его убираешь. Приходишь завтра и знаешь, откуда продолжать работу. А 27 декабря мы работали между речкой Можепсин и Джемете, и там было уже много мазута, перемешанного с песком. Его нужно было разделять.
Сеять песок – это же понятое дело. И дедушки наши сеяли, когда дома строили. Раньше ставили панцирные сетки под углом и закидывали на них песок. Я в детстве делал это с большим удовольствием.
И я стал искать ответ на вопрос: как, придя на берег, я могу быть максимально полезен. Родилась первая установка. Сетка, каркас и упор. Потом туда добавили желоб. Потом поменяли желоб на воронку и изменили плоскость крепления сетки, то есть стали крепить ее с обратной стороны.
Первые три опытных образца я привез в Витязево. Там работали ребята из МЧС. Те из них, кто взял наши сеялки, чувствовали себя счастливыми.
Сегодня у нас здесь на косе работают 24 экземпляра».
Туман рассеялся, и я смотрю на бескрайнюю полосу песка, уходящую вдаль:
– А сколько же нужно таких сеялок, чтобы все очистить?
– Я посчитал. Мы вдвоем с другом с помощью двух установок за 3,5 часа перепахали 100 кв. м пляжа. Значит, если 2000 установок и 2000 человек будут работать 40 дней – мы очистим всю береговую линию.
Пока передадим опытные образцы руководителям наших анапских здравниц. Пусть они сами сделают выводы. Я не могу ничего навязывать, я только делюсь своим опытом.
– А ваши дочки купаться пойдут в этом году?
– Надеюсь. Я для этого здесь.
Слои мазута – тягучая карамель
Рассматривать подписанные СИЗы интересно: «Лена Ханты», «Роман Байкал», «Костя Екб».
Ирина Бохан – почти местная, из Краснодара. Отпросилась с работы и приехала со своим краснодарским турклубом. «Я родилась у моря. И не было года, чтобы я не купалась в море. Ну как так: нельзя разуться и пройти по воде? Мы даже в январе-феврале разрешаем детям ножки помочить. А что если я сейчас разуюсь и зайду в воду?»
«Сказала Ира, боясь снять респиратор», – смеется ее напарница.
Утренний туман отодвинулся как занавеска на окне, и солнце брызнуло на берег. Сразу захотелось расстегнуть СИЗ, стало жарко.
Присаживаюсь к девушке в белом комбинезоне (а кто здесь не в белом?). Она работает одна. Откапывает песок и разбирает его руками. Как зовут? Соня. Мы – две Сони – начинаем копать вместе. Сантиметрах в десяти от поверхности, под песком, как в торте, лежит слой черного мазута. Прорезиненными перчатками мы вынимаем эти тягучие, как хорошая карамель, пласты. Едкий запах тут же бросается в нос. Соня работает в респираторе, я срочно натягиваю свой. Копаем вокруг – слой большой, распластался не меньше чем на метр по поверхности. Такие блины здесь встречаются повсюду. Мазут, вытекший на берег в первые дни разлива, следующий же шторм покрыл слоем песка.
Но когда он нагреется на солнце – потечет и начнет испаряться. Поэтому волонтеры не уходят отсюда. Хотят откопать максимальное количество до потепления.
Перчатки тут же становятся черными и липкими. Главное – не схватиться грязными перчатками за респиратор. Так нас инструктировали.
Куски мазута складываем в мешки. Мешки прочные, с полиэтиленовой прокладкой, такие не растекутся и не порвутся. Мешки наполняем не до верха. «Тебе тяжело его поднимать? Вот и тому, кто будет грузить, будет тяжело», – инструктирует кого-то Ставрий.
Сегодня ребята сами грузят мешки в ковш курсирующего по косе трактора. Вчера дежурили ребята из МЧС. Они грузили мешки в ковш и потом ждали, пока он отвезет их к штабу за 6 километров и обратно.
Подхожу к одному из них:
– А вы чего без респиратора?
– Да зачем? Вот когда мы в начале января ковшом пласт снимали, там да… Там тогда выкинуло на берег ракушку, потом слой нефти (мазута. – Ред.) и засыпало опять слоем ракушки. Идешь как по жиже… А это (кивает в сторону белых человечков) – бестолковое занятие. Зачем? Солнышко нагреет, он весь в песок уйдет. Откуда пришел, туда и уйдет.
Смена закончилась. В штабе переодеваются вернувшиеся «с полей». Педагоги из Усть-Лабинска вместе со своей администрацией тоже вернулись с объекта. Шумной женской стаей приводят себя в порядок. Им еще шесть часов ехать обратно.
– Наталья Васильевна, вы кофе уже выпили?
– Я полисорб выпила.
– А хорошо съездили! Позагорали, дельфинов видели. Когда бы еще так на море всем коллективом съездили! Жалко, купальники не взяли с собой.
Все смеются. Шутки про купание и купальники сейчас, в мазутном январе, самые ходовые.
Сезон будет?
Использование сетей придумал руководитель группы проектов развития «Сколтеха» Владимир Каляев
Министр природных ресурсов Александр Козлов, отчитываясь перед президентом, сказал, что готовится проектно-сметная документация, которая улучшит состояние пляжа, и к маю 2026 года проект обновления пляжа должен состояться. Новость о том, что пляжный сезон в Анапе будет только 2026 года, облетела все встревоженные каналы. И министру пришлось разъяснять, что работы ведутся и прямо сейчас тоже. «Грунт с загрязненным песком вывозится на временную площадку и будет вывезен утилизатором, будут приведены работы на пляже с привлечением сил МЧС и волонтеров и новых технологических решений. К лету пляж Анапы должен соответствовать нормативу, мазута быть не должно».
То есть своим заявлением он как бы обнадежил, что сезон 2025 года должен состояться.
А что думают местные жители?
Рубен похож на немолодого хиппи. Его длинные волосы, свисающие из-под мелкой вязаной шапочки, даже не пытаются скрыть возраст своего хозяина. Вероятно, именно так должны выглядеть хозяева кайт-школ.
«Поверьте, кайтерам все равно. Отпуск есть? Ветер есть? Поехали кататься! Хоть в противогазе. А вот семьи с детьми…. Не знаю. А ведь весь бизнес-то здесь строился на отдыхающих».
Юлия Мясникова живет в Анапе и растит двоих детей. Она активист группы «Сети, сито, лопата»: ставит сети Каляева, просеивает песок на Бугазской косе.
На вопрос «Будет ли сезон?» у нее нет ответа. «У нас сезонный город. Основной заработок у людей здесь, конечно, летом. Но я не уверена, что люди доверятся и поедут в этом году. Визуально вода чистая, а кладешь в море полипропиленовую сеть (технологию назвали «сети Каляева» по фамилии ее разработчика. – Ред.) и тут же видишь, как на нее налипают пятна мазута. А где гарантия, что ты пойдешь купаться и на тебя это все не налипнет? А дети, которые глотают все время воду во время купания?»
«Сезон будет?» – спрашиваю я у бариста на Центральном пляже.
«Да не слушайте никого! Это все «ящик» раздувает. Сто раз такое уже было. Ну, после шторма, может, пахнет мазутом. А так нет».
«К разговорам о курортном сезоне на Черноморском побережье я отношусь очень скептически, – говорит эксперт проекта «Земля касается каждого» Александр Емельянов. – Даже если в песке останется немного мазута, на жаре он будет выделять токсические вещества. А это небезопасно.
Самый оптимистичный прогноз? Оптимистичный прогноз мне сделать сложно. В лучшем случае понадобится один год, чтобы полностью ликвидировать последствия ЧС. С оговоркой, что все последствия ликвидировать в любом случае невозможно. Но уложиться в один год можно, только если случится технологический прорыв. Например, мы научимся правильно собирать мазут из воды, очищать песок.
Есть и пессимистический сценарий. Если мы не сможем помочь природе, то негативное влияние мазутного разлива будет сказываться приблизительно 15–20 лет. За это время микроорганизмы смогут его переработать. А что за это время будет с флорой, фауной и человеком?
Меня удручает масштаб этой катастрофы. Мазут находили уже на берегах Абхазии и Грузии. Куски мазута я нашел на берегу Таманского залива и даже в Приазовском заказнике. Ученые считают, что мазут дойдет до побережья Турции, Болгарии.
Масштаб катастрофы грандиозный. И, пожалуй, только в этом уникальность этой катастрофы.
Во всем остальном катастрофа 2024 года, к сожалению, один в один повторяет катастрофу 2007 года. Тогда затонуло пять судов и в воду попало около 3000 тон мазута. Одно из их, танкер класса река-море «Волгонефть-139», разломившийся из-за шестибального шторма, как в злой шутке, передал эстафету танкеру «Волганефть-239» в 2024 год.
Мы ничему не научились на прошлой катастрофе. Хочется надеяться, научимся хотя бы на этой».
* * *
Собираясь в Анапу, захожу в аптеку, покупаю с собой полисорб и другие сорбенты. Набираю с собой полный пакет, расплачиваюсь и, уходя, зачем-то говорю аптекарше:
– Вот. В Анапу еду.
– А что там? Ротавирус?
– Да нет! Там же мазут разлился. Экологическая катастрофа.
– Не знаю, не слышала. Нам тут некогда.
