На днях я поймал себя на мысли, что некоторые слова из интернета уже вовсю входят в мой обиход. Обретая смыслы, становясь частью коммуникации, заменяя, подменяя, обогащая и обедняя язык. То тут, то там уже можно слышать сокращения, привычные глазу в рунете, но не так привычные уху. Но через какое-то время это станет нормой. И уже становится. Люди сужают общение до довольно примитивных слов и порой непонятно, о чем тот или иной человек говорит. Он будто живет в параллельном мире, но мы его видим, но не слышим. И он нас. Это уже тенденция. Это уже другой мир, скорее пока мирок. Мы хотим жить в этом мирке?
На улицах уже можно услышать сокращение личного мнения до имхо, характеристику того или иного человека как тролля и выражение эмоций как «фейспалм». Вовсю сленг внедряется в нашу повседневную жизнь. Чем это может закончиться? Мы уже перестали ходить друг к другу в гости, встречаться, социальная интернет-зависимость превратила наше общение в подглядывание друг за другом. Мы просматриваем страницы, мы все знаем, что у кого как. Какого цвета туалетная бумага, какие обои, куда ездили на днях, минуту назад, куда едем и куда приедем. Гаджеты и виджеты греют душу и глаз. Нас видно, мы голые. И мы даже не сопротивляемся этому, это нам надо, нам хочется как-то по-своему быть известными и открытыми, хотя бы в интернете.
За день и неделю мы так насыщаемся интернет-общением, что понимаем: если встретимся со своими друзьями из паутины, нам нечего будет сказать друг другу. Уже все сказано, обсуждено, выжато. Ценность ожидания встречи уже не ценность, ценность разговора тоже, нас загружает интенсивное и экстенсивное общение. Мы общаемся в Фейсбуке, чатах, ЖЖ и еще тысяче других социальных полей, копаясь там, как кроты, и этих нор все больше, они все глубже и привлекательней, и чтобы не отставать от моды, мы стараемся быть во всех них. Ныряем, забывая выныривать.
Мы стали хуже спать, потому что интернет переместился в сон. Моя дочь часто говорит по ночам, будто переписываясь с кем-то незримым, она не вернулась из сети. Да я и сам, выскакиваю ночью из сна, чтобы глянуть, что написала та или иная странноватая или наоборот фейсбук-дама. Жизнь офлайн невозможна, ибо это уже смерть. Мы боимся офлайн смерти, мы спешим в онлайн, чтобы быть, жить.
Россия занимает первое число в мире по молодежной смертности. Во многом это исходит от того, что подростковая психика уже через какое-то время перестает понимать онлайн жизнь это или офф. Через какое-то время мозг начинает жить теми ощущениями, которые дает зависимость, интернет включенность. И неумение выключиться из него приводит к тому, что дети скачут с балконов, крыш, из окон. Они уже не ждут лайка от родителей, этот контакт утрачен, они пытаются решить свои вопросы сами и не справляются. Да и сами родители освобождают себя от обязанностей тем, что отдают своих детей в онлайн. Ведь благодаря тому, что есть такой сервис, можно больше времени уделить себе, своей жизни.
Но человек так устроен от Бога, что ему необходим контакт с другим человеком, как острейшая необходимость, без которой человек, а тем более ребенок вырастает не то что другим, а чужим. Мы просто обязаны останавливать свой онлайн бег, чтобы увидеть красоту окружающего мира. Оставаться людьми, а не машинами. Чтобы то, чем наделил нас Господь, не стало частью мирка, в который мы себя все больше затягиваем. Чтобы ждать встречи, ждать общения и теплого и долгого разговора. И расставаясь сказать своим близким, «обнимите меня нежно».
Александр ГЕЗАЛОВ
