«Я тебе не Шелапутин»
Первую, большую часть жизни Павел Григорьевич Шелапутин был безусловным баловнем судьбы. Родился в 1848 году в купеческой старообрядческой семье. Образование получил домашнее – однако же не от нехватки средств на обучение в гимназии. Напротив, мальчику приглашали самых дорогих учителей по всем предметам. Привычку не экономить на образовании Павел Григорьевич сохранил и позже – когда уже взрослым ему захотелось научиться играть на скрипке, он пригласил не кого-нибудь, а дирижера Большого театра Юлия Гербера.
В 26 лет Павел, выходец из видного рода российских промышленников, стал одним из учредителей громадного предприятия – Балашихинской мануфактуры. Вскоре мануфактура заняла шестое место среди крупнейших производств Московской губернии. В России вошла в обиход новая поговорка – «угостить по шелапутинскому счету», то есть очень щедро. Когда, наоборот, хотели заявить об ограниченности в средствах, говорили: «Я тебе не Шелапутин!».
Занимался он и общественными делами – состоял председателем совета Общества Средних торговых рядов. Приверженец старообрядчества, организовал Рогожское отделение общества трезвости. В собственном доме – все в той же Рогожской слободе – открыл даже не одну, а две чайные с библиотекой и книжным магазином. Строил храмы и перечислял им деньги, cлужил старостой нескольких церквей.
В 1882 году выделяет из своих безмерных кунцевских владений участок земли под «богадельню для старух и приют для круглых сирот, исключительно убогих и слепых крестьянского сословия». И сам же финансирует ее строительство и содержание.
За заслуги перед Россией Павла Шелапутина возвели в потомственное дворянство. Личная жизнь тоже сложилась счастливо – женой Павла Григорьевича стала купеческая дочь Анна Алексеевна Медынцева. Жили тихо, спокойно, о богатстве своем не кричали. Один из современников писал: «Шелапутин был миллионером, но одевался просто и по внешнему виду почти не отличался от крестьянина. Часто можно было видеть на Филях его покосившуюся на один бок бричку, в которой мирно покачивался Павел Григорьевич со своей женой».
Бесконечная череда смертей
Первым ударом сделалась смерть матери, Александры Петровны. Вскоре, в 1896 году в Москве на Девичьем поле, на территории медицинского городка появляется Гинекологический институт для врачей имени А. П. Шелапутиной. При нем – врачебные курсы и больничный покой на 24 кровати. Половину из них постоянно оплачивал сам Шелапутин, он же покрывал все долги, давая возможность врачам сосредоточиться на медицине, а не на поисках денег.
В 1898 году всего в 26 лет умер его средний сын Григорий – подающий надежды художник, большой приятель Михаила Нестерова. Спустя некоторое время в Москве появляются мужская гимназия имени Григория Шелапутина (в Большом Трубецком переулке, ныне переулок Виктора Хользунова) и Ремесленное училище имени Григория Шелапутина (на Миуссах), а также мужское и женское ремесленные училища имени Григория Шелапутина за Калужской заставой. Гимназия сразу же сделалась одной из престижных. В первый же год туда приняли 175 гимназистов, хотя она была не частной, а казенной – восьмой по счету в городе Москве.
В 1906 году скончался старший сын Павла Григорьевича Анатолий – в 31 год. Молодой подающий надежды музыкант, которому сам Римский-Корсаков посвятил одну из пьес для фортепиано. Никакой мистики – пневмония. Прошло шесть лет, и на Девичьем поле открылся мужской Учительский, он же Педагогический институт имени Анатолия Шелапутина. В нем не только готовили преподавателей, но и впервые в истории России создали институт последипломного усовершенствования учителей.
Имя Анатолия носило и реальное училище, также открытое безутешным отцом.
Младший сын Борис ушел из жизни в 1913 году. Он прожил дольше всех – 42 года. Подвизался в Московском художественном театре, писал неплохие стихи, слыл душой любой компании, неутомимым весельчаком с удивительно легким характером.
Сил затевать новый проект у Павла Григорьевича больше не было. Он передал в Министерство народного просвещения 500 тысяч рублей на создание женской учительской семинарии и курсов кустарных промыслов с ремесленной производственной базой и выделил в своем имении Покровское-Фили большой кусок земли для этого образовательного учреждения. Шелапутин верил: «Сельская учительница как наиболее преданная и верная работница будет для населения вдвойне дорогим человеком, если она кроме начального обучения детей… явится вместе с тем и наставницей тому ремеслу, которое в данной местности служит для народа одним из источников средств, обеспечивающих его существование».
Похоронить меня просто и скромно
Спустя год после смерти сына Бориса пришел черед и самого Павла Григорьевича. Сделав последние распоряжения, он, вконец расхворавшийся, отправился на лечение в Швейцарию, однако старания тамошних врачей не помогли.
Тело Шелапутина буквально перед самым началом Первой мировой войны успели перевезти в Москву, чтобы похоронить среди родных, на Рогожском кладбище. Павел Григорьевич к тому моменту перешел из старообрядчества в официальную Церковь, но своей непритязательности и умеренности не изменил, отказывался выставлять напоказ свои заслуги и достоинства. В завещании значилось: «Прошу похоронить меня просто и скромно на Рогожском кладбище, где похоронены мои дети и где должна быть похоронена и жена моя».
Отпевали же его в родных Филях.
«Просто и скромно», конечно же, не получилось. Бесконечная процессия медленно шла через Дорогомиловскую заставу, пересекла Москва-реку по Бородинскому мосту, затем прошли церковные службы на Девичьем поле – у Педагогического института, у гимназии и у реального училища. Только потом направлялась в Рогожскую.
Журнал «Нева» выступил с некрологом: «Павел Григорьевич среди многих меценатов выделялся, во-первых, широким размахом своей благотворительной деятельности, а во-вторых, изумительной скромностью: его благотворительность и просветительская деятельность выражаются огромной суммой в 8 млн. руб. (если не более), но он умел ставить себя в тень – о нем мало говорили, и получалось такое впечатление, будто основанные им замечательные учреждения вырастали сами собой».
Доктор Снегирев
Не на много пережил Павла Григорьевича еще один близкий человек – известный русский гинеколог Владимир Снегирев. Именно для его работы выстроен в 1896 году уже упоминавшийся гинекологический институт, именно Владимир Федорович стал его главным организатором, а затем и бессменным директором.
Шелапутин относился к Снегиреву, как к сыну, хотя сам родился всего на год позже. Они познакомились на яхте – Павел Григорьевич путешествовал самым что ни на есть vip-пассажиром, а Владимир Николаевич – нанялся обычным матросом. По непостижимой случайности между ними завязался разговор, Снегирев признался, что мечтает о великой медицине. Шелапутин, не раздумывая, оплатил обучение Снегирева – сначала в Московском университете, а потом в одном из сильнейших европейских медицинских вузов. И затем на протяжении всей жизни Шелапутин покровительствовал доктору –в том числе открыл для его работы клинику.
Вот что сообщает один из исторических документов: «30 января 1890 года в городскую управу поступило 4000 рублей кредитными билетами, пожертвованные потомственным почетным гражданином П. Г. Шелапутиным на содержание процентами одной кровати имени экстраординарного профессора Московского университета доктора медицины В. Ф. Снегирева в гинекологическом отделении Басманной больницы, с тем, чтобы капитал этот был обращен в процентные бумаги, и хранился неприкосновенно. Право замещения кровати представляется пожизненно В. Ф. Снегиреву, а затем городской управе».
Снегирев сделался своим в доме у Шелапутиных, присутствовал на всех семейных торжествах. 1 января 1917 года не стало и его. На том завершилась история легендарной шелапутинской благотворительности.
