Граф Федор Головкин писал о великой княгине Марии Федоровне: «То, что утомляет других женщин, ей нипочем. Даже во время беременности она не снимает с себя парадного платья, и между обедом и балом, когда другие женщины надевают капот, она, неизменно затянутая в корсет, занимается перепиской, вышиванием».
«В отношении благотворительности императрицу можно было назвать ненасытимою. Она была просвещенной покровительницей всех сословий и матерью всем несчастным и неимущим. Ни один из голосов, взывавших к ней, не был отвергнут ею: у нее было правило немедленно прочитывать все прошения, адресованные на ее имя, никогда не откладывая этого дела до другого дня. Она утешала плачущих и помогала всем нуждающимся», – писала княгиня Елизавета Хилкова.
Беспокойный 1776 год
Императрица Мария Федоровна Романова – вторая жена императора Павла I – землячка своей прославленной свекрови, Екатерины Великой. Мария Федоровна тоже родилась в нынешнем польском Щецине, а от рождения звалась принцессой Софией Марией Доротеей Августой Луизой Вюртембергской. Имен множество, а перспектив никаких. То ли дело в России.
Родилась она в 1759 году. Конечно же, в городском замке – в том самом, где тридцать лет назад родилась София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская, будущая императрица Екатерина Великая.
В 1776 году скончалась первая супруга Павла I. И тогда прусский король Фридрих Великий (он же Старый Фриц) принялся за интриги. Он организовал в Берлине встречу 16-летней Софии Марии и 22-летнего Павла Петровича.
Молодые люди друг другу приглянулись, и уже через два дня после первого свидания было объявлено о грядущем бракосочетании.
Затем невеста перебралась в Царское Село, приняла православие, сделалась Марией Федоровной, после чего последовало обручение и венчание. На все эти события – включая разрыв помолвки принцессы со своим первым женихом – ушло ровно два с половиной месяца. С 21 июля по 7 октября.
Идеальное семейство
Мария Федоровна считала себя полностью подготовленной к семейной жизни. В ее альбоме был изложен главный принцип: «Нехорошо, по многим причинам, чтобы женщина приобретала слишком обширные познания. Воспитывать в добрых нравах детей, вести хозяйство, иметь наблюдение за прислугой, блюсти в расходах бережливость – вот в чем должно состоять ее учение и философия».
Все это сразу разбилось о реальности жизни при российском дворе. «Блюсти в расходах бережливость» не было необходимости и даже возможности – роскошь считалась делом обязательным. Зато довольно быстро обнаружилось, что Павел интеллектуально очень даже развит. Да и сама Мария вовсе не была тупой домашней клушей. Вскоре дискуссии о геометрии и тому подобные досуги стали нормой в семье.
Молодая жена увлекалась работой на токарном станке – делала чернильницы и украшения из янтаря, слоновой кости. Брала уроки у Карла Леберехта, известного мастера по изготовлению медалей. Рисовала на молочном стекле свинцовыми карандашами, акварелью и гуашью. Держала первый в России литературно-художественный салон.
Отношения с тещей складывались превосходно. В Павловске – своем пригородном имении – молодая семья установила Храм Дружбы. Как символ уважения и признательности к матушке Екатерине. На нем было написано: «Любовь, почтение и благодарность посвятили».
Мария Федоровна утверждала: «Храм в Павловске доставляет мне больше радости, чем все красоты Италии».
А в 1782 году супруги отправились в путешествие по Европе – инкогнито, под именем графа и графини Северных. Побывали кроме всего прочего и у родителей Марии Федоровны. Павел писал графу Николаю Румянцеву: «Мы уже восемь дней живем в семейном своем кругу. Это совсем новое для меня чувство, тем более сладкое, что оно имеет своим источником сердце, а не ум».
Рождаются дети. Их воспитывают в доброте и трудолюбии. Один из современников писал: «По желанию великой княгини Марии Федоровны при Старом Шале был разбит огород для занятий в нем детей ее высочества. Великие князья отбивали грядки, сеяли, садили; великие княжны пололи, занимались поливкою овощей и цветов и т.д. Час отдыха возвещался звоном в колокол на кровле Старого Шале, звонила нередко сама августейшая хозяйка, и «работницы и работники» собирались к завтраку».
Все складывалось идеально.
В благотворительных учреждениях
В 1796 году Павел I взошел на престол. Великая княгиня сделалась императрицей. И сразу занялась благотворительностью.
Еще при Екатерине Великой в Петербурге было основано Императорское воспитательное общество благородных девиц, будущий Смольный институт. Мария Федоровна сделалась его начальницей. Она сразу привлекла туда огромное количество пожертвований. А заодно и провела реформу. В частности, существенно повысила минимальный возраст поступления. Раньше он составлял всего пять лет, что превращало институт в дошкольное учреждение.
В ее же подчинение перешли воспитательные дома – и петербургский, и московский. Там обнаружилась другая проблема. Дело в том, что не существовало никаких ограничений на количество призреваемых там детей. Принимали всех. И в результате возникла невообразимая скученность. А как следствие – страшная антисанитария, болезни и смерти.
Мария Федоровна и здесь нашла выход. В каждом доме разрешалось пребывание не больше полутысячи воспитанников. А остальных куда? На улицу? Конечно, нет. В России существовало множество казенных государевых деревень. Туда их и пристраивали – к трезвым и благонадежным крестьянам.
Смертоубийство
А в 1801 году случилась страшная трагедия. Заговорщики убили любимого мужа Марии Федоровны. Во время расправы она находилась в соседней комнате и все прекрасно слышала. Но вмешаться не могла – дверь заперли.
Императрица пыталась прорваться – ее не пускали, над ней насмехались. Уже после того, как императора не стало, она несколько часов отказывалась признавать власть нового царя – своего сына Александра.
Невозможно представить, что ей довелось пережить в эту ночь.
Впоследствии она требовала у Александра I казнить убийц, но он не согласился – ограничился их высылкой.
Сама же вдовствующая императрица – так теперь именовался ее статус – постаревшая, подурневшая, спряталась от мира в Павловске. Генерал-майор Николай Александрович Саблуков вспоминал: «Здесь, подобно печальной тени, удрученная горем, Мария Феодоровна, одетая в глубокий траур, бродила по ночам среди мраморных памятников и плакучих ив, проливая слезы в течение долгих, бессонных ночей. Нервы ее были до того напряжены, что малейший шум пугал ее и обращал в бегство. Самая кровать, на которой Павел испустил последнее дыхание, с одеялами и подушками, окрашенными его кровью, была привезена в Павловск и помещена за ширмами, рядом с опочивальнею государыни».
В том же Павловске Мария Федоровна построила мавзолей «Супругу благодетелю». Внутри его – фигура женщины, склонившаяся в скорбной позе перед траурной урной. Этот мавзолей воспел Жуковский:
И вдруг пустынный храм в дичи передо мной;
Заглохшая тропа; кругом кусты седые;
Между багряных лип чернеет дуб густой
И дремлют ели гробовые.
Воспоминанье здесь унылое живет;
Здесь, к урне преклонясь задумчивой главою,
Оно беседует о том, чего уж нет,
С неизменяющей Мечтою.
Родные всячески пытаются отвлечь вдову от скорбных мыслей. Весной 1803 года в Павловске с размахом празднуют день ангела ее второго сына, великого князя Константина Павловича. Среди прочих приглашают знаменитого французского воздухоплавателя Андре-Жака Гарнерена. Тот показывает презабавнейшую штуку. Отправляет в воздух кошку на воздушном шаре, а потом с помощью особого устройства пережигает канаты. Шар уплывает в неизвестность, а кошка на зонтике, словно на парашюте, благополучно опускается в павловскую траву.
Да только что ей эта кошка.
«Там ее просто боготворили»
Отвлечься получалось с помощью добрых дел. Мария Федоровна открывает женские учебные учреждения в Петербурге, в Москве, в Симбирске, в Харькове – во многих городах.
Она вновь обнаруживает, что в московском Воспитательном доме тесновато. Только теперь она идет по противоположному пути – не расселяет «лишних» по деревням, а открывает для них «большие мастерские разных ремесел на 300 человек». Это Московское ремесленное учебное заведение со временем станет Московским государственным техническим университетом имени Н.Э. Баумана.
Фактически именно Мария Федоровна – основательница нынешней элитной Бауманки.
Вдовствующая императрица покровительствует многим петербургским учреждениям. Школа солдатских дочерей Семеновского полка, Школа солдатских дочерей Преображенского полка, Институт военных сирот у Калинкина моста, Воспитательный дом, Училище для глухонемых на Мойке, Больница для чернорабочих на Литейной, Екатерининский институт на Фонтанке – этот список можно продолжать.
В каждом из учреждений она бывает почти каждый день. Елизавета Григорьевна Хилкова писала: «Там ее просто боготворили… Ее посещения были истинною радостью для детей. Тотчас по приезде туда, она проходила все классы. Девочки всегда вызывали ее ласки. Потом она садилась и выслушивала ответы взрослых девиц на вопросы, предлагаемые профессорами. Bcякий успех в образовании и науке тотчас привлекал ее внимание и вызывал одобрение».
А девочкам-сиротам без состояния она выделяла приданое.
* * *
В 1828 году вдовствующая императрица скончалась. Царь Николай I выпустил манифест: «Всевышнему было угодно поразить нас новым страшным ударом. Мы лишились любезнейшей родительницы нашей, государыни Марии Федоровны».
Николай Павлович был ее девятым, предпоследним ребенком и когда-то тоже копал грядки в Павловске.
