Бомж – человек без определенного места жительства, обитатель улицы. Ежедневно любой житель большого города сталкивается с ними, и практически каждый отворачивается, старается быстрее пробежать мимо, сесть подальше в транспорте… Бомжей не любит никто. А между тем, есть люди, которые ежедневно общаются с ними и протягивают им руку помощи. Каждую ночь от столичного Курского вокзала начинает свой рейд Автобус «Милосердие». Давайте и мы попутешествуем на нем по ночной Москве.
Бригада автобуса состоит из пяти человек. Водитель, медсестра, фельдшер, помощник фельдшера и бригадир. Когда три года назад Комиссия по церковной социальной деятельности при Епархиальном совете города Москвы начала реализовывать этот необычный проект, у медицинской сестры Лады не было возможности перейти сюда со своего места работы, но она направила своего супруга-водителя Алексея; теперь трудятся вместе. Врач Виктор – офицер, несколько лет работал на скорой помощи, а теперь занимается бездомными. У Никиты еще две работы – надо содержать семью, – а эти ночные поездки – просто доброе дело и небольшая прибавка к семейному бюджету. Самый молодой член сегодняшнего экипажа – бригадир Коля. Ему 22 года, он окончил Институт туризма и гостиничного дела, а теперь сопровождает вот такие своеобразные ночные экскурсии, работает в гостинице на колесах, которая каждую ночь принимает бездомных клиентов. К каждому Николай относится с уважением, каждого называет по имени. Это мы с вами думаем, что все бездомные – одинаковые: опухшее лицо, неприятный запах, оборванная одежда. Несмотря на положение, в котором они находятся, у них сохраняются личностные качества, уверен Коля.
Николай (бригадир): Нельзя сказать, что все они одинаковые; конечно, сохраняется индивидуальность. Вот, у нас, например, есть такая девушка – Наталья, она из детдома, живет она на улице, у нее нет никого. Вообще, она веселая девушка, хорошая. Ну и вообще много у нас есть клиентов, которые как-то выделяются. Вот, есть Нина Александровна – женщина, уже в возрасте – ей 60 лет, но она такая трудящаяся. Летом на проекте по уборке улиц она у нас трудилась. Ее уважают. Безусловно, есть личности!
Собирают этих личностей в основном с вокзалов. Кто-то сам приходит к автобусу, просится погреться, жалуется на самочувствие. Тех, кому уже очень плохо – берут, остальным – по мере надобности выдают кое-какую одежду, необходимые лекарства. Кого-то находят во время обхода вокзала, поднимают с пола. Один из первых клиентов сегодня – человек со сломанной ногой – лежит между дверей при входе в метро. Он из Ташкента, здесь его обокрали – остался без документов и денег. Жалуется: «Вытащили у меня паспорт и деньги тут… Справки есть – в больнице лежал…» Сломал ногу – в больнице долго держать не стали. Никита – помощник фельдшера – помогает ему подняться по лестнице.
Никита (помощник фельдшера): Человек сломал ногу, попал в больницу, оттуда выкинули, документов-денег нет, куда он пойдет? Вот он лежит. Если нет какого-то мощного стержня, он очень быстро окажется на самом дне. При том, что выпить-то ему предложат здесь очень быстро, ну хотя бы что б согреться. Да и действительно иногда, когда совсем замерзаешь, уже все равно чем, главное – согреться. Хорошо, если он купит нормальную водку, а если он купит то, что продается на Плешке, месячишко попьет такую – максимум, даже меньше, и начнутся эпилептические припадки. Все! Люди сходят в могилу за год, за два.
У каждого из них своя история, и, в общем-то, прежде чем отворачиваться от таких людей, надо ее узнать.
Никита: Иначе, мы видим человека в один крошечный момент его жизни, и говорим: «а, вот он свинья, он – собака». А если человек хорошо одет и прямо смотрит, значит, вот он – человек…
Есть, конечно, и такие, кого этот образ жизни вполне устраивает. Саша, отечная женщина, показывает серьгу, которую ей подарили, демонстрирует свои рваные карманы. На самом деле, ежедневно с помощью воровства она добывает довольно крупные суммы денег. Для некоторых из них – вот она, настоящая жизнь, здесь, на вокзале.
Виктор (фельдшер): Девочку отправили в Чувашию, а она письмо нам написала. Пишет: «Не могу я в Чувашии жить, меня Москва зовет всеми фибрами, так сказать. Я только в Москве могу себя реализовать». А здесь она устроилась в какое-то кафе, ее тут «добрые» люди подставили, кинули на деньги, потом домой уехала. А сейчас пишет: «Не могу я в Чувашии, хочу сюда!» И вот кого ни спроси, то же самое. В Москве пожили, покрутились, почувствовали деньги какие-то шальные… Тут же жизнь у нас, весело! То пьяная драка, то кого-то зарезали, то замерз кто-то, этот под электричку попал, тот еще что-то – вот, жизнь-то! Вот она идет.
Тех, чьи социальные связи восстановить можно, пытаются возвращать домой. Покупают им билеты, сажают на поезд. А на следующий день многих из них снова встречают на вокзале…
Старайся делать всякому добро, какое и когда только можешь, не думай о том, оценит ли или не оценит он его, будет или не будет он тебе благодарен. И радуйся не тогда, когда сделаешь кому-нибудь добро, но когда без злопамятства перенесешь оскорбления от другого, особенно от облагодетельствованного тобою. (Св. праведный Алексий Мечев)
«Жизнь у них такая, – говорит руководитель проекта автобус «Милосердие» дьякон Олег Вышинский, – привыкли обманывать».
Дьякон Олег Вышинский: Соцработник им может купить билет, они выйдут на следующей станции, сдадут билет, там выпьют за наше здоровье, а потом возвращаются и просят их опять отправить куда-нибудь. Привыкли жить таким образом. Люди, которые зависят от алкоголя и от других пагубных пристрастий, пытаются любым путем выцыганить деньги, в том числе они конвертируют в деньги и прочие наши услуги.
Прочие услуги – это, например, одежда. Большинство из них, как бы хорошо их не одели, на следующий день все равно приходят в каких-то тряпках с помойки.
Виктор: Я прихожу, снова стоит: «Дайте!» Ну, не жалко дать, но, прости, вчера тебя только одевали. «А я вот там… у меня сгорело все», – такие странные, конечно, отговорки. Я говорю: «Ты кого обманываешь? Себя обманываешь. Грешишь. А кому-то не досталось. Ты ж обманываешь кого – ближнего своего, такого же бедолагу, как ты». Ну что сделать?
И правда, что сделать, если они не умеют по-другому. За два года работы в службе милосердия через квартиру Виктора прошло около семнадцать бездомных. Кто-то жил у него в ожидании отправки домой, кто-то во время поисков работы.
Виктор: Трех бомжей к себе в квартиру привел, ключи дал – живите, ищите себе место работы. Ребята молодые, три месяца прожили. В итоге никакой работы, квартиру они мне грабанули, дачу они мне грабанули…
Видя обман, видя такое потребительское отношение, сотрудники автобуса продолжают заниматься своим делом. Потому что уверены, это не в пустую.
Николай: Я думаю, что это не впустую. Потому что они ночью в мороз могут погреться. Они хотя бы не умирают на улице, хотя, конечно, пока не умирают, но вот скоро могут умереть, но тем не менее… Вот это уже не впустую…
Гораздо лучше для достойных простирать руку и недостойным, нежели, из опасения встретиться с недостойными, лишать благодеяния и достойных. (Святитель Григорий Богослов)
На телефон автобуса «Милосердие» поступает звонок. На киевском вокзале сидит бабушка, 69 лет, серенькая шапочка и серенькое пальтишко. Она не пьяная, у нее мутная тоска в глазах и больное сердце. Она уже три месяца на улице. Сама из Брянска, в Москву, по всей видимости, поехала искать правды. Хотя за эти три месяца у нее явно уже изменилось восприятие, и сама она не может внятно объяснить, почему оказалась именно здесь. А на улице – потому что после смерти сына ее родственники выписали ее из квартиры. Когда к ней подходят сотрудники автобуса, она начинает говорить-говорить-говорить: «Понимаете, как она меня обделала? А я-то дура… Я была в таком состоянии… Я перенесла два инфаркта… Я сразу лежала с инфарктом после смерти сына, поэтому ничего не знала…» В ее голове никак не может уложиться, что с ней могло такое произойти. Медик по профессии, стаж, заслуги, и вот так, на вокзале… По пути к автобусу через зал ожидания она всем работникам вокзала радостно сообщает: «вот, меня забирают отсюда», и благодарит всех – девушку из буфета, милиционеров: «спасибо, спасибо вам!» А за что? Может быть, за то, что не выгнали на мороз?..
На выходе из метро сидит Алеша. Ему 20 лет. Приехал из Калужской области. Родственники вроде бы есть, да им нет до мальчишки никакого дела. Предваряя мои вопросы, он сообщает: «работать не могу, паспорт потерял». Теперь ждет весны, чтобы две недели – столько нужно на восстановление документов – прожить в лесу.
Алеша (бомж): Полгода от своего дядьки и от отца в лесу прятался, полгода прожил в лесу, и ничего. Жареными на костре грибами питался. На самом деле.
Про свое будущее он старается не думать. На вопрос на что надеется, отвечает, перефразировав известную русскую пословицу.
Алеша: Как говорится – ни на кого не надейся и сам не плошай. Падать духом я не собираюсь. Будь что будет…
Двое молодых ребят с припухшими лицами, но опрятно одетых, подходят к автобусу. «У нас там друг лежит, со сломанной ногой. Может, возьмете?» – спрашивают. – «Где?» – «Там, в подъезде! Дорогу покажем!» По заставленным машинами улочкам автобус с трудом пробирается к шестнадцатиэтажке. Центр города, элитный район. Ребята быстро справляются с кодовым замком, и на лифте мы поднимаемся на последний этаж. Там, на лестничной площадке тяжелый запах, какое-то тряпье, и на нем человек. Ногу он сломал всего несколько дней назад, медработники наложили гипс и отправили его восвояси, то есть на улицу. Наши провожатые транспортировали его на тележке, которую притащили из супермаркета. И сейчас точно также они везут его к автобусу. Они прощаются со своим приятелем, кричат ему слова поддержки:
– Ладно, Пятачок! Все, до завтра. Давай! Не падай духом!
Автобус отправляется дальше… На Павелецком вокзале фельдшера Виктора встречают как родного. «Куда ты пропал?» – грустно спрашивает довольно молодой бездомный. А потом начинает жаловаться: «Все, подыхаю!» – «На что ты жалуешься в данный момент?» – «Вообще умираю…» – «Умирает… Ладно, пойдем в автобус, погреешься, может быть, оживешь». – «Где автобус?..» Человек, у которого после избиения дыры в голове, жалуется на то, что у него вроде как опухли ноги. Его берут больше из жалости, чем по медицинским показаниям. В автобусе может поместиться максимум 27-30 человек. Но как же выбрать, кто сегодня? Просятся многие. Решение принимают фельдшер и бригадир. В экстренных случаях вызывают «скорую помощь», на следующий день обязательно проверяют, что с пациентом. Когда человек замерзает, или ему плохо, но необходимую помощь можно оказать и средствами бригады, или он в состоянии дождаться утреннего приема в здравпункте, то его сажают в салон автобуса, и на следующий день он попадает в баню, а потом к врачу. Выбор непростой – кого брать, с кем как поступать.
Виктор: Каждому, наверное, определенная какая-то доля времени выделена проживать здесь на вокзале. Вот молодая женщина, лет 35, наверное, все время опрятно одетая, не сильно вроде пьяная. Ну, приходила какие-то там спрашивала элементарные вещи: то от потертости ног, то аспирин – ну, так, все по ерунде. Больше подходила из-за того, что скучно, ничего не происходит, а тут вроде автобус приехал. А потом что-то пошло, пошло, все грязнее и грязнее. В итоге мы ее у «Комсомольской» нашли – приехали где-то часа в два ночи, – лежит в луже, пьяная совершенно. А народу уже много, потому что на Курском, Павелецком, Киевском, Белорусском уже взяли. Рука же не поднимется их выкидывать, они-то уже настроились на то, чтобы ночь переночевать. Мы ее внесли в автобус, я смотрю, сильно пьяная, но человек привычный, постоянно пьет, я ее достаточно долго знал, в таком состоянии она часто находилась. Ну, думаю, ладно, с алкоголем она как-нибудь переборет, тут больше угроза переохлаждения. Положили ее уже практически на пол, под печку. Давление померили – нормально, держит. Дыхание в пределах нормы. Ну ладно, отогреется. Утром, смотрю, дыханице уже пореже, коматозное состояние. Пока капельницу поставили, пока «скорую» вызвали, в общем, два часа только в токсикологии пожила – и все… Иногда, вот такие проколы бывают… Трудно, конечно, определить, на что организм у них способен. Я удивляюсь, такой своеобразный эксперимент на себе люди ставят – по выживаемости. Никому это не интересно. Они удивляются сами, как это вы еще к нам подходите, нами интересуетесь. Вообще они никому не нужны…
Кто пропускает случай сделать добро, тот не только лишается плода от добра, которое бы сделал, но и Бога оскорбляет. Бог посылает к нему нуждающегося, и он говорит: «Отойди – после». Это хоть он говорит человеку, но то же, что говорит Богу, пославшему его. (Преподобный Никодим Святогорец)
Они живые, они такие же люди. Но как им помогать – раздавать еду? В тех местах, где их кормят, в конечном итоге начинают страдать жильцы близлежащих домов. В храмах, где их жалеют, они начинают третировать прихожан. К тому же, эти люди быстро учатся пользоваться чужой добротой. Автобус «Милосердие» оказывает строго ограниченные услуги.
Дьякон Олег Вышинский: Немощных людей, которые не могут сами прокормиться, надо кормить. Но дело в том, что есть люди, которые физически здоровы, дееспособны. По поводу таких можно сказать, что волка ноги кормят. А медицинская помощь – это действительно решение для всех: меньше вшивых стало, уже меньше стало таких зловонных бездомных, от которых все шарахались.
Может быть, они и стали немного почище, но на улицах Москвы самих бездомных меньше не стало. Все дело в том, что здесь какой-то замкнутый круг. Ночь они проводят в автобусе, а на следующий день опять оказываются на улице – у многих из тех, кто и хотел бы жить по-другому, нет такой возможности. У них ничего нет – ни жилья, ни документов, ни каких-то близких людей, которые могли бы заинтересоваться их судьбой.
Дьякон Олег Вышинский: В дореволюционной Москве, например, было сто пятьдесят благотворительных социальных учреждений, в то время как в современной Москве их по пальцам двух рук можно пересчитать. Были работные дома. Такие деятели, как, например, святой праведный Иоанн Кронштадтский, устраивали работные дома не для трудотерапии, а для того, чтобы дать людям возможность заработать, чтобы они смогли поддержать себя материально.
А ведь легко говорить, вот, они опустившиеся, да если бы они захотели, то нашли бы выход, если бы они стремились, то решали бы свои проблемы. Помощник фельдшера Никита пожимает плечами.
Никита: В самом деле, в незнакомом городе, да еще и таком большом, как Москва, оказавшись на вокзале, с разбитой головой, без денег и документов, не знаю, как бы я выжил. Я так каждый раз думаю, а что бы я делал на их месте? Я, конечно, представляю, что нашел бы храм какой-то. Но это если бы меня сначала не упекли в больницу, и из больницы не выкинули бы с разбитой головой на улицу, как это обычно происходит. Хорошо, если еще соображаешь, если не отбили чего-то…
К ним надо быть милосердными, но – с оглядкой. Стоит прислушаться к советам специалистов.
Дьякон Олег Вышинский: Денег не давать в любом случае – люди не умеют распоряжаться деньгами. Лучше купить им какую-то еду – это очень разумное решение. Если человек замерзает на улице, конечно, лучше остановиться, попытаться его растолкать, разбудить. Если он без сознания, в критическом состоянии – вызвать «скорую», желательно дождаться ее приезда, выслушать реплики бригады «скорой помощи» и уйти, радуясь, что за доброе дело «получили по башке». Если в метро лежит-сидит, ну что, отдыхает человек; если очень грязный, лучше, конечно, рядом не садиться, потому что мало ли, можно вшей нахвататься. Если видите человека в сознании, который просит ему помочь, лучше поговорить с ним поподробнее, узнать, как его зовут, откуда он, какие у него проблемы, и позвонить нам в автобус «Милосердие».
Помогать бездомным надо, это ведь не только их беда, это ведь наша общая беда.
Дьякон Олег Вышинский: Бездомные – это продукт диких, первобытных отношений между людьми. И главное – восстановить нормальные христианские взаимоотношения между людьми.
Поистине, малое добро более необходимо, насущно в мире, чем большое. Без большого люди живут, без малого не проживут… Большое добро есть лишь крыша, возведенная на стенах — кирпичиках малого добра… (Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)
Около четырех утра автобус возвращается к Курскому вокзал. Здесь на территории дезинфекционной станции и работает здравпункт, в котором оказывают необходимую помощь бездомным. Всем пассажирам дают горячую еду – заваренное кипятком картофельное пюре с ложкой тушенки и горячий чай с сахаром. И до семи утра все спят – и пассажиры, и бригада. А потом наступает новый день – и вечером уже другая бригада отправится в рейд по столице, чтобы подбирать старых знакомых и новичков. И так каждый день.
Можно ли вернуть человека с улицы к нормальной жизни? – с этим вопросом я обращаюсь к фельдшеру Виктору.
Виктор: Нет, боюсь, что нет. Тут система такая – выживание. Они нас как воспринимают? С одной стороны им, конечно, приятно, что кто-то о них заботится, а с другой – вранье сплошное, крадут друг у друга, обманывают друг друга, и это – условия существования.
На этот же вопрос – можно ли вернуть бомжа в общество – отвечает председатель Комиссии по делам милосердия протоиерей Аркадий Шатов.
Отец Аркадий Шатов: Ну, вот всех нас, людей, которые живут, жили и будут жить на Земле, Господь вернул в Царствие Небесное. Можно это было сделать или нельзя? На самом деле, сделать это было нельзя, потому что мы так исказили себя из-за нашего греха, что мы тоже оказались бомжами, у нас нет определенного места жительства. Земля – это не место жительства, это место временного пребывания. Место жительства – это Рай. И вот каждый человек – это бомж, который потерял место своего основного жительства и привык жить на Земле и устраивается здесь, как может. Как бомж – вот он привык жить на вокзале, и ему там хорошо. Он кушает помои там какие-то, он собирает деньги, он пьет каждый день – ну и неплохо, в общем-то. Так и мы: на Земле-то нормально, проще так, жить в этой грязи. И вот Бог нас возвращает Туда, но как он возвращает? Он умирает на кресте. За нас умирает! Бог! Ну, это просто что-то немыслимое! И вот это нас спасло, вернуло нас в Царствие Небесное. Так и для бомжа тоже. Конечно, если с ним заниматься формально, кого-то, может быть, и удастся спасти, но это будут единицы, а если этому человеку отдать любовь, явить ему любовь, тогда получится. Господь пришел на Землю, чтоб нас спасти, и не все мы будем в Царствии Небесном, кто-то не захочет туда пойти, но Он сделал все, чтобы спасти всех. Так и мы должны сделать все, чтобы спасти всех, а уж кто отзовется на это зов любви, тот отзовется, а кто нет – тот нет.
В центре города, на остановке на Садовом кольце два месяца сидит женщина. В углу стоит чемодан на колесах, аккуратно сложены мешки и коробки. На предложение помощи она отвечает, что у нее все есть, ей ничего не надо:
– Я вам честно говорю, лекарства у меня есть, покушать тоже есть, и попить, и покушать. – Скажите, а почему же вы на улице? – Да по кочану, извините. Квартиру украли, знаете, как говорят: «сделали». Вот так. Я ж не одна такая. – Давно это? – Да уже прилично…
Просто она больше ни во что не верит, ни на что не надеется, она знает, что после ночной поездки на автобусе она все равно вернется на эту же остановку, и опять будет сидеть здесь, также держа руки в карманах, нахлобучив капюшон, и глядя прямо перед собой. Она, наверное, и хотела бы по-другому, но у нее нет другого пути в этой жизни. Просто, в этом мире, кроме этой ночной бригады, ее никто никуда не зовет. В этом мире, кроме этих людей, она больше никому не нужна.
– Так что, вот так вот, – грустно улыбается она…
Александра Оболонкова
