Друг семьи (а точнее друг внука Михаила Моисеевича), поэт Алексей Смирнов вспоминал о докторе Михаиле Моисеевиче Бременере: «Сила… ума и обаяния таковы, что от него невозможно оторваться. Он настолько гармоничен и прост, так интеллигентен и тонок, что кажется каким-то реликтом старого мира, его чудом уцелевшим обломком… Как он попал в довоенную Москву? Что здесь делает? Почему до сих пор не проходит перевоспитание в исправительно-трудовых лагерях, курируемых Народным комиссариатом внутренних дел? Как его проглядели органы?»
Михаил Бременер родился в Кишиневе, в семье еврейского мещанина и австрийского подданного Мойше Абрамовича Бременера. Мать же была коренной кишиневкой. В 26 лет молодой человек окончил медфак Харьковского университета и сделался вольнопрактикующим лекарем по родному Кишиневскому уезду.
Чего, казалось бы, еще желать? Ставь пиявки, выписывай бром и относи деньги в банк. Но доктору хотелось большего. Притом не для себя, а для других людей.
Со специализацией определился быстро – венерология. Одна из величайших проблем того времени. Главная же опасность состояла в том, что в ней почти не видели проблему. Страшные, запущенные стадии болезней были скорее поводом для шуток. Владимир Гиляровский писал о торговке со знаменитого Хитрова рынка:
– Л-лап-ш-ша-лапшица! Студень свежий коровий! Оголовье! Свининка-рванинка вар-реная! Эй, кавалер, иди, на грош горла отрежу! – хрипит баба со следами ошибок молодости на конопатом лице.
– Горла, говоришь? А нос у тебя где?
– Нос? На кой мне ляд нос?
И запела на другой голос:
– Печенка-селезенка горячая! Рванинка!
И ладно бы такое отношение было присуще только городскому дну. Да ничего подобного. В романе Андрея Белого «Москва под ударом» вполне благополучный обыватель, портной философствовал: «А вы так не горюйте: кто – ходит без носа, кому – послан горбик».
Дескать, кому уж что на роду написано, а нос – не такая уж и важная деталь. Можно и коленкоровой заплаткой обойтись.
Московская карьера доктора Бременера
В Кишиневе возможностей было немного, и Михаил переехал в Москву. Здесь даже дома были совсем другие. А Мясницкая больница для чернорабочих с сифилитическим отделением располагалась в бывшей усадьбе Барышниковых. То есть в роскошном дворце.
Туда-то Бременер и поступил в качестве ординатора. Следующая ступень – клиника кожных и венерических болезней Императорского Московского университета. И, наконец, собственная частная больница.
Она открылась в 1902 году и была рассчитана на шесть кроватей. Кроме этого, там принимали амбулаторных больных, осматривали и выдавали справки кормилицам. А в уставе, среди прочих, был такой параграф: «Бедным приходящим больным в определенные учредителем часы подается совет с прописанием лекарства бесплатно».
В 1904 году – защита докторской. Удивительно, но к главной специализации врача она не имеет никакого отношения – «К фармакологии дифтерийного токсина».
Дифтерийный токсин – яд, с помощью которого бактерия способна вызвать дифтерию.
После защиты, в 1904 году Михаил Моисеевич поступает на службу в поликлинику Государственной электрической станции. Правда, тут уже по основной специальности. Своя лечебница приносит деньги, но мало дает в отношении социального опыта. Но и поликлиникой дело не ограничивается. Бременер вместе с такими же энтузиастами создает при Пироговском обществе врачей Всероссийскую лигу по борьбе с венерическими болезнями. Он – секретарь Первого Всероссийского съезда по борьбе с венерическими болезнями, член Московского общества фабричных врачей, Московского фельдшерского общества.
Его научные статьи выходят в профессиональном издании «Фельдшер». У него мировое имя, а среди его приятелей – Вильгельм Рентген.
Дружить с Рентгеном – это нечто вообще из области фантастики.
Что такое волчанка
В 1914 году врач учреждает Московское общество борьбы с волчанкой. Волчанка, или кожный туберкулез, не имеет никакого отношение к венерологии. Разве что ее симптомы тоже проявляются на коже пациента. В первую очередь в виде красных пятен и сыпи на лице. Давным-давно, еще в средневековье, считалось, что такие проявления похожи на укусы волка. Конечно, чушь полнейшая, однако же название болезни закрепилось.
Сыпь при этом не самое страшное. При волчанке поднимается температура, появляется слабость, ноют суставы и мышцы, болит голова. Ухудшается зрение, появляются гнойники, образуются тромбы, отказывают почки.
Словом, человек болеет полностью, но заразиться волчанкой нельзя.
Во время Первой мировой войны властям было не до волчанки. Зато в 1920 году Бременеру удается создать первый в стране люпозорий (от латинского lupus – волк).
Он же этот люпозорий и возглавил. Там изучали волчанку и по мере сил уменьшали у пациентов ее проявление. К сожалению, подобные заболевания практически неизлечимы. Но можно сильно облегчить страдания больных.
В 1921 году Михаил Моисеевич организовал на базе венерологической лаборатории первый в стране венерологический диспансер. И сам же возглавил его.
В том же 1921 году Бременера избирают приват-доцентом Первого московского медицинского института, на кафедру кожных и венерических болезней санитарно-профилактического факультета. И там он тоже продолжает исследовать волчанку. Спустя десять лет Михаил Моисеевич – уже профессор и заведующий этой кафедрой.
Одновременно он преподает в Центральном институте усовершенствования врачей. Его занятия посвящены все тому же заболеванию.
Бременер увлеченно экспериментирует. Он уже не ограничивается Москвой. В Чите Михаил Моисеевич участвует в открытии больничного отделения – исключительно для пациентов с волчанкой. В Ялте работает в Институте климатотерапии туберкулеза. Рядом с Ялтой в поселке Кастрополь (сейчас Береговое) – организует санаторно-трудовое отделение московского люпозория. Такое же отделение открывается и в подмосковном Пушкине.
Доктор разрабатывает классификацию различных форм волчанки. Пишет и выпускает книги: «Гигиена кожи», «Красная волчанка», «Кварц-лампа и ее терапевтическое значение», «Что должен каждый знать о сифилисе».
Про венерологию доктор не забывает.
В 1937 году старенький люпозорий преобразовали в мощный Московский научно-исследовательский институт кожного туберкулеза.
Шутник с Мясницкой улицы
К счастью, репрессии его не коснулись. Напротив, власть всегда ценила Михаила Моисеевича. Интересная работа, в которую никто особенно не вмешивался, высокая зарплата, шестикомнатная квартира в дореволюционном доме на углу Мясницкой улицы и Гусятникова переулка (а тогда – улицы Кирова и Большевистского переулка). Причин для этого немало. В политику доктор не лез, был профессионалом высочайшего класса, а у новых хозяев страны, прошедших через царские тюрьмы и ссылки, проблем со здоровьем хватало.
Вот и висела над Михаилом Моисеевичем невидимая, но очень мощная охранная грамота, как над булгаковским профессором Преображенским.
Доходило до абсурда. Внук доктора Макс вспоминал: «К моему деду, который был профессором по кожным болезням, нередко являлись знакомые и умоляли спасти от облысения. Лысина величиною с донышко стакана или чересчур обширный, растущий по краям лоб внушали им тревогу. Обладатели шевелюр, поредевших настолько, что сквозь них розовел череп, говорили с дедом голосами, в которых сквозило отчаяние. Дед отвечал им напрямик, что надежного средства от их беды нет, после чего изящным движением приподымал волнистые, густые пряди на собственной голове: обнажалась маленькая плешь, геометрически круглая.
„Как видите!» – произносил дед браво, почти весело, но с оттенком сдержанной печали, с каким известные врачи напоминают, что и они, как простые смертные, не обойдены недугами».
Чувством юмора Бременер явно был не обделен.
Апофеоз научной деятельности Михаила Моисеевича – создание «Пасты Бременера», она же «Плантазан B». Это восстанавливающая мазь на основе чистотела. Ее наносят на кожу в местах проявления волчанки и оставляют там на несколько дней. При этом пациент не испытывает ни боли, ни даже легкого дискомфорта. А болезнь хотя и временно, но отступает.
* * *
Скончался доктор в 1950 году в Москве. Династия продолжилась. Сын Соломон тоже стал врачом. Но, правда, гастроэнтерологом и гигиенистом. У него тоже множество книг – «Гигиена в продуктовом магазине» и тому подобные труды. А его известная работа «Гигиена питания» была переиздана множество раз.
Внук – Макс Соломонович – детский писатель.
