С 2005 по 2015 год среди подростков Петербурга проводилось уникальное социологическое исследование, посвященное идеалам старшеклассников. Такие многолетние исследования называются лонгитюдными. Один из главных факторов в них – время. Один из главных вопросов – как меняются представления определенной группы или групп людей на протяжении десяти, двадцати и более лет.
С 2005 по 2015 годы в центре внимания исследователей оказались старшеклассники (с 9 по 11 класс) нескольких школ. Замеры в этой группе проводились трижды, в 2005, 2010 и 2015 годах, по методике «Ценностные ориентации личности» (Multidimensional scaling) Шалома Шварца.
Исследователи пытались выяснить: менялись ли (а если да, то в какую сторону) идеалы выпускников школ в этот важный для страны период.
«Ценности и ценностные ориентации любого человека, в том числе – ребенка – это индикатор изменений, возникающих в обществе, – объясняет один из авторов исследования Александра Львовна Гехтман, учитель в четвертом поколении, директор Информационно-методического центра Василеостровского района Санкт-Петербурга. – Подростки реагируют на изменения в социуме. В картине их ценностных ориентаций отражаются столкновения идей, характерные для общества. Это – противоборство традиционных, устоявшихся ценностей и привнесенных, распространяемых, в том числе с помощью СМИ».
Исследователи пришли к выводу: конфликт ценностей в подростковой среде назревает.
«Самая большая ценность для меня – семья!»
Исследователи предложили старшеклассникам написать маленькое эссе о вечных и временных ценностях в своей жизни. И вот что получилось.
Из эссе юноши (11-й класс) «Самая большая и вечная ценность для меня – семья. Хочу продолжить свой род (детей не меньше 3), передавать личный опыт детям. Найти вторую половинку. Любовь – вечная ценность. Богатство – временная ценность. Но увы, сейчас без денег не прожить…».
Из эссе девушки (10-й класс) «Вечные ценности для меня – истинная дружба, авторитет, безопасность семьи, жизнь в достатке. Я выбрала именно эти ценности, так как для меня очень важны мои друзья и семья. Хочу, чтобы они всегда были под защитой. Для этого мне нужно заработать достаточно денег. Авторитет тоже не менее важен для меня, так как, если я заслужу уважение, то смогу реализовать любое желание. Временная ценность для меня – удовлетворение желаний. Мне кажется, когда я вырасту и испробую всё, что захочу, желание удовлетворять мои потребности исчезнет».
Если бы в тексте не говорилось «я выбрала», читатель мог бы предположить, что отрывок из первого эссе принадлежит девушке, а из второго – юноше.Но это, как подчеркивают авторы исследования, – типичные тексты.
40% опрошенных юношей рассказали, что для них главная ценность – любовь и семья («детей не меньше 3-х»). Четверть девушек (23,9%) заявили, что для них главное – самоутверждение в жизни, карьера и обретение материальной независимости («для этого мне нужно заработать достаточно денег»).
Юноши отдавали предпочтение ценности «безопасность» (стабильность в обществе, в семье, в личных и общественных отношениях). Девушки – ценности «достижения» (проявление компетентности в соответствии с социальными стандартами).
Если следовать методике Шварца, девочки выбрали ценности «мужского» общества (которое построено на достижении успеха, развитии конкуренции, достижении материального благополучия). В фемининных, или «женских», культурах, основные ценности – это семья, человеческие взаимоотношения, качество жизни. Ценности «женской» культуры выбрали 40% мальчиков.
Александра Гехтман комментирует результаты исследования:
– Размышляя над текстами эссе, мы пришли к предположению о смене традиционных гендерных ролей: появились энергичные,уверенные, активные и целеустремленные девушки и более мягкие и романтичные юноши. И это – вызов для нашей школы.
– Разве не здорово, что мальчики ставят на первое место любовь и семью, а девочки хотят сделать карьеру, чтобы защитить и обеспечить своих ближних?
На это вопрос мне отвечает Татьяна Евгеньевна Матвеева, заместитель директора ИМЦ Василеостровского района, кандидат педагогических наук, учитель истории:
– То, что для мальчиков любовь и семья – важнейшие ценности, это замечательно. Но вопрос в том, КАК эти мальчики видят свою роль внутри семьи. К 10 классу у некоторых из них сложился определенный образ семейного счастья: они сидят дома с детьми, а их жены зарабатывают деньги… Когда в 10 классе, обсуждая тему семьи и общества, я объясняю ребятам, что роль мужчины – защищать и поддерживать свою семью, а роль женщина – эмоционально наполнить дом, – то некоторые мальчики воспринимают это… как откровение. Возможно, распределение гендерных ролей в их семьях выглядит иначе. Но самое главное – к 10 классу никто в семье не говорил с мальчиками на эту тему.
– О традиционном распределении ролей в семье школа перестала говорить еще в 90-е годы. Наверное, вот мы и получили первый результат?
– На эту тему никто и никогда серьезно с подростками не говорил. Помните такой провальный курс как «Этика и психология семейной жизни?
А если не в семье и не в школе, откуда подросткам узнать, что это мужчина, а не женщина, должен защищать и материально обеспечивать свою семью? Из кино?
Герой современного экшна (а именно эти фильмы смотрят подростки 16 лет) защищает планету или спасает цивилизацию. Спасать планету – здорово. Но вы когда-нибудь видели, чтобы герой подросткового боевика спасал свою жену или своих детей?
Александра Гехтман:
– Мне вспомнилась шутка: если бы «Том Сойер» был написан русским писателем, то, заблудившись в пещере, Том сидел бы и плакал, а Бекки Тэтчер искала выход из пещеры!
Обратите внимание: ни в одном произведении русской литературы из школьного курса мужчина не преодолевает препятствий, чтобы отстоять свою любовь или защитить свою семью. Что помешало Онегину жениться на Татьяне? Что мешало Печорину жениться на Вере? (Мало кто из подростков способен дочитать «Войну и мир» до конца, чтобы узнать о счастливом браке Пьера Безухова).
Можно сказать, что тенденция «женщина защищает свою семью» идет с военных и послевоенных лет, когда русские женщины встали во главе своих семей, когда они работали, поднимали и защищали детей. На самом деле все глубже.
В произведениях классической русской литературы, начиная со «Слова о полку Игореве», мужчина – мыслитель, женщина – деятельница. Вот – то распределение гендерных ролей, которое девочки и мальчики могут усвоить из курса литературы, предложенного им в школе!
Татьяна Матвеева:
– В школьном курсе истории вы тоже не найдете образа идеального мужчины, защитника своей семьи. Наша программа по истории полна примеров мужества народа. Мы видим образы мужчин-защитников Отечества… Но где образ мужчины, который строил семью и оберегал бы жену и детей?
К сожалению, принцип обучения истории в школе – государственность, а не человечность Задача курса истории в том, чтобы обобщить и систематизировать основные этапы развития человеческого общества. По сути, мы даем основы политологии, пытаемся сформировать научный тип мышления у ребенка. И плюс к этому – гражданственность и патриотизм… А на очеловеченную историю, на рассказ о семьях исторических деятелей, педагогу просто не хватает времени!
Наслаждайся жизнью, и …
А какая ценность была поставлена подростками на первое место? Вообще-то педагоги и социологи (по опыту всех прежних исследований) могли бы назвать главную ценность старшеклассников с закрытыми глазами. Это – самостоятельность (стремление к самостоятельному выбору способов действия, к независимости мышления).
Быть независимым для подростков – идеал («так должно быть, это правильно») и индивидуальный приоритет (мальчики и девочки склонны так поступать в собственной жизни).Однако ценность «самостоятельность» заняла в рейтинге 2005 и 2010 годов только второе место.
Тягу к независимости потеснила в сознании пятнадцати-шестнадцатилетних подростков новая ценность.Это – «гедонизм» (стремление к наслаждению жизнью, к чувственным удовольствиям).Стремление наслаждаться оказалось на первых позициях не только как декларируемая ценность, но и как руководство к действию. На 2010 год пришелся своеобразный «пик» популярности в среде старшеклассников идеи личного удовольствия как принципа жизни.
Александра Гехтман объясняет:
– Результаты исследования говорят о тенденциях, которые наша школа (а она остается одним из важнейших институтов социализации детей) должна принять к сведению. Ребенок – очень пластичное существо. И если обнаруживается (как в опросах 2005 и 2010 года), что для старшеклассников самое важное в жизни – наслаждаться, надо выстроить систему педагогической работы так, чтобы показать им, что в жизни есть вещи более важные. В конце концов, мы, взрослые, знаем, что нельзя наслаждаться до бесконечности, что все эпикурейцы, рано или поздно, заканчивали жизнь самоубийством…
На протяжении всех десяти лет мы наблюдаем устойчивую тенденцию: подростки стремятся к изменениям, они готовы гибко реагировать на происходящие перемены. Но – они отрицают ценность традиций и готовы отказаться от принятых в обществе моделей поведения. Старшеклассники не могут (хотя бы иногда) поставить общественное выше личного. О каком чувстве коллективизма (даже в зачаточном состоянии) можно говорить? Его просто не просматривалось!
И вдруг в 2015 году главная ценность изменилась. И – на практически противоположную!
«Мы хотим любить и оберегать друг друга!»
– Для меня один из самых удивительных результатов вашего исследования – то, что в 2015 году подростки вдруг поставили на первое место (вместо наслаждения жизнью) ценности уважения, терпимости, взаимной поддержки. Что это – всемирная перемена ветра?
Александра Гехтман:
– Мы были очень встревожены, когда в 2010 году обнаружили, что подростки, ранжируя ценности, ставили на первое место гедонизм.
Даже от учителей они ожидали заботы о своих развлечениях («заинтересуйте меня своим предметом, тогда я поучусь, а если нет, то зачем мне ваша физика, в жизни не пригодится», – таков был их подход).
В 2015 году, пять лет спустя мы убедились, что ценность номер один у подростков изменились. Они больше не считают себя гедонистами. Юноши и девушки поставили на первое место ценность «универсализм» (стремление к пониманию, защите природы и человечества, готовность сотрудничать с педагогами и друг с другом, понимание, терпимость к ближнему). Старшеклассники 2015 года выражают готовность к взаимодействию и с учителем, и с одноклассниками. Говоря языком опросника Шалома Шварца, они стремятся к процветанию группы. Однако не так-то легко объяснить, почему это происходит.
Татьяна Матвеева:
– Мне это кажется естественным. Дети разбиваются на группы и пытаются поддерживать друг друга внутри своей группы. Никто, кроме их самих, не окажет им поддержки. Большинство учителей, с которыми общаются участники нашего опроса, – это интересные люди и хорошие профессионалы. Но подростки в меньшей степени нуждаются в профессиональном совете или помощи учителя. Они нуждаются в любви. А этого им никто не может дать. Их родители очень заняты, не уделяют им внимания. И на эту пустоту еще накладывается чувство подросткового одиночества. 10 лет назад у нас не было принято, чтобы девочки, встречаясь, целовали друг друга в щечку. Сегодня это – повсеместное явление! Подросткам не хватает реального внимания друг к другу, даже на уровне физического контакта. И они компенсируют это любыми путями, даже на уровне жестов.
Александра Гехтман:
– Во времена моего детства у нас были дворы, в которых складывались сообщества детей. Во дворе, по месту жительства, осуществлялась детская и подростковая социализация и коммуникация. Рост человека в ценностном отношении начинается не тогда, когда он общается со взрослыми, а тогда, тогда, когда он играет со сверстниками. Сегодня никто из родителей, проявляющих заботу о своем ребенке, не выпустит его гулять в одиночку во двор. За одно поколение мы утратили важнейший этап в становлении ребенка! Плюс к этому – дома с подростками очень мало общаются. Современные родители не умеют быть родителями. Чаще всего они стремятся откупиться от детей. Воспитание сводится к тому, что ребенка упаковали, дали ему большой айфон и – не считают нужным разговаривать с ним.
И поэтому дети пытаются сами укрепиться в этом мире, как могут. Взаимная поддержка, готовность защищать друг друга, интерес к чужому мнению, интерес к сотрудничеству, – это для них один из способов выжить.
Но я боюсь, что ситуация может оказаться не такой оптимистичной, какой мы пытаемся ее представить.
С одной стороны, школьники компенсируют соцсетями отсутствие общения со взрослыми и со сверстниками, а с другой – дети привыкают к виртуальности слов, поступков, убеждений. Любить всех легко, а ты попробуй полюбить по-настоящему хотя бы оного человека. Помните, у Свифта: я не люблю людей – я люблю конкретно Джона, Тома и т.д. Так что за декларируемой в 2015 году ценностью «универсализма» может скрываться инфантилизм. Как хотелось бы, чтобы это было не так…
