В конце 2004 года в Комиссию по церковной социальной деятельности пришло письмо из православного монастыря в Башкирии. Писала Н., мать троих детей. У нас есть причины не называть настоящее имя и город, где живет эта женщина. Она обратилась в комиссию потому, что ей больше некуда обратиться. В двух словах история Н. такая – у нее трое детей, она беженка из Грозного, нет ни жилья, ни денег, а, кроме того, еще и болезнь – прогрессирующая слепота; эта семья скитается по чужим углам с 2000 года.
У Н. была нормальная жизнь, благополучная, обеспеченная: муж, двое детей. Казалось, что к ней, выросшей без родителей, наконец, пришла удача. Но в Чечне началась война.
Конечно, бури, проходившие над Чечней, не могли не затронуть семью. Свекровь, интеллигентная женщина, в прошлом – преподаватель в Грозненском университете, вдруг записалась в ваххабиты, а после смерти сына – мужа Н. – «совсем голову потеряла». Н. решилась бежать в Россию, где когда-то родилась, и до сих пор боится, что свекровь найдет ее и похитит детей.
Вот что она рассказывает:
«Мы жили в пятиэтажке, неподалеку был садик, там росли абрикосы, этот садик почему-то разбомбили одним из первых. Сначала отключили газ и электричество. Мы готовили так – рыли в земле ямку, вниз клали лист жести, получался очаг. Дети были совсем маленькие, одной – год, другой – полтора. Они долго еще боялись самолетов – слышали звук и прятались под кровать. А потом началась блокада, стало совсем нечего есть. Мы из Грозного пешком уходили, автобус остановился, не смог везти дальше, по дороге шла толпа. Я детей по очереди несла на руках, они от голода ослабели, не могли идти. Много дней мы шли. Я была, как на автопилоте. Как-то услышала звук, будто шарик лопнул, глаза заволокло красным туманом, я потом узнала, что это было отслоение сетчатки, тогда не придала значения. Как-то я видела взрыв бомбы, все люди побежали с дороги прятаться, и я видела, – медленно, как в кино выворачиваются вверх корни деревьев и среди этих корней чья-то рука. Все люди, которые сошли с дороги, погибли, их завалило, а от меня как будто что-то отвело. Я плохо могу объяснить, что это было, вроде женщина, только вся прозрачная, прижала меня к земле, вот так… Рука у нее тяжелая была, как каменная. И я осталась на дороге, только детей собой прикрыла. Все погибли, а мы выжили.
Более чем десятилетний конфликт в Чечне оставил сотни мирных людей «с обеих сторон» без семьи, здоровья, крыши над головой и средств к существованию. Вверженые в хаос, люди нередко выпадают из поля зрения социальных структур, как государственных, так и общественных. В первую очередь в таких случаях жертвами войны всегда становятся дети, старики, инвалиды – и в мирное время наиболее уязвимые категории граждан…
Потом мы в Назрани неделю жили возле здания миграционной службы. Жались к кострам, дрожали, холодно уже было. Потом, когда пошел снег, в поле жили, в отцепленных вагонах это называлось «ЖД-тупик №2», надо же, до сих пор помню! Был снег, а на земле была холодная жижа. Спали в сапогах, снимать было нельзя, замерзнешь моментально. Дети до года все умерли. И мои девчонки заболели, у них была температура такая, что я на градусник смотреть боялась. И приходилось их оставлять в вагончике, искать лекарства. Ходила за несколько километров, иногда удавалось добыть пузырек пенициллина.
Потом предложили уехать – несколько мест, на выбор, билет в один конец. Я выбрала Башкирию. Мне дали 247 рублей денег, а теплой одежды у нас не было. Сначала нам разрешили пожить в неврологическом санатории, а потом… В мирном городе оказалось хуже, чем на войне. Я целыми днями ходила по кабинетам чиновников. «Социального жилья нет». То есть на улицу с двумя маленькими детьми. В санатории дело шло к выписке, а выписываться нам было некуда. Я уже присмотрела высотку, 12-этажку, чтоб оттуда прыгнуть, думала только – с детьми или одной. Сейчас хожу мимо этой высотки, радуюсь, отвел Господь.»
Сделанная операция оказалась почти безуспешной, по прошествии некоторого времени зрение стало падать вновь, и теперь нужно регулярно проходить курсы лечения, чтобы поддерживать зрение на теперешнем уровне. В своем письме Н. обращалась с просьбой о материальной помощи на постоянное лечение. С помощью посетителей сайта ей удалось передать необходимые средства, и почти на полтора года – до лета с.г., – мы потеряли с ней связь.
Все это время Н. живет около храмов, при монастырях: «Из санатория нас выписали под Пасху, в Великую субботу. Я пошла в церковь, на мне даже платка не было, я не знала, что нужно в платке. Подошла к батюшке, не знала, как к нему обратиться. Господь не оставил меня. Подошла старушка монахиня, она в миру была монахиня, сказала – пойдем ко мне жить. Вот так просто сказала, она ж меня не знала совсем. Мы у нее два месяца жили. Нам из храма носили еду, а я полы мыла в храме, давали немного денег».
За эти годы пришлось сменить немало временных жилищ. Н. не может устроиться по специальности и ей приходится выполнять тяжелую работу, а это грозит ей слепотой.
Летом Н. снова написала нам. О своем здоровье уже не писала – только о здоровье детей. Ребенок страдает тяжелой формой бронхиальной астмы с постоянными приступами и одышкой. Астматикам смертельно опасна пыль и клещ домашней пыли, конечно, им необходимы специальные бытовые условия – не обычные матрасы и подушки, а с особенным наполнителем; отдельная комната для больного – а нет даже отдельной кровати, т.к. некуда ставить!
Нужно было собрать деньги на хоть какое-нибудь жилье. С тех пор с помощью посетителей сайта удается ежемесячно собирать небольшие суммы для поддержки несчастной женщины.
И вот – новое письмо:
«Я и мои дети очень устали жить без дома» – пишет Н. в письме в комиссию. «Каждое Рождество мои дети загадывают желание: чтобы у нас появился дом».
Сейчас Н. живет в аварийном здании при храме, там собираются делать ремонт и ей снова придется искать временное пристанище, работа у нее сейчас есть, она делает свечи. Для того чтобы купить земельный участок, нужно 250-300 тыс. рублей; люди, которые помогут с постройкой и материалами, уже есть.
Алиса Орлова
От себя добавим, что много малых жертвователей успешно смогут заменить нескольких крупных, так что не стОит смущаться, если вы хотели бы помочь Н., но не имеете возможности пожертвовать крупную сумму. Присылайте ваши пожертвования на реквизиты Комиссии. Напоминаем, что, если вы переводите на наши реквизиты адресное пожертвование, вам следует после этого связаться с Комиссией по телефону (495) 237-34-27 или е-mail komissia@miloserdie.ru и уточнить, кому именно переведены деньги. Спаси Господи!
