Мосблаго информирует: У равнодушного общества нет будущего

В декабре 2008 года, когда из-за кризиса замораживались многие благотворительные проекты, стала выходить «Московская благотворительная газета». Шеф-редактор газеты Юрий ГЛАДКЕВИЧ много лет проработал военным корреспондентом. Что интересного нашел он для себя в теме, которую многие считают скучной, он рассказал в интервью сайту Милосердие.Ру

— Юрий Вахтангович, как вы решились стартовать в такое трудное для благотворительности время?
— Вообще-то мы планировали стартовать раньше. Союз благотворительных организаций России давно задумал такую газету, но воплотить идею в жизнь удалось не сразу. Сначала подготовили проект, представили его в Комитет общественных связей города Москвы, и в апреле прошлого года подписали договор и получили грант – миллион рублей из бюджета. Тогда меня и пригласили возглавить газету. Пока готовили документы на регистрацию, получали разрешение на использование в названии газеты слова «московская», подбирали сотрудников… Вроде все понемногу пишут о благотворительности, но журналистов, которые готовы на ней специализироваться, очень мало, и все они уже были при деле. Но удалось собрать команду, всем нам пришлось входить в тему практически с нуля (я всю жизнь работал в военной прессе), понять, какие проблемы благотворительности наиболее актуальны. Регистрация, к сожалению, затянулась, так что регулярно газета начала выходить с декабря прошлого года. Кризис, конечно, внес коррективы – планировали еженедельную газету, а выходим раз в две недели. В условиях кризиса люди жертвуют на издание газеты гораздо меньше, чем мы рассчитывали. А мы рассчитывали, потому что саму газету тоже считаем благотворительным проектом – такого массового издания (тираж 20 тысяч), пишущего о благотворительности, в России больше нет. Газета такая нужна, если не получится у нас, придут другие… Но надеюсь, что у нас получится: нам помогают власти столицы, мы активно ищем и другие источники финансирования, в том числе в бизнес-сообществе. Вы ведь прекрасно знаете, что благотворительность в России во многом держится за счет участия коммерческих компаний.

— Но сейчас многим бизнесменам не до благотворительности. Некоторые даже вынужденно прекратили финансировать социальные проекты, которые поддерживали много лет.
— Естественно, когда стоит задача удержать бизнес, не обанкротиться, это отнимает у бизнесмена все силы и энергию. Те, кто оказался в такой ситуации, сильно сокращают или вообще прекращают благотворительность. Надеюсь, что временно – выживет дело, и человек с новыми силами вернется к благотворительной деятельности. Но, к счастью, не у всех дела идут так плохо – некоторые бизнесмены не собираются менять свою благотворительную политику. Продолжается реализация многих крупных проектов. Например, фонд Потанина поддерживает ряд образовательных и культурных программ, которые позволяют создать некий социальный задел на будущее. Проблемы, требующие немедленного решения (помощь инвалидам, старикам, сиротам, трудным подросткам, малоимущим, бездомным – всем униженным и оскорбленным), очень важны, но если свести к ним всю благотворительность, через 10 или 20 лет ей некому будет заниматься – иссякнут и финансовые, и человеческие ресурсы. Также необходимы культурно-образовательные программы, которые помогут детям не только получить хорошее, отвечающее требованиям времени образование, но и стать людьми, неравнодушными к будущему страны и к чужой боли. Это тоже социальные проекты, не менее важные.

— Вы освещаете в газете социальную деятельность Церкви?
— Конечно. В одном из последних номеров была статья о ребятах, которые лечатся после ранений в госпитале Министерства обороны в Химках. К ним постоянно ходят сестры из находящегося неподалеку храма Космы и Дамиана, ухаживают, поддерживают морально. Активно сотрудничаем с обществом доктора Гааза – там тоже большинство волонтеров православные. Писали о мусульманах – и они много занимаются благотворительностью. У них есть замечательная традиция – заккят – ежегодный сбор на помощь нуждающимся. Это духовная обязанность каждого правоверного мусульманина, и все мусульмане очень серьезно к ней относятся. Они, как мне кажется, вообще в вере крепче. У нас очень много людей (и я сам такой), которые крещены, но назвать их верующими… Все-таки по-настоящему верующий верует без оговорок. Тот, кто без оговорок принял законы церковной жизни, и к помощи ближнему относится гораздо ответственней. Поэтому мы и впредь будем писать о таких людях, просить пастырей обращаться с наших страниц к пастве.

– Вам, как человеку военному, должны быть близки и проблемы армии?
– Конечно. Все помнят, в какой яме была она в 90-е годы: офицеры нищенствовали, часто солдат нечем было кормить. Сегодня, слава Богу, этого нет. Солдат сыт, одет, обут, может заниматься своим главным делом – боевой подготовкой. Офицерам тоже значительно повысили зарплату. В перспективе будут еще повышать, но и сейчас уже не скажешь, что они нищенствуют. То есть социальные проблемы действующих военнослужащих худо-бедно решаются. А вот культурно-просветительская работа оставляет желать лучшего. Особенно в дальних гарнизонах. Многие артисты – честь им и хвала – не раз бывали в горячих точках, в отдаленных частях, но надо расширять эту деятельность. Для этого и сами артисты должны быть готовы к благотворительности – бесплатным выступлениям в дальнем гарнизоне, госпитале, горячей точке, и благотворители должны содействовать армии в реализации крупных культурно-просветительских программ. Ну и по-прежнему актуальны вопросы помощи бывшим военнослужащим – и пострадавшим при боевых действиях, и просто отставным офицерам, не нашедшим себя на гражданке.

— А проблема дедовщины разве решена?
— Нет, но благодаря общественным организациям она вышла из тени. Куда раньше мог податься солдат, вынужденный бежать от издевательств сослуживцев? Только прятаться в лесу или у бабушки в подвале. Сейчас он знает, где и как ему обеспечат правовую защиту. Эта гражданская инфраструктура, созданная некоммерческими благотворительными организациями, – во многом ключ к решению одной из самых болезненных и застарелых армейских проблем.

— Могут ли, на ваш взгляд, помочь в решении этой проблемы священники? И как вы вообще относитесь к приходу священников в части?
— Прекрасно отношусь. Если у солдата или офицера есть духовная потребность в общении с пастырем, мы не вправе лишать его этой возможности. Я уверен, что ни один священник, мулла или раввин не скажет солдату: толкай тех, кто на твоем пути, топчи их, бей. Наоборот, они все скажут, что надо помогать друг другу, защищать слабого. Так что, конечно, священнослужитель может внести свою лепту в борьбе с дедовщиной. Я не имею в виду экстремистские религиозные течения, секты, но великие мировые религии утверждают добро. И замечательно, что теперь их служители могут приходить к солдатам. Раньше ведь как считали? Верующий – человек, усвоивший догмы и ограниченный ими. А атеист (подразумевалось «нормальный»!) свободен от догм, научно познает жизнь, развивается как человек думающий. Но еще во время своей солдатской службы я в этом усомнился. Я служил в Эчмиадзине – в центре Армянской Церкви. Там резиденция Католикоса, духовная семинария. Как-то в увольнении мы с друзьями познакомились с семинаристами. Меня поразило их умение вести спор, оперировать теологическими и светскими знаниями. А многие атеисты (и с этим я тоже сталкивался), когда нужно мыслить, как раз и прибегают к догмам (не религиозным, конечно, но идеологическим или, так сказать, житейским). И такие люди мне сразу становились неинтересны. А вот священнослужители… Есть и среди них фанатики, но большинство священников и мулл, с которыми я встречался, были людьми думающими. Разговариваешь с человеком и чувствуешь, что он не пользуется клише, а думает, мыслит. Я могу со многими его выводами не соглашаться, но с таким человеком интересно общаться.

Сам я человек нецерковный. В Бога верю, в 40 лет сознательно крестился, но вот обряды… Не люблю я никакую обрядность, ни светскую, ни религиозную, неуютно мне в ней. Но к религии, к священнослужителям отношусь с уважением. Это часть культуры, истории. И слава Богу, что сегодня представители мировых религий могут активно участвовать в жизни общества.

— Социальная тематика непопулярна, ее даже считают скучной. Жизнь и до кризиса была непростой, многие говорили: у нас своих проблем достаточно, зачем читать о чужих несчастьях. Чем вам, всю жизнь проработавшему военным корреспондентом, интересна тема благотворительности?
— Эта тема для меня не нова – в «Красной звезде» я работал в том числе в отделе социально-экономических проблем. Но проблемами благотворительности занимаюсь впервые. Все время узнаю что-то новое и все больше убеждаюсь, какая это интересная тема. «Социалка» – это сама жизнь, как можно прятаться от жизни? Мы же не страусы. Вы правы – есть люди, которые от чужих трудностей стараются отгородиться. Мне кажется, эта позиция в каком-то смысле ущербна. Если ты сегодня не помог ближнему, вправе ли ты рассчитывать, что завтра помогут тебе? То есть скорее всего, помогут, потому что большинство людей не злопамятны. Но здесь глубинный, духовный аспект – человек ли ты, способен ли сопереживать? Если способен, то, как бы тяжело тебе ни было, ты не пройдешь мимо того, кому еще тяжелее. Не можешь помочь деньгами – поможешь делом, не можешь делом – душевной теплотой, добрым словом. Это уже много. А у равнодушного общества нет будущего.

Беседовал Леонид ВИНОГРАДОВ

Посетите сайт «Московской благотворительной газеты» – Мосблаго.ру