Лиза Олескина, директор благотворительного фонда «Старость в радость» выступает перед участниками Общецерковного съезда по социальному служению. Фото: диакон Андрей Радкевич
От сумы, да от тюрьмы, да от дома престарелых – не зарекайся
— Никто из нас не застрахован от того, что мы окажемся в роли этих бабушек и дедушек в доме престарелых. И миф о том, что туда попадают люди, бросившие детей, не умеющие создать семью — абсолютно неверный. Там может быть сельская учительница, или замечательные дедушки, которые прошли войну. Это самые разные люди, которые действительно нуждаются в помощи.
Но есть этот миф, который нас останавливает на пути в дома престарелых: либо там так страшно, что туда лучше не ходить. Либо там вполне хорошо, все обеспечено государством, что еще там делать?
Это абсолютно не так, потому что все мы с вами нуждаемся в одной вещи. Простите, что я говорю то, что вы и так знаете: всем не хватает любви, внимания, простой человеческой заботы.
Когда человек оказывается один в доме престарелых, ему настолько остро не хватает любви, заботы и внимания, что когда ты подходишь к бабушке, спрашиваешь, как ее зовут — она начинает плакать. И не потому, что у нее старческий маразм. А потому, что я — первая, кто спросил, как ее зовут, за последние месяцы.
К сожалению, дом престарелых — это такое учреждение, где многое есть, но нет живого человека, нет живой души. У тебя есть палата, корпус, есть койка с инвентарным номером, на которую потом придет следующий. Ты видишь, как умирают соседи. Как санитарки не приходят на крик потому, что они слишком привыкли к этому.
Острота смерти уходит. И это неправильно. Это оставляет человека в таком одиночестве и отчаянии, что если мы с вами не вмешаемся, будет очень плохо. Когда мы приезжаем к бабушкам с гостинцами, спрашиваем, кто к ним еще приходил, то часто слышим:
«К нам приходят замечательные ребята, свидетели Иеговы, приносят конфеты».
Мы бежим, спрашиваем у персонала, что же это такое. Нам персонал говорит: «Ну как, у нас директор сама открыла тут новую секту».
Конечно, при той нагрузке, при той социальной ответственности, которая есть у священников, всюду успеть невозможно. Но бабушки и дедушки очень быстро уходят. И если мы сегодня-завтра к ним не придем, не попытаемся поговорить, услышать их — то потом, когда у нас освободится время, их уже может не быть.
Полет на луну во дворе
Это главная задача священника — чтобы на приходе появилась группа волонтеров, которая стала бы навещать бабушек и дедушек в домах престарелых. Что могут сделать волонтеры? Самое главное — просто приходить.
Очень важно приходить регулярно, потому что они привязываются и начинают ждать.
Они об этом могут не говорить. Но если мы поздравляем бабушек с днем рожденья, это кажется им таким чудом, — просто, когда ей дарят цветы и дают задуть свечку. Потом бабушка может несколько месяцев рассказывать про этот торт со свечой, потому что в последний раз она делала это в школе или в садике.
Это такие простые вещи. Я думаю, какой бы ни был бедный приход, у всех найдутся средства подарить букет дачных цветов, принести яблок… Потому что в доме престарелых еда, конечно, есть. Но если вы думаете, что там кормят чем-то вкусным и домашним, то это не так. А сладкое считается вредным. А последняя еда, например, в шесть вечера.
Это, конечно, в чем-то правильно. Но я думаю, что когда ты уже не думаешь о фигуре, и тебе хочется попить чаю вечером — замечательно, если бы была группа добровольцев, которая приходила бы раз в неделю, чтобы просто попить чаю с бабушками и дедушками.
И не просто попить чаю. Вы представляет, как живут бабушки и дедушки, которые не могут ходить? Это значит, что они прикованы к постели, и кроме своих палат не видят ничего. Нужна такая служба, которая приходила бы, сажала их в коляску, везла бы в коридор, на улицу.
Очень часто спрашиваешь бабушку, когда она была на улице, и она честно говорит: когда меня привезли сюда, 5 лет назад.
Это не потому, что бабушка плохая, или персонал плохой. Персонал — подвижники. Но нет двух нянечек, которые бы могли бабушку пересадить на коляску и повезти во двор.
Когда приходят добровольцы, то потратив час времени, дарят бабушкам «полет на луну» во дворе: «Двор-то какой у нас красивый! Какой большой!». А двор облезлый и маленький, но для них это огромная радость.
Праздник, который мы устраиваем, не требует от нас никакого профессионализма или талантов. Можно прийти с надувными шариками и мыльными пузырями, устроить небольшой концерт, попеть песни. Когда они слышат наше пение, они начинают громче подпевать, включаются, радуются. Когда сидим все вместе в обнимку, напевая «Катюшу» — действительно, чувствуем, что рядом с нами — живые и настоящие братья и сестры во Христе.
Мягкие игрушки, которые могут давно валяться у нас дома, очень радуют наших бабушек и дедушек, которым не хватает тактильных ощущений.
Им некого обнять, прижать к себе. Некоторые бабушки просят у нас кукол и пупсов, чтобы их качать.
А однажды бабушка попросила надувной шарик, и сдула его. Сказала: «У меня в Комсомольске-на-Амуре правнучка родилась, я ей в посылке отправлю». И ты понимаешь, что и нам приятно дарить — но и бабушкам и дедушкам приятно дарить. И когда вы придете с подарком, а подарки потом куда-то перекочуют, не надо расстраиваться. Надо понимать, что вы подарили им возможность быть хорошими, делать доброе дело, которое им важно не меньше, чем нам.
Банный день
Если говорить о том, какая еще помощь нужна, вот — самое простое, что приход мог бы взять на себя. Расскажу, как происходит процедура мытья в доме престарелых для бабушек и дедушек, которые не могут ходить. Обычно это происходит раз в неделю. При плохом водоснабжении — раз в две недели. Есть две санитарки, которые за день должны помыть 40 или 50 бабушек.
Лучше даже не рассказывать, как они их пересаживают в коляску, сгибая при этом тех, кого невозможно согнуть, быстро погружают в ванну, чтобы успеть.
Этот процесс — мучительный для обеих сторон, здесь нет плохих и хороших, здесь есть несчастные, им всем нужна наша помощь.
Если бы была команда, которая могла бы раз в две недели приходить, помогать им в банный день…
Чтобы бабушку не грохнули о чугунную ванну, чтобы санитарка не надорвала спину.
Если вы будете настырны, придете несколько раз, вам сначала доверят полить бабушку водой, а потом — доверят все, что только можно.
Огромная радость для нас, что в некоторых домах престарелых появились приходские команды, которые приходят и оказывают различную помощь. Например, сделать прическу, потому что один парикмахер в доме престарелых вряд ли сделает бабушке ту прическу, какую ей хочется.
Необязательно делать что-то сложное. Например, у вас есть полчаса, вы можете прийти и прочитать с бабушкой утренние и вечерние молитвы, Евангелие. К сожалению, очень часто, когда батюшка приходит в дом престарелых, спрашивает, кто его ждет, и директор говорит: ждет бабушка Мария Ивановна, ее исповедуйте, соборуйте, к остальным не ходите.
Директор устал от своей работы, решает за других их духовную жизнь, возможность спастись.
Но будет правильно, если и сам священник пройдет по отделению, по лежачим больным, и спросит: а вы не хотите поисповедоваться?
И очень важно: если вы придете в восемь причащать больных, вас может опередить раздача бабушкам без четверти восемь бутербродов с колбасой, которые бабушки автоматически будут есть. Поэтому лучше, чтобы ваш помощник пришел немного раньше — прочитать молитвы к Причастию и задержать бутерброды для причастников.
Волонтер из Бразилии
Помощь волонтеров трудно переоценить. Сейчас, в связи с оптимизацией, одна санитарка остается на целое крыло, (60-80 лежачих), а это значит, что когда бабушке плохо, даже если санитарка будет звать на помощь, ее, скорее всего, никто не услышит. Даже если бабушка умирает днем.
Мы однажды видели это: бабушка хрипит, мы подошли, позвали санитарку. Нам сказали: что вы хотите, она умирает — ну, старая. Врача нет. Около бабушки оказался один мальчик, который приехал из Бразилии. Он не понимал по-русски,
он увидел странную картину: бабушка хрипит, умирает, все русские ребята разбегаются. Он упал на колени (не знаю, был ли он в тот момент нашей веры, теперь — нашей), взял ее за руку, гладил, видимо — молился.
Пока я бегала, искала батюшку, врача — кого угодно, бабушка ушла. Мальчик рыдал. Я поняла, насколько счастливая эта бабушка. Она умерла, держась за руку, ее гладили, обнимали, за нее молились, на том языке, на котором могли. Я поняла, как уходят остальные, которые зовут, и к ним не приходят.
Я понимаю, что когда я буду старая, больше всего я буду хотеть, чтобы когда я буду умирать, кто-то хотя бы прочел псалмы надо мной. Если я буду в доме престарелых, и если мы не начнем что-то делать — я понимаю, что такого человека может не быть.
Бабушки очень любят священников
Мне очень жаль, что мы потеряли столько времени. От вас зависит то, что будет с этими бабушками сейчас и потом. «Потом» — уже скоро. «Сейчас — осталось так мало!
Батюшка должен обходить каждого и рассказывать: что такое Исповедь, что такое Причастие.
С нами, слава Богу, ездят семинаристы. Ребята в подрясниках, и бабушки, увидев их, начинают креститься, пытаются у них взять благословение…
Они очень любят священников. А для семинаристов это, конечно, стресс, когда бабушки рвут тебя на части. Но это и огромная польза, потому что, я уверена, что они будут теми священниками, которые будут заходить в каждую палату и сидеть хотя бы по три минуты с каждой бабушкой.
Нас не хватает. Мы не можем ответить на духовные запросы. Мы не можем ответить, к сожалению, даже на гигиенические запросы стариков, которые оказываются в состоянии унижения. А персонал в этих учреждениях нуждается в духовной помощи, возможно, даже больше.
Часто эти люди работают за копейки, многие годы. Они не понимают, зачем они это делают. Не понимают, что будет дальше. Начинают грубить, могут ударить. И они этого не видят.
Тем более, когда приходят сектанты и говорят: «Мы пятидесятники, мы не такие. А эти православные в Матронушку верят, свечки ставят, а вот тряпкой тебя огрели».
И мы понимаем, что мы даже подрываем доверие к самим себе и к нашей вере, если мы не объясняем санитаркам и медсестрам то, что работа у них — великая.
Насколько важно, чтобы они достойно несли этот крест.
