В издательстве Государственного университета Высшая школа экономики (ГУ ВШЭ) вышла книга «Потенциал и пути развития филантропии в России». Это первый за последние десятилетия академический труд, анализирующий состояние нашей благотворительности.
Книгу подготовил коллектив авторов – ученых и преподавателей Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора ГУ ВШЭ. Масштабные социологические опросы проводились при поддержке компании «Evolution and Philanthropy» (это некоммерческий проект группы Уралсиб). Интересно, что первая часть книги – подробный очерк истории благотворительности в Западной Европе и в России — что называется, от самых истоков (от Античности) вплоть до наших дней. Особенно ценны главы, где описан опыт западной благотворительности последних лет, и в частности в условиях мирового финансового кризиса. Как отмечалось на презентации, столь масштабного обзора до сих пор не было на русском языке. Вторя часть книги не менее увлекательна – это результаты эмпирических опросов россиян. На основе этих данных составлен подробнейший «портрет» нашей благотворительности: виды пожертвований, кто жертвует, как часто, каковы мотивы, в каких регионах люди наиболее активны. В середине книги есть десять цветных вкладок, где показана активность россиян в делах милосердия и волонтерства по регионам. Кроме того, в книге представлен подробный обзор филантропической деятельности коммерческих компаний и благотворительных фондов.
В поисках айсберга
Первый проректор ГУ ВШЭ и руководитель авторского коллектива, профессор Лев Якобсон сказал на презентации, что как благотворителей у нас все знают в основном только Потанина и Абрамовича. Задача исследователей была обнаружить и исследовать айсберг, скрывающийся под этой «вершиной» – то есть изучить «низовую», народную благотворительность. Без такого анализа невозможно выстраивать социальную политику государства. Сегодня становится ясно: без участия НКО и без участия самих граждан государственные структуры не смогут оказывать должную поддержку инвалидам, пенсионерам, сиротам. У государства не хватит средств и нет такой гибкости и оперативности, как у общественных и саморегулирующихся организаций. Впрочем, пока, по словам Якобсона, государство не сильно занимается поддержкой благотворительных инициатив. «Достаточно заглянуть в проект бюджета на 2011 год, чтобы понять: благотворительность для правительства всего лишь маленький бантик на огромном заплатанном платье».
Скорее щедрые?
Авторы книги подсчитали, что в 2009 году россияне пожертвовали на благотворительность разных видов (включая милостыню на улице) 28 млрд. рублей. Много это или мало? Как посмотреть. По сравнению с объемами пожертвований в западном обществе – ничтожно. Но если изучать динамику, начиная с 1990-х годов, то наблюдается стойкий рост нашей благотворительной активности. Что удивительно: кризис не притормозил благородных порывов. А что тормозит сильнее всего? По мнению научного руководителя ГУ ВШЭ, профессора Евгения Ясина, российское общество страдает «синдромом обманутых ожиданий»: слишком большой пласт людей считает, что их обокрали, обманули, отняли все, что им должны, а не они должны кому-то что-то, что доставшаяся им жизнь – наказание и пусть отдают те, у кого всего в избытке. «Люди мы хорошие, но денег не даем», – пошутил Ясин. Сейчас уже появился такой тип людей, для которых регулярная благотворительность и волонтерство стали своего рода служением, так как они поняли, что смысл жизни в делании добра, а не в деньгах. Но на общем фоне таких людей все еще мало, считает Ясин.
Ирина Мерсиянова, социолог, доцент ГУ ВШЭ и автор всех «эмпирических» глав в книге, не согласна. Общий вывод, к которому она пришла в результате проделанной работы: россияне скорее щедрые, чем жадные.
Золотые ершики
На презентации представители различных фондов согласились с выводом, к которому пришли авторы относительно благотворительного (или донорского) сообщества: у нас его нет. Есть отдельные благотворители, различные благотворительные практики, но практически никакой коммуникации и взаимодействия. Коммерческие корпорации действуют по отдельности и не объединяются, не используют существующие фонды в качестве платформы для объединения усилий, все предпочитают существовать порознь. Нет у нас и такого важнейшего компонента в структуре благотворительности, как фонды местных сообществ (ФМС). В мировой практике именно ФМС решают многие социальные проблемы на первичном, муниципальном уровне. Ольга Рейман, президент фонда «Кто, если не я?», признала, что у менеджеров благотворительности не хватает «ноу-хау» для объединения донорских усилий, для вовлечения их в проекты, для правильной и эффективной организации волонтеров и желающих помочь. «Желающих жертвовать в России много, но нет правильных инструментов работы с ними», – подтвердил советник ЮНИСЕФ, фандрайзер Александр Фесенко.
Другая проблема, о которой говорили на обсуждении книги, – непрозрачность фондов и проектов и неумение тратить собранные ресурсы эффективно. «У нас нет аудита эффективности. Никто не застрахован от того, что на пожертвованные им деньги купят золотые ершики для унитазов в каком-нибудь благотворительном проекте», – заметил вице-президент Национальной ассоциации благотворительных организаций Нодар Хананашвили.
Капитан Немо и Ко
У российской благотворительности есть целый ряд особенностей, которые необходимо учитывать прежде всего менеджерам НКО и фондов, работающих с жертвователями и волонтерами. У нас очень развита анонимная благотворительность, и в книге, к сожалению, это явление не изучено. На этом поле есть даже свои герои – филантропы-анонимы, жертвующие миллионы, о которых ничего, кроме их псевдонимов неизвестно. Таков, например, легендарный Капитан Немо – он регулярно жертвует крупные суммы денег, но отказывается называть себя.
Более успешны так называемые «электронные фонды». Среди таких, например, «Подари жизнь» и «Руссфонд», ставшие известными брендами: любой может зайти на сайт и перечислить деньги напрямую, минуя посреднический пункт. Тут же можно узнать, сколько когда было собрано и на что потрачено. Александр Фесенко подчеркивает, что благотворительных брендов в России катастрофически мало.
К сожалению, бизнес в регионах страдает от принудительной благотворительности. Местные администрации облагают компании данью на собственные проекты. Например, в фонд празднования 1150-летия Великого Новгорода за год в принудительном порядке было перечислено столько же денег, сколько в фонд акции «Рождественский подарок» за пять лет. На благотворительность «по велению сердца» у мелкого и среднего бизнеса ресурсов уже не остается.
И с криком «Сволочи!» отдают всё
Редактор радиопрограммы «Адреса милосердия» Анна Белокрыльцева считает одной из самых показательных тенденций последнего времени протестный характер нашей благотворительности. Люди массово несут деньги в фонды, когда узнают о каком-то вопиющем случае бездействия, равнодушия или халатности государства и с криком «Сволочи!» готовы отдать все. При этом эти самые фонды, берут на себя функцию государства и решают проблемы, которые оно решать отказывается. Большинство таких НКО сейчас практически все с трудом собранные средства тратят на дорогостоящее лечение детей, заменяя собой неработающие медицинские программы. Проблема в том, что денег у фондов катастрофически не хватает на всех, кому надо было бы помочь. Почему не хватает – смотри выше.
Вспоминая лихие 90-е
Лев Якобсон считает, что ситуация с благотворительность и гражданским обществом у нас примерно такая же, как с экономикой в 1990-е годы. Тогда всем казалось, что вокруг творится полный хаос, что все ужасно и вот-вот рухнет, а на самом деле шел процесс болезненного становления рынка. И сейчас, спустя 20 лет, этот рынок сформировался и функционирует. Он есть и никому не придет в голову отрицать его существование. То же и с благотворительностью – идет болезненный процесс становления. Но он необратим.
С результатами опросов, представленных в книге можно ознакомиться на сайте Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора ГУ ВШЭ.Чуть позже там будет выложен полный текст книги.
Антонина ПЛАХИНА
