Пациенты и медики часто бывали противоборствующими сторонами, недовольными друг другом. Сейчас оба сообщества готовы объединяться против реформы здравоохранения. Глава Лиги защиты пациентов Александр Саверский поделился с порталом «Милосердие.ru» своим видением ситуации.
Глава Лиги защиты пациентов Александр Саверский Фото с сайта sovsekretno.ru
Что лучше: богатый врач в избушке или нищий во дворце?
– Александр, раньше вы говорили, что пациенты и врачи – по разные стороны баррикад. Изменилось ли что-то сейчас?
– Все же и раньше были точки соприкосновения, в которых интересы сообществ совпадают. Но не во всем. Сейчас проводимые реформы здравоохранения пациентам тоже не всегда понятны.
Вот чиновники себя хвалят в процессе реформ, а должного улучшения-то и не произошло. Потому что улучшать и модернизировать прежде всего нужно было отношения между врачами и пациентами – то, о чем мы с вами сейчас говорим. А когда нищий врач работает в здании из стекла и бетона, где стоит оборудование за миллион долларов, то ощущает он себя Золушкой. То же самое касается и оплаты труда медиков. Я говорил об этом – что лучше богатый врач в избушке, чем нищий во дворце. Эти расхождения и спорные моменты просто выплеснулись сейчас в той активности, которую мы наблюдаем.
Отношения же между медицинским сообществом и пациентами не только остались прежними, но и в некоторых вопросах усложнились: возникла угроза внедрения в медицину частного капитала. Очень много событий, решений посвящены частной собственности. Но развитие частного капитала в медицине – всегда недостаток работы чиновников государственной системы. Почему человек, уже из своих налогов оплативший свое государственное медицинское обслуживание, должен еще из своего кармана заплатить за некую частную, теперь платную услугу?
Почему нужно отдаваться частному капиталу, но не подумать, как обеспечить работу своих учреждений, допустим, просто задуматься о системе их кредитования? А потом как можно будет управлять тысячами учреждений, которые принадлежат не государству, а частному капиталу?
Система в целом разрушается, царит нездоровая атмосфера.
Митинги и их итоги
– Когда общественность обсуждала итоги «медицинских» митингов, звучали мнения, что на митинги приходили «не те люди». Говорили: да, и врачи, и пациенты там были – но, мол, не те, кому важен ход реформ/
– Люди были разные, как на всех митингах. Врачи были, некоторых я знаю лично. Пациенты тоже. Могу сказать, что наконец-то мы дожили до времени, когда медицина становится политикой. И это хорошо. Значит, появились пусть не очень адекватные, но активные силы, которые пытаются поддержать какие-то общественные тренды.
– Организаторы протестного движения говорят, кстати, что они аполитичны, не выступают ни от каких партий
– Зря медики заняли оборонительную позицию. Надо радоваться, что их поддерживают политические партии. Организуйте их, предлагайте разные подходы к делу! А отодвигать их не правильно. Зато политики сейчас занимаются не пустым популизмом, а хотя бы увлечены серьезной сферой. Вообще, все только начинается. Я лично просил Печатникова на заседании Совета по правам человека при Президенте не делать резких движений, и – и тут, к примеру, мы видим, что в Склифе собираются убирать до 700 врачей. Или – мы вдруг обнаруживаем в интернете новый проект, гласящий, что собираются в аренду сдавать госучреждения. Поэтому и хорошо, что появляется протест, в том числе и политический.
– Александр, вы и сами ходили на митинг. Оправдались ли ваши ожидания? Видите ли вы сейчас результаты такой активности общества? Или, может быть, еще рано делать выводы?
– Важен сам факт, что появились уже тысячи людей, которым это важно. Но пока еще активности мало. Люди пока присматриваются. Конфликт между обществом и врачами долгое время был накален, привыкли, что врачи все время виноваты. И сейчас общество скорее наблюдает: а что это мы врачей все время ругали, а они теперь митингуют? Непонятно! Раньше моя работа в Лиге защиты пациентов в течение 15 лет была больше посвящена тому, что мы искали рефлексы у врачебного сообщества. Было трудно понять, живо оно или нет. Реакции не было ни на что. И тут вдруг митинги, протесты, волнения! Для остального общества это оказалось неожиданным.
– Скажите, вот вы говорите, что врачи раньше молчали. Ну а как же их профессиональные сообщества – скажем, Пироговское движение врачей? Они же работали.
– Нужно работать с конкретикой – решать проблемы регионов, врачей. Как, к примеру, работает врачебный профсоюз «Действие». Иначе еще немного – и такие структуры, как Пироговское движение, окажутся за бортом. Они пока делают то же, что и раньше, например, занимаются аналитикой. Сейчас Павел Воробьев, Василий Власов (руководство Пироговского движения врачей) встали во главе протестного движения – и это тоже неплохо. Но я больше возлагаю надежды на профсоюз «Действие» – просто потому, что нам давно нужен мощнейший профсоюз!
Я бы вообще уничтожил зависимые профсоюзы – они не могут представлять интересы врачей. А вот с такими независимыми профсоюзами врач сможет добиться и повышения зарплаты, и обеспечения других своих прав. А саморегулируемые организации, в принципе инородные образования для России, они у нас не приживаются, и для этого много причин. Кстати, Пироговской движение к саморегулированию не относится. Это движение, поддерживающее исторические традиции этики и активности во врачебном сообществе.
– Наверное, момент, когда реально начнут действовать независимые профсоюзы, наступит не скоро?
– Нет, я думаю ,что как раз сейчас все будет очень быстро. Идет большая организационная работа, есть и силы, которые готовы поддержать такие профсоюзы финансово.
– Владимир Путин после митингов уже высказался, что реформы здравоохранения в столице идут с ошибками. Но недавно вице-премьер Ольга Голодец заметила, что федеральная власть не должна вмешиваться в московские реформы. Как реагировать на такой разброс мнений центра?
– Я тоже не понял. Путин сказал одно, Печатников и Голодец – другое. Мне любопытно, чем это все закончится. Голодец, которая говорит президенту не вмешиваться, – это нонсенс. Но ясно одно – не единого вектора развития, нет единого понимания.
– По поводу хода реформ есть и такое мнение: сокращение коек и врачей нужно, потому что система работает неэффективно. Как относитесь к такой позиции?
– Да, систем не эффективна. Но от предпринимаемых мер лучше она не станет. В этих мерах нарушена последовательность и вообще здравый смысл.
Что нужно было сделать? Усилить амбулаторно звено, увеличить зарплату в поликлиническом звене.
В результате этого усиления высвобождающиеся койки перепрофилировать – в реабилитационные, в койки дневного стационара, паллиативные. А только потом сокращать и койки и персонал.
Но ничего этого сделано не было. Из-за нарушения последовательности возрастет нагрузка на скорую помощь, на амбулаторно-поликлиническое звено, а там 25 процентов терапевтов не хватает. И для пациентов в этой ситуации тоже никаких плюсов. Структурно ничего не изменилось. Лежали люди даже в коридорах в больницах – ну, теперь не лежат, коек не хватает.
– Кстати, Печатников говорил, в том числе, о том, что нужно упор сделать на поликлиническое звено, увеличив там количество врачей/
– Да, говорил. И этого не сделано. Получается, что одна часть работы делается, вторая игнорируется. Это и лишает реформу здравого смысла.
– Не так давно появилась информация об открытии сети неких новых коммерческих центров, которые могут заменить бюджетные заведения. Потом появилась информация, что больницы будут сдавать частным клиникам. Может ли у нас все перейти в платную медицину?
– За этот год частный сектор вырос на 30 процентов. И государство стремится увеличить эту сферу. Это имеет множество издержек. И если сейчас человек может заплатить за консультацию врача, то никаких денег не хватит, чтобы полежать пару месяцев в стационаре, – это уже могут быть большие серьезные деньги. Этого пока многие не понимают.
К тому же пока частники оттягивают на себя рынок государства. Но когда большая часть пациентов, пользователей медицинских услуг, переместится в частный сектор медицины, там начнется и повышение цен, и , видимо, споры по поводу тарифов ОМС – да они и сейчас уже идут.
А поскольку у частников нет никаких сдерживающих факторов по сравнению с госучреждениями, отследить, сколько будет стоить какая услуга, будет ли она проводиться по ОМС или за деньги, контролировать будет уже невозможно. Частников погружают в ОМС, те берут только те услуги, тарифы на которые им выгодны. Начинаются и приписки: скажем, больной был у них один раз, а они пишут – три раза. А пациент и вовсе не будет знать, сколько и за что он должен платить. Но нужно помнить раз и навсегда: по Конституции, услуги государственных медучреждений всегда бесплатна! И те факты, которые мы видим повсеместно, когда с пациентов берут деньги за обследования в таких государственных центрах, – просто нарушение закона.
Прообразом страховых компаний когда-то были так называемые больничные кассы – когда работники фабрик, заводов вскладчину собирали деньги на лечение. Оттуда выросли страховые компании. Потом самым главным, глобальным страховщиком в этой системе стало государство. Но, кроме этого, СССР создал свою собственную систему здравоохранения. Причем, только немногие страны это имеют – скажем, Великобритания, Испания. Кстати, скопировали эту систему у нас, систему Семашко. Но теперь, вместо того чтобы развивать эту систему, у нас хотят отдать ее на растерзание частникам. Но те очень быстро используют страхи населения, чтобы манипулировать пациентским сообществом.
– Власти заявляют, что зарплаты наших врачей замечательные – до 120 тысяч рублей. Медики же демонстрируют расчетные листки с суммами в 4-5 тысяч рублей. Сколько, по-вашему, должен получать врач и как вообще сделать зарплату врача достойной?
– Когда Президент поставил задачу поднять зарплату врача до 200 процентов от средней по региону, чиновники и эксперты решали, как этого добиться. И не нашли другого решения кроме как сокращения численности персонала. Но я не думаю, что президент предполагал именно такое исполнение своего указа о повышении зарплат медикам. Если он хочет изменить ситуацию, то я думаю, ему нужно вмешиваться немедленно.
Должна ли реформа быть народной?
– И что нужно срочно менять в реформе? Каков вообще, по вашему мнению, должен быть ее правильный ход?
– Ресурсы-то есть, просто нужно сделать все правильно. Амбулаторно-поликлиническая помощь дешевле и удобнее, это лучше, чем тратить безумные деньги на стационары. Поэтому нужно сосредоточиться на создании нормальной поликлинической помощи.
Но нужно понимать, что на это уйдет время. Нужно поработать несколько лет. Авианосцу трудно развернуться, в этой системе работает несколько миллионов человек! Просто так, махнув рукой, ничего не изменить.
Сейчас появился новый проект «Стратегии развития здравоохранения» аж до 2030 года, но это пока очень слабый документ. Там нет ни оценок основных проблем, ни предложений их решения, ни сравнения систем здравоохранения разных стран с целью их выбора и использования у нас, ни расчетов, ни индикаторов.
И в то же время появляются новые термины, которые не могут не пугать, типа «дополнительное страхование»: как можно дополнительно застраховать лечение аппендицита или даже насморка, я не знаю. Это опять будет сферой торговли.
– Должна ли реформа носить народный характер? Может быть, нужно опрашивать медиков, нас, пациентов, может быть, провести референдум?
– Я бегу впереди паровоза где-то на 5-10 лет: еще в 2008 году в общественном совете при Росздравнадзоре мы приняли рекомендацию, что бы ни одно решение государства в сфере здравоохранения не принималось без публичных слушаний. Вроде бы все к этому идет, но очень медленно. Идут обсуждения в Общественном совете и подобных структурах, но вдруг откуда-то появляется все новые непонятные проекты, типа сдачи больниц в аренду.
– И тем не менее, власть не обсуждает с обществом ход реформы. На это неделю назад в очередной раз сетовали и представители Чрезвычайного антикризисного комитета – говоря, что ни заммэра Леонид Печатников, ни Ирина Назарова, которую назначили главой комиссии по здравоохранению при Общественной палате, не выходят на контакт с ними.
– Я вообще был удивлен, когда Печатников на Совете по правам человека сказал, что будет некая программа к концу декабря. Выясняется, что программы просто нет, поэтому – что именно ему обсуждать с обществом, с экспертами? По идее, за то, что он сделал, он уже должен был быть уволен.
Леонид Печатников Фото Анны Артемьевой с сайта novayagazeta.ru
Про него говорили: «он бизнесмен, он понимает, как нужно вести дела». Но получается, что бизнесмен действует без плана. Это, как минимум, странно.
– В таком случае нам нужно ждать начала января, возможно, эта программа будет обнародована? И тогда уже делать какие-то выводы и требовать конкретных шагов?
– Да, нужно ждать, но при этом быть бдительными. Часто все самое интересное случается в это время. И ослаблять активность нельзя. Я думаю, что массовые выступления в защиту медицины еще будут, они неизбежны.
Это уже тренд. Болевая точка. Да и Счетная палата не очень согласна с тем, что происходит. Она нашла ряд нарушений в сдаче ГКБ № 63 в концессию. Те, кто сейчас пытается что-то быстро решить в свою пользу, должны быть готовы к тому, что этим займутся.
