За фобией нет логики
Когда австралийка Анна Кокс была маленькой, мама пыталась ее подкупить, чтобы та съела хотя бы кусочек фрукта, ведь это источник витаминов и других полезных веществ, необходимых для здоровья ребенка. «Я дам тебе доллар, если ты съешь виноградинку!» – говорила она, но Анна просто не могла этого сделать. И дело не в том, что она находила фрукты невкусными. Анна их боялась.
Какая странная фобия – боязнь фруктов! Это же не пауки какие-нибудь. Но в том-то и дело, что за фобией часто нет ни логики, ни выбора. Она может быть абсолютно иррациональной.
Кинофобию, боязнь собак, и арахнофобию, боязнь пауков, можно как-то объяснить. Собаки представляют собой реальную опасность, пауки – не на всех широтах, но они не особенно приятны на вид, появляются внезапно в неожиданных местах, и этот страх можно хоть как-то объяснить глубоко залегающими эволюционными механизмами нашей психики.
Но откуда берется декстрофобия, боязнь вещей, расположенных справа? Или калигинефобия – страх красивых женщин? А как понять человека, страдающего омфалофобией, то есть боящегося собственного пупка?
А это и вовсе похоже на анекдот: боязнь тещи или свекрови – пентерафобия!
Что может быть безобиднее маленького оранжевого мандарина? Но Анна Кокс вспоминает нечаянное прикосновение к оставленной кем-то на школьной парте мандариновой кожуре как о травмирующем опыте: «Я рванула в туалетную комнату и долго мыла там руки, чтобы избавиться от запаха. Это был абсолютный ужас. Этот запах преследовал меня весь день».
Анна, которой сейчас 35 лет, помнит каждый эпизод соприкосновения с фруктами в своей жизни, но при этом не может сказать, с чего все началось. Она не переживала какой-то конкретной связанной с фруктами травмы, как, например, отравление гнилым яблоком… Ей не приходилось сидеть взаперти в маленькой кладовке с гниющими бананами.
Что же такое фобия, и каково ее происхождение?
Фобия – это иррациональный неконтролируемый страх или устойчивое переживание чрезмерной тревоги в определенных ситуациях или в присутствии некоего объекта. Тревога может быть связана также с ожиданием этой ситуации или объекта.
Человек, страдающий от фобии, идет на все, чтобы избежать предмета своего страха, будь то объект или ситуация.
В каком случае фобия диагностируется как психиатрическое расстройство? Граница проходит в том месте, за которым навязчивый страх чего бы то ни было становится серьезным препятствием для нормального образа жизни.
Если живя в Москве, вы патологически боитесь змей, ваша фобия никак вас не ограничит, разве что вы не пойдете в террариум при посещении зоопарка. А вот орнитофобия (страх птиц) может стать серьезным препятствием для прогулок, особенно в парках и скверах.
Но пока что мы говорили только о простых специфических фобиях, а есть и более сложные. Это агорафобия и социофобия.
Агорафобия в узком смысле – это боязнь открытого пространства, в общем – страх оказаться многолюдном месте, которое воспринимается как опасное. Человек, страдающий агорафобией, испытывает приступы паники, когда осознает, что не может укрыться в безопасное место.
Это может быть также связано с боязнью заражения инфекциями – в этом случае фобия осложняется обсессивно-компульсивным расстройством. Агорафобы нередко боятся ездить в автобусах и поездах, заходить в большие торговые центры. В особо тяжелых случаях человек, страдающий агорафобией, не выходит за пределы собственного жилища. Агорафобия может сопровождаться монофобией (страхом остаться одному, без поддержки) или клаустрофобией (страхом попасть в западню, боязнью замкнутого пространства).
Социальная фобия представляет собой боязнь определенных публичных ситуаций и квалифицируется психиатрами как социальное тревожное расстройство. Это страх публичных выступлений, сборов, праздников. Социофоб боится пойти на вечеринку или крупное торжество, есть и пить на публике. Ему кажется, что все за ним наблюдают и ждут повода над ним посмеяться либо строго его осудить.
Социофобия, как и другие фобии, чаще всего начинает развиваться в подростковом возрасте, и к тому моменту, как человек повзрослеет, у него прочно устанавливается весьма изолированный образ жизни, а это, в свою очередь, приводит к депрессии.
Простыми фобиями страдают 6-8% населения в развитых странах и 2-4% в развивающихся. Социальная фобия характерна в среднем для 0,5-2,5%, но вот в США эта доля почему-то гораздо выше – 7%.
Агорафобия поражает в среднем 1,7% населения. Фобиями страдают люди разного возраста и пола, но женщины в два раза чаще, чем мужчины. Чаще всего фобии начинаются в возрасте 10-17 лет, и довольно необычно, чтобы расстройство впервые проявилось у человека старше 30, хотя и такое случается.
Большинство фобий имеют сходные симптомы. Прежде всего, человек стремится любой ценой избежать пугающий его объект или ситуацию. Приближение предмета страха вызывает чувство тревоги столь ошеломляющее, что человек совершенно неспособен вести себя адекватно и совершать нормальные ожидаемые от него действия.
Как правило, страдающий фобией осознает иррациональность своего страха, и все равно не может его контролировать. Интенсивная тревога перерастает в панику, которая включает такие физические симптомы, как учащенное сердцебиение и дыхание, повышенное потоотделение, дрожь, жар или озноб, напряжение или боль в груди, сухость во рту, тошнота, головокружение, головная боль. Эти симптомы, только в более слабой форме, человек может испытывать даже при одной мысли о предмете своей фобии.
Как уже говорилось выше, далеко не всегда можно отследить ситуацию, ставшую триггером фобии. Иногда это детская травма, например, укус собаки в раннем возрасте может привести к кинофобии. Иногда ребенок наблюдает, как какого-то объекта или ситуации боится значимый для него взрослый. Но если отыскать причину простых специфических фобий в ряде случаев удается, то происхождение сложных фобий до сих пор остается неясным.
Исследователи считают, что агорафобия и социальная фобия являются результатами взаимодействия биохимии мозга, генетики и жизненного опыта. При этом в социофобии фактор травмирующего опыта играет большую роль, чем в агорафобии, которую исследователи объясняют как диспропорциональное проявления эволюционного механизма защиты.
В доисторические времена большие открытые пространства были опасны для человека, так как там он мог быть легко атакован и растерзан диким животным. Впрочем, враждебными могли быть и люди из чужого племени, а потому социофобия тоже, возможно, имеет в качестве одного из факторов происхождения искаженный эволюционный механизм.
Это лечится
Хорошая новость заключается в том, что при правильном лечении большинство фобий можно преодолеть.
Определенную роль в этом играют лекарственные препараты. Для купирования физических симптомов тревоги и паники врачи назначают пациенту Бета-блокаторы. Для снижения тревожности используют антидепрессанты различных групп, а также транквилизаторы.
Ключевая роль, однако, принадлежит поведенческим методам: это когнитивно-поведенческая терапия (КПТ) и особенно – систематическая десенсибилизация.
В процессе КПТ терапевт помогает человеку, страдающему фобией, найти иные способы восприятия источника своего страха, а также обучает его техникам, позволяющим направить мысли и чувства в конструктивное русло.
Десенсибилизация заключается в постепенном сближении пациента с объектом его страха. Например, если у человека аэрофобия, начать десенсибилизацию можно с задания представить себе самолет, затем последует просмотр видео с полетами, затем – визит в аэропорт и наблюдение за реальными самолетами, после чего пациенту предлагают позаниматься на тренажере самолета. Как правило, такие действия специалисты сопровождают обучением пациента технике релаксации.
Хорошие результаты дает сочетание разных терапий.
Впрочем, роль десенсибилизатора в ряде случаев выполняет сама жизнь. Уже известная нам Анна Кокс, кошмаром которой были фрукты, к 35 годам стала матерью 4 детей.
«Я испытывала чувство вины за то, что не кормила детей фруктами, поэтому я заставила себя это делать», – говорит Анна.
Когда ее старшая дочь начала есть твердую пищу, Анна надела резиновые перчатки и с помощью ножа и вилки порезала банан на части. Затем она размяла его. Оказалось, что фруктовое пюре травмировало Анну меньше, чем целый фрукт, поэтому следующим шагом Анны было кормление ребенка яблочным пюре.
У Анны очень опытный терапевт – Корри Оклэнд, директор и главный клинический психолог Клиники фобий (г. Сидней). Она использует сочетание КПТ и десенсибилизации в лечении своих пациентов. «На этой неделе я наблюдала, как мой пациент, страдающий клаустрофобией, поднялся на башню в крохотном лифте четыре раза. Это восхитительная победа над собой», – говорит Корри.
Источники:
