Если могут, то почему боятся? Если не могут, то как защитить пожертвования от инфляции? Что мешает — закон, отсутствие валютного счета или «генетическая память» тех лет, когда за валютные операции можно было получить срок
Фото с сайта thewannabechef.net
Перед лицом кризиса
Есть ли у НКО свободные деньги, чтобы их защищать от инфляции? Можно встретить мнение, что таких денег быть не должно вовсе: за год фонд должен истратить на уставные цели 80% привлеченных средств. Мол, плох тот фонд, который хранит деньги вместо того, чтобы быстренько их потратить на добрые дела. У многих НКО так и есть.
— У нас деньги не успевают накапливаться, чтобы говорить о запасах: все платим в регистр [доноров костного мозга] «с колес», — сказала «Милосердию.ru» директор фонда AdVita Елена Грачева.
Кризис особенно бьет по фондам, у кого расходы в евро, как у AdVita. Однако главный удар впереди — проблемы начнутся в 2015 году:
— С нами все работают под гарантийные письма: и поставщики лекарств, и клиники. С полной предоплатой мы покупаем только незарегистрированные в РФ лекарства. Но мы много лет зарабатывали эту репутацию, так что обычно к нам вопросов нет. Более того: с основными поставщиками лекарств мы фиксируем цены на год, поэтому они сейчас и хотели бы – не смогли поднять цены, — говорит Елена Грачева.
Директор фонда AdVita Елена Грачева Фото с сайта sobaka.ru
Но ситуация, когда у НКО на счете есть свободные средства, вполне обычна: существуют долгосрочные гранты, рассчитанные на два-три года, и деньги, собранные под долгосрочные или запланированные на будущее проекты (или просто пожертвованные зимой на проведение летнего лагеря). Также может случиться, что фонд собрал на лечение детей (условно) сто миллионов рублей, но обращений за помощью на такую сумму сегодня нет — они будут через полгода. Если не защитить средства от инфляции, к концу программы, на которую выдан грант, или к моменту появления заявок на лечение детей денег может просто не хватить.
— В ситуации кризиса могут быть разные бизнес-планы по избежанию его последствий, в том числе для НКО, — говорит директор БФ «Дорога вместе» Татьяна Задирако. — Бизнесмены разрабатывают стратегии поведения, то же делают и обычные люди — пытаются защититься в соответствии со своими представлениями о прекрасном. Мне кажется, что если НКО не будут переводить деньги в твердую валюту, у них не будет способа защититься от непредсказуемости финансовой ситуации в стране.
Перевести деньги на счету в доллары или евро — вполне законно.
Валютный счет
Многие российские благотворительные фонды даже не заводили валютного счета: казалось бы, зачем, если принимают пожертвования и тратят в рублях? Только зря рисковать попасть в «иностранные агенты». Однако такой счет стоит завести, причем проще всего это должно быть в том же банке, где уже открыт рублевый счет. Подробности нужно узнавать непосредственно в банке — в валютном отделе.
При этом нет никакой необходимости получить хоть одно пожертвование в валюте или подписать хоть один контракт на оплату чего-либо в валюте.
— Пока у вас валютного счета нет, вы ничего сделать не сможете. Более того, я как ТатьянаЗадирако не могу положить на счет фонда UnitedWay деньги в валюте, потому что я — российский гражданин. Но, во-первых, у меня есть доноры-иностранцы, которые могут это сделать, а во-вторых, я могу сделать распоряжение банку, чтобы он перевел деньги по внутреннему курсу с одного счета на другой — и в этом нет никакой проблемы.
Расходы на банковскую операцию — это небольшие деньги, и они не будут считаться нецелевым использованием средств.
Как решиться и кому отвечать
НКО стараются быть максимально прозрачными для своих доноров. Стоит ли написать на сайте, что вы решили перевести имеющиеся средства в валюту? Это может решить только руководство НКО. Однако бывают случаи, когда посоветоваться с донорами уместно.
— Если у меня один крупный донор, пожертвовавший большую сумму, я спрошу его: в данной ситуации, когда у меня настолько большие деньги от вас, могу ли я их поменять на доллары, чтобы потом вернуть обратно? — делится Татьяна Задирако. — Но если деньги собраны из маленьких пожертвований краудфандингом, то отвечаю за эти деньги уже только я: все те, кто их пожертвовал, потеряли над ними контроль. В этой ситуации уже НКО должны ответственно относиться к деньгам своих многочисленных доноров и сделать все возможное, чтобы защитить их.
Директор БФ «Дорога вместе» Татьяна Задирако Фото с сайта donorsforum.ru
Крупный донор, разумеется, с юридической точки зрения тоже теряет контроль над своими деньгами, передавая их НКО, однако вопрос о том, согласен ли он с вашей идеей, — любезность, которая поможет сохранить отношения и хотя бы психологически разделить ответственность за возможные потери. Конечно, гораздо приятнее было бы сообщить всем своим жертвователям, что их собранные по копеечке средства вы переводили в валюту еще по 30 рублей за доллар, а теперь благодаря росту курса сможете помочь большему числу подопечных. А стоит ли покупать валюту по сегодняшнему курсу, если ситуация предельно нестабильна?
— Да, никто не гарантирует, что завтра доллар надолго не уйдет вниз. Но это называется бизнес-риск. При этом все действия НКО будут совершенно правомерными, но вся ответственность — на них, — считает Татьяна Задирако. — Даже акулы бизнеса на Уолл-Стрит не могут предвидеть всё.
Непонятно только, как отчитаться за потерянные деньги, если рубли в доллары вы конвертировали по курсу 80 к одному, а обратно получили по 30 рублей за доллар. Но это именно проблема, которую нужно будет решать, а не основание для срочного закрытия НКО.
Налог с валютных спекуляций?
Генетическая память подсказывает, в том числе и сотрудникам НКО, что выиграть от роста валют безнаказанно и законно — маловероятно. «Нажиться хотите на сиротской копеечке, спекулянты», — слышат уже за спиной и без того нервные директора фондов. А интернет услужливо подбрасывает статьи по бухгалтерскому и налоговому делу, отрезая от них даты типа «1993 год», где разъясняется, что любая валюта у российской некоммерческой организации может появиться только в одном случае — если сотрудник едет в зарубежную командировку.
И вот уже вполне титулованные налоговые консультанты (например, в некоммерческом товариществе «Юристы за гражданское общество», куда дозвонился корреспондент «Милосердия.ru») уверяют: придется платить налог на прибыль, да еще и потеряете льготные налоговые ставки по зарплатам сотрудников. Да и вообще, продолжают эти консультанты, НКО потому и называется некоммерческой организацией, что не имеет права извлекать прибыль. Правда, затем они добавляют, что налог НКО должны платить с любой прибыли, в том числе с пожертвований на благотворительных ярмарках, если эти пожертвования состоялись в формате покупки печенья или хенд-мэйда, да еще и не имеют права продавать печеньки без кассового аппарата и чеков, и собеседник понимает: надо спросить кого-нибудь еще.
— Какой еще налог на прибыль? Например, вы конвертировали миллион рублей в доллары, а через некоторый период настало время тратить рубли, вы конвертировали деньги обратно и получили уже полтора миллиона рублей. Но это не одно целое, а две совершенно не связанных между собой транзакции. Здесь нет никакого получения прибыли, здесь просто ситуация на валютном рынке в момент времени А и в момент времени В. Налог на прибыль с кассовой операции не платится, так как эти деньги — благотворительное пожертвование. Налоговой прецедентной практики на этот счет нет. С точки зрения сегодняшнего законодательства я не вижу никаких рисков, — говорит Татьяна Задирако. — Мы, однако, уже говорили, что могло быть и наоборот: конвертировали миллион, а конвертировали обратно — осталось 80%.
Еще один легитимный механизмзащиты от инфляции — краткосрочное кредитование. Например, тот фонд, что собрал на лечение (условно) детей (условно) 150 миллионов рублей, в ожидании заявок на лечение может положить деньги в банк в рублях под «короткие проценты» (на 3-6 месяцев).
Так что для НКО все оказалось гораздо проще, чем махинации с обналичиванием, обменом на зеленые хрустящие купюры и хранением под подушкой до лучших времен.
— НКО должны работать профессионально, прозрачно и законно, независимо от того, процветание в стране, гражданская война или просто нестабильная экономическая ситуация, — сформулировала свое кредо Татьяна Задирако.
