В субботу 11 октября на Суворовской площади состоялся митинг в защиту школ с углубленной программой и школ для детей с особенностями здоровья. При слиянии с обычными эти школы теряют свою специфику, и вместо инклюзии дети-инвалиды вытесняются на домашнее обучение, а одаренные дети теряют возможности и мотивацию к учебе. Единая линейка школ и учебников дает единую линейку мозгов, уверены участники митинга.
Митинг «самых умных»?
Изначально митинг на Суворовской площади был заявлен как собрание в защиту школ для одаренных (вернее, для очень мотивированных) детей – «Интеллектуала» и «Курчатовки». «Всех белых ворон – под общую гребенку?» – возмущенно вопрошали плакаты пришедших.
Курчатовская школа (№ 1189) – одна из лучших школ северо-запада Москвы. Конкурс – пять человек на место, уроки ведут ученые НИИ им. Курчатова, и обучение в 1189-й – первый шаг в направлении этого института. Главное в Курчатовской – это среда. Недаром дети и родители пришли на митинг со множеством небольших плакатиков «Я люблю (знак сердечка) 1189!» Школа маленькая (по крайней мере, была такой до слияния) – в ней всего по два класса в параллели.
Внезапно без предварительного обсуждения 22 сентября школе объявили, что ее объединяют со школой № 2077, которая уже «слилась» с другими учебными заведениями (несколько детских садов, пять школ, из которых три общеобразовательные, одна коррекционная и одна для детей с девиантным поведением).
Директора «Курчатовки» сразу заменили директором одной из «впитавших» маленькую 1189-ую школу. Зачем происходит слияние – не очень понятно, потому что финансирование остается таким же, как до преобразований. Есть подозрение, что в чистом виде ради нивелировки: зачем, мол, детям столько науки?
История «Интеллектуала» похожа на «Курчатовку», но дополняется финансовым измерением. Здесь вчетверо сократили финансирование – так что об интернате, множестве кружков, дополнительных курсов фактически предложили забыть. Родители (а 40% учеников – из неполных или малообеспеченных семей, многие живут на другом конце города или в ближнем Подмосковье) не смогут позволить себе оплачивать дополнительные предметы или интернат.
Под предлогом восстановления общемосковского финансирования школу «Интеллектуал» решили объединить с гимназией № 1588 – решение, как и с «Курчатовкой», принято в сентябре, когда дети уже приступили к занятиям. Мнение администрации, учеников и родителей обоих учебных заведений не учитывалось. И для чего только в школах существуют «управляющие советы», если Исаак Калина подписывает указы, даже не ставя их в известность?
«Самые умные» не только учатся физике, биологии и математике по более глубокой, чем в Европе или Канаде, программе. Они еще и готовы, как в цивилизованном мире, выступить «единым фронтом» с теми, у кого «особые образовательные потребности» означают не интегралы в восьмом классе или работу в институте вирусологии, а язык жестов или азбуку Брайля. На митинге все выступления переводились на жестовый язык, а людей, общавшихся руками, было не меньше, чем переговаривающихся вслух.
«Услышьте наших глухих детей!»
С табличками «услышьте наших глухих детей» стояли родители детей из детского сада и начальной школы 1635. Специализированное коррекционное учреждение школу-детский сад 1–2 вида №1635 для глухих детей объединили с общеобразовательной школой №1485. 1635-я юридически просто перестала существовать.
Родителей на собрании убеждали, что ничего для их детей после объединения не изменится. Однако у школы вскоре отобрали статус коррекционного учреждения, классы объединили, увеличив количество детей в классе, у коррекционной школы отобрали 3 класса, сократили количество часов дефектологической работы. Всего в школе и детском саду было 90 детей – а теперь осталось три группы на все возрасты с 2 до 11 лет, более наполненные, чем раньше, вплоть до нарушение СанПИНов. Новый набор в бывших помещениях садика 1635 идет на платной основе в группы кратковременного пребывания для обычных детей, а четверых «новеньких» глухих оформили в «массовый» детский сад по соседству.
– Не все дети готовы к инклюзии в том виде, как она проводится сейчас, – сказали корреспонденту «Милосердие.RU» родители детей из сада 1635 Валерия и Елена. – Четверых глухих детей посадили в обычную группу, и сколько у воспитателя времени, чтобы обратить на них внимание, показывать им таблички, если дефектологов и сурдопедагогов, нянь и тьюторов вместе с детьми в этот садик не назначили? Дефектолог «ставит» звуки, учит глухих детей говорить. Чтобы глухой ребенок понял слово «помидор», ему надо показать эту табличку пятьсот раз и тысячу раз повторить с ним это.
Инклюзия – это хорошо, но в массовой школе №1485, с которой нас объединили, глухих детей просто выжили, а в их помещения посадили младшеклассников и платный детский сад. А глухие сидят в начальной школе по два класса в одной комнате. А если уйдут педагоги с 20-летним опытом, которые с ними занимались, заменить их будет некем.
Дети в саду №1635 умеют читать к четырем годам – раньше, чем слышащие в массовых детских садах. Очень много сил тратится на увеличение словарного запаса. Для сравнения, среди российских глухих немало людей, чьи школы удовлетворились результатом, даже не научившись складывать слова в предложения с русским синтаксисом. «Моя твоя не понимать», – превзойдут ли этот итог обучения обычные школы, если в них под видом инклюзии посадят глухих детей?
Кстати, если к возрасту окончания школы у глухого ребенка не закончено образование, идти больше некуда: вечерняя школа для глухих в Москве была, да закончилась. Юго-восточное управление образования поставило родителей перед фактом слияния 197 вечерней школы для детей с недостатками слуха и речи со школой №185. В дальнейшем учителей сократили, подростки остались без сурдопедагогов. Теперь в Москве нет вечерней школы для глухих и слабослышащих, где такие дети могли бы получить полное среднее образование.
«Самостоятельных глухих» держат впроголодь
Виктория Ермакова, родитель ученика школы для детей с нарушениями слуха №30 (ГБОУ СКОШ – интернат II вида №30 имени К.А.Микаэльяна), на митинге «За московское образование» выступала со сцены. «Тридцатая» осталась единственным отдельным и самостоятельным образовательным учреждением в Москве. Правда, учреждением, остающимся отдельной организацией, но с каждым месяцем выживать школе для глухих сложнее и сложнее.
– С 1 января 2014 года коррекционные учреждения города Москвы были переведены на подушевое финансирование. Так случилось и с нашей школой. На оплату коммунальных услуг стали выделять 8 тысяч рублей в год на учащегося – это в десять раз меньше потребности. Школа большая по площади – более 5 тысяч квадратных метров в трех корпусах. Но каждый метр используется по назначению: для обучения и социальной адаптации детей с нарушениями слуха.
Почему все остальные государственные учреждения финансируются в соответствии с площадью помещений, а с количеством работающих сотрудников? Только администрация детских садов и школ должна учить своих сотрудников и педагогический коллектив не пользоваться ни водой, ни светом, ни теплом, потому что на сотрудников ни копейки не заложено – только на детей, – возмущена Виктория Ермакова.
Для коррекционных школ отменены повышающие коэффициенты. Раньше финансирование на учащихся в 30-й школе детей составляло 402 тысячи рублей в год. Сейчас – 225 тысяч.
– Какое чудо произошло с нашими детьми? Они перестали нуждаться в дефектологах, психологах, специалистах по социальной адаптации? Они перестали жить в интернате? Что с ними такое прекрасное случилось? – на этот вопрос Виктории Ермаковой не даст ответа даже Исаак Калина.
Теперь детям, обладающим хотя бы минимальными остатками слуха, предлагается к шести годам быть полностью готовыми к школе. И неважно, что для большинства из них это невозможно – важно, что обучение в школе теперь 12 лет, а к возрасту 18 лет ее надо закончить, потому что потом будет другой порядок финансирования и дополнительные проблемы с организацией пятидневного интерната.
Департамент образования города Москвы предлагает коррекционной школе №30 зарабатывать 1,5–2 млн рублей в месяц, чтобы самостоятельно покрыть расходы.
Инклюзия не растет на пепелище коррекции
Всякий раз, когда очередная коррекционная школа сливается с массовой и уничтожается как факт, все происходит в строгом соответствии с законом «Об образовании» и идеями инклюзивного образования, которого так не хватало в России.
Новый закон об образовании отменил все особые статусы нестандартных школ, хоть коррекционных, хоть «продвинутых» (кроме школ для детей с девиантным поведением). Теперь закон гарантирует поддержку не школам, а детям. Деньги должны идти «за детьми» – но на зарплату всех тех специалистов, которые работали бы с ребенком в коррекционной школе, их не хватит. Раньше коэффициенты, повышающие финансирование, были у «особых» школ, но с 1 сентября этого года они остались для учащихся: если в школе есть ребенок-инвалид, выделяемые на него деньги умножаются, к примеру, на 2 или 3, в зависимости от диагноза. Если инвалидность у ребенка не оформлена (а оформляют ее далеко не все) – ему не положены никакие дополнительные средства.
О том, что инклюзия не вырастет сама собой на пепелище коррекционной системы, на митинге говорили многие. Ксения Алферова, актриса, соучредитель фонда «Я есть», рассказала, что была на встрече с главой департамента образования Москвы Исааком Калиной.
– Он говорил такие правильные высокохудожественные слова, агитируя нас за инклюзивное образование, которое в его понимании вполне возможно – любой особенный ребенок легко впишется в обычные классы. Но мы-то знаем, что это невозможно, детям нужен индивидуальный подход, – говорила Ксения.
Ксении Алферовой вторила журналист и правозащитник Ирина Ясина:
– Я всю жизнь выступала за инклюзивное образование, а теперь я в ужасе от того, что получается. При этом, когда я говорю Калине, что все плохо, он отвечает: Ирина Евгеньевна, вы же сами были за инклюзивное образование. Он «не парится».
Но вообще-то инклюзивное образование – это хорошая штука. Просто в Москве этот лозунг исполняют буквально – грубо сливают всех вместе. И то, что могло бы быть полезно для развития всех – и здоровых детишек, и детишек с ограничениями здоровья, и особо интеллектуальных детей, делается топором. На самом деле это требует подготовки.
Впрочем, Ирина Ясина, как и другие собравшиеся, не знает рецепта для победы над «цинизмом и наплевательством, которые мы видим на примере образовательной реформы». По ее мнению, на самом деле это свойства не только Министерства образования города Москвы, но и всей нашей жизни.
– Я не знаю, что противопоставить этому упадку, который подается нам под соусом прогресса. Но мы должны бороться за то, чтобы дети с особенностями здоровья имели школу, в которую действительно смогут ходить. Будет ли результат у этой борьбы – мы в любом случае должны бороться, – сказала Ирина Ясина.
Певица Диана Гурцкая, председатель попечительского совета фонда помощи незрячим и слабовидящим детям «По зову сердца», соглашалась с Ксенией Алферовой и Ириной Ясиной:
– Идея инклюзии мне близка, но она не означает ликвидации коррекционных школ. Это глобальная и неисправимая ошибка. Я сама оканчивала коррекционную школу для незрячих детей. Если бы я не получила это образование, я не смогла бы сегодня стоять перед вами так, как стою сейчас. Если закрывается та или иная коррекционная школа, то речь идет не об инклюзии, а фактически о переводе детей на домашнее обучение. Если мы говорим о конвенции ООН о правах инвалидов, о том, что дети должны быть вместе, то какой смысл вытеснять детей-инвалидов на домашнее обучение?
Производство «единой линейки мозгов» дешевле
На митинге собрались сразу несколько муниципальных депутатов из разных районов. Одна из них, Елена Русакова, муниципальный депутат 2012 года избрания, рассказала, что после выборов 2012 года правительство Москвы организовало учебу для муниципальных депутатов.
– Реформу образования тогда много обсуждали. Но тогда еще не придумали ей никаких содержательных обоснований, не говорили ни слова о качестве образования после слияния школ. Нам объясняли честно и просто: нужна экономия бюджетных денег, – раскрыла основания «оптимизации» школ депутат.
Леонид Перлов, учитель географии лицея «Вторая школа», обрушился на стандартизацию школ, которой и занимается московское министерство под видом оптимизации.
– Я работаю в школе для детей с особыми образовательными потребностями. Их особенность состоит в том, что они хотят и могут учиться как можно больше и как можно интенсивнее. Им нужны только условия и учителя. Нас еще не закрывают, но первые шаги к тому, чтобы школа не смогла работать, как работала 56 лет, уже сделаны. Прозвучало страшное слово «стандарт», которое касается и детей, и учителей.
Попробуйте представить себе стандартного учителя – это ужас и гибель школы, неважно, будет ли это школа для детей с ограниченными возможностями здоровья или повышенными образовательными потребностями. Тем не менее, всех – в единый строй, в единую линейку: единая линейка школ по 2-3 тысячи человек в каждой, единая линейка учителей, единая линейка учебников, причем уже не только истории. В итоге – единая линейка мозгов.
Не раз на митинге вспоминали о том, что для обслуживания нефтяной трубы много образованных людей государству не нужно. Не раз поминали и Бисмарка: кто экономит на школах – разорится на тюрьмах. Не один плакат нарисовали с перечеркнутым унитазом: «сливать» школы – путь в никуда.
И что же дальше?
Скверик на Суворовской площади небольшой, казалось, что собралось не так уж много народу, но подписей под требованиями митинга собрали многие сотни, а члены оргкомитета, считавшие людей, отметили около 1400 человек.
Среди требований митинга – приостановить реорганизацию всех учебных заведений Москвы, решения о реорганизации которых приняты с нарушением существующих норм, включить в комиссию по оценке последствий реорганизации образовательных организаций представителей родительских сообществ Москвы, уполномоченного по правам ребенка в г. Москве и независимых от департамента образования экспертов в области образования.
Участники потребовали законодательно закрепить равное подушевое финансирование для всех школ города Москвы; для образовательных организаций, работающих с «особыми детьми», установить повышающие коэффициенты; установить нормы финансирования интернатов. Эти нормы подушевого финансирования необходимо ежегодно индексировать с учетом роста минимального размера оплаты труда.
Необходимо остановить ликвидацию школ для детей с девиантным поведением – большинство таких детей и так меняет по три-четыре школы, пока не найдет пристанище в учреждениях с необходимыми специалистами.
Митинги с резолюциями – это прекрасно, но вряд ли достаточно.
– Откуда, думаю я, знаком мне этот скверик? А мы тут год назад в защиту Академии наук митинговали, – поделилась с корреспондентом «Милосердия.RU» Анна Архангельская, доцент филологического факультета МГУ. – Теперь вот в защиту школ стоим. И что мы имеем? Ни Российской академии наук, ни школ…
Тем временем организаторы митинга из профсоюза «Учитель» просят всех неравнодушных присылать примеры нарушений закона со стороны чиновников департамента образования на адрес info@pedagog-prof.org, писать свои требования чиновникам мэрии на сайте mos.ru, а также жаловаться в прокуратуру на непрозрачность финансирования и незаконность слияния школ.
