«Нам говорят, что в будущем мы можем рассчитывать только на дом престарелых», – говорит Нина Алексеевна. И, уже плача, добавляет: «Ходишь, унижаешься, просишь! А никому мы не нужны, остались бомжами».
Нине Алексеевне 74 года, ее мужу – 78. С супругом и 96-летним отцом женщина бежала в Москву из Мариуполя. Возвращаться некуда: в квартиру было прямое попадание, и ничего не уцелело, сгорели и вещи, и документы. Сам дом не разрушен, но местные власти обещают восстановить его не раньше, чем через два года.
Уже в Москве у Нины Алексеевны умер отец, пришлось хоронить его при помощи благотворителей – иначе семья не смогла справиться со столичными ценами на ритуальные услуги. Благотворители же до сих пор оплачивали для семьи квартиру в Подмосковье. Но недавно собственники попросили съехать как можно быстрее. «Сначала нас пожалели, что мы с Украины, но теперь уже им самим нужны деньги. У нас еще две кошки. С ними не берут никуда, ни в санатории, ни в ПВР. Но эти бедные кошки горели вместе с нами и в подвалах сидели… Я их бросить не могу. И всем помочь нельзя, я все понимаю», – говорит Нина Алексеевна.
Денег на то, чтобы самостоятельно снимать хоть какой-то угол, у супругов нет. Нина Алексеевна болеет и готовится к операции. Ее муж и хотел бы выйти на работу, но его никуда, естественно, не берут. Пенсия – по 10 тысяч рублей на человека.
Эта история – одна из тысяч подобных. Молодые и здоровые беженцы со временем смогли как-то устроиться, они работают и снимают жилье. Старики, пенсионеры, люди с тяжелыми хроническими заболеваниями, многодетные родители или семьи, на попечении которых находится инвалид, остались за бортом. Работать и получать рыночную зарплату они не могут, а значит, не могут платить за аренду. Возвращаться многим некуда – либо не уцелели дома, либо на родине продолжаются обстрелы. Пенсия или социальные выплаты – ничтожны. Пока эти люди мыкаются по углам, либо продолжают жить в ПВР. Никакой конкретной схемы помощи им нет. И выхода из сложившейся ситуации нет тоже.
Сколько беженцев в России
По данным, которые приводит ТАСС со ссылкой на источники в силовых структурах, к марту 2023 года в России находилось около 5,4 млн беженцев из Донбасса и Украины. При этом поло-возрастной состав беженцев доподлинно неизвестен: информация о том, сколько среди них детей, стариков, инвалидов, а сколько – работоспособных мужчин и женщин, в настоящее время не опубликована. По сведениям РБК, именно у пенсионеров в настоящий момент возникает больше всего проблем. Их обращения регулярно фиксируют региональные омбудсмены, и показатели только растут.
Сколько же этих пенсионеров? Судить можно лишь по косвенным данным. Так, в Минтруде заявляют, что пенсии были назначены 887 000 граждан, проживающим или ранее проживавшим на территории новых регионов. Из них подавляющее большинство – 874 000 – сейчас живут там же. Еще 12 500 пенсий были назначены тем, кто уехал в другие регионы России.
Претендовать на жилье могут только беженцы 2014 года
По закону граждане России могут претендовать на так называемое социальное жилье. Это бесплатно, и часто потом жилье можно сделать своим, подав документы на приватизацию.
Для того чтобы получить жилье от государства, нужно иметь гражданство РФ, регистрацию по месту жительства или пребывания, плохие жилищные условия и низкий доход. «Теоретически, беженцы могут встать в очередь на получение жилплощади по договору социального найма на основании п.1 ст. 51 Жилищного кодекса РФ», – комментирует эксперт по недвижимости Олег Силкин. Основанием может служить тот факт, что у многих квартиры были разрушены и непригодны для проживания. Но это еще придется доказывать.
Необходимо, советует Силкин, составить заявление с подписью всех членов семьи и собрать пакет документов, который подтвердит право на социальное жилье.
Какие документы понадобятся
– паспорт Российской Федерации;
– копии документов, подтверждающие личности всех членов семьи – супругов, детей, родителей, если они проживают вместе c заявителем;
– выписка из домовой книги по месту регистрации всех членов семьи;
– справка об отсутствии y всех членов семьи жилья (ее можно получить в Pocpeecтpе);
– справка o доходах для всех трудоустроенных членов семьи. Внимание: семья должна быть малоимущей. Вот здесь можно узнать, как рассчитать доход семьи и что в нем учитывается;
– документы, подтверждающие право на льготу, например справка об инвалидности, заключение об аварийном состоянии текущего жилья.
Звучит обнадеживающе? Но в реальности не все так просто. У некоторых беженцев, особенно тех, кто приехал не из новых регионов, а из Харьковской, Одесской, Киевской и других областей Украины, до сих пор нет гражданства. Получить выписку из домовой книги также может быть затруднительно – на территориях, которые попали в зону боевых действий, есть сложности с работой архивов и сбором данных, а ехать туда самостоятельно беженцы не могут. Еще сложнее с регистрацией – нужна постоянная.
Кроме того, нужно прожить несколько лет в регионе, в котором человек претендует на социальное жилье. Каждый регион устанавливает срок на свое усмотрение. Например, в Москве нужно прожить не менее 10 лет. То есть в реальности претендовать на квартиру в столице могут сегодня только те, кто бежал от военных действий еще в 2014 году.
Квартиры есть, но они – за линией фронта
Далеко не все беженцы хотят остаться на новом месте. Многих тянет на родину, где остались квартиры, которые, увы, недосягаемы. 85-летняя Галина Петровна вместе с 62-летней дочерью Анной (имена изменены по соображениям безопасности. – Ред.) приехали в Москву из Славянска в марте 2022 года. Город находится на территории ДНР, но в данный момент – под контролем Украины.
В Славянске у семьи есть недвижимость, которая сейчас стоит фактически пустая. Три квартиры охраняет муж Анны, который весной 2022 года остался дома: семья надеялась, что военные действия ненадолго и они скоро снова будут вместе. «Думали, уезжаем на недельку или две, максимум на месяц, и вот сидим здесь уже два года», – вздыхает Анна. Мужа с тех пор она так и не видела.
Семье повезло – на первые 10 месяцев их приютили родственники, причем пожилая мать и дочь, которая и сама уже является пенсионеркой, были вынуждены жить отдельно друг от друга. Потом стали снимать – хозяин, войдя в положение, назначил за жилье символическую сумму. Одеждой и продуктами помогают благотворители. Вскоре к матери и бабушке присоединилась дочь Анны с двумя маленькими детьми.
Сейчас основной доход семьи – это две пенсии, которые чудом удалось оформить после того, как Галина Петровна и Анна получили гражданство. «Нас все подозревали: «А вдруг вы пенсию еще и на Украине получаете?» В конце концов выбила самую минимальную, 9 тысяч рублей, и то только потому, что нашли все документы о трудовом стаже», – вздыхает Анна. У ее 85-летней мамы по старости пенсия больше, порядка 20 тысяч. «Она нас, получается, и поддерживает», – горько усмехается женщина.
Если встал в очередь, жилье получишь через 20 лет
В СМИ можно найти кейсы, когда беженцам удавалось получить бесплатное жилье, но чаще всего они связаны с частными инициативами неравнодушных граждан. Так, еще в 2014 году в Курской области местный фермер покупал за свой счет для беженцев из ДНР дома с тем, чтобы они могли заниматься сельским хозяйством. Он же предоставлял им работу. Однако системными подобные решения за 10 лет так и не стали. До сих пор есть беженцы еще той, первой волны, которые продолжают жить в общежитиях, бывших некогда пунктами временного размещения.
Дождаться помощи от государства, оказывается, не всегда возможно – очередь на социальное жилье движется крайне медленно. Приоритет в ней имеют ветераны Великой Отечественной войны (да, накануне 80-летия Победы еще есть те, кому не выделили квартиру), дети-сироты и жители аварийных домов. О беженцах в этом списке – ни слова.
«Сегодня система получения бесплатного жилья от государства еще жива, только для получения квадратных метров нужно пройти все круги ада, собирая необходимые документы», – объясняет профессор РЭУ им. Г.В. Плеханова Наталья Проданова. По ее словам, путь это тяжелый и очень длинный. В Москве по состоянию на 1 января 2024 года число стоящих в очередь на социальное жилье составляло порядка 43 801 человека. Для сравнения, в 2020 году в той же очереди было около 51 500 человек. То есть в год она «двигается» в среднем на 2000 человек. Вставшие в очередь в 2024-м смогут что-то получить лишь спустя 21-22 года!
«А я все равно домой хочу»
«Очень многие возвращаются, потому что не видят будущего здесь», – рассказывает координатор Церковного штаба помощи беженцам в Москве Наталья Еремичева. По ее словам, уезжают даже те, кто потерял жилье, или оно находится в неясном статусе. Особенно часто уезжают в Мариуполь – там кипит жизнь, там остались друзья и родные. «На днях мы на скорой отправили мужчину без ноги в Мариуполь, – рассказывает Еремичева. – Он почти два года пробыл в Москве в больнице и понял, что в столице не сможет трудоустроиться. А на родине уж как-нибудь, хотя и половину дома снесло, но жить, с его слов, можно».
Домой после долгого пребывания в ПВР города Мичуринск Тамбовской области вернулась Мария Андреевна. С ней и ее мужем, Богданом Дмитриевичем, я познакомилась еще в апреле 2022 года, когда стариков эвакуировали вскоре после освобождения Мариуполя. Ей под 80, ему 84, и он помнил еще ту войну. Друг друга они называли Мариола и Бодя, жили в одном из номеров гостиницы «Мичуринск», которую отдали под пункт временного размещения беженцев.
При разговоре Богдан Дмитриевич был молчалив, а Марии Андреевне хотелось рассказать обо всем и сразу: «Обули, одели, накормили. Как же хорошо здесь у вас. И люди такие славные и добрые. Мне бы только глазком взглянуть, что от нашего дома в Мариуполе осталось, и я обратно сюда приеду».
«Куда ты собираешься, Маша! Нет там ничего», – бухтел Богдан Дмитриевич с соседней кровати.
«А все равно домой хочу», – бесхитростно вздыхала его жена. А потом уже мне по секрету рассказала, плача: «Там единственный сын похоронен. Пусть и могилки у него теперь нету, кладбище разбомбили. А я поеду, постою хоть на том месте, где могилка прежде была. И обратно к Боде моему вернусь».
Когда я позвонила в ПВР спустя без малого два года, мне рассказали, что дедушка вскоре умер от онкологического заболевания. А бабушка помыкалась, помыкалась, да и вернулась назад в Мариуполь. Что с ней стало дальше, никто не знает.
Острая нехватка жилых помещений
В конце октября 2022 года все информационные ленты облетела новость: беженцам из ЛНР и ДНР хотят выдавать жилье.
Тогда члены комитета Госдумы по строительству и ЖКХ выступили с предложением обеспечить беженцев жильем по социальному найму. Для этого государству предлагалось выкупить жилье у девелоперов, а также на вторичном рынке по средней цене по РФ – 83,4 тыс. рублей за квадратный метр. Это помогло бы отрегулировать падающий спрос на рынке новостроек, расселить людей, а в будущем создать некий «неприкосновенный» жилищный фонд. В нем можно было бы временно размещать людей, которые эвакуируются из родных городов из-за различных ЧС. Сейчас, когда люди бегут из Белгорода, такой фонд был бы очень кстати. Но инициатива комитета Госдумы по строительству и ЖКХ не имела продолжения.
«Действительно, нами был разработан законопроект, направленный на решение проблемы жилья для переселенцев, но он не получил поддержки на стадии предварительного обсуждения с правительством из-за отсутствия согласованного финансирования», – рассказала в интервью «Милосердию.ru» заместитель председателя комитета Госдумы по строительству и ЖКХ Светлана Разворотнева.
«В данный момент в стране наблюдается острая нехватка жилых помещений, которые можно было бы оперативно предоставлять нуждающимся. Структура жилищного фонда в России перекошена, около 90% жилья находится в частной собственности. Развитие жилищной сферы в России ориентировано на то, чтобы люди покупали жилье с помощью ипотеки. Доля наемного жилья в России сейчас составляет около 7%, что значительно отличается от ситуации в западных европейских странах, где такого жилья примерно половина», – объясняет Разворотнева.
По ее словам, Министерству и стратегии развития строительной отрасли ЖКХ до 2030 года поставили задачу по увеличению сектора наемного жилья, но на практике почти ничего для этого не делается. Только на Дальнем Востоке реализуется программа наемного жилья, в том числе субсидируемая регионом, но она ориентирована не на беженцев, а на привлечение нужных специалистов.
«Я думаю, нельзя разделять вопросы обеспечения жильем для различных категорий граждан, таких как беженцы, дети-сироты и люди, потерявшие жилье в чрезвычайных ситуациях. Для всех этих групп необходим комплексный подход и оперативное предоставление жилья», – считает депутат.
В реальности же обеспечение жильем беженцев сегодня зависит, по сути, только от доброй воли неравнодушных людей. «У нас, например, есть московская бабушка со своей квартирой. Она постоянно берет к себе украинских бабушек, которым некуда идти», – говорит координатор Церковного штаба помощи беженцам Наталья Еремичева. Других возможностей, кроме благотворительных, сейчас фактически нет.
Коллажи Дмитрия ПЕТРОВА
