«У меня есть удивительное, мешающее спокойно жить качество, – смеется Светлана. – Я все пережитое в жизни превращаю в социальные проекты. И мой муж, еще более удивительный человек, много лет на мне, такой не очень нормальной, женат. Он как-то сказал: «Я на благотворительность не жертвую, я на благотворительность жену пожертвовал».
Наверное, это непросто, если учесть, что жена за последние двенадцать лет из студентки превратилась в руководителя направления в Синодальном отделе Патриархии, живет в самолетах и двигает федеральные проекты.
Я поняла, какую семью хочу
Удивительного мужа Светлана встретила в маленьком городе Ливны, где прошло ее детство и юность. Оба учились в вузах, но откладывать брак на последипломное время не стали, сыграли свадьбу, ждали ребенка.
Роды прошли тяжело: родовая травма, ребенок впал в кому. За несколько месяцев в сознание так и не пришел. А вскоре после похорон сына мужа забрали в армию. На целый год Светлана осталась одна.
«После смерти сына на душе была пустота и неизлечимая боль. Муж уехал, родные далеко – мы уже жили в Москве. В то время я стала приходить к вере. И попала в храм святителя Николы в Кузнецах. А там много людей, которым ты небезразлична, совместные дела, праздники. Это было, словно я, потеряв семью, опять ее нашла», – вспоминает Светлана. На приходе она впервые увидела, что такое многодетные в храме.
«…Что-то нереальное. Детей не просто много, их много везде – на литургии, в трапезной, в воскресной школе. Они стоят (сидят, лежат) на службах на Рождество и на Пасху, и все вокруг для таких семей приспособлено, никто их не одергивает, на детей не шикает, – удивлялась Светлана. – У меня есть старший брат, но ощущения большой семьи я в детстве не испытывала. А вот у мужа моего еще трое братьев, у него дома сразу чувствуешь себя под защитой.
И вот с того времени в Кузнецах мне захотелось не просто семью, а такую – большую, многодетную, хотя здоровье к родам совсем не располагало».
Потом муж вернулся, у них со Светланой родилась дочка.
А вскоре серьезно заболел свекор, и супруги решили на некоторое время уехать в Ливны – помочь. Думали, на месяц, но прожили пять – да так и остались. Хотя до этого подумать не могли, что после Москвы приживутся в маленьком городе. Стали искать храм. Очень не хватало такой семейной общины. Но оказалось, что найти приход «как в Кузнецах» непросто. Начали ходить на местный приход.
«В начале 2010-х на приходах был подъем социальной работы, и я пришла к настоятелю и попросилась стать соцработником. Ходила в местный детский дом, продвигала идеи о волонтерах для помощи в детских приютах. И городок, где я и раньше активничала – пыталась запустить собственный магазин по продаже слингов, чтобы местные мамочки могли активнее передвигаться, – напрягся от того, что «эта опять что-то затеяла, только теперь она в длинной юбке».
Чтобы ноу-хау Светланы местные восприняли всерьез, пришлось даже взять церковную кружку и на службе с ней постоять – собрать пожертвования одному из первых подопечных приходской службы милосердия. Но совсем всерьез ее восприняли, когда в социальную службу храма пришел первый волонтер.
«Мы давно об этом думали, только молча»
Расшатать ливенское «сонное царство» получилось. Сначала нашлись молодые семьи с детьми, с общими запросами: а почему у нас нет воскресной школы для малышей? А давайте помогать друг другу на причастии, чтобы кто-то подержал ребенка, пока мама причащается? А давайте попросим в детском саду сделать православную группу? Так и появился приходской семейный клуб.
Очень быстро круг вопросов в группе активных мам вышел за рамки приходского. Например, не у всех дети могли ходить в детский сад – кто-то постоянно болел. Или – несколько мам хотят заниматься фитнесом. У них есть магнитофон с музыкой, и среди них даже есть начинающий тренер. Но нет зала! Ну, не к батюшке же им со своим фитнесом идти.
И вскоре, в 2015-м, возник отдельный от прихода семейный центр – прямо при новоорганизованной Ливенской епархии. Сначала помещение для него снимали, позже полуаварийное бесплатно выделила администрация города. А Светлана стала в епархии главой социального отдела.
В отличие от Москвы, которая в последние годы обильно обзавелась разными антикафе и коворкингами, в маленьких городах таких «свободных пространств», где можно было бы собрать на занятие десяток взрослых или устроить детский праздник, зачастую просто нет. Есть аудитории и актовые залы вузов, где кресла или парты привинчены к полу намертво. Есть старые ДК и дворцы творчества, но в них к классам прилагается расписание кружков на много месяцев вперед. К тому же во многих таких местах ремонта не было чуть не с советских времен, а маленького ребенка в зал, где щели в паркете толщиною с палец, не всякая мама отпустит.
Постепенно семейный центр стал местом, куда стали обращаться по всем вопросам: привести на занятия малыша, которого не с кем оставить, пока на занятиях старшие – пожалуйста; устроить занятие для взрослых, день рождения для ребенка или собрание волонтеров – приходите; просто напоить чаем семью с детьми, которая оказалась в городе по своим делам и у которой возникло «окно» в полчаса? Ну, не на улице же детям мерзнуть.
И даже в Ливенском собесе обращавшимся семьям с детьми стали говорить: «А еще зайдите в епархиальный семейный центр, они что-нибудь придумают».
И потянулись в центр семьи – с онкологией, за пособиями, беженцы 2014 года. Со временем тут же стали давать юридические консультации. Деньги на текущие нужды помогали собирать приходы Ливен.
Личное
После рождения дочери Варвары врачи поставили Светлане диагноз «вторичное бесплодие», но через пять лет Светлана поняла, что снова ждет ребенка.
Лаврентий родился семимесячным, два месяца после появления на свет он пролежал в больнице в Орле, сначала в реанимации, потом в отделении недоношенных, где боролся с внутриутробной инфекцией и питался через зонд.
Нужно было последовательно научить ребенка дышать, глотать, есть с ложки. Светлана сутками не могла отойти от детской кроватки, а социальную работу научилась вести через помощников.
И тут Светлана столкнулась со странностью в собственном окружении: ее ребенок стал «предметом умолчания»: «Я еще с первым сыном прочувствовала такое, – вспоминает Светлана, – когда знакомые и родные твоего больного ребенка перестают замечать, словно его и нет. Наверное, так проще жить. Теперь я снова почувствовала это с Лаврентием – мое близкое окружение про его проблемы со здоровьем знало, но старалось не говорить, не вникать; все делали вид, что ребенок обычный. Я же изо всех сил пыталась сама не замкнуться, продолжать общаться с окружающими».
Пока Лавр был маленький, его проблемы не очень бросались в глаза, о них знали только родные и врачи. Но в четыре года, после вердикта врачебной комиссии, для всех вокруг он «вдруг» оказался тяжелым инвалидом с букетом диагнозов – задержка речевого и психического развития, подозрение на аутизм.
Личный опыт превращается в социальный проект
Пытаясь обустроить жизнь сына, Светлана с головой погрузилась в книги и пособия по реабилитации и альтернативной коммуникации. Далее последовало изучение проблем семей с детьми-инвалидами. А закончилось – тем, что Светлана возглавила орловское отделение ВОРДИ.
«Я поняла, что семьи с особыми детьми очень сильно нуждаются в помощи, даже когда не говорят об этом. Иногда им банально не хватает информации.
Вот уж на что я всю жизнь занималась социальной работой, а сама узнала, что мы можем оформить Лаврентию инвалидность, когда ему уже исполнилось четыре – и несколько лет ребенок оставался без помощи и льгот!»
Когда сын стал более стабильным, уход за ним взяла на себя мама Светланы, которая как раз вышла на пенсию. А у Светланы уже вызревал новый проект – тоже на личном опыте: «После нескольких месяцев полноценного декрета с Лавром я поняла, как же мечтают мамы детей-инвалидов иногда вырваться из дома. Причем даже не в сообщество таких же особых мамочек, а куда-то еще! Мне очень помогало, что я могла ходить куда-то с дочерью, которой уже было семь и она многим интересовалась».
Так и появились в семейном центре занятия, где можно было оставить особого ребенка на несколько часов, и собственная сенсорная комната, а чуть позже – инклюзивный выездной лагерь. Уходу за детьми обучились сестры милосердия, несколько волонтеров выучились на инструкторов адаптивной физкультуры. Кроме того, возле семейного центра в самом центре города построили инклюзивную детскую площадку – для особых детей. Это была мечта многих родителей, мы собирали подписи, несколько раз писали заявки на грант и, наконец, выиграли конкурс президентских грантов.
«У Лаврика до четырех лет были проблемы с координацией. Он мог потерять равновесие в любой момент, поэтому на прогулках я не отпускала его от себя и все время придерживала, – вспоминает Светлана. –
Площадка без травмоопасных качелей, на безопасном покрытии была нам важна. Теперь даже с троими младшими я могу гулять на ней со свободными руками».
Как только появились все эти проекты для особых детей, обнаружилось, что в Ливнах их довольно много, и многие об этом знали. Только не понимали, как к проблеме подступиться. С той поры авторитет Светланы сомнению уже не подвергался. Например, сенсорная комната в маленьких Ливнах появилась даже раньше, чем в Орле. А известные питерские и московские специалисты по реабилитации впервые приехали именного в Ливны и учили местных специалистов со всей области.
А теперь – многодетные
Прошло еще несколько лет. Несмотря на поставленный когда-то диагноз, у Светланы с мужем родилось еще двое сыновей. За судьбой третьего – Савелия – следило буквально полгорода. Теперь уже врачи предрекали, что ребенок родится инвалидом, и изо всех сил гнали женщину на аборт. Но Савва родился здоровым и в срок.
А простые жительницы Ливен… потянулись к Светлане за советами: «Расскажи, как ты все успеваешь?» «Эта странная, которая неизвестно, что еще выдумает» окончательно превратилась среди жителей Ливен в «многодетную мать семейства, которая работает и делает много полезного, и я тоже хочу так».
На личном многодетном опыте Светлана вывела формулу социальной работы: «Нужно, чтобы всю помощь – от консультаций до каких-то нужд – семья получала в одном месте».
Так возник одобренный президентом страны федеральный проект «семейный МФЦ», который Светлана уже год продвигает по стране.
Что такое семейный МФЦ и почему социальный координатор – это «ангел с большими ушами»
МФЦ – система помощи многодетным семьям, когда всю поддержку, от юридических консультаций и подачи документов до решения конкретных проблем, семья получает в режиме «одного окна».
Семейный МФЦ интегрирован с системой государственных МФЦ, но кроме подачи документов с семьей будет общаться индивидуальный социальный координатор. Он выяснит проблемы и поможет последовательно их решать.
Если какая-то услуга семье нужна, но на месте ее нет, ее будут создавать.
Идея индивидуального координатора оказалась настоящим ноу-хау в соцработе. В существующей сейчас системе семье иногда не удается помочь, потому что со стороны иногда не очень понятно, в чем именно она нуждается. Государство предлагает готовый, сформулированный кем-то и когда-то список услуг (и о том, на что ты имеешь право, надо еще узнать), а работники собеса – это строгие тетеньки, которые воспринимаются семьей скорее как чиновники или враги.
Но если семья примерно месяц общается с одним и тем же сотрудником, люди начинают рассказывать ему о своей жизни. Координатору остается только внимательно слушать и грамотно формировать запрос.
На сегодня в России действуют 15 таких центров (первые два открылись в Орле и Ливнах), набор услуг в них разный, потому что у каждого центра есть свой набор партнеров – НКО и общественных организаций. Например, в Иркутске партнером центра стала местная пиццерия, и теперь там могут проводить детские праздники. Но еще интереснее, когда семейные МФЦ сотрудничают с православными организациями и сестричествами – так во многих случаях решается проблема лишних рук для ухода. А еще выяснилось, например, что ремонт могут сделать волонтеры.
«В некоторых регионах руководителей семейных МФЦ включили в состав комиссий по делам несовершеннолетних, – рассказывает Светлана. – Так у них после этого смысл заседаний кардинально поменялся.
Раньше решали, в чем мама виновата и как ее наказать, сегодня – размышляют, чем ей можно помочь и кто это будет делать».
Мама, распорядок дня и семейные обеды
«Моя мама, которая вышла на пенсию вскоре после рождения Лаврика, помогала и с двумя младшими сыновьями, – говорит Светлана. – И теперь, бывает, мальчишки сидят и вслух выбирают, у кого проведут выходные и что лучше – пицца от мамы или пирожки от бабушки. А папа, с тех пор, как семья переехала в собственный дом, каждый год расширяет бассейн на участке – по мере того, сколько может проплыть младший Егорка.
Но последний год, пока в разных регионах запускают проект, Светлана практически живет в самолетах. На некоторое время в семье – невиданное для маленького города дело! – была даже помощница по хозяйству. Сейчас помощницы нет, хотя бы в выходные Светлана старается бывать дома, а муж относится к ее перелетам философски и с терпением:
«Удмуртия? Да, туда давно пора! Мордовия? Да, помню эту историю».
Когда мама дома, в семье – торжественный обед. Хотя торжественный семейный обед, в понимании Светланы, это – на полчаса отложить телефон и наконец побыть всей семьей вместе.
«Сегодня, с появлением удаленной работы, наше понимание жизни очень изменилось, – говорит Светлана. – Дочь иногда говорит мне: «Я всю жизнь живу в маленьком городе, зачем я отсюда куда-то поеду?» Мы все с бабушками и дедушками живем рядом, а вокруг живут друзья и знакомые; наш дом строил мой муж вместе со своим отцом, а весной у нас потрясающе цветут яблони. Никогда бы не подумала, но теперь в маленьком городе я дома».
Фотографии предоставлены Светланой Черенковой из личного архива
