«Резиновые сапоги взяли?»
В поезде «Москва-Северодвинск» моей соседкой по купе оказалась разговорчивая жительница Плесецка. Когда немолодая уже женщина узнала, что я еду в командировку и выходить собираюсь в Шалакуше (ударение на второе «а»), она страшно удивилась: «Господи! Что может быть интересного в этой забытой Богом деревне?!»
Я не стала добавлять, что от Шалакуши мне придется ехать еще 80 километров по разбитой лесовозами грунтовой дороге, но добрая женщина все равно задала вопрос, заставший меня врасплох: «Резиновые сапоги взяли?»
Конечный пункт моего путешествия – деревня Ступинская Няндомского района. Кстати, можно было выйти и в Няндоме (ударение на «я»), но тогда до нужной мне деревни пришлось бы ехать не 80, а 130 километров.
Правда, от Няндомы (в отличие от Шалакуши) до Ступинской ходит рейсовый автобус. Но только один раз в неделю.
К слову, появился он лишь нынешним летом. До этого никаких автобусов здесь не было. Как нет и связи.
– Вон, вон – смотрите, еще столб упал, – не выпуская из рук руль старенькой иномарки, Василий Астахов подбородком показывает на покосившийся телеграфный столб. – Сейчас увидите – вся линия просто лежит на деревьях.
Провода и в самом деле раскинулись на ветвях как гирлянда на елке.
– Раньше был специальный человек – кусты вырубал, – объясняет мой новый знакомый. – Ходил, смотрел, где пора убирать мешающий кустарник. Так ведь все, нет больше этого человека – сократили должность. Зато у министров зарплаты… Вот если бы зарплата министра от людских жалоб зависела…
Про жалобы (не только министрам) Астахов знает не понаслышке.
– Когда я президенту писал письмо (а я ему и звонил, и писал), такое ощущение сложилось, что он не владеет ситуацией. Ему министры врут, а он их слушает. Типа все хорошо… Когда на местах была власть – администрация и т.п. – люди беспокоились обо всем об этом, потому что мы на своей земле. А сейчас у нас и администрации нет – все в Шалакуше. Председатель в Няндоме живет. И сколько я ни пишу за связь за эту, ничего не меняется.
Просто дядя Вася
У Василия Анатольевича Астахова много разных должностей. Во-первых, он депутат Шалакушского муниципального Совета. Во-вторых, председатель ТОС «Деревенька». Еще – староста православной общины Храма святого Пророка Илии. Все эти должности, понятно, никак не оплачиваются.
Поэтому есть еще одна работа, которая, собственно, и дает Астахову возможность кормить семью. С 2001 года Василий Анатольевич работает в деревенской школе. Он там и сторож, и рабочий по ремонту оборудования, починяет все, что сломалось: развалившийся стул, заклинивший замок, разбитое окно…
Сам Василий представляется просто: «дядя Вася».
– Меня тут все так зовут – и дети, и взрослые, – говорит он, по-северному окая. – Зовите и вы.
В Ступино (местные так называют свою деревню) Астаховы приехали в 1992 году. Планов было громадье. И не только планов. В городе продали квартиру, дачу и создали свое крестьянско-фермерское хозяйство (КФХ). Казалось бы, хозяйство было крепким: коровы (15 голов), телята…
– Свиней держали еще, – вспоминает дядя Вася. – Поросят маленьких продавали… Еще овцы были, романовские. Козы были пуховые. Куры… А в 1998-м году мы все это уничтожили.
Потому что сбыт далеко, время было как раз такое, что денег у людей не было, а продукция такая, сами понимаете, скоропортящаяся… Короче, коров мы продали, телят, поросят – забили. Все.
Супруга Василия, Любовь, устроилась бухгалтером в сельсовет, в администрацию. Она и сейчас там работает, а больше, говорит, в правлении и нет никого – «одна там сижу». Но Любовь родом из этих мест, «своя».
А Василий – «чужак», родился и вырос в Чернигове. Там же, на Украине, закончил мореходку. Говорит, потому и сидел три года без работы, не любят тут чужих.
– Мы раньше на другой стороне озера жили, в доме, который я сам построил, – продолжает свой рассказ Василий. – Хороший был дом, большой. Но потом мы и его продали, переехали в маленький, на этом берегу. А много ли нам с Любушкой надо, дети выросли, разлетелись кто куда. Дочь живет в Архангельске, сын – в Няндоме. Ну а мы тут, в Ступино поживаем.
Дорога в никуда
Мы едем медленно, но все равно на ухабах автомобиль трясется и подпрыгивает (а мы – в нем).
– Только вчера забрал машину из ремонта, – сетует дядя Вася. – Надолго ли его хватит? Завтра вот призывника надо в Няндому везти. Сказали, к 10-ти парню нужно быть в военкомате. А как ему туда добираться – не сказали. Автобус-то я выбил, теперь ходит до райцентра, но только по вторникам. А завтра – воскресенье.
И без перехода:
– Сейчас вот начнется самая красота! Я люблю осенний лес. Осенний и – начала зимы. Когда едешь, эти деревья ложатся на дорогу, и ты как в туннель попадаешь…
За окном – мокрые после дождя кусты и деревья. Белый березовый хоровод разбавляют ярко-желтые осинки и полыхающие огнем рябины. Временами встречаются и мачтовые сосны – высоченные, до облаков.
– О! А вот и горки начались, – радуется дядя Вася. – Видите, как красиво!
Мы спускаемся с одного высокого холма и тут же карабкаемся на другой.
– Такое ощущение, что мы к небу едем, правда? – Василий улыбается во весь рот. – Все выше, выше, выше… Все ближе к Богу. Какая красота!
И снова – без всякого перехода:
– У нас в Ступино дорогу назвали «дорогой в никуда». Нашелся один умник – написал такое, представляете? Как это «в никуда»?! Люди тут живут-поживают… Если бы дорога была действительно «в никуда», другая сторона озера сейчас вообще бы не использовалась. А так, и там есть жизнь.
Как я потом увижу, Ступинская стоит на высоком берегу огромного озера. Напротив – еще несколько деревень. Когда на озере встает лед, можно туда добираться напрямую. Все остальное время – 8 километров в обход.
Чем ближе мы подъезжаем к Ступино, тем больше я понимаю, что дядя Вася очень болезненно воспринимает пренебрежительное отношение к глубинке (хорошо, что он не слышал мою соседку по купе). А еще – он большой романтик. И неисправимый мечтатель.
Мечта первая: построить храм
Все началось в том же 2001 году. В Ступино приехали православные миссионеры из Москвы и окрестили полдеревни. Больше сотни человек (дети и взрослые) крестились в том самом Ильинском озере, на берегу которого стоит Ступинская. Была среди них и Любовь Астахова – супруга дяди Васи (сам-то он крещеный еще в детстве).
– Лето было, тепло, потому и крестили нас в озере, – вспоминает Любовь Парментьевна. – Миссионеры у нас где-то неделю пробыли. Привезли походный храм. Пока они тут стояли, вели службы, венчание даже провели – обвенчали одну молодую пару. Ну, потом они уехали, а у нас, значит, создался костяк – где-то человек, наверное, десять.
Поначалу мы проводили службы в библиотеке, а потом Вася задумал сделать что-то типа молельного дома. Выделили нам старое здание под него, бывший медпункт. Сделали ремонт – ну там крышу подлатали, фундамент подправили, внутри все переоборудовали. В общем, под церковь.
Тогда Василий и начал мечтать о настоящем храме. Тем более, что раньше, до большевиков, в деревне было даже несколько церквей. Последнюю разрушили в 30-е годы прошлого столетия.
Забегая вперед, скажу: все мечты у Василия Астахова сбываются. Точнее, он сам делает все, чтобы воплотить их в жизнь. Сбылась и эта мечта: в 2007 году в Ступино приступили к возведению Храма святого Пророка Илии, а 2 августа 2009 года, на престольный праздник, Ильин день, состоялось его торжественное открытие.
Кто-то подсчитал: обошелся храм в 3 миллиона рублей. Деньги собирали по всей России.
– Сколько писем я разослала – не счесть, – продолжает рассказ Любовь Астахова. – Писала и в газеты, и в журналы. Люди тогда охотно жертвовали, просто удивительно! Кто тысячу присылал, а кто и 50 тысяч.
Я всем отвечала, отправляла отчеты о том, что уже сделано, а люди в ответ присылали новые суммы. Вася в это время занимался строительством храма. Не один, вместе с другим мужчиной, которому, конечно же, платили деньги.
Весной 2008 года привезли лес (100 кубов), сделали сруб. Работник стелил полы, рубил окна и двери, делал потолки, а Вася все это шлифовал. Один, без всякой зарплаты, естественно. И так весь 2008 год. А в августе 2009-го в новом храме уже стали проводить службы.
Сейчас храму снова нужна помощь!
Мечта вторая: возвести колокольню-маяк
…Церковь с колокольней показались из-за поворота неожиданно. Невесть откуда взявшееся солнце (всю дорогу было пасмурно) заиграло на их золотых маковках. У храма главный купол побольше (всего их три), у колокольни поменьше, да и ростом она пониже. Тем не менее, дядя Вася показывает в первую очередь на колокольню:
– А вот и мой маячок!.. Вон, видите? Наша колокольня. Она необычная – на самом верху мощные прожекторы. Это такой маяк для заблудившихся в лесу. Все четыре луча направлены в одну точку – на купол колокольни. Вот такая колокольня-маяк.
Василий говорит, что эта идея у него возникла после того, как он заблудился в лесу.
– Раньше ведь как? У нас была узкоколейка, по ней курсировали мотовозы, их и использовали для поиска потерявшихся людей. Мотовозы ездили по УЖД, гудели, человек их слышал и шел на звук.
Но узкоколейку давно разобрали на металлолом, с ней исчезли и мотовозы, как теперь искать людей? Вот я и подумал: нужен маяк. На его роль вполне подходит колокольня. И в колокол можно бить, чтоб было далеко и видно, и слышно.
Когда Василий привел меня на эту колокольню, мы поднялись на самый верх.
– О! – невольно вырвалось у меня, когда дядя Вася открыл окно.
– Красиво, правда? – хозяйским жестом он широко повел рукой.
И впрямь красиво. Прямо перед нами светятся золотые купола храма, большой и два поменьше, а за ними – голубое до синевы озеро, по обоим берегам которого рассыпаны дома и избушки. На нашем берегу, на переднем плане, главная сельская площадь с обелиском в центре, а за ней – длинное одноэтажное здание деревенской школы.
По очереди Василий открывает остальные окна, делая обзор на все 360 градусов. И показывает на колокола над нашими головами.
– У нас без одного колокола звонница. Всего шесть. А надо семь. Нету набатного колокола. Так-то все колокола купили, кроме этого. Потому что по тем временам он стоил 80 тысяч – для нас эта сумма неподъемная.
Дядя Вася любуется колоколами вместе со мной.
– Вот этот вот еще царских времен, – он легонько трогает веревку, и колокол отзывается тихим протяжным звоном. – Вон, видите, царская печать на нем? А этот вот наш, валдайский, – тянется он рукой к колоколу побольше. Но уже не бьет в него.
Рядом с колоколами лампы для внутреннего освещения колокольни. А прожекторы установлены снаружи, отсюда их не видно. Но Василий все равно предлагает их включить.
– А вот видите, сюда свет выходит. Прожекторы большие. Если человек теряется, то включаем прожекторы, они на купол наставляются. И они далеко, естественно, видны.
– Приходилось уже пользоваться этим маяком?
– Нет, слава Богу, еще не приходилось.
Мечта третья: создать музей
Музей расположен в здании той же колокольни. Основная экспозиция находится на первом этаже. А начинается он еще с крыльца. Под входной дверью – настоящие каменные жернова. Видно, что они очень тяжелые, можно даже не пробовать их поднять.
Заходим в сени. У входа еще одни жернова, но уже деревянные. На стене висит огромный ковш с длинной ручкой.
– Такими ковшами зерно перелопачивали, – объясняет дядя Вася. – А это – цепи, зерно молотить. Вот ступа, – показывает он на «транспортное средство Бабы Яги», – тут раньше тоже зерно, горох толкли… А это ягоды собирали – «побирушечка» называется, – показывает он на предмет, очень похожий на большой гребень. – Чернику, землянику…
Василий заглядывает под лестницу:
– Вон, видите? Вот когда раньше было разводиться? Надо же из леса принести дерево и вырубить такой тазик, он показывает на большущий деревянный таз с невысокими бортами.
Эта фраза – в продолжение нашего разговора о том, зачем в деревне нужен музей. А началось все с моего вопроса о названии.
– Как называется? Никак. Просто музей. Это музей истории Руси. Я хочу показать современникам, как предки наши жили. Какие крепкие были семьи… Посмотрите, какие дома раньше строили – двух-, трехэтажные. На большую семью. И на века.
В светлой гостиной, куда мы входим, чего только нет: утюги, в которые когда-то насыпали горячие угли, самовары, которые нужно было топить шишками, деревянная и глиняная посуда, берестяные туески и короба, другая самодельная утварь.
Первые экспонаты своего музея Василий складывал в школе, в специальной комнате. Вскоре набралось их столько, что места уже не хватало. Был и еще один недостаток: в школу не пускают посторонних, а хотелось, чтобы предметы старины видели и взрослые – как местные, так и гости. Вот почему колокольня строилась уже с учетом того, что сюда переедет школьный музей.
Среди экспонатов XVIII–XIX веков встречаются и предметы быта из пока недалекого XX. На полке рядком стоят сифон для газированной воды, эмалированный кофейник, старенькая спидола ВЭФ и другие атрибуты советского прошлого.
На втором этаже колокольни оборудован исторический уголок, посвященный Великой Отечественной войне. Замечаю, что к этой теме Астахов относится с особым трепетом.
– Все экспонаты здесь реально привезены с поля боя, – говорит Василий. – Вот каска, видите, пробита осколком. Кто-то был в ней убит.
Дядя Вася берет в руки неразорвавшуюся гранату, показывает, где была чека. Потом кладет ее на место, туда, где лежат патроны и гильзы. На стене висит полевая сумка командира, рядом прислонено бархатное красное знамя с гербом СССР и надписью: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь».
Здесь же, на втором этаже – небольшая спальня с двумя самодельными кроватями из дерева. На полу постелены домотканые половички в полоску. Между кроватями стоит детская качалка, напоминающая лошадку. В углу выстроились в ряд старинные прялки, украшенные разноцветными узорами.
С такими девушки ходили на вечерку – «себя показать и на других посмотреть». В старом, тоже самодельном шкафчике, изделия из бересты разного назначения и размера.
Такая же спальня, только побольше, есть и на первом этаже. Кровати там, правда, железные, с красивыми блестящими набалдашниками. А в углу вместо прялок стоит большой кованый сундук. Здесь же, на резном столике – старинный телевизор, который когда-то смотрели еще с помощью большой круглой линзы, два патефона разных марок.
Еще когда мы были в гостиной, немножко удивили два неуместных, как мне показалось, «экспоната»: современная микроволновка и газовая плита. Их присутствие стало понятно после вот этого высказывания дяди Васи:
– Все экспонаты здесь можно трогать руками и даже жить среди них. Чтобы почувствовать, как жили раньше наши дедушки и бабушки.
Мечта четвертая: дом для гостей
Как уже было сказано, все мечты у Василия Астахова сбываются. И эта, четвертая, не исключение. Правда, дядя Вася только начал воплощать ее в жизнь.
– Гостевые дома я увидел на юге, в Краснодарском крае. И загорелся: почему бы у нас так не сделать? Если человек любит природу, хочет побыть в тишине, отдохнуть от городской суеты – пусть приезжает. Лучше всей семьей, с детьми. Или – сразу после свадьбы, например.
Но больше всего я бы хотел, чтобы приезжали люди, которые собрались разводиться. Чтобы не в ЗАГС они бежали, а приехали ко мне, просто побыли в этой тишине, поговорили друг с другом, посмотрели, как жили старики, что и как они делали, как трудились.
Обе спальни в колокольне пригодны для жизни. Но дядя Вася понимает, что этого мало, он уже построил двухэтажный «домик гигиены», как он его называет. Зашли мы и сюда.
– Вот у нас душевая кабина, – показывает Василий на не распакованный пока огромный сверток. – Унитаз здесь поставим. Наверху белье будет сушиться. Стиральную машинку мы уже купили. В общем, пытаемся создать для гостей максимально комфортные условия.
Василий уверен, что польза будет обоюдная как для приезжающих, так и для местных жителей.
– Здесь будет происходить самое главное на сегодня – общение людей. Ребятишки будут с детства видеть, что кто-то приезжает в их деревню, какая-то жизнь происходит. И у детей будет меняться отношение к происходящему.
Здесь ведь давно все идет к упадку. Работы нет. Раньше хоть коров держали, сдавали молоко заготовителям, сдавали картошку. А теперь что? Хороший урожай картошки в этом году, да только кому она нужна?
Как не стало работы, люди начали пить. А чем еще заняться? Деревня деградирует. Вот я и думаю: приедут люди в Ступино: кто-то им принесет молока, продаст, кто-то яблок. Какая-нибудь бабушка испечет пирог – продаст желающим, понимаете? Может, кто-то кого-то на рыбалку сводит, по ягоды-грибы. Потому что ко мне уже люди приезжали за этим. И если я хоть чуть-чуть деградацию уменьшу – буду очень рад.
Но гостевой дом – это, как говорится, полмечты.
– Вообще-то, мне хотелось бы сделать в Ступино… Не знаю, как это назвать – базу отдыха? Понимаю, что пора разделять (котлеты отдельно, мухи отдельно): чтоб охотники жили в охотничьем домике, рыбаки – в рыбацком. А для людей, которые приедут с какими-то семейными проблемами, должен быть другой домик, отдельный.
Потому что, конечно, это не дело, что люди живут на церковной территории. Которые приехали помолиться (если у кого-то погиб кто или что-то стряслось) – да, тут все нормально. Люди, ищущие поддержки, должны оставаться около храма. Остальные – ближе к озеру, к природе. Хотя она у нас тут везде, конечно.
Еще одна мечта. Точнее – необходимость
Когда мы с Василием вышли из музея, увидели около храма автомобиль с прицепом. Оказалось, это отец Роман, батюшка Ступинского и Шалакушского приходов, привез бетон (аж полтонны). Зачем?
Василий объясняет: совсем недавно, уже осенью, выяснилось, что местная артель (бывший колхоз) больше не сможет отапливать храм и колокольню. Все прошлые годы руководство артели занималось этим в порядке благотворительности, но в нынешнем году из-за финансовых трудностей помогать больше не сможет. Эта новость для дяди Васи была «как обухом по голове».
Если бы сказали в начале лета, говорит, я бы что-нибудь придумал. А тут – зима на Севере начинается рано. Вот и решил Астахов приступить к новому строительству: возвести котельную, «кочегарку», как он говорит. Ведь храму без отопления никак, да и колокольне с музейными экспонатами морозы могут сильно навредить.
Отец Роман не только поддержал эту идею, но и сам активно включился в процесс строительства. В качестве разнорабочего. Когда я его увидела, ни за что бы не догадалась, что это священник: камуфляжная куртка, надетая поверх красной футболки, такие же штаны, черная вязаная шапочка на голове.
– Посмотрите, какой красивый у нас храм, – не скрывает гордости батюшка. – Для такой деревни, где и 200 человек нет. Таких храмов нет даже в деревнях, где по 2 тысячи жителей. И все благодаря Василию Анатольевичу – все на нем держится пока что. И ведь не только храм, не только колокольня. Вон новая крыша у школы тоже его рук дело.
– Ну, это не я, это дорожники нам помогли, Плесецкое дорожное управление, – будто оправдывается дядя Вася. – Тоже, кстати, отдыхали тут у нас. Я им показал, в каком плачевном состоянии школьная крыша, они и прониклись. А к крыше еще и 12 пластиковых окон закупили. Спасибо им!
Отец Роман торопится, нужно в Шалакушу еще успеть, садится в машину и уезжает. Глядя ему вслед, Василий произносит:
– У меня с этим батюшкой полное взаимопонимание. У нас нет, например, таксы на крещение, на венчание. Я против этого! Считаю, в храме не должно быть рыночных отношений! Ну представьте: шел мужик по улице, посмотрел на небо – решил пойти в церковь покреститься. Хлопнул по карману – рубля не хватает! И что?.. Нет-нет, я против этого. Считаю, в храме мы все должны быть одинаковы: что тысяча у тебя в кармане, что рубль.
То же самое и с гостевым домом. У Василия нет расценок – сколько может человек, столько и заплатит, говорит. Такой альтруизм, скорее всего, только мешает делу. Ведь все эти строения надо как-то содержать. А при непредвиденных обстоятельствах (как сейчас с отоплением) еще и новые строить. Но дядя Вася в этом вопросе непреклонен. Считает, лучше снова пустить шапку по кругу.
Достояние Севера
В музее, на одной из стен, висят дипломы Астахова и товарищества, которое он возглавляет.
– Вот этот самый любимый, – показывает Василий на один из дипломов. – «Лучший ТОС Архангельской области». Я им горжусь: все-таки из такой глубинки получить такое признание – дорогого стоит… А тут – «Лучший активист ТОСа». Это уже персонально мне. И вот это тоже.
Дядя Вася снимает со стены еще одну награду в рамочке. Читаю: «Свидетельство. Астахову Василию Анатольевичу (Няндомский район), руководителю ТОС «Деревенька» присуждено звание дипломанта региональной общественной награды «Достояние Севера» 2017 года».
– Вы посмотрите, какие подписи тут крутые на дипломе, – дядя Вася указывает пальцем на фамилии. – Это во-первых. А во-вторых, знали бы вы, кто участвовал в этом проекте: профессора, разные знаменитости… Один я из простых людей. Простолюдин, короче говоря… Как-то в Москву меня еще приглашали – как самого активного жителя Архангельской области. Землячество проводило это мероприятие.
– И много вас было?
– Да нет, я один.
Помочь дяде Васе можно здесь: Храм, в котором очень холодно
Фото: Ольга Резюкова, личный архив семьи Астаховых
Коллажи: Оксана Романова
