Вот, совсем не боялась
«Я знала, надев крест…: опять пойду (помогать заключенным и сама в тюрьму – ред.). За Бога не только в тюрьму, хоть в могилу пойду с радостью», – писала подруге мученица Татиана Гримблит в 1937 г. За спиной стояли сотрудники НКВД. Ее должны были увезти и дали возможность предупредить мать через подругу.
Она начала помогать тем, кто попал в тюрьмы за веру еще во время т.н. Красного террора в Гражданскую войну, а сама была расстреляна на Бутовском полигоне во время Большого террора 1937 г.
Многие опасались принимать у себя дома «врагов народа». Известен случай, когда арестованного священника ОГПУ-шники по дороге в город провезли на подводе через два села, и никто не решился взять его на ночлег. А мученица Татьяна, наоборот, при встрече с отсидевшим по политической 58-й статье зеком могла уступить освободившемуся свою комнату. А уж о вещах и деньгах говорить нечего: шестнадцать лет одинокая женщина тратила практически всю свою зарплату воспитательницы детского приюта на продукты и вещи для заключенных. И политических, и уголовных.
Из протокола допроса Татьяны Николаевны Гримблит после второго ареста 6 мая 1925 г.:
«С 1920 года я оказывала материальную помощь ссыльному духовенству и вообще ссыльным, находящимся в Александровском централе, Иркутской тюрьме и Томской и в Нарымском крае. Средства мной собирались по церквям и городу, как в денежной форме, так и вещами и продуктами.
Деньги и вещи посылались мной по почте и с попутчиками, то есть с оказией. С попутчиком отправляла в Нарымскую ссылку посылку весом около двух пудов на имя епископа Варсонофия (Вихвелина). Фамилию попутчика я не знаю. Перед Рождеством мною еще была послана посылка на то же имя, фамилию попутчика тоже не знаю.
В Александровском централе я оказывала помощь священникам, в Иркутской тюрьме епископу Виктору (Богоявленскому), в Нарымской ссылке священникам Попову и Копылову, епископам Евфимию (Лапину), Антонию (Быстрову), Иоанникию (Сперанскому), Агафангелу (Преображенскому) и заключенному духовенству, находящемуся в Томских домах заключения, и мирянам; вообще заключенным, не зная причин их заключения».
В 1920 г. ей было семнадцать лет. Умер отец. Она осталась с мамой и поступила воспитательницей в детскую колонию.
В первый раз ее арестовали в Иркутске с передачами для заключенных в 1923 г. Продержали в ОГПУ четыре месяца. В 1925 году последовал второй арест, правда, всего на семь дней. Потом вызов к начальнику отделения ОГПУ, краткое следствие, запрос в Москву, что делать и первая ссылка – в Зырянский край на три года.
1 июля 1926 года Татьяна Николаевна по этапу была доставлена в Усть-Сысольск, а всего через две недели вновь в дорогу. Власти переводят ее через всю страну в Казахстан. Только в декабре она прибыла в Туркестан. Оказывается, на свт. Николая, 19 декабря, Особое совещание ОГПУ постановило ее освободить. Только сообщить ей о свободе забыли, и только в марте 1927 г. она узнала она о том, что вольна теперь жить, где пожелает.
Татьяна Гримблит едет в Москву и становится прихожанкой храма свт. Николая в Пыжах, на Большой Ордынке.
Ссылка ее не напугала: напротив, в столице она стала еще активнее помогать тем, кто остался «там».
Многих из заключенных архиереев и священников она теперь знала лично. Некоторые из них называли ее «новым Филаретом Милостивым (византийский святой – вельможа, который потерял все свое имущества и оставшиеся крохи раздавал бедным – ред.)».
В начале тридцатых годов поднялась очередная волна гонений на Церковь. Татьяна Гримблит была арестована 14 апреля 1931 года.
30 апреля 1931 года Особое Совещание приговорило Татьяну Гримблит к трем годам заключения в концлагере, и она была отправлена в Вишерский лагерь в Пермской области. В лагере она изучила медицину и стала работать фельдшером.
Почему она вела «скудную жизнь»?
В 1932 году она была освобождена с запретом жить в двенадцати городах на оставшийся срок. Местом жительства она избрала город Юрьев-Польский Владимирской области. После окончания срока в 1933 году, Татьяна Николаевна поселилась в городе Александрове Владимирской области и устроилась работать фельдшером в больнице. В 1936 году она переехала в село Константиново Московской области и стала работать лаборанткой в Константиновской районной больнице.
Как она относилась к больным? Читаем протоколы НКВД. Теперь уже доносы из ее дела, которые мученице предъявлял следователь после ее последнего ареста в 1937 г.
«Мне известно, что Гримблит посетила больного, лежащего в госпитале, к которому Гримблит не имела никакого отношения по медицинскому обслуживанию. В результате на другое утро больной рассказал врачу, что ему всю ночь снились монастыри, монахи, подвалы и так далее. Этот факт наводит меня на мысль, что Гримблит вела с больными беседы на религиозные темы».
«Гримблит зимой 1937 года, сидя у тяжелобольного в палате, в присутствии больных и медперсонала после его смерти встала и демонстративно его перекрестила. В разговорах, сравнивая положение в тюрьмах царского строя с настоящим, Гримблит говорила: «При советской власти можно встретить безобразных моментов не меньше, чем прежде».
Отвечая на вопросы о том, почему она ведет скудную жизнь, Гримблит говорила: «Вы тратите деньги на вино и кино, а я на помощь заключенным и церковь». На вопрос о носимом ею на шее кресте Гримблит неоднократно отвечала: «За носимый мною на шее крест я отдам свою голову, и пока я жива, с меня его никто не снимет, а если кто попытается снять крест, то снимет его лишь с моей головой, так как он надет навечно».
«Гримблит использовала свое служебное положение для внедрения религиозных чувств среди стационарных больных. Находясь на дежурстве, Гримблит выдачу лекарств больным сопровождала словами: «С Господом Богом». И одновременно крестила больных. Слабым же больным Гримблит надевала на шею кресты».
Почти все свои средства, а также и те, что ей жертвовали для заключенных верующие люди, отдавала на помощь находящемуся в заключении духовенству и православным мирянам, со всеми ведя активную переписку.
Мученица Татиана Гримблит была расстреляна на Бутовском палегоне 23 сентября 1937 г. Там она и погребена в общей могиле.
Она с юности писала стихи. Сохранилась целая тетрадка. Вот, например:
«Скорбь минует, давши силы
Душам, в муке закаленным,
Чтоб служили до могилы
Богу сердцем обновленным».
