Кажется, что диагноз лейкоз во время беременности звучит как приговор (и для матери, и для ребенка). Тем не менее современные методы лечения позволяют женщинам проходить химиотерапию и рожать абсолютно здоровых детей.
Вера Витальевна Троицкая, врач-гематолог, кандидат медицинских наук, член экспертного совета «Фонда борьбы с лейкемией» держит в руках толстый фотоальбом со «своими» детьми. На фотографиях пациентки, обратившиеся в Гематологический научный центр во время беременности с диагнозом лейкоз, и их здоровые дети. Между прочим, самому взрослому из таких детей – уже 25 лет. Мы расспросили Веру Витальевну об особенностях лечения лейкозов у беременных женщин, о беременностях после перенесенного диагноза и проблемах с фертильностью после трансплантации.
– Как часто у беременных возникает лейкоз?
– На самом деле, крайне редко. Точной статистики нет, но если говорить примерно, то из 100 000 здоровых женщин лейкозом во время беременности заболевает всего одна. Так как беременеют чаще всего женщины 25-35 лет, для этой возрастной категории характерен острый миелоидный лейкоз. У 2/3 больных встречается острый миелобластный лейкоз, у трети – острый лимфобластный, и лишь у нескольких процентов – промиелоцитарный лейкоз.
К сожалению, сейчас лейкозы во время беременности стали возникать чаще. Скорее всего это связано с тем, что женщины стали позже задумываться о материнстве. Именно поэтому миелобластные лейкозы (болезнь более старшего возраста) стали чаще встречаться у беременных пациенток. Впрочем, причины возникновения болезни определить невозможно. Мы не можем даже говорить о каких бы то ни было вредных факторах (облучение, курение), поскольку в конце концов острый лейкоз может быть и врожденным.
– Правда ли, что во время беременности лейкоз развивается медленнее, поскольку параллельно начинают работать стволовые клетки плода?
– Медленнее неправильное слово. Но наши беременные пациентки более сохранны, чем в аналогичной ситуации небеременные женщины. С чем это связано? Научной базы нет. Но в какой-то степени, беременность женщину бережет. Что же касается шансов на успешное лечение и выживаемость, то они абсолютно такие же, как и у всех остальных пациентов.
Беременность не влияет на исход болезни, если лечение проводится в полной мере и вовремя. Конечно, пациенткам приходится не просто. Представьте себе, как тяжело переносить особую диету при лечении (к примеру, на фоне низких лейкоцитов нельзя есть фрукты) и ограничения по физической активности. Тем не менее это не сказывается на здоровье детей. Иногда малыши рождаются со сниженным весом, но это некритичные показатели.
– Как проходит лечение беременных пациенток?
– Если женщина попадает к нам во втором триместре и, следовательно, у нее есть много времени, мы стараемся сразу же начать химиотерапию, чтобы достичь ремиссии к родам и получить дополнительный интервал, чтобы дать возможность восстановиться после родов. Чем больше срок, тем больше шансов на то, что мы сначала примем роды, а затем сразу же начнем лечение. Совсем недавно был случай: к нам поступила женщина на 36 неделе, и мы сначала выполнили кесарево сечение, а потом начали химиотерапию.
– Почему химиотерапия не влияет на плод?
– После 12 недель формируется плацента, и мы можем говорить о гематоплацентарном барьере, который не дает лекарствам проникать к плоду. Мы не можем гарантировать 100%, что ничего не случится, но то, что мы видим в довольно долгосрочной перспективе – а «нашему» старшему ребенку уже 25 лет и он абсолютно здоров – позволяет нам делать выводы об отсутствии негативных последствий.
Более того, есть ряд зарубежных исследований, доказывающих то, что даже проведенная в первом триместре химиотерапия, не влияла на плод.
– Пациенткам с лейкозом всегда рекомендуется кесарево сечение?
– Нет, у нас были больные, которые рожали сами. У меня была пациентка, которая заболела на 19 неделе беременности, прошла 4 курса химиотерапии, и на 39 неделе она должна была вернуться и лечь на обследование, но дома начались схватки, она приехала в роддом и родила самостоятельно.
– Можно ли забеременеть после лечения лейкоза?
– В последние годы мы сильно продвинулись в лечении лейкозов, и девушек, желающих стать мамами, слава Богу, становится все больше. Естественно: те молодые женщины, кому была выполнена аллогенная трансплантация, чаще всего не могут иметь детей (им вводятся стерилизующие препараты, и у них наступает физиологическая аменорея). Те же, кто прошел только химиотерапию, в большинстве случаев остаются фертильными, могут иметь детей, и при сохранении ремиссии более пяти лет, могут спокойно беременеть и рожать.
К сожалению, у части пациенток есть проблемы с зачатием. Химиотерапия не проходит бесследно. И сейчас многие врачи стараются осуществлять забор здоровых яйцеклеток у юных пациенток до начала лечения. Но на поток это, к сожалению, невозможно поставить. В дебюте острого лейкоза какие-то инвазивные процедуры, сопряженные с гормональной стимуляцией, требующей времени, невозможны. Мы не можем иногда дать и день, не то что месяц.
– Итак, женщина прошла химиотерапию, родила ребенка и должна вернуться обратно в больницу, чтобы продолжить лечение. Когда она сможет увидеть ребенка?
– Мы сразу же подавляем лактацию и приступаем к лечению. Мы не рекомендуем приносить детей в ГНЦ, в том числе из-за детских инфекций. Для наших больных они могут быть фатальны. Но если у мамы все хорошо, она может съездить к ребенку в роддом. Кстати, в экстренных случаях мы принимаем роды у нас в центре, вызываем акушеров и неонатологов.
– Есть ли ограничения для женщин, победивших лейкозы?
– В целом – нет. Мы не рекомендуем загорать, но, к примеру, поехать с ребенком на юг не в сезон и сидеть под зонтиком – можно. Кроме того, не стоит проходить физиопроцедуры и принимать иммуностимуляторы.
– Были ли в вашей практике женщины, отказавшиеся от лечения?
– Жить хотят все. Никто не отказывался от химиотерапии. Были больные, которые достигнув ремиссии, погружались в ребенка и не возвращались на продолжение лечения. К сожалению, все они погибали.
– Что вас держит в профессии?
– Победы и хорошие эмоции. К примеру, если у нас в Центре проходят роды, все врачи приходят и очень радуются. Это самое потрясающее в нашей работе – возможность дать новую жить и ребенку, и маме.
Фото: Любовь Родина
Материал подготовлен при участии Фонда борьбы с лейкемией
