«Привет, мы приехали!», – пишу я родным смс с вокзала Симферополя. Следующая остановка – Севастополь. Мы с сыном проведем следующие две недели в лагере для особых детей при подворье Марфо-Мариинской обители, которое находится на юге Крыма в Севастополе.
Мне уже многое нравится: раннее теплое утро, сонные пассажиры в зале ожидания, упрямые лучи солнца, обещающие быть «по крымски» палящими буквально через пару часов. Мне нравится, когда обо мне и моем ребенке заботятся, и я сразу ощутила эту заботу. Встретивший таксист пакует нашу коляску и вещи, бережно берет на руки сына, усаживая на переднее сиденье – и мчимся в Севастополь. Все эти операции при посадке – такси-вещи-коляска-сын – обычно я проворачиваю в одиночку, а тут – наконец-то помощь. Неужели и вправду – отдых начался, я отдыхаю? Как легко становится, когда помощь действительно такая, которой где-то в глубине подсознания – ждешь, но прячешь под напускным образом «сильной женщины». И здорово, ой как здорово мчаться по бесконечному шоссе вдоль виноградников и, вытянувшись из окна, поглядывать на морской пейзаж.
Приезжаем, знакомимся с добровольцами и сотрудниками лагеря – и ура, на пляж. Мы только приглядываемся друг другу, и станем почти родными буквально дня через три. Родными – не значит, что мы не будем замечать друг в друге недостатков. Узнаем причуды друг друга и понимаем, что подстраиваться под характеры – это, в общем-то, в радость, потому что на эти две недели мы станем семьей.
Добираться до пляжа – я помню, как это было раньше. В рейсовый автобус с коляской не войдешь. Идешь по жаре пешком в другой конец города. По пляжу бегаешь с вопросом «где найти мужчин?», которые помогли бы протащить коляску по песку и спустить сына к морю. Сейчас же все по-другому. Автобус подъезжает прямо к нашему дому, везет на удобный пляж. Я не успеваю даже сложить коляску и озаботиться тем, как выудить сына из автобуса. Все делают чьи-то заботливые руки.
Для кого-то, других обитателей нашего лагеря, эти руки порой казались не слишком быстрыми и умелыми. Но мне не нужно ничего слишком, для меня достаточно желания и соучастия в том, чтобы подарить отдых не только детям, но и мамам. Когда все слишком профессионально, это даже пугает, потому что как правило, в идеально вышколенном подходе остается мало души. А с нашими детьми без души нельзя.
На пляже уже все заранее договорено: спасатели везут коляски, на руках несут детей к морю, добровольцы помогают собрать или разложить вещи. Я как всегда что-то забываю, но знаю, что у добровольцев есть и дополнительные подстилки, и вода, и даже сладости, фрукты и вкусная кукуруза. Время у моря, как известно, пролетает в одно мгновение. Молодежь возится с малышами, строя песочные замки. Кто постарше – отправляется с моим Максимом в плавание, убеждая его не заплывать за буйки. Я загораю, за сына можно быть спокойной. Он не просто отдыхает и плавает, он общается, дружит и, точно знаю, именно сейчас ощущает себя счастливым.
Чего точно не хочется в отпуск, так это строгой дисциплины. Я понимаю, что она необходима, но я ее искренне не люблю. И хочется иногда отдохнуть он нервных подглядываний на часы, заведенных будильников, приема пищи по часам… В нашем лагере пошли навстречу и в этом. Наш завтрак начинался тогда, когда мы просыпались. Домой мы приходили тогда, когда нагулялись. Иногда хотелось съездить куда-то с группой, иногда – погулять вдвоем по своему маршруту. Но как бы мы поздно не возвращались, в любое время ночи звонил доброволец с предложением помочь, к примеру, одолеть горку к дому.
Воскресенье
В воскресенье хочется в храм. В Севастополе это непросто. К входу Покровского собора ведет длиннющая лестница, по которой и здоровый-то человек поднимется лишь с одышкой. На коляске мы тут не пройдем и не проедим. Я еще толком не успела обдумать эту проблему, как узнала, что настоятель маленького, находящегося в пригороде храма Андрея Первозванного ждет наших детей на исповедь и причастие, и рано утром нас туда отвезут. Ну вот, а я по привычке ломала голову, как нам добраться.
Мне нравится быть благодарной, даже быть бесконечно благодарной. Я знаю, что через две недели этого не будет, я буду снова все делать сама. К примеру, на ветру у шоссе одной рукой держать коляску, другой голосовать попутку, умолять взять нас, «… ведь коляска складывается», а потом просить помочь забраться к лифту, потому что там непроходимые нами три ступеньки, а в ответ запросто услышать: «За это отдельно платите, или вы халявы захотели?». Я не хочу халявы, но довольно часто не могу обойтись без помощи тех, кто сильнее меня только тем, что не имеет больного ребенка.
А потом захотелось вообще все поменять. Мы любим делать это в отпуске, жить, как говорит Максим «как в сказке». В первую очередь – никаких уроков даже в качестве профилактики «чтоб не забыл», и даже без чтения заданной литературы (читать только то, что хочется самому). Отменяются воспитательные меры и поучительные лекции. На просьбы «а давай пойдем туда, а давай купим это» – мое согласие в пределах возможного. Когда таких вольностей много – это почти развращение, когда две недели в году – это та самая сказка, которая, я точно знаю, превратится в лучшие воспоминания детства. Мы покупаем нелепые шляпы, плаваем ночью, спонтанно решаем проплыть на яхте до соседнего пляжа, ловим вай-фай в разных кафешках города, поем песни по пути домой.
Вот и сейчас я просто не имела морального права сказать «нет», хотя что-то подсказывало, что это уж слишком. «Я не хочу сюда. То есть совсем», – понимала я, мило улыбаясь менеджеру экскурсионных туров активного отдыха. «Мам, это было бы здорово», – было сказано почти как о мечте. Речь шла о туре по горным окрестностям Крыма на… квадрациклах. Мне плохо представлялось, как я лихо скачу по каменистым возвышенностям, придавая ускорение и уверенно поворачивая на крутых виражах, а мой четырехколесный конь плюется дымком в оставшихся позади прохожих. То есть это настолько же не мое, насколько – его, моего лихого подростка, изо всех сил желающего осуществить то, что было бы в общем-то без проблем осуществить, если бы… Ну ладно, никаких если бы. Решено, поехали.
И действительно, все осуществилось. Сначала я зажмурила глаза, а потом мне понравилось. Понравилось ощущения ветра в лицо, молниеносная смена пейзажей, мычание испуганных южных коров, чувство невесомости на взлетах и, знаете, почти бесстрашия. Это был еще один наш пунктик в главе «запомнить на всю жизнь», и если бы не сын, я бы не решилась испытать подобный потрясающий опыт.
А дома нас, усталых и довольных, уже зовут на концерт. Домашний концерт маленьких подопечных и их мам, добровольцев, сотрудников. Вдохновителем этого концерта стал наш гость, отец Владимир Климзо, организатор лагеря для детей-инвалидов в селе Давыдово Ярославской области, который приехал к нам по обмену опытом. Получилось весело, интересно, шумно. Талантов много, поются песни на стихи Бродского под гитару, читаются стишки про ежика, показываются смешные сценки малышей о том «как смерть пришла», и незаметно наступают сумерки. Они дарят праздничный ужин с шашлыком, легким вином и сезонными дарами природы. А завтра… как всегда будет интересным, потому что есть главное – лагерь, море, Севастополь, а значит – экскурсии, завтрак на веранде, оплетенной виноградом, воплощение безумных идей, салют над морем в День города и многое другое. Об остальном мы обязательно подумаем, но не сегодня, а две недели спустя.
И еще… в качестве послесловия. У меня перед глазами сейчас всплывают вздувшиеся вены на ногах коменданта лагеря, несущего моего сына в гору к святому источнику. На мои отчаянные слова: «Игорь, так нельзя, у вас же ноги больные!», он отвечает с улыбкой «Леночка, ну если не я, то кто?», делает вдох и несет дальше. Есть люди, не ждущие платы, но у которых силы прибавляются только за одну благодарную улыбку. И нам бы в наших джунглях выживания хотя бы не разучиться искренне ее дарить.
