Когда в новостях – военные сводки, когда то и дело сообщают о жертвах катастроф и аварий, что делать христианину? Как молиться, на что надеяться? Наш корреспондент адресовал вопросы священникам.
http://smolensk.bezformata.ru/
Кто-нибудь из читателей обязательно скажет: «Хорошо давать советы, когда вокруг спокойно. А у нас тут – стреляют. Что делать? Как молиться?» В сети мне не раз встречалась фотография священника с орденами, ветерана боевых действий – это отец Алексей Великопольский, клирик храма архангела Михаила в Смоленске, ему я и решила позвонить.
– Что делать христианину в тревожные времена? Как победить страх, тревогу?
– Православие подразумевает веру в то, что в этом мире все происходит по воле Божией. Не бойся того, кто может убить твое тело, но не сможет погубить душу.
Первое и основное – мотивация. Для чего я живу? Человек – существо, прежде всего, духовное. Наша основная задача – прожить жизнь и спасти свою душу. Доказать, что мы – люди и достойны этого звания, что Господь сотворил нас по образу Своему, а мы – уподобились Ему в своем служении. Для этого мы и крестились. Как можно бояться того, что Бог посылает? Чего бояться-то, если все это – ради спасения моей бессмертной души?
Может быть это грубо, но завершение жизни – это амнистия. Мы здесь находимся для того, чтобы доказать своей жизнью, что мы достойны царствия небесного. Тут мы срок отбываем. И если этот срок будет меньше, так это же амнистия! Если я после смерти вернусь к Отцу, то чем быстрее это будет, тем лучше.
Это не означает, конечно, что нужно заканчивать жизнь побыстрее. Но и страшиться этого не стоит. Что Господь решил, то и произойдет. Мы можем согласиться с этим, а можем противиться, можем ускорить какое-то событие, а можем – замедлить. И только это. Но это – верующие. А неверующему человеку вообще очень трудно в этом мире.
– Батюшка, вы были неверующим, когда служили в Афганистане?
– Конечно.
– Я читала, что вы – гвардии майор запаса, прошли несколько «горячих точек» и что во время боевых действий вы не потеряли ни одного из своих бойцов. Это правда?
– У меня ни один подчиненный не погиб. Был в Афганистане и в Анголе. В Афганистане был начальником расчета зенитно-ракетного комплекса.
– Афганистан – не Россия. Получается, что вас послали на чужую войну.
– Мы были романтиками-интернационалистами, искренне верили в дружбу между народами.
– А как отнестись к людям, которые сейчас едут, чтобы принять участие в военных действиях, присоединяясь к одной из сторон? Если человек сам, по своей воле оставил семью, детей и поехал восстанавливать справедливость, взяв в руки оружие?
– Это проявление эгоизма. Гордыня – первый смертный грех. У человека должна быть мотивация, но эта мотивация не должна быть никому в ущерб. Если есть возможность и желание помочь кому-то – это благо. Но при этом никто не должен страдать. Не может быть счастья, если при этом прольется хоть одна слезинка ребенка. Есть заповедь: не убий. И точка.
– Батюшка, вам приходилось держать в руках оружие и вы такие вещи говорите. Как это согласуется?
– У меня есть, простите за грубое слово, «отмазка». Я крестился уже после второй войны. Я был безбожником.
– Говорят, что атеистов на войне не бывает.
– Бывают. И я был дураком. В первую войну, в Афганистане, я свято верил в построение коммунизма, был секретарем бюро комсомола, потом писал заявление на вступление в партию. Но в Анголе был страшный момент, когда у меня земля зашаталась под ногами. Я вдруг понял, что все, во что я верю – неправда. Для того чтобы понять, кто такой Ленин, нужно прочитать полное собрание его сочинений. Мы его изучали поверхностно по цитатам, а оказалось, что он совсем не такой как мы считали. Оказалось, что он – негодяй.
– Как в геометрии – выяснили, что аксиома не верна? Но вряд ли вы в Анголе во время войны читали собрание сочинений Ленина?
– Именно там и читал. В консульство ездил, в библиотеку. Начальство думало, что у меня «крыша поехала». За чтение Ленина взялся после того, как прочитал «При свете дня» Василия Солоухина. Герой этой книги случайно на партсобрании открывает томик Ленина и ужасается тому, что там написано. Я писателю не поверил и решил сам убедиться. И понял, что все эти лозунги «Мир – народам, землю – крестьянам» – неправда. Это только лозунги, а на деле одно насилие!
– Получается, что чтение трудов Ленина стало для вас средством от коммунизма? И что же после этого – партбилет на стол?
– Когда все, чем я жил, оказалось враньем, превратилось в фарс, это очень подействовало на меня. Меня с моей «коммуникабельностью» в Анголе прозвали Угрюмый. Я ни с кем не мог общаться. Больше общался с иностранцами, чем со своими. Вышло так, что в это время я познакомился с военными наблюдателями из группы контроля по выводу кубинских войск при ООН, благо на португальском и английском я говорил свободно.
Во время общения с ними я узнал, что большинство этих людей – верующие. Потом познакомился с двумя американцами из международной католической организации, которые привезли гуманитарную помощь. Я им говорил: «Неужели вы боитесь нас? Мы – самые мирные люди». А они в ответ: «Знаешь, мы привезли еду и вещи для людей, пострадавших от засухи. А ты зачем сюда приехал?» Получалось, что я-то вру! Я обучал убивать. Конечно ПВО – это защита. Но я обучал воевать, а они – привезли еду.
Они оказались интересными собеседниками и были искренними. В руках одного из них я впервые увидел компьютер, ноутбук. В кодексе строителя коммунизма нас учили «бороться с религиозной отсталостью». И вот борец с религиозной отсталостью увидел, как «отсталый» человек запросто работает на новейшей технике, которую я видел впервые. Увидел в этом несоответствие тем лозунгам, которыми нам мозги вправляли.
– То есть – чистая логика?
– Да. Не нужно усложнять, нужно видеть правду. Нужно быть искренним и честным.
– Но все-таки, что делать, если тревожишься за будущее, за своих близких? Как победить страх?
– Только вера. По-другому оно не получается. Что такое вера? «Осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» – говорится в Послании апостола Павла к евреям. Этим все сказано. Все люди – верующие, могут быть не воцерковленными, но все – верующие!
Вот я поднимаюсь по лестнице, я эту лестницу не строил, не рассчитывал сопротивление материалов. Провалится она подо мной или нет? Я доверяю строителям, которые эту лестницу строили, я верю, что не погибну, проходя по этой лестнице!
– Простите, батюшка, не удержусь от примера, читала в новостях. Во время крестного хода шли верующие по мосту и почему-то решили на нем одновременно подпрыгнуть, забыв о законе резонанса. Никто к счастью не пострадал, речушка была мелкая…
– В Евангелии есть повествование о том, как Господь после крещения постился в пустыне. Там Его дьявол искушал, предлагал прыгнуть с высоты, ссылался на псалом царя Давида: «Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих. На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою, на аспида и василиска наступиши и попереши льва и змия».
Конечно, ничего не произойдет с нами без воли Божией, но это не означает, что мы это каждый день должны проверять.
– Идея восстановления справедливости с оружием в руках – гордыня?
– Мир у нас несправедлив изначально. Если Христа распяли, о какой справедливости мира может быть речь? Тот, который делал только добро, был бездомным и нищим. Проповедовал, исцелял, воскрешал, а Его за это взяли и убили. Притом, истязали перед этим. А народ, за который он молился, Его предал.
Здесь надо сделать выбор – с кем ты и для чего. Если выбор сделал в пользу спасения бессмертной души – это одно. А если в пользу того, чтобы побольше денег было в кармане – другое.
– А можно защитить, никого не убив? Ведь на войне в меня стреляют, а я – стреляю в ответ.
– Должна быть мотивация. Нужно отдавать себе отчет – зачем. На войне не бывает без смертей, солдат рискует своей жизнью. Но – зачем, ради чего? Есть лозунги, а есть – истины. Они отличаются.
– То есть нужно проверять, правильно ли ты идешь, и не разошлись ли твои слова с делами?
– Вот-вот. Обращаться за ответами к Святому писанию, к Евангелию и тогда все получится.
– Но в конфликте у каждой стороны своя правда, а в итоге – льется кровь. Вот мы видим в новостях фото убитой женщины с ребенком и начинаем ненавидеть тех, кто это сделал. Как быть с нашей ненавистью?
– Господь сказал: «Мне отмщение и аз воздам». Сказано: «Не убий», «Не суди», каким судом судишь, таким и будешь осужден, какою мерою мерите, такой и вам отмерено будет.
Ненавидеть надо грех. Не надо персонифицировать его. Человек слишком немощен и падок на дьявольские ухищрения. Мы слишком слабы. Нам Господь дал столько всего: любовь, преданность, мудрость, надежду, самое главное – веру. Нам бы этим пользоваться и радоваться…
Сейчас остается только уповать на Господа и молиться. Вчера у нас в храме отслужили литургию и собирали пожертвования для беженцев, которые прибыли и в нашу область. Война – большое горе для всех. Родственники моей жены живут на Юго-Востоке Украины, и с ними сейчас нет связи.
Для того чтоб обрести царствие небесное надо что-то сделать. Просто жить, кушать пить и спать – этого мало. Нужно как-то преобразиться, измениться, доказать, что я – Христов. А как? Может быть, испытания и есть тот путь, который нужно пройти, чтобы попасть в Царствие Небесное?
Священник с орденами
О. Алексей – потомственный военный, военными были его отец и дед, а предок – Антон Петрович Великопольский – герой войны 1812 года. Но на вопросы о собственной боевой биографии о. Алексей отвечает неохотно:
– Не знаю, кто и зачем выставляет мои портреты в сети. Этого не нужно. Еще и от себя добавляют. Я – священник храма Михаила Архангела в Смоленске. Год назад перенес серьезную операцию на сердце. Служу по мере сил, но числюсь за штатом. Послушание у меня – окормление ветеранских организаций.
– Тяжело вам с ветеранами боевых действий?
– Мы с ними, знаете, как Маугли говорил: «Мы – одной крови». Они мне родные, понятные. Со своими заморочками, со своей дуростью, так ведь и у меня была дурость.
В конце разговора я не удержалась и спросила о Паше, внуке о. Алексея, о котором пришлось писать несколько лет назад. После перенесенной инфекции мальчик впал в кому, из которой вышел тяжелым инвалидом, читатели нашего сайта собирали для него средства.
Оказалось, что Паша умер в феврале 2013 года. Возможно, что переживания за внука привели о. Алексея на грань жизни и смерти. Его спасла операция, аортокоронарное шунтирование. Смерть ребенка – слишком личная тема, нужно ли касаться ее в публичном интервью? Но слова о доверии Богу от человека, пережившего потерю близких имеют совсем иной вес. И я решила записать то, что услышала:
– Болезнь Паши была для нас страшным ударом. На обследовании выяснилось, что поражен головной мозг и нервная система. Мы знали, что это значит. Мы вымолили, его. Но вымолили для кого? Для него или для себя? Конечно, для себя. Все друзья и знакомые за Пашу молились. Он выжил, но испытывал жуткие страдания. Мы пытаемся сделать по-своему, не понимая ситуации целиком, а Бог ее видит полностью.
К сожалению, мы все время пытаемся вершить судьбы, пытаемся становиться вместо Бога. Верующий человек доверяет Богу абсолютно. И все, что с ним происходит, принимает естественно и спокойно. Но кто из нас может о себе такое сказать? Обыватель, такой как мы все, пытается все решать со своей колокольни. «Вот я бы…» – всегда у нас эта фраза.
Публиковать? Не знаю. Вокруг моей персоны в интернете слишком много шума. Это ни к чему. Я – не герой и не публичный человек, простой приходской священник. Завтра у нас будет освящение колоколов и крестный ход, а еще будем православный лагерь открывать. Мы живем простой светлой жизнью, в этом и есть самое главное, в этом наше спасение.
Читайте также:
Капля молитвы в море беспокойства: что делать христианину, когда идет война
