Вид на Нижние Сыромятники и Хлудовские благотворительные заведения. Фото https://pastvu.com
От Яузы через Америку в Самарканд
Выходец из крестьян, будущий основатель династии нитяных королей, Иван Иванович Хлудов, приехал в Москву в 1817 году. Поселился в «хижине» на берегу Яузы и вместе с сыновьями начал ткать кушаки и пояса. Дело быстро пошло в гору и в 1835 году, он уже купец первой гильдии, имевший в Москве несколько лавок, приобрел большое владение на Яузе в районе Космодемьянского переулка. Вряд ли он предполагал, что когда-нибудь земли вдоль Яузы станут родовым гнездом его семьи и сохранят память в истории Москвы, как благотворительный городок Хлудовых.
Иван Иванович умер в тот же год. Его дело унаследовали и продолжили четверо сыновей, что было в духе того времени. Текстильная промышленность частенько была семейным бизнесом и имела четкую специализацию по стадиям обработки. Одни фабрики делали пряжу, другие – ткали полотно (как Прохоровы), третьи – обрабатывали миткаль (полуфабрикат) и производили десятки видов тканей и сотни видов рисунков (как Морозовы), а четвёртые – занимались сбытом продукции (как Щукины).
Благодаря согласию и совместной деятельности, братья Алексей, Назар и Герасим и несовершеннолетний Давыд Хлудовы быстро развили предприятие отца и в 1842 году учредили торговый дом полного товарищества под фирмой «А., Н., Г. и Д. Ивана Хлудова сыновья». В 1844 году основали в Егорьевске бумагопрядильную фабрику, работавшую на паровых машинах, выписанных из Англии. Продукция фабрики, а это было хлопковое волокно всех видов, отличавшееся качеством и разнообразием, было востребовано и известно как в России, так и в Европе. Производство ширилось, увеличивался товарооборот и соответственно доходы, достигавшие шести миллионов в год.
Однако, братья Хлудовы и их наследники один за другим умирали или выходили из дела. Во главе предприятия остались Алексей и Герасим Хлудовы, которые в 1857 году, совместно с известным поставщиком текстильного оборудования в Россию, англичанином Людвигом Кноппом и купцом Константином Солдатенковым, построили крупнейшую в стране Кренгольмскую мануфактуру. Она располагалась в Нарве и включала бумагопрядильную и ткацкую фабрику, то есть была мануфактурой полного цикла: от производства пряжи до отделки. Прибалтика вообще в этом отношении была краем перспективным, ведь отсюда было легко осуществлять торговые связи. Нужно понимать, что в середине XIX века хлопок в России еще не произрастал, он был привозным. Монополистом на хлопковом рынке была Британская империя. Однако Хлудовы, благодаря предприимчивому и талантливому сыну Алексея Ивановича – Ивану, имели собственную контору в Америке и напрямую поставляли на свои фабрики хлопок-сырец.
Во время войны Севера и Юга Иван на снаряженном из Англии крейсере под пулями вывозил последнюю партию закупленного сырья. Но его корабль был захвачен эскадрой северян, хлопок на миллион долларов конфискован, а сам Ивана не без сложностей вызволил из плена русский посол. Стало очевидно, что нужно искать новые сырьевые рынки. К тому же, война в Америке (1861-1865) совпала с кризисом на Балканах. Холст был востребован как никогда. Поэтому-то Хлудовы и сосредоточили свое внимание на Средней Азии. Тогда же с Бухарским эмиратом Россией был подписан мирный договор (в 1868 году), связи и контакты всячески поощрялись правительством. Вот Хлудовы и начали вести переговоры об освоении земель, пригодных для выращивания хлопка. Однако бухарский эмир, не желая пускать русских купцов и предпринимателей на свои земли, согласился на посредничество, и, по предложению купцов Хлудовых, сам занялся выращиванием хлопка. Хлудовы же, получив паи, обеспечили собственное предприятие сырьем и уже в 1878 году начали поставлять хлопок из средней Азии в Россию. Дело развивалось бы так и дальше, если не внезапная и очередная смерть. Иван Алексеевич, (ему было всего двадцать девять лет), заболел в Самарканде малярией и скоропостижно скончался. Так семейный бизнес практически полностью сосредоточился в руках Герасима Ивановича Хлудова. Впрочем, надо отдать ему должное, не только стечение обстоятельств, но и потрясающее коммерческой чутье, которым обладал Герасим Иванович, позволило ему называться одним из богатейших купцов страны. Например, он скупал недвижимость в Москве, которую перестраивал с помощью таких талантливых архитекторов, как С.С. Эйбушиц и Л.Н. Кекушев, и превращал здания в источники дополнительных доходов.
«…над ними властвовали страсти»
Про Хлудовых говорили, что это люди, над которыми властвуют их страсти. По большей части выражение касалось семьи Алексея Хлудова. Ведь это его дочь Варвара Алексеевна Хлудова вышла замуж, чтобы спасти от разорения брата, а сын Михаил, собираясь отравить старшего брата Василия, случайно убил собственную молодую жену. Позже его самого споила до белой горячки вторая жена. Но и в семье Герасима Ивановича страсти кипели не меньшие. Чего стоит история блистательной красавицы, самой красивой из четырех дочерей Герасима Ивановича, Клавдии, которая борясь с полнотой и перепробовав все известные на тот моменты способы похудеть, легла под нож итальянского хирурга, став в 1899 году первой жертвой пластической хирургии.
Сам Герасим Хлудов был очень необычным человеком. Как говорили про него – «смахивал на англичанина». Все делал «по высшему разряду» и «тонко». Даже усадьбу, полуразрушенную и ветхую, купленную у чаеторговца Усачева перестроил на английский манер, и разбил в ней английский сад, спускавшийся к Яузе. Сюда, в «усадьбу у Высокояузского Моста» (теперь «Высокие горы» – это физкультурный институт, который находится между Земляным валом и Полуярославской набережной) в гости к Герасиму Хлудову приезжали важные особы, политики, финансисты. И не только потому, что он был гостеприимным хозяином и интересным собеседником, заядлым театралом и путешественником. Он был еще и коллекционером. Одним из первых в Москве имел картинную галерею, где собрал прекрасные образцы русской живописи (Перова, Федотова, Тропинина, Айвазовского), которым восхищался критик Стасов.
Он был человеком религиозным и являлся старостой церкви Ильи Пророка на Воронцовом поле. Поддерживал храм деньгами и даже написал историю этой церкви.
Однако, у него была своя печаль. Дети рождались и умирали (всего у супругов родилось одиннадцать детей), к тому же это были одни девочки, а значит не было наследника дела и всего того богатства, которое с таким усердием собирал Герасим Иванович. После многих лет ожидания в семье наконец появился мальчик Пашенька. Только вот беда, родители чересчур увлеклись заботой о единственном сыне. Ему с младенчества слишком многое позволялось, попускалось и прощалось. Даже за образованием Пашеньку, богемного молодого человека, отправили не куда-нибудь, а в Англию, в надежде, что когда-нибудь мальчик, обучившись всем премудростям коммерции, возглавит огромную хлудовскую империю.
Между тем, все четыре дочери Хлудова вышли замуж за представителей известных купеческих родов – Прохоровых, Найденовых, Востряковых и Лукутиных. У каждого из зятьев был собственный бизнес, за исключением Дмитрия Вострякова, супруга Клавдии. Именно Дмитрия биограф Хлудовых и друг семьи Варенцов, обвинил в своих воспоминаниях в том, что из честолюбивых соображений, он спаивал неразумного юношу. Павел неожиданно скончался в 1882 году в возрасте двадцати одного года. Когда это произошло, потрясенный Герасим Иванович сильно сдал, сник и понял, что дело оставлять некому.
Пятьсот, двести, сто и еще пять раз по сто
Семейная трагедия поменяла Герасима Ивановича. Хотя он и прежде жертвовал и на благоустройство находившихся неподалеку от его усадьбы Крутицких казарм, и церкви при них, и на строительство психиатрической больницы Алексеева, и на богадельню при Егорьевской фабрике, все-таки он был человеком скупым и прижимистым. Часто его упрекали за это. Он мало заботился о работниках своих фабрик, которые, например, жили в огромных плохо отапливаемых бараках с нарами в три этажа. Он жалел денег на элементарное – даже санитарные условия на фабриках были чудовищными. И вот почти сразу после смерти сына Паши, Герасим Иванович приобрел у купца Васильева большое владение на берегу реки Яузы, в Сыромятниках. Территория общей площадью 1,5 гектара (7000 квадратных саженей) включала старый жилой дом, хозяйственные постройки и фабричные корпуса. Здесь новый хозяин решил построить «Дом призрения для бедных» и выделил для этого сумму в пятьсот тысяч рублей. Опасаясь, что его замысел может быть не осуществлен, он подробно прописал в завещании как и на каких условиях должна будет существовать богадельня. «Приобретенные мною с благотворительной целью дома ,- значилось в завещании, – с землею и строениями в Москве, Басманной части, второго участка, под №№ 760 и 830, если я при жизни не приведу в исполнение мысли моей окончательно, устроить благотворительные учреждения, то обязываю наследников и душеприказчиков моих – начатое мною докончить…учреждение должно носить название моего имени».
На отделку и устройство здания им было завещано 200 тысяч, еще 30 тысяч положено в кредитное учреждение как неприкосновенный капитал, проценты от которого шли на содержание призреваемых.
Через год, в 1885 голу Герасима Ивановича не стало. Московское купеческое общество, выполняя завещание покойного, пригласило архитектора Фрейденберга участвовать в строительстве большого здания богадельни с домовой церковью. Дом призрения (ныне Сыромятнический переулок, дом 6) был открыт в мае 1888 года. В нем находилась богадельня на восемьдесят человек (50 женщин и 30 мужчин), а также восемьдесят семь бесплатных квартир для ста пятидесяти вдов с сиротами без различия звания. В основном это были обедневшие мещанки.
Так как именно дочери Хлудова были попечительницами «Дома призрения для бедных», то обнаружив, что средств на завершение проекта не хватает, они собрали недостающие сто тысяч. Они же инициировали строительство дома бесплатных квартир, считая, что в Москве в подобных заведениях серьезный недостаток.
Дочери также позаботились о возведении в память об отце большой трехаспидной домовой церкви. Центральный предел храма был освящен в честь преподобного Герасима Иорданского, еще один из пределов, в память об умершем брате, освятили в честь святых апостолов Петра и Павла, а третий – в честь святой Пелагии, покровительницы их матери, которая скончалась вслед за супругом.
Церквь преподобного Герасима Иорданского. Фото http://hram.codis.ru
Спустя еще два года на средства дочерей Хлудова были выстроены еще несколько зданий различного назначения. Так, Александра Герасимовна Найденова пожертвовала сто тысяч на строительство дополнительных корпусов бесплатных квартир для вдов и сирот. Клавдия Герасимовна Вострякова, потерявшая двух детей, вместе с мужем выделила еще сто тысяч на возведение бесплатного народного училища (начальной школы на шестьдесят учеников из числа проживающих в бесплатных квартирах сирот).
Прасковья Герасимовна Прохорова, в память о матери и о рано ушедшем муже (Константине Константиновиче Прохорове, много делавший для реализации завещания Хлудова, который внезапно умер в возрасте 42 лет) в 1890 году дала денег на строительство «отделения для слабых и одержимых недугами престарелых лиц женского пола, нуждающихся в медицинской помощи». Когда неожиданно умерла ее дочь Екатерина, она пожертвовала еще сто пятьдесят тысяч на строительство трехэтажного здания, в котором разместилось бесплатное женское ремесленное училище, и построила на свои средства еще один корпус бесплатных квартир.
Двор и призреваемые в богадельне женщины. Фото https://pastvu.com
Таким образом, по данным на 1913 год, в благотворительном городке в излучине реки Яузы в бесплатных квартирах, отапливаемых печами (а еще в том же году в квартиры было проведено электричество), проживало 570 вдов, не считая детей, в богадельне – 105 человек. В ремесленном училище шить, вышивать и ткать училось шестьдесят девочек, а в начальной школе обучалось 95 мальчиков.
Решительно все: проживание, питание, лечение, образование – предоставлялись призреваемым бесплатно. Правда, проживающие здесь вдовы ухаживали за больными. Мальчики, достигнув тринадцати лет, должны были начинать самостоятельную жизнь и устраиваться по профилю приобретенной профессии, девочки – начинали самостоятельную жизнь, достигнув восемнадцатилетия. Как правило, девушки устраивались в швейные мастерские белошвейками. Неприкосновенный капитал давал проценты, а содержание призреваемых в богадельне в год составляло 53 рубля на человека. Дефицит бюджета благотворительного городка ежегодно покрывался из личных средств попечительниц.
«Сам из бедности поднялся»
«Дом призрения для бедных» существовал вплоть до революции. После революции – вдовы и сироты, больные и призреваемые из богадельни вынуждены были разойтись. Добротные и основательно построенные здания новая власть приспособила под нужды строителей коммунизма. Сначала это были разного рода конторы, в последствии здания отошли под научно-исследовательский институт Академии Наук.
Увы, в Советском Союзе тема купеческой благотворительности не поощрялась. Целый век нельзя было ни говорить, ни исследовать историю московской филантропии. Поэтому сегодня сложно судить о мотивах людей, жертвовавших колоссальные суммы на бедных. Мы можем предполагать и выдвигать версии. Что именно: имидж, несчастье или банальный страх потерять капитал двигал людьми, а может быть это было просто воспитание? Ведь писала же в дневниках Варвара Алексеевна Морозова (урожденная Хлудова): «просто так жить грешно, нужно жить для людей, нужно что-то хорошее делать».
Восстановить события давно минувших дней крайне проблематично. Однако очевидно, что для людей девятнадцатого века говорить о своей благотворительной деятельности, и уж тем более кичиться ею, было дурным тоном. Поэтому-то деньги перечислялись большей частью анонимно, по подписным листам, тайно, по духовным завещаниям. Отчасти завесу тайны приоткрывают архивные документы из Московской городской Думы, куда купцы часто обращались с письменными прошениями за разрешением пожертвовать, открыть то или иное благотворительное учреждение. Как правило, деньги стекались в попечительство о бедных и оттуда уже осуществлялось их распределение.
Дом призрения с церковью преп. Герасима. Фото http://bigpicture.ru
Из вредности, или из соображений насолить своим наследникам, никто никогда капиталов на филантропические нужды не жертвовал. Даже одиозный Герасим Солодовников, скупердяй, вошедший в историю мирового жмотства, который лишил непокорных сыновей наследства в пользу племянника, сперва у племянника спросил – а хватит ли тому на жизнь 250-ти тысяч рублей? Племянник вежливо ответил, что вполне хватит. Тогда Солодовников (уже с легким сердцем) оставшийся капитал в три миллиона записал на благотворительность.
Карта1910 года, на которой отмечен приют имени Герасима Хлудова. Фото http://www.razumov.biz
Поэтому, говоря о причинах благотворительных начинаний, мы будем скорее правы, если вспомним Бахрушина, который часто объяснял истоки своей филантропии следующим образом: «сам из бедности поднялся».
