В России зарегистрированы четыре случая нападения на учебные заведения с применением огнестрельного оружия – в Москве, Керчи и Казани, теперь и в Перми. Для нас это пока еще редкость, которая неизменно шокирует, в то время как в Америке накоплен довольно обширный опыт подобного рода трагедий. Они носят обобщенное имя «колумбайн» по названию школы, в которой в 1999 году ученики выпускного класса Эрик Харрис и Дилан Клиболд убили 13 и ранили 23 человека.
Вскоре после трагедии в школе Колумбайн Секретная служба США совместно с министерством образования США запустила инициативу «Безопасная школа», в рамках которой специалисты пытались выяснить, есть ли возможность предугадать и предотвратить такого рода преступления.
Эксперты изучили 37 эпизодов с участием 41 школьного стрелка, совершенные в период с 1974 по 2000 годы. Выводы исследования опубликованы в 2004 году и до сих пор считаются базовыми, особенно для определения личности потенциальных колумбайнеров. Но и они не дают однозначного ответа на простой вопрос: можно ли заранее вычислить школьного стрелка и избежать массовой гибели учащихся?
Про стрелка мы знаем только одно: это мальчик
Попытки составить профайл потенциального организатора школьной бойни предпринимались и до исследования Секретной службы. Усредненный образ стрелка выглядел так: одинокий, отстраненный, принадлежит к этническому большинству – в случае Америки этот параметр казался важным, и, что самое главное, имеет прямой доступ к оружию. В 2004 году исследователи подвергли критике такой портрет.
Оказалось, что достоверно о возможном преступнике можно сказать только одно: он принадлежит к мужскому полу – мальчик, юноша, молодой мужчина, возраст колеблется в пределах от 11 до 21 года. Девочки на такого рода преступления не идут, до сих пор известен лишь один случай с участием девочки, что является скорее исключением из правил.
А вот дальше в попытках найти у школьных стрелков общие признаки исследователи потерпели неудачу. Одновременно с этим рушились и все стереотипы, которые можно было представить себе в данной ситуации.
Например, раса: действительно, 76% нападавших были белыми, но встречались также афроамериканцы (12%), латиноамериканцы (5%) и даже индейцы и коренные народы Аляски, а также эмигранты из стран Азии.
Ученые попробовали зайти со стороны семьи, полагая, что именно отношения с родителями могли повлиять на замысел об организации массового расстрела. Но и тут их ждала неудача.
Оказалось, что 63% стрелков были выходцами из полных и вполне благополучных семей, еще 19% нападавших воспитывались кровной матерью и отчимом, и лишь очень немногие – всего 5% преступников происходили из приемных семей или были под опекой.
Гипотеза о том, что потенциальный стрелок совершенно точно имеет проблемы с учебой и поведением также не вполне подтвердилась: оказалось, что в некоторых случаях накануне стрельбы будущие преступники, напротив, значительно улучшали свои академические показатели и вдруг оказывались на хорошем счету у преподавателей, но это не помогало избежать трагедии.
Не подтвердились также и предположения о том, что у потенциального школьного стрелка обязательно есть ментальные расстройства или даже психическое заболевание.
Оказалось, что только треть нападавших когда-либо проходили оценку психического здоровья, и менее чем у одной пятой были диагностированы те или иные проблемы.
Стрелка скорее всего травили, но не все, кто подвергался травле, стреляют
Исследование 2004 года, как и многие другие до и после него, указывают на травлю как фактор, который оказывает существенное влияние на решение о массовом убийстве. Файлы, обнародованные Секретной службой, говорят о том, что примерно 71% (в других исследованиях – до 80%) школьных стрелков подвергались буллингу в той или иной форме.
Почти три четверти нападавших чувствовали, что их преследуют, издеваются, угрожают, нападают. В некоторых случаях травля была давней. Одноклассники одного из стрелков позднее описали его как «ребенка, которого все дразнили».
Часто насилие над школьниками со стороны других подростков носило крайние формы: в ход шло избиение, порча имущества. Постфактум одноклассники отмечали, что накануне атаки будущий стрелок выглядел более раздраженным и менее терпимым к травле, чем в остальные дни.
В исследовании Секретной службы также отмечается, что у большинства нападающих в анамнезе были попытки суицида или мысли о том, чтобы уйти из жизни. У многих, судя по оставленным ими записям или свидетельствам очевидцев, наблюдалось ощущение крайней депрессии или отчаяния.
«Спусковым крючком», запускающим агрессию, часто становится потеря или личная неудача: с ними так или иначе сталкивались все школьные стрелки. Исследование Секретной службы утверждает, что в 98% случаев этот эпизод прямо предшествовал стрельбе. При этом потеря могла быть разной: речь идет и о расставании с любимым человеком, и об увольнении, и о потере своего социального статуса.
В 81% случаев об атаке было известно заранее, но это не помогло
Если заранее вычислить потенциального школьного стрелка по усредненному профайлу и набору признаков невозможно, быть может, есть шанс предотвратить преступление? Авторы исследования Секретной службы прямо подчеркивают, что для нападающих решение о стрельбе в школе не является импульсивным, в большинстве случаев ее готовят тщательно и заранее. Может быть, именно по косвенным признакам этой подготовки о преступлении можно догадаться и его предотвратить?
Оказалось, и тут все не так просто.
В подавляющем большинстве случаев свидетели действительно отмечали некоторые признаки, по которым можно было судить о готовящемся нападении на школу, но только в процессе подготовки те же свидетели не осознавали их как реальную опасность, и понимание приходило лишь постфактум.
Интересно, что 81% случаев о том, что скоро произойдет преступление, знал по крайней мере еще один человек кроме самого стрелка. В 59% случаев таких свидетелей было более одного.
Почему же все эти люди не обратились в полицию? Ответ очень прост: «знающие» были сверстниками стрелка – его друзьями, одноклассниками, братьями или сестрами. Взрослому значимая информация оказалась доступна лишь в одном случае из 37, подвергшихся анализу.
Важно и то, что школьные стрелки почти никогда не угрожали своим жертвам напрямую (лишь в 17% случаев), о своих намерениях они сообщали в основном людям, не имевшим к ситуации никакого отношения и никак не рисковавшим лично. Свидетели часто не сообщают в полицию о планах стрелка еще и потому, что могут оказывать ему ту или иную помощь и, по сути, быть соучастниками преступления, например, помогать достать оружие.
Кстати, история обращения с оружием также может косвенно помочь вычислить потенциального преступника. Больше половины нападавших (59%), согласно американскому исследованию, имели опыт обращения с ним до трагедии, но при этом одна треть стрелков ранее никак не выражала свой интерес к этой теме.
Отслеживать буллинг и вооружать учителей: какие меры принимали в США против стрелков
По итогам исследования Секретной службы и инициативы «Безопасная школа», был сформирован ряд рекомендаций.
Школьным администрациям советовали всерьез относиться к любым угрозам от ученика ученику, даже если на первый взгляд они носят шуточный характер. Штатные психологи при учебных заведениях также должны были отслеживать школьников и студентов, которые переживают ситуацию потери, находятся в состоянии отчаяния, депрессии, ощущают безнадежность своего положения, и своевременно предлагать им свою помощь. Отдельное внимание уделялось профилактике буллинга.
Параллельно с этим с начала нулевых годов развивалось движение, выступавшее за вооружение школьных учителей видимым или скрытым до поры оружием, с помощью которого они могли бы защитить учеников в случае нападения. Сторонники этой позиции приводят в пример Израиль, где похожая программа реализуется успешно.
В 2008 году независимый школьный округ Харролд в Техасе стал первым, где было разрешено учителям ношение огнестрельного оружия в классе. От педагогов лишь требовалось пройти специальную подготовку, получить разрешение и использовать боеприпасы, устойчивые к рикошету.
Аналогичные меры вскоре были реализованы в штатах Юта, Висконсин, Миссисипи, но преимущественно разрешение касалось ношения оружия на территории университетских кампусов. В штатах Колорадо и Орегон, а также на территории кампуса Калифорнийского университета пошли от обратного, доказав через суд, что не имеют права лишать студентов и педагогов возможности защищаться, если у них есть лицензия на огнестрельное оружие.
Противники данной инициативы ссылаются на то, что сильные старшеклассники потенциально могут обезоружить педагога и использовать то, что должно защищать его, для нападения. Единого мнения в американском обществе по данному вопросу пока нет.
Усиление охраны в школах приводит к увеличению числа жертв
После каждого нападения на школу звучат призывы усилить охрану учебного заведения. Однако на практике выяснилось, что наличие вооруженного человека на входе в здание способно лишь увеличить число жертв.
Согласно исследованию, которое опубликовал коллектив американских авторов из Университета Эмлайн, Минесота, в 2021 году проанализировав данные о 133 случаях школьной стрельбы в период с 1980 по 2019 годы из открытых источников, связь между наличием охраны и увеличением числа жертв очевидна. Причем уровень смертности в школах с вооруженной охраной был в 2,83 раза выше, чем в учебных заведениях без нее, и не помогло снизить число раненых и травмированных учащихся.
Авторы полагают, что здесь имеет место так называемый «эффект оружия»: наличие огнестрельного оружия не сдерживает агрессию школьного стрелка, а, наоборот, провоцирует ее. Кроме того, часто школьный стрелок имеет умысел на самоубийство, причем планирует совершить его не самостоятельно, а руками прибывших на место полицейских или охранников. Так что наличие вооруженного человека в здании школы может, напротив, послужить дополнительным стимулом к атаке, а не сдерживающим фактором.
Школы со специальной архитектурой должны обезопасить детей
Еще одним решением, которое может уменьшить хотя бы количество жертв при возможном нападении на школы являются особые архитектурные конструкции. «Антистрелковые» школы уже появились в США, но пока что это пилотные проекты.
Так, в 2015 году школа в Шелбивилле, штат Индиана расположенная здесь Юго-западная средняя школа была названа «самой безопасной школой в Америке».
Ответственные за безопасность постарались учесть несколько факторов: скорость передачи данных в полицию, крепкие двери, дающие возможность детям и учителям спрятаться от стрелка, а также возможность коммуникации между группами заложников.
В Юго-западной средней школе в Шелбивилле у всех учителей есть брелки с тревожной кнопкой, которая предупреждает полицию. Классные комнаты имеют автоматически запирающиеся двери, а окна сделаны из особо прочного стекла и выдерживают стрельбу и попытки взлома. Во всех помещениях установлены камеры, которые передают видеоизображение в полицию. Кроме того, в коридорах есть специальные дымовые баллончики, в случае атаки они задержат нападающего и затруднят его перемещение.
В средней школе Фруитпорт в Мичигане пошли еще дальше: здесь соорудили специальные изогнутые коридоры, в которых школьники, убегая от стрелка, все время будут оказываться вне зоны его видимости. Кроме того, в 2019 году здесь установили специальные бетонные барьеры, чтобы ученики могли спрятаться от пуль.
Реконструкция обошлась в 48 миллионов долларов, но администрация уверена, что опыт был удачным, и в будущем такие приемы станут естественными при строительстве всех американских школ.
