«Мне казалось, что трава – просто эпизод из мужниного прошлого»
Сейчас Александре 35. С мужем они живут восемь лет, у них трое общих детей, еще есть старший сын Саши от первого брака.
«Когда мы только познакомились, – вспоминает женщина, – я знала, что в прошлом муж три или четыре года лечился от наркотической зависимости, но не видела в этом проблемы. Ко времени нашей встречи муж прошел двухлетний курс реабилитации и ресоциализации.
А еще, как многие люди, я считала, что бросить вещества можно, если просто твердо решить не употреблять.
Так что зависимость мужа мне казалась просто эпизодом из его прошлого. А в настоящем это был образованный человек из хорошей семьи, с которым было интересно поговорить, здорово путешествовать».
На третьем году брака муж снова начал курить марихуану. Поначалу разговоры по этому поводу были простые: «Ты нетрезв?» – «Да, я нетрезв». Лазить по карманам, проверять, блюсти и контролировать не приходилось – муж ничего не прятал. Наоборот, некоторое время Саша пыталась убрать траву с видных мест – чтобы не попалась детям. Но я ощущала, что все идет неправильно. Но мужу ничего не говорила».
Постепенно муж Саши перестал участвовать в жизни семьи. На службе начались проблемы: он срывал встречи, срывал проекты на работе, где его до поры до времени держали.
При этом нужно было где-то найти на марихуану денег.
Саша всерьез забеспокоилась. Сначала поневоле – нужно было, например, контролировать, отвез ли муж в школу детей. Потом она поняла, что следит, когда муж курил – марихуана медленно выводится из организма – после нее долго нельзя садиться за руль. А еще мужа надо было будить, если у него были назначены встречи, чтобы он успел доехать до места. Будить приходилось по нескольку раз – после первой побудки он благополучно засыпал обратно.
Постепенно Саша превращалась в вечно следящую жену, которая «просто переживает», «конечно, заботиться» о своем бедном муже, его здоровье, его жизни, его репутации. При этом сам муж обо всем этом совершенно не заботился.
«Наша семья нужна мне одной»
Спустя некоторое время Саша поняла, что все семейные дела она давно ведет одна: детей развозила по школам-кружкам, в магазин за закупками, по хозяйству, – все только она, словно и нет у нее мужа. Грустно, конечно, но все же проще, чем довериться ему, ведь он забудет, заснет, пойдет по делам и не вернется.
«Я видела: дом держится на мне, а мужа это устраивает. Он живет в доме, словно большой ребенок, постоянно пребывает в тумане, и раз в три часа выскакивает на балкон – выкурить очередной косячок».
Самым страшным было постоянное чувство вины. Утренние разговоры о том, что детей в школу и садик муж опять не повезет, потому что он под кайфом, заканчивались препирательствами: «Что ты ко мне привязалась?» Да и по любому поводу Саше высказывались претензии, и в конце концов, ей стало казаться, что она, действительно, не успевает, не понимает, нагнетает, и вообще мало старается.
«Получалось, что мне все время что-то нужно, и вроде бы я все время пытаюсь сохранить семью, – вспоминает Саша. – А на самом деле, как потом поняла, я пыталась под мужа и под всю эту ситуацию подстроиться. Прогнуться, растечься пластилином – лишь бы всем было удобно. Главное, чтобы со стороны (значит, и для какой-то части меня) все казалось мирным, благополучным. Я думала, что и для детей так лучше. Но в один прекрасный момент все это, к счастью, рухнуло».
Когда терпение лопнуло
Саша поняла, что она безумно устала. От мужа, который не только не приносит в дом денег и ничего дома не делает, но мог запросто не вернутся домой, не отвечать на звонки; от всей своей странной жизни, от изматывающей тревоги, от непонимания, что дальше.
«Я начала смутно ощущать, что вообще-то все происходящее ненормально. И тогда выгнала мужа к его родителям, а сама пошла к психотерапевту.
За несколько месяцев работы я постепенно осознала, что я не пластилин, и не должна подстраиваться под любую ситуацию, особенно когда эту ситуацию режиссирует муж-наркоман.
Ведь в своей «заботе о семье» я дошла до того, чтобы давать мужу деньги на его долги и кредиты – из-за трат на наркотики он не умещался в бюджет, и занимал все больше.
В следующие два года муж Саши окончательно потерял работу, вдобавок к наркотикам стал активно выпивать, как он говорил, – из-за неприятностей на работе. Саша продолжала терпеть и давать мужу все новые шансы – в том числе и потому, что брак у них с мужем венчаный.
Периодически в семье еще бывали скандалы, когда она пыталась что-то выяснить или доказать. Но однажды просто поставила жесткое условие – «Твои проблемы – не мои, если ты не хочешь их решать, я за тебя решать их не буду; или реабилитация, или развод». На реабилитацию, которую нашел центр «Реабилитация live», муж уехал на следующий же день после разговора – это тоже было условие жены.
Как заботиться о себе, когда вокруг тарарам
«Конечно, когда в твоей семье сплошные проблемы и скандалы, заботиться о себе даже кажется странным, – рассуждает Саша. – Но это первый шаг выхода из созависимости, понимание, что ты – не средство помощи, а человек, который также во многом нуждается.
Я начала с того, что решила постоянно ходить на терапию, выделила себе для этого время и бюджет, старалась не пропускать встречи».
Кроме встреч с психологом, некоторое время Саша посещала группы для созависимых и вдобавок самостоятельно читала литературу. Потом стала регулярно выделять время для своего хобби – ходить на выставки или экскурсии.
«Бабушки в наши с мужем домашние дела не включены, тем не менее, я стала просить маму иногда посидеть с внуками. В редких случаях детей можно было оставить с мужем; позже на время таких выходов я нашла няню. А когда вышла на работу в офис, няня оставалась с детьми еще чаще – чтобы мне было спокойно».
С деньгами в семье было по-разному. Муж зарабатывал все меньше, и Саша, по образованию социолог, находила денежные проекты в маркетинге, работала по ночам. В последний год, когда муж перестал приносить деньги совсем, Саше немного помогали родители. С их помощью удалось доделать ремонт в купленной квартире и жить сносно. Хотя кредит за эту квартиру висит на семье до сих пор. А дальше начался 2020 год с его самоизоляцией.
«Я тот человек, которому карантин этого года пошел на пользу, – смеется Саша.
– Два года почти каждый день мне приходилось ездить на работу по два часа в один конец. Хотя офис я очень любила – работа была для меня способом отдохнуть от семейных проблем. Кроме того, там во мне видели специалиста, а не просто мамочку и источник денег. Раньше, если вдруг выпадали слишком длинные выходные, я даже начинала скучать, но при этом очень переживала, что в будние дни «пропадаю» на работе.
В нынешний карантинный год у меня появилась возможность работать из дома: и работа есть, и дети присмотрены».
Саша говорит, что главной чертой, от которой ей помогла избавиться терапия, были неоправданные ожидания.
«Иллюзий, что муж исправится завтра, и мы дружно заживем в достатке, у меня не было. Но я всегда наивно верила, что он старается и хочет подарить нам светлое будущее, о котором так часто и красиво говорит. Это была такая сказка: «Ради меня он все преодолеет».
Работа с терапевтом помогла осознать: все эти рассказы не имеют ничего общего с реальностью. Это слова, которые, судя по жизни мужа, даже не обещают превратиться в дела. Вот это признать было очень тяжело. Но такова правда. Мне иногда кажется, что свою семью я придумала себе сама. Я сама и строила то, что придумала, а муж просто был рядом. И хотя поначалу мы мне в этом браке было интересно и весело, когда в семье начинались проблемы, я одна их разруливала».
Почему я всех спасаю
Почему одна? Откуда у замужней женщины такое неучитывание мужских сил и способностей к решению проблем? Об этом Саше рассказали на занятиях для созависимых.
«Несомненно, это идет из родительской семьи, – говорит Саша. – Мои родители никогда не пили. Но у меня очень сложные отношения с отцом. Папа у нас домашний тиран, мы все вместе с мамой, братом и сестрой страдали от этого, но до поры до времени считали это нормой.
И в своей семье я научилась очень чутко чувствовать состояние других и моментально приходить на помощь. Ведь я старшая сестра, разница с братом и сестрой у меня одиннадцать и тринадцать лет. Я много с ними нянчилась, меня даже за их маму принимали. Нянчиться с кем-то было с детства выученным способом жизни.
Когда я вышла замуж и появились свои дети, все это просто продолжилось. Четверо детей для меня не были ужасом-ужасом, а очень даже привычным и интересным состоянием. Организовывать жизнь четверых – со всеми учебами, дополнительными занятиями, закупками и воспитанием – мне нравилось.
Но однажды и муж повел себя так, будто он мой пятый ребенок.
Сейчас для меня сложнее всего не учить жить моего мужа, не быть ему мамой. Меняться было дико сложно. Постоянно возникала потребность: «Я сейчас должна сказать, что вот здесь он делает неправильно!» Я старалась всячески «причинить добро». Когда я научилась этого не делать, мне стало намного легче, а еще освободилась куча времени. Я наконец–то стала заполнять его теми интересами, которые в моей голове выстроились в очередь и ждали светлого будущего. Вдруг оказалось, что можно просто почитать, сплести макраме, устроить спектакль с соседскими детьми».
Стараясь отучиться от чрезмерной ответственности, Саша сейчас не строит планов на много лет вперед.
Созависимость и любовь – в чем разница
По мере того, как мы разговариваем с Сашей, в моей голове возникает вопрос: а в чем же созависимость? Жили-были жена с мужем, потом, в какой-то момент она поняла, что он ей не помогает и выгнала его, конец сказки? Но проблема ведь глубже.
«Проблема в том, что в важных для меня людях я совершенно растворяюсь, так, что даже стала потакать желанию мужа курить, – говорит Саша.
– Конечно, косвенно, потому что прямо на наркотики я ему денег не давала, но, если подумать, я была соучастником, потому что освобождала ему время, деньги, поддерживала его иллюзии.
Это был тот сценарий, которому дома меня научили с детства: родители некоторое время вроде как не верили в меня, и мне пришлось доказывать, что я достойна их любви и внимания. Закончилось это где-то после школы, когда я просто стала строить свою жизнь, не оглядываясь на родительское одобрение».
Правда, дальше, по словам Саши, ситуация с одобрением стала повторяться на работах – она соглашалась на заведомо неудобные или неинтересные ей проекты, работала с людьми, которые были несимпатичны или не близки, и все из-за одной мысли: «А вдруг отвергнут? А вдруг не оценят? Ведь они имеют право ставить условия, а я – нет!»
А вот когда Саше в первый раз рассказали о созависимости, она… обиделась.
«Это звучало так, как будто я, так старавшаяся, еще сама и виновата. Тогда я даже на некоторое время бросила терапию и вернулась к разбору ситуации позже, с другими специалистами.
На самом деле у всей этой нездоровой истории есть важная особенность – ты ее не осознаешь. Ты живешь совсем не так, как тебе удобно, а так, как менее страшно. Такой постоянный страх: «Ты должна быть удобной, или тебя не примут».
Сейчас, например, я уже дошла до того, что могу сказать кому-то «нет», не согласиться на заведомо неудобный мне проект. Правда, поставить какие-то условия, сформулировать свою позицию, прийти к компромиссу пока не могу. Видимо, это – то, чему еще предстоит учиться».
«Семья на паузе»
Сейчас семья находится в режиме «паузы». За последние годы Саша несколько раз подумывала о разводе – сначала, когда только прибежала к психотерапевту, потом – когда финансовые дела семьи резко пошли вниз. Но со временем решила, что эта семейная история – хороший повод разобраться в своей голове.
Весной, вернувшись из реабилитационного центра, муж попросил дать ему второй шанс. Все время эпидемии пять раз в неделю он слушает заочный курс занятий в «Реабилитации live».
Что будет с их семьей дальше, Саша пока не знает.
Иллюстрации Оксаны Романовой
